Еще несколько недель назад я сочла бы абсурдной мысль о том, что окажусь в одном месте с человеком, которого считала убийцей брата. Тогда, запершись в своей комнате на несколько дней, я проштудировала все новостные репортажи и газетные статьи, которые только смогла найти, отчаянно пытаясь отыскать правду. Несмотря на то что в событиях той ночи обвиняли многих, я была убеждена, что истинный виновник – это мужчина, который сейчас стоит под заснеженными ветвями дерева, нависшими над нами, в опасной близости от меня.

Когда эхо выстрелов стихло, я замерла, