Кира скептически хмыкнула, и Лера укоризненно посмотрела на подругу. Насколько она знала, Алина была блогером или, как она сама себя называла, инфлюенсером. Снимала и выкладывала с соцсети каждый свой шаг, под видом искренних рекомендаций рекламировала косметику и одежду сомнительного качества, посещала различные мероприятия, о которых также рассказывала в своем блоге. Лера не понимала, как можно жить напоказ, у нее даже не было собственной странички ни в одной из социальных сетей, но Алина получала удовольствие от того, что несколько тысяч человек следят за каждым ее шагом.

Кира вытащила из духовки разогретую пиццу и пристроила ее на стол между тарелок с салатами и закусками.

– А я говорил, что замороженная пицца всегда пригодится, – Артем подхватил один кусок из коробки, за что получил шлепок по руке от Алины.

– Я еще не сделала фото, – зашипела она, доставая телефон.

Артем с тяжким вздохом вернул кусок пиццы на место и с тоской следил за тем, как Алина в сотый раз переставляет бокалы и передвигает тарелки, чтобы поймать удачный кадр.

– Никогда не думал, что так трудно сделать фото, – со смешком сказал Макс, наблюдая за ее действиями.

– Фото сделать нетрудно, – пробормотала Алина, с недовольным видом пролистывая снимки на телефоне, – трудно сделать фото, которое не стыдно выложить в соцсети.

– Устаешь, наверное, – с притворным состраданием произнесла Кира.

– Еще как! – Алина, не уловив иронии в ее словах, страдальчески прижала телефон к груди. – В последнее время я чувствую, что близка к выгоранию. Моя психотерапевтка говорит, что я должна ставить себя и свои потребности на первое место, но мой внутренний перфекционист твердит, что я недостаточно стараюсь и нужно выкладываться еще больше. – Она устало опустилась на стул и, наконец, отложила в сторону телефон. – Знаете, из всех профессий блогер, пожалуй, самая трудная. Мало кто понимает, каково это – часами готовиться к съемкам, наносить макияж, подбирать одежду, которая наиболее выигрышно смотрелась бы в кадре. Иногда я буквально валюсь с ног от усталости!

– Бедняжка, – с чувством сказала Кира, но от Леры не укрылось, как дрогнули губы подруги от едва сдерживаемой улыбки.

– Спасибо за поддержку, – Алина печально улыбнулась и потянулась к Кире, чтобы обняться. Та неловко похлопала ее по костлявым плечам и быстро отстранилась.

– Можно уже есть? – простонал Артем, все еще гипнотизируя отнятую у него пиццу.

– Можно, – Алина скривилась и села за стол. – Улыбайтесь, – скомандовала она, поднимая повыше телефон и снимая всех собравшихся. – Что за ерунда? – Алина убрала телефон и краем футболки протерла камеру, после чего снова навела ее на тот край стола, где сидела Лера. – Ничего не понимаю.

Сидевший рядом Артем наклонился ближе и посмотрел на экран.

– Похоже на блик от свечи, – неуверенно пробормотал он.

– Лер, встань! – скомандовала Алина.

Лера удивленно приподняла бровь, но заметив, как напряженно Алина и Артем вглядываются в экран телефона, послушно встала и отошла в сторону.

– Оно двигается! – взвизгнула Алина, снова направляя камеру на Леру.

– Чертовщина, – выдохнул Артем.

– Что там? Вы меня пугаете, – Лера стояла, обхватив себя руками.

– Ребят, правда, что происходит? – Кира переводила настороженный взгляд с Леры на Алину.

– Рядом с Лерой стоит какая-то фигура, – тихо сказал Артем, не сводя глаз с экрана телефона.

– Что? – Лера испуганно обернулась, но никого позади себя не увидела.

– Все в порядке, – Кира подошла ближе и обняла Леру за плечи. – Завязывайте со своими дурацкими шутками, это несмешно.

– Исчезла, – выдохнула Алина. – Жесть, как в фильме ужасов.

– Похоже, Лерка, тебя преследует какой-то призрак, – хохотнул Артем, и Лера в ответ метнула в него полный ярости взгляд.

– Может, правда, такой странный эффект от свечей? – предположил Макс. – Призраков же не существует.

– Вы не верите в мистику? – удивилась Алина. – Неужели с вами никогда не происходило чего-то странного и необъяснимого?

Все за столом неуверенно пожали плечами, и Алина, не дождавшись никакого ответа, разочарованно вздохнула и потянулась к початой бутылке вина, чтобы подлила себе в бокал еще немного. Некоторое время она задумчиво смотрела, как напиток играет в свете свечей, а потом, понизив голос, произнесла:

– Тогда слушайте мою историю, но предупреждаю: все правда, поэтому отнеситесь к этому серьезно.

Все, кроме Леры, с готовностью кивнули. Алина, довольная тем, что ей, наконец, удалось создать подходящую атмосферу, убедилась в том, что всеобщее внимание приковано только к ней, начала рассказ.

– Когда я была маленькой, – едва слышно сказала она, – бабушка строго-настрого запрещала мне ходить в лес. Баб Валя жила в деревне, и мать часто отвозила меня к ней на все лето. В тот последний год я была уже достаточно взрослой, чтобы ходить с местными ребятами за ягодами и на озеро, но бабушка по-прежнему не разрешала мне приближаться к лесу. Я плакала и умоляла позволить мне хотя бы разочек искупаться в озере, но бабушка была непреклонна – боялась, что Они и меня утащат.

– Они? – скептически приподняв бровь, спросила Кира.

– Они… – эхом отозвалась Алина и зябко поежилась. – Поначалу бабушка объясняла свой запрет тем, что я городская, леса не знаю, могу заблудиться, но чем старше я становилась, тем больше вопросов задавала. И вот однажды, она усадила меня за стол и рассказала, что много лет назад в этих местах пропал ее брат Юрка. Возвращался поздно ночью с приятелями из соседней деревни, и решил сократить путь через лес. Друзья пытались его отговорить, мол, темно, можно на зверя наткнуться или по неосторожности в топь угодить, но он лишь рассмеялся в ответ. Сказал, что лес знает как свои пять пальцев, и не боится ни зверя, ни черта. Вот с тех пор его живым больше никто и не видел.

– Живым? – переспросила Лера, зацепившись за невзначай оброненное слово.

– Именно, – Алина широко распахнула глаза, и в свете свечей Лере показалось, что в их глубине полыхнул огонь. – Когда наутро мать начала разыскивать Юрку, его друзья поняли, что из леса он так и не вышел. Вся деревня собралась на поиски, но ни следа парня так и не удалось обнаружить. А через три ночи он вернулся сам. Бабушка проснулась от стука в окно. Спросонья не сразу поняла, что случилось и кто ее тихонько зовет. Но стоило ей выглянуть в окно и увидеть стоявшего в саду брата, и сон как рукой сняло. Обрадованная тем, что Юрка цел и невредим, она кинулась было открывать ему дверь, чтобы впустить в дом, но путь ей преградила бледная мать.

– Не смей, – прошипела она, оттесняя Валю от двери.

– Мам, ты чего? – удивилась та. – Юрка же вернулся! Живой!

– Не Юрка это, – дрожащим голосом ответила мать.

– Да как же не Юрка? – еще больше удивилась Валя. – Ты выгляни в окно, вон он стоит, промок уже весь, а ты сына родного в хату не пускаешь!

– Валюша, – мать взяла дочь за руку и подвела к окну, – а где же он так промок, если дождя нет?

Валя еще раз взглянула на брата и сдавленно охнула. С Юрки ручьями стекала вода, в ярком свете луны можно было различить запутавшиеся в мокрых волосах водоросли. Рукав рубашки был порван, ноги босые, но не это больше всего напугало Валю. Страшнее всего были его глаза: безжизненные, подернутые мутной пленкой. Он улыбался, глядя на сестру, но вместо обычной широкой и открытой улыбки брата, она видела угрожающий оскал монстра.

До утра ни мать, ни дочь не сомкнули глаз. Лишь с рассветом, когда закричали первые петухи, Юрка исчез. Так, он приходил к ним каждую ночь до тех пор, пока в местной церкви по нему не отслужили панихиду, но с того самого дня, как брат зашел в лес и не вернулся, Валя больше никогда не ходила ни за грибами, ни за ягодами. Даже купание в прохладном озере, скрытом в густой чаще, осталось для нее в прошлом. Деревенские поначалу дивились ее странностям, но со временем перестали обращать на это внимание, а Валя так и не рассказала никому, что каждый раз, стоит ей оказаться неподалеку от леса, как она видит мелькающую между деревьев тень брата и слышит его настойчивый зов.

