Он ведёт. Но он должен проиграть.

Кентан не хочет затягивать бой. Бросается на меня, под левую руку, дергает за запястье. Шагаю навстречу рывку и поднимаю колено. Прямо в живот!

Противник инстинктивно сгибается и смотрит на меня дикими от гнева глазами. Я не теряюсь и тем же коленом поддаю в челюсть.

Ну привет! Помогли тебе грязные приёмчики?

Мою левую руку он держит в тисках и сдавливает запястье так, что оно немеет. Правой я сама перехватываю его кулак, пока он не вписался мне в висок. Резко отклоняюсь назад и тяну его за обе руки. Он и так согнут едва ли не пополам, поэтому теряет равновесие и начинает заваливаться на меня.

Слитным движением падая на спину, впечатываю стопу ему в живот и перекидываю через себя. Да так, чтобы он вошёл в настил ровнёхонько головой. Кентан успевает сгруппироваться, и вместо хруста сломанной шеи слышится разъярённое рычание.

Левое плечо пронзает болью. Руку поганец так и не отпустил. Тварь!

Я скручиваюсь всем телом и, следуя за болью, перекатываюсь через голову, чтобы приземлиться ему на грудь. На излёте втыкаю оба колена в рёбра противника и тем повторно сбиваю ему дыхание. Кентана припечатывает моим весом к настилу, но он с размаха бьёт мне в висок. Я ныряю ему под руку и придавливаю горло предплечьем свободной руки, вторую Кентан всё ещё держит в клещах.

– А тебе идёт красный, – насмешливо шиплю ему в лицо, когда оно алеет от удушья.

Жаль, сломать гортань не успеваю. Кентан настолько сильнее, что бьёт меня моей же рукой. Запястье и пальцы пронзает болью, что-то лопается внутри, и он рывком скидывает меня в сторону, а сам спешно вскакивает.

Пока я прыжком взлетаю на ноги, левая ладонь вспыхивает светом – магия спешно пытается залечить травмы, но рука всё равно повреждена. Даже в кулак не сжать…

Кентан инстинктивно опускает подбородок вниз, хрипло рычит от бешенства и снова бросается на меня. Дышит надсадно – значит, гортань я всё же повредила. Ещё один удачный удар в кадык – и соперник ляжет.

Я отступаю, чтобы погонять его по рингу и измотать. Его дыхание сбито, и пока моя магия исцеляет руку, отёк гортани работает против него. А время работает на меня.

Мягко ухожу от выпада. Кентан хрипит и кидается на меня разьярённым быком. Удары становятся простыми и предсказуемыми. Шагаю в сторону. Пируэт назад. Снова отшагиваю. Ловлю его темп.

Сейчас он рванёт на меня, замахнётся, и я снова ударю его в горло.

Кентан атакует. Ныряю под его ведущую руку, но он ломает рисунок боя, делает подшаг вбок и резко пинает меня. Стопа впечатывается в бедро. Удар настолько мощный, что бедренную кость вышибает из сустава. Боль ослепляет, и хотя магия стремительно её снимает, я лечу в угол ринга и падаю.

Драконова бездна! Мгновенно перекатываюсь, одну ногу больше не чувствую. Вскакиваю, держа вес на правой. Мне бы вправить левую…

Кентан уже атакует снова, тяжёлые кулаки летят мне в лицо один за другим. С трудом ухожу от первого удара. Второй проходит вскользь, задевает ухо – оно вспыхивает нестерпимым жаром.

Основанием ладони бью сопернику в нос снизу вверх. Когда он откидывает голову, снова вмазываю по кадыку, но опять слишком слабо, чтобы сломать.

Да сколько можно! Что у него вместо горла? Труба из кевреда?

Неловко отпрыгиваю назад, пока он не успел провести ответный выпад – и вовремя. Его нога осадным тараном летит мне в живот, но я ухожу от удара на долю секунды раньше. То, что должно было выбить из меня дух, сквозняком проносится мимо.

– Сука! – сипит он.

Кентан дышит с трудом – натужно и со свистом.

Удар в кадык тем и страшен – не столько переломом хряща, сколько рефлекторным отёком гортани.

Но мы же играем грязно, поэтому я целюсь в слабые точки – нос, уши, кадык. Нет смысла отбивать противнику мясо, его слишком много на кряжистом мощном теле.

Время всё ещё работает на меня, и погонять бы Кентана по рингу, заставить потанцевать уже не вальс, а бодрую кадриль, но левая нога норовит подломиться, а на одной правой особо не побегаешь.

Кентан тоже понимает, что дышать ему осталось недолго, и снова кидается в атаку.

Утекаю из-под прямого удара, но это обманка – он резко выбрасывает другой кулак и сносит меня апперкотом. Нижняя челюсть взрывается болью, в глазах мелькают фосфены, я неудачно наступаю на больную ногу, и она подламывается под моим весом. Падаю на настил и вижу, как Ластар легко отталкивается от пола и подлетает на ярд в высоту, чтобы рухнуть на меня центнером веса.

Откатываюсь в сторону, но всё равно получаю коленом по той же левой ноге. Внутри что-то лопается, и природной магии уже не хватает – боль захлёстывает целиком. Кентан ловит меня за чуть отросшие волосы на затылке и со всей силы впечатывает лицом в настил.

Я слепну от боли и резко дёргаюсь, тело становится чужим и ватным. Чувствую, что сейчас отключусь.

Одна рука Кентана упирается в настил, а второй он держит меня за волосы. Тянет мою голову вверх.

Ещё один удар меня прикончит!

Чудом вывинчиваюсь и бью куда-то на звук хриплого дыхания, наотмашь. Раздаётся хруст и утробный рык. Повторяю удар, резче и точнее. Он не успевает увернуться! Бью третий раз и попадаю точно в цель – вминаю кадык Кентану почти в позвоночник, а затем просто закрываюсь руками и изо всех сил держусь за реальность. Цепляюсь зубами за воздух, чтобы не потерять сознание и не отъехать в нокаут.

Кентан валится на меня сверху и впечатывает своей тушей в настил.

В голове болезненно звенит. Почти ничего не вижу, но слышу надсадный вдох. Следом ещё один – надрывный и судорожный. Ноги Кентана непроизвольно дёргаются, я выползаю из-под него и сквозь красную пелену смотрю, как его пальцы шарят по горлу в попытке разорвать невидимую удавку, а в глазах ярость сменяется ужасом подступающей смерти.

Мощное тело выгибается в судороге, наставник по эмгану громко кричит:

– Сто-о-оп!

С трудом поднимаюсь, опираясь на здоровую ногу, и выпрямляюсь во весь рост. Перед глазами плывут красные круги, в ушах стоит звон, а лицо онемело от боли. Во рту солоно и кисло, руки мелко дрожат. Мир вокруг неприятно качается и норовит уронить меня на настил, но я стою – на одной лишь жажде услышать…

– Победа за Боллар!

Тело Кентана бьётся в агонии, лицо становится не просто красным – рдяным. К нему уже бегут целители, и я молча наблюдаю, как подлетевшая первой девчонка сначала обезболивает, и только потом накладывает заклинание, чтобы снять отёк.

Мне смешно. По уму нужно было сначала сделать надрез в трахее – он бы задышал сразу. Но она своей помощью продлевает его мучения, панику, невозможность дышать. Да, Кентан не сдохнет, когда вокруг десятки целителей, но его тело не знает об этом. Его инстинкты кричат, что это конец, а мозг умирает от нехватки воздуха.

Я даже немного благодарна этой неопытной девочке за услугу.

Ко мне целитель даже не подходит: все привыкли, что со всеми травмами я справляюсь сама.

Вот только гул в ушах нарастает, мир начинает темнеть и гаснуть, а настил качается, будто плот, попавший в шторм.

Концентрируюсь на магии – хочу сойти с ринга своими ногами, сама…

У меня почти получается. Дойдя до края, окончательно теряю опору и падаю… бесконечно долго падаю в пропасть, пока меня не ловят чьи-то руки.

Перед глазами возникает мужское лицо… Я точно знаю это лицо!

Но нет, это не однокурсник. Среди однокурсников он – как торт среди кексиков. Торт с блестящей шоколадной глазурью тёмных волос, нежным сливочным кремом лица и спелыми ягодами губ, выделяющимися ярким пятном.

Кто же он? Я знаю ответ!

Но сознание мягко уплывает в темноту. Неслабо Кентан приложил меня головой…

Двадцать первое юнэля. На исходе дня (6)

Десар

Свою работу Деса́р обычно любил.

И даже к развнедельным совещаниям относился, как к неизбежному восходу Солара. Ну есть и есть.

Не то чтобы эти совещания были чересчур затянутыми или совсем уже бесполезными, просто они насквозь провоняли казёнщиной и беспощадной циферностью. Какая по большому счёту разница, сколько заявок отработала его звезда за прошедший месяц? Важен же результат: выявили одну чужемирянку, наблюдение установлено, воспитательная беседа проведена.

Но нет.

– Показатели прошлой недели, – отчитывался руководитель пятой звезды, – двести семнадцать закрытых заявок. Подтверждений ноль. В двух случаях продолжаем наблюдение.

Начинающий лысеть майор Моа́ль пробубнил ещё несколько чисел, и Десар волевым усилием подавил зевок. На еженедельных совещаниях подразделения СИБа по контролю над чужемирцами скука была самым страшным врагом, и у каждого из присутствующих был свой метод борьбы с ней. Кто-то крутил в руках стальное перо, кто-то рисовал абстрактные узоры в блокноте, кто-то тихонько барабанил пальцами по огромному овальному столу.

Уже второй месяц идёт оперативная работа по выявлению Странника. Если говорить проще, то Служба Имперской Безопасности ищет опасного духа, хотя будем откровенны: вероятность, что он возродится в том же мире, в той же эпохе, в той же стране – весьма невелика.

Однако предыдущее пришествие Странника обошлось Лоаре́льской Империи очень дорого – погибли десятки тысяч людей, целый город был стёрт с лица земли.

Руины Керварва обязательны для посещения каждым офицером СИБа в качестве напоминания о том, почему опасны технологии, которые несут чужемирцы вообще и Странники в частности.

Десар вполуха слушал коллег и ждал, когда полковник Ско́уэр вызовет на доклад его самого. Плечистый, абсолютно седой мужчина с покрытым морщинами лицом и цепким, как тройной рыболовный крючок, взглядом, руководил СИБом уже два десятка лет, и под его началом безопасники отлично справлялись со своей работой.

Незаметно, но планомерно прореживали сепаратистов на Севере. Особо ретивых магов отправляли к Разлому, а полуденников привлекали по разной мелочовке или выселяли из крупных городов. Революционные кружки контролировали – должен же у людей быть способ проораться во благо родины и спустить пар! Хотя некоторые и задавливали на корню. Всё зависело от их повестки.

Шпионов из соседних государств ловили и не позволяли им влиять на обстановку в Империи, при этом своих разведчиков натаскивали, обучали и отправляли за кордон.

В общем, несли свою тихую и незаметную службу во благо отечества ровно до момента злополучного появления Странника.

Стоило объявить режим чрезвычайной бдительности и обнародовать запрет на воскрешение высокопоставленных магов, как привычная и любимая служба пошла кувырком.

Населению сказали бдеть, и оно отчаянно бдело. Если раньше всё столичное подразделение обрабатывало около тысячи заявок в месяц, то за один только майрэ́ль одна лишь звезда Десара отработала больше пятисот. Общее количество обращений от граждан выросло в двадцать четыре раза!

При этом никто не выделил в двадцать четыре раза больше людей. Да нисколько людей никто не выделил, и руководители групп уже задыхались от бесполезной нагрузки. На прошлой неделе пришлось отрабатывать заявку от селянина, которому показалось, что Странник вселился в его буйвола, ведь тот стал подозрительно посматривать на хозяйскую старшую дочку.

Если раньше такой бред просто обсмеяли бы в столовой, то теперь на место буйволиного произвола выехал офицер Службы Имперской Безопасности. Очень недобро настроенный офицер, которого хозяин тоже обвинил в том, что тот подозрительно посматривал на старшую дочку. Было бы там на что смотреть!

В общем, нервы потихоньку сдавали у всех, и хотя безопасники понимали, что всплеск чрезмерной вигильности населения со временем пройдёт, всё же ранним знойным вечером, когда остатки терпения плавились и с потом стекали Десару в трусы, он думал лишь о бессмысленности происходящего.