С заклинанием стабилизации ртути пришлось, конечно, помучиться, но в итоге перед ним лежали две идентичные серебристые овальные рамы стационарных порталов, вполне достаточного размера, чтобы сквозь них мог пролезть маг даже крупной комплекции, что уж говорить о теле тщедушного Реннарда.

Две прошедшие недели он потихоньку тренировался в комнате, стараясь ни у кого не вызывать подозрений, особенно у мачехи. Гаэра смотрела на пасынка пристально и пытливо, но тот прикидывался идиотом и делал вид, что по-прежнему ничего не помнит ни об их романе, ни о неудавшейся попытке его убить.

Понятно, почему настоящий Реннард влюбился настолько, что предал отца. Гаэра была хороша – полная грудь, пухлые губки, приятное личико в обрамлении густых светлых волос, шарм и запах входящей в самый цвет женщины.

Кристас подозревал, что она забеременела от Реннарда, избавилась от плода, а теперь хотела ещё и от пасынка избавиться – то ли боялась шантажа, то ли считала, что он может всё разболтать отцу и тогда тот разведётся с молодой женой и выставит её, опозоренную, из богатого дома. Такой вариант предприимчивую Гаэру, терпящую подле себя немолодого мужа лишь ради его денег, не устраивал.

Хотя, возможно, никакой беременности не было, просто мачеха устала от тайной связи. Нельзя её винить: судя по воспоминаниям, в постели Реннард начинал давать холостые залпы от счастья ещё до того, как успевал взгромоздиться на женщину. А если и смог удержаться, то хватало его прыти на пару минут – после этого он отваливался в сторону, как насосавшийся крови клещ, и рассуждал о несправедливо устроенном мире.

Короче, мечта, а не любовник.

Кристас давно выработал правила обращения с женщинами – баловать деньгами и подарками, трахать так, чтобы из постели они уползали, дрожа всем телом, а за любую провинность жёстко наказывать. Вот тогда они будут знать своё место и не станут доставлять проблем. Разве что между собой подерутся за право разделить постель со своим господином.

Гаэ́ру же никто никогда не трахал и не наказывал по-настоящему, поэтому мужа она ни во что не ставила – наверняка ждала, когда забеременеет наследником, а после отравила бы супруга, чтобы не мешал. А пока же мило улыбалась то одному Йонасу, то другому, изображая приятную улыбку в том виде, в котором её представляла.

– Лардо́н Реннард, ужин уже готов, – служанка приоткрыла дверь, просунула в щель двери голову и нашла его глазами.

Кристас едва сдержался. Несмотря на дикое желание, не подошёл и не пнул хорошенько тяжёлую створку, чтобы башка беспардонной бабы спелым арбузом разлетелась на ошмётки. Как же его бесила невоспитанная прислуга в этом доме! Вот так – без стука! – заглянуть в дверь к молодому хозяину? В его мире за это он до смерти запорол бы батогами у всех на виду, чтобы ни одна придонная падаль больше не смела…

Гнев завладел Кристасом настолько, что он до боли сжал кулаки и челюсти.

– Ну так вы идёте? – настойчиво вопрошала эта, как там её, даже не подозревая, насколько близка к насильственной смерти.

Однако воспоминания Ирвена были достаточно однозначны – если Кристас выдаст себя, им заинтересуется Служба Имперской Безопасности, а он намеревался этого избежать.

– Стучаться надо! – процедил он, но тон был настолько злым, что служанка ойкнула и спряталась за дверью.

– А я чего, я ничего! – раздалось уже из-за двери, а затем она со стуком захлопнулась, оставив Кристаса пылать от бессильной злости.

Пожалуй, эту старую навязчивую суку он прибьёт вместе с мачехой – просто из желания принести пользу приютившему его дух миру.

Сделав несколько глубоких вдохов, Кристас усмирил гнев и спустился к ужину – традиционному приёму пищи в районе полуночи.

За столом уже ждали «отец» и Гаэра, увешанная украшениями.

Когда Кристас утолил первый голод, старший Йонас заговорил:

– Сынок, думаю, самое время поехать в Глоа́н, чтобы подготовить имение к приезду будущей жены, докупить необходимое. Сначала мы оба наведаемся туда, посмотрим, всё ли в порядке. Составим список необходимых вещей, и я прямиком из Глоана направляюсь в столицу, чтобы всё купить и прислать с торговым дилижансом или экипажем, если таковой отыщется.

– Хороший план, отец, – с облегчением согласился Кристас, которому не терпелось поскорее вырваться из темницы чужих порядков. – Сколько дней занимает дорога до Глоана? Шесть?

– Да, примерно неделю. Так как мы поедем гружёные твоим багажом, то можем и припоздниться на денёк.

Сидящая между ними за столом Гаэра постепенно бледнела. Ей явно не хотелось отпускать пасынка в другое имение живым, и глаза лихорадочно бегали по столу.

– А что за невеста? Ты её уже подобрал? – спросил Кристас из простого желания походить на Реннарда.

Наверняка того интересовала бы внешность будущей супруги или хотя бы её статус.

– Очень приятная девушка из хорошей семьи, но бумаги о помолвке пока не подписаны, поэтому я и еду в столицу – хочу ещё раз встретиться с её отцом, – ответил старший Йонас.

– Прекрасно, – удовлетворённо кивнул Кристас. – Когда вы хотели бы отправиться?

– Да хоть завтра, – пожал плечами его собеседник. – Всё будет зависеть от того, насколько быстро ты соберёшься.

– Одного дня мне хватит, – решительно кивнул Кристас, а Гаэра отчего-то вздрогнула и посмотрела на бывшего любовника почти испуганно.

Нет, медлить не стоит. Поскорее удавить суку, пока она не совершила какую-нибудь глупость. Расскажет мужу об измене – тот выставит Кристаса на улицу. Он-то, конечно, не пропадёт, но начинать с нуля никакого желания нет. Он слишком стар для этого дерьма.

Возможно, именно поэтому тело старшего Йонаса кажется куда привлекательнее – Кристас ненавидит чувствовать себя юнцом, вынужденным подчиняться чужаку, чьи сила и опыт не идут ни в какое сравнение с его собственными. Приходится ежеминутно сдерживаться, чтобы не начать убивать докучающих распущенных слуг и других обитателей имения. Тщательно скрываемое раздражение так и норовит выплеснуться наружу и растечься по обеденному столу.

– Неужели вы отправитесь уже завтра? – сдавленно спросила Гаэра, цветом лица почти сливаясь с белоснежными волосами.

– Милая, не расстраивайся так, – по-своему прочёл её эмоции муж. – За три недели я обернусь.

– И полнолунную неделю проведёшь не дома? – с обидой уточнила Гаэра, мгновенно подхватывая предложенную роль. – Быть может, вам выдвинуться после неё?

– Нет, не хочется терять столько времени. Да и Реннарду пора жениться.

Кристас горячо закивал. Если с чужим именем он вполне мог смириться, в конце концов, за многие века у него их было больше дюжины, то вот с положением никчёмного лардо́на, низшего дворянина, обязанного расшаркиваться с отцом и терпеть произвол слуг – точно нет.

Иллюстрация: Реннард Йонас

Двадцать первое юнэля. После обеда (5)

Кайра

Проснулась ещё засветло. Сквозь щёлки в маленьких ставнях били вечерние лучи Солара, в которых кружили пылинки, танцем провожая очередной день.

Мне всегда нравилось именно это время – золотой час перед вечерней зарёй, когда день умирает, чтобы родилась великолепная, наполненная мерцающим светом луны ночь.

Хорошо бы сейчас выйти на улицу, понаблюдать за тем, как меняется мир. Бутоны ночных цветов набухают, чтобы поскорее распуститься в темноте и подставить лепестки свету Гесты; просыпаются прячущиеся в норах и дуплах магические животные; с криками взлетают в небо первые птицы, чтобы урвать в закатной суете зазевавшихся дневных или ещё толком не проснувшихся ночных насекомых.

И, словно мёдом, весь мир залит янтарным светом, почти сладким на вкус. Утомлённый, израсходовавший за день белую ярость Солар уже не в состоянии причинить вреда, и можно даже подставить ему лицо. Правда, веснушки от этого расцветут лишь ярче, но меня это не смущает. Кому какое дело, как я выгляжу?