Когда Алина закончила рассказ, в комнате повисла гнетущая тишина. Кира придвинулась к Максу, и тот сразу же обнял ее, притягивая ближе к себе.

– Зай, бабуля просто хотела тебя напугать, – Артем наклонился и звонко чмокнул Алину в макушку.

– Я тоже так думала, – сказала она, отстраняясь, – поэтому не послушалась ее и однажды все-таки пошла в лес. Мне было одиннадцать, я считала себя уже достаточно взрослой и, наплевав на бабушкин запрет, улизнула из дома, чтобы пойти с деревенскими ребятами на озеро. Поначалу все было хорошо: мы купались, загорали, девчонки показали мне поляну, на которой росла земляника, и, набрав в подол платья ягод, мы сидели на берегу и смотрели, как мальчишки прыгают в воду с тарзанки. Ближе к полудню на озеро пришла шумная компания молодых людей. Мы старались не обращать на них внимания, но это было непросто: они громко смеялись, перекрикивались и слушали какую-то совершенно невыносимую музыку. Мы с подругами решили окунуться еще разок напоследок и возвращаться в деревню. Я хорошо плавала и не боялась глубины, поэтому довольно скоро оказалась далеко от берега. В какой-то момент неподалеку от меня кто-то прыгнул в воду, а через секунду рядом, фыркая и отплевываясь, вынырнул парень из той самой шумной компании. Убирая с лица налипшие волосы, я заметила, что старшие ребята выстроились в очередь к тарзанке, разогнав мальчишек. Я повернула к берегу, когда озеро рядом со мной снова взорвалось брызгами. По ровной глади озера расходились круги, но парень, только что спрыгнувший с тарзанки, все не выныривал. Я продолжала плыть к берегу, когда заметила, что не только меня это насторожило. На берегу началось волнение, те, кто посмелее, нырнули в воду вслед за приятелем, но найти его все не удавалось. Я вылезла из воды и, наскоро натянув на мокрое тело платье, побежала в деревню вместе с остальными – звать на помощь. Влетело мне тогда от бабушки знатно. К вечеру в деревню приехала мать, чтобы увезти меня обратно в Москву. Я прорыдала до поздней ночи, и сама не заметила, как уснула. Разбудил меня голос. Кто-то звал меня по имени. Окно было открыто, и, привстав на кровати, я выглянула на улицу. Он стоял и смотрел прямо на меня. В тот момент я не сомневалась, что под моим окном стоит тот самый утонувший в озере парень. Мой крик разбудил бабушку и маму, а еще наверняка половину деревни. У меня началась настоящая истерика, я не могла успокоиться до утра, а на следующий день у меня поднялась температура и я почти неделю провалялась в бреду. Едва почувствовав себя лучше, я принялась расспрашивать мать о том, что произошло, и зачем утонувший парень приходил ко мне, но она убедила меня, что ничего подобно не было, и все случившееся мне привиделось в горячке. Но я прекрасно помню, как в ту ночь, пока я рыдала у матери на груди, бабушка бросилась запирать окна и двери. А тем же летом дом продали, бабушка переехала к нам, и больше в той деревне никто из нас не бывал.

– А что с тем парнем? – подала голос Лера. – Ты его еще видела?

– Нет, – тихо сказала Алина. – Бабушка говорит, что Они не отпускают своих пленников далеко.

– Кто? – прошептала Кира.

– Русалки, – зловещим шепотом ответила Алина.

Лера поежилась и сделала глоток уже остывшего чая. Кира испуганно охнула, Макс наклонился к ней ближе и что-то зашептал на ухо. Одна Алина выглядела расслабленной и явно довольной произведенным эффектом.

– А что вы все притихли? – после повисшей паузы нарочито бодро спросил Артем, нервно ероша волосы. Лера знала, что его не так просто напугать, но, видимо, рассказ Алины и на него произвел впечатление, хотя он и пытался это скрыть.

– Напугала же ты нас, Алинка, – Кира выдавила из себя улыбку и потянулась за своим бокалом. – Но это же все неправда, да? Русалок не существует, а утопленники не возвращаются с того света.