– Это не я разрушаю его жизнь! – крикнула я в телефонную трубку, когда во мне вскипела ярость. – Он сам разрушил свою жизнь!

– Рано говорить об этом. Мы еще ничего не знаем.

– Почему я должна поехать и привезти его для вас?

– Потому что он единственный, кто может рассказать тебе правду.

Я завершила вызов и со злостью замахнулась, чтобы запустить телефон в сугроб, но тут же опомнилась: он может разбиться или намокнуть. Как так получилось, что этот человек – единственный, кто может рассказать мне правду? Что еще он мог рассказать о той ночи? Ничего. Он мог бы оправдать себя, сказав: «Я не думал, что он упадет после очередного удара, но я сознательно стремился к этому, так как победа в боксерском поединке по определению означает нокаут соперника». Такое заявление могло бы частично обосновать его действия и уменьшить долю его ответственности.

Но все равно это сделал он. Он отнял у меня брата.

Я не вынимала руку из кармана, крепко сжимая в кулаке небольшую флешку, завернутую в бумагу с адресом. Я была уверена, что запись, которую мне предстоит увидеть, не изменит моего мнения о той ночи, однако если я поеду и привезу сюда того парня, то смогу получить ответы на волнующие меня вопросы. А вопросы у меня появились после встречи с Али Фуатом Динчером. Что за глупая договоренность?

Добравшись до автовокзала, я заметила, что автобусов на парковке было мало – всего три. Видимо, из-за погодных условий сократили количество рейсов.

– Здравствуйте, – сказала я мужчине за стеклянной стойкой, доставая кошелек. – У меня забронирован билет на автобус до Болу на час дня.

– Болу? – Мужчина нахмурился. – Как вас зовут?

– Караджа Коралин.

– Сейчас проверю, госпожа, – сказал мужчина, не отрывая взгляда от экрана компьютера. Заметив, как напряженно он отреагировал на озвученное время отправления, я нервно покусывала нижнюю губу, пытаясь понять, не возникло ли какое-то недоразумение.

– Рейс в Болу отменен из-за технической неисправности автобуса. Вам должны были позвонить по крайней мере час назад…

Я удивленно приподняла брови и собиралась сказать, что никто не звонил, но потом вспомнила, что мой телефон был выключен с самого утра и до тех пор, пока я не вернулась домой и не поставила его на зарядку. Схватившись рукой за голову, я мысленно выругалась, осознавая всю нелепость ситуации. Я приехала сюда, не уточнив информацию. Что же теперь делать? Как мне теперь добраться до мамы?

В это время мужчина продолжал что-то делать на компьютере, а когда встал со стула и перевел взгляд на меня, то жестом указал через окно на белый автобус, стоявший прямо перед нами.

– У нас есть еще один рейс, но автобус поедет не через туннель, а через Кайрадаг.

– Кайрадаг? – я застыла в удивлении.

– Да, – ответил он. – Автобус пустой. Но он отправится уже через десять минут, так что быстрее. Это близко к месту, куда вы направляетесь?

Это было не близко. Но именно туда Али Фуат Динчер просил меня съездить.

– Дайте мне минутку, – прошептала я, отворачиваясь. Смогу ли я на следующей после Болу станции пересесть на автобус до деревни, если сейчас поеду через Кайрадаг? И что я буду делать? Поеду по адресу, который мне дал Али Фуат Динчер? К убийце? Чтобы вытащить его из норки, в которой он прячется? Он правда убежал из-за того, что я сказала ему на кладбище? Из-за этого он прячется в горах? Он не имеет права перекладывать ответственность за это на меня. Он взрослый человек! Почему Али Фуат не может просто уважать решение своего спортсмена?

Может быть, это какая-то игра? Возможно, единственная причина, по которой Али Фуат хочет, чтобы я привезла его, – это поединок с русским боксером, который состоится через два месяца.

Господин Хильми. Али Фуат Динчер пытался обвинить его.

Я сохранила номер господина Хильми, с которого он позвонил мне в день похорон. Схватив телефон, я открыла контакты и тут же набрала его.

– Набранный вами номер не обслуживается…

– Черт, – прошипела я, подходя к выходу из касс. Когда я открыла дверь и вышла на улицу, на меня налетел сильный ветер. Через поиск я пыталась найти историю входящих вызовов, поступивших два месяца назад. В день похорон один парень из команды моего брата звонил мне, чтобы узнать, приеду ли я. Я уверена, что он был в его команде, ведь в тот вечер, когда лифт передо мной закрывался, я видела, как он шел рядом с моим братом и дружески хлопал его по плечу. Это он подал мне лопату на кладбище.

Я нажала на номер, дождалась, пока появится экран вызова, и поднесла телефон к уху.

– Набранный вами номер не обслуживается…

Это что, какая-то шутка? Мои руки непроизвольно потянулись к голове. Пульс бешено стучал, и я почувствовала слабость и головокружение. Прижавшись к ледяной стене, я распустила шарф, который сдавливал шею, и попыталась перевести дыхание.

Этот тренер, Хильми, был тренером моего брата. Почему он сменил номер? Впрочем, он мог сменить номер, так как его беспокоили СМИ. А товарищ по команде? Почему сменил он? Это не может быть просто совпадением. Не может.

– Госпожа, автобус в Кайрадаг вот-вот отправится…

– Можно мне билет? – сказала я сотруднику, который высунул голову из двери выжидающе и смотрел на меня. Я решила ехать. Будь что будет. Али Фуат Динчер способен справиться со своими делами без моего участия, но каким-то образом он все же втянул меня в это. Он понимал, что я не из тех, кого легко ввести в заблуждение, поэтому не сделал бы такое серьезное предложение, не будучи искренним. Иначе я могла бы помешать их планам. Он не стал бы так рисковать.

В автобусе была только я и семья из четырех человек, сидевшая сзади. Когда мы выехали из города, я надела наушники, прислонилась головой к окну и стала разглядывать снежную панораму. Куда я еду? Я должна была ехать в деревню к маме, чтобы сделать ей сюрприз. Если сегодня я разберусь с этим делом, то вечером, возможно, смогу сесть на автобус до деревни. До Нового года еще два дня.

По дороге автобус подобрал еще двух пассажиров, а семья из четырех человек, сидевшая сзади, вышла на одну остановку раньше меня. Заметив, что мы подъезжаем, я поднялась с места и направилась в переднюю часть автобуса, где располагались водитель и проводник. Присев на ступеньку лестницы у двери, я достала из кармана листок бумаги.

– Извините, – сказала я, обращаясь к проводнику. Он сидел на специальном одноместном сиденье. – Как я могу добраться сюда? Полагаю, вы высадите меня где-то на дороге.

– Позволь взглянуть, – сказал он вполголоса. Это был худощавый усатый мужчина лет сорока. Надев очки и взяв бумагу, он нахмурился, читая ее, а затем протянул мне обратно. – Скоро выходить. Когда выйдешь из автобуса, увидишь дорогу, ведущую в гору. Путь пешком неблизкий – не меньше часа. В такую погоду лучше найти машину. – Он шумно вздохнул, повернувшись к водителю. – Хамит, по-моему, перед подъемом в Кайрадаг есть кафе? Там пекут лепешки с начинкой. Мы видели его на обочине дороги.

– Да, есть, – подтвердил водитель, пузатый мужчина примерно того же возраста. – На эту гору регулярно поднимается снегоуборочная техника, чтобы расчистить дороги от снежных заносов. Если немного подождешь, то кто-нибудь будет проезжать мимо и подвезет тебя наверх. Лучше не иди одна, дочка, ты молода и у тебя нет оружия. Там, на горе, водятся и волки, и медведи…

– Извините… – услышали мы звонкий девичий голос. Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, а мы с проводником обернулись. Перед нами стояла симпатичная девушка примерно моего возраста с длинными волнистыми светлыми волосами. На ней были черные высокие сапоги, джинсы, белая куртка, фиолетовый шарф, шапка и перчатки. Присев на корточки рядом со мной, она начала разговор: – Это кафе, о котором шла речь, принадлежит моей семье. Если хочешь, мы можем пойти вместе, я уверена, что они будут рады помочь тебе.

Во взгляде ее ясных глаз отражалась невинность, а в улыбке играла детская непосредственность. Если бы на моем лице появилась такая улыбка, собеседник мог бы усомниться в моей адекватности. Но ее белоснежные зубы и яркие голубые глаза сливались в идеальную композицию.

– Здесь совсем другие люди, – сказал проводник водителю. – Разве в Стамбуле так? Нет… Там люди пустые, пустые внутри…

Я ухватилась за поручень и поднялась со ступеньки, девушка встала вместе со мной.

– Правда? – удивленно спросила я. – Если тебя это не затруднит…

– Конечно нет, все нормально. Тем более снегоуборочные машины паркуются рядом, мы можем посадить тебя к одному из наших знакомых, и он отвезет тебя на любую высоту. Водитель прав, в горных районах обитают опасные животные. Ты не должна идти пешком одна. – Несмотря на то что ледяной оттенок ее голубых глаз мог наводить на мысли о холоде, теплота выражения ее лица проникала в душу собеседника. Было очевидно, что она милая, доброжелательная девушка, которая обладает способностью с легкостью располагать к себе людей в любой компании.

Рядом с ней я казалась угрюмой неудачницей.

– Спасибо. – Я постаралась улыбнуться как можно шире, однако на моем лице не появилось даже намека на то, что можно было бы назвать улыбкой. Суровый взгляд и безразличное выражение лица всегда только отталкивали от меня людей.

– Я Мелисса, – с улыбкой сказала девушка, протягивая руку в фиолетовой перчатке.

– Караджа, – представилась я и пожала ей руку.

– Какое у тебя красивое имя…

В этот момент водитель крикнул:

– Девочки, вам пора выходить. Кафе здесь.

Слегка наклонившись, я посмотрела на деревянный одноэтажный дом, стоящий на обочине заснеженной дороги. На крыше дома лежал белый пушистый снег, из трубы поднимался густой черный дым, оконные стекла запотели изнутри, во дворе лежали аккуратно сложенные дрова. Неподалеку стояли несколько ярко-оранжевых снегоуборочных машин и бытовка для рабочих.

После того как проводник выгрузил из багажного отделения мой маленький чемодан, он достал чемодан Мелиссы, который бросался в глаза из-за внушительного размера и красочной расцветки.

Двери автобуса закрылись, и он тронулся с места. Я разблокировала колесики чемодана и попыталась катить его, но он не катился, а только проваливался в снег. Переглянувшись с Мелиссой, я увидела, как она сжала губы и сказала:

– Увы, – а затем схватила чемодан обеими руками и понесла его в сторону кафе.

Я вздохнула и тоже подняла чемодан. Он был легкий. Взглянув на Мелиссу, я заметила, что она с трудом справляется с весом своего чемодана.

– Давай поменяемся, – предложила я, протягивая руку за чемоданом.

Ее реакция была незамедлительной.

– Даже не думай об этом. – Она запыхалась, как будто пробежала марафон.

– Давай. Тем более ты первая предложила мне помощь. Я не могу принять ее просто так. – Протягивая свой маленький чемодан, я посмотрела ей в глаза. На ее лице, обрамленном светлыми локонами и тронутом легким румянцем, читалось удивление и легкое смущение.

– Ты ведь тоже хрупкая девушка, как ты его понесешь? – Она поставила свой чемодан на землю. Перед нами лежала грязно-бурая масса из снега и грязи.

– Мое тело может показаться хрупким, но я сильная. – «И внутри, и снаружи… Вернее, я пытаюсь быть такой», – хотела продолжить я, но это прозвучало бы слишком откровенно.

Чемодан Мелиссы был большим, кто знает, что она в него положила. При этом нельзя сказать, что он был неподъемным. Благодаря регулярному режиму тренировок, благотворно сказавшемуся на моей физической подготовке и выносливости, я двигалась быстрее, несмотря на то что несла более тяжелый чемодан.

Поднявшись по ступенькам кафе, я запыхалась и опустила чемодан на пол.

– Я захожу, – сказала я Мелиссе, которая преодолевала первую ступеньку.

– Заходи, пожалуйста, – ответила она, тяжело дыша, и кивнула, приглашая меня войти.