Поднявшись, попила воды из-под крана, ополоснулась и сделала зарядку прямо в тесной ванной комнате. Разогнав по мышцам кровь, осторожно приоткрыла дверь и выглянула в пустующую спальню, на всякий случай прислонив к лицу мокрое полотенце.

Никого.

Осмелев, вышла и начала потихоньку готовиться к бою. Сделала растяжку, а затем надела специально сшитое любимое бюстье – плотное и хорошо держащее грудь сплюснутой. Пусть это делало меня практически плоской на вид, зато ничего не мешало в бою.

Вечерник ещё не начался, и мне удалось проскользнуть в столовую незамеченной, взять пару булочек и несколько кусков сыра, а затем вернуться к себе. Переедать перед боем нельзя, но и драться на голодный желудок не стоит.

Ладно, теперь немного маскарада. Я достала из ящика всю свою косметику – самую дешёвую пудру и два карандаша, тёмно-коричневый и светло-бежевый, ещё в обёртке. Когда-то давно их подарила мне Гвендолина, старшая сестра. Сколько с тех пор утекло воды…

Помнится, я расстроилась, ведь хотела получить гаси́ло, а не бесполезные девчачьи штучки, но Гвендолина уверила, что однажды они мне пригодятся. И оказалась права.

Тёмным карандашом нарисовала себе круги под глазами, а светлым прошлась по щекам, носу и лбу. Хорошенько припудрилась и осталась довольна результатом. В склеп и то краше кладут!

Остались последние штрихи – правильно обмотать руки специальными лентами и надеть удобную для боя одежду.

В главном атлетическом зале академии собралась такая толпа, что мест не осталось даже стоячих. Маги с разных факультетов и курсов набились в помещение, мгновенно сделав его невыносимо душным. Лето же! На улице и так жарко после знойного дня. А внутри – ни ветерка. Хоть бы кто намагичил ледка…

Видимо, подобные здравые мысли пришли в голову не только мне, потому что слева мелькнуло несколько вспышек, а затем с той стороны потянуло прохладой.

Стоило Трезану меня заметить, как на обычно спокойном лице отразилась целая буря чувств – от негодования до сильнейшего презрения, когда он нашёл взглядом торжествующего Кентана. А вот и подтверждение виновности! Благородный ноблард не обязан свидетельствовать против себя, однако ему не стоит выдавать себя такой вот гаденькой усмешкой.

На радость ему и стоящему подле него Фолю я даже ноги начала подволакивать. Запоздало подумала, что стоило припудрить не только лицо, но и шею, ведь она у меня была вполне здорового цвета, но, к счастью, никто не обратил на это внимания.

Когда наставник по эмгану объявил участников боя, вмешался принц:

– Подождите, разве вы не видите, что Кайра плохо себя чувствует? Необходимо отложить бой!

– Я могу зачесть ей техническое поражение и отменить бой, если она не хочет выходить на ринг. И потом, Кайра – целительница, как она может себя плохо чувствовать?

Наставник посмотрел на меня с подозрением, но прежде чем он решил сделать какую-нибудь глупость наподобие отстранения меня от поединка, я просипела:

– Со мной всё хорошо! Не нужно отменять бой!

Получилось в меру трагично и мужественно. То есть женственно. В общем, убедительно.

Я с подчёркнутым усилием скинула сапоги, сделала несколько глубоких страдальческих вдохов, а потом с трудом взобралась на ринг, всем своим видом демонстрируя полнейшую немощь.

Глаза Кентана… Он никогда не простит мне этого маленького спектакля, если проиграет. Он ликовал, а я пошатывалась, нетвёрдо стоя на ногах, и милостиво позволяла ему заранее праздновать триумф.

Чем выше полёт, тем больнее падение с небес на землю, и я намеренно разрешила Кентану взмыть к облакам.

А потом раздался гонг…

В ушах зазвучал ритм – это стучало сердце.

Тук-тук-тук… шаг… тук-тук-тук… вдох… раз-два-три… шаг… раз-два-три… вальс?

Мягкая поступь, плавные движения, глаза на партнёре. Мы танцуем по кругу под стук сердец, под ритм дыхания.

Он ведёт. Вдох-выдох. Он шагает навстречу. Вдох. Я отступаю назад. Выдох. Он бьёт. Вдох. Я блокирую. Выдох. Он атакует. Вдох. Я уклоняюсь. Выдох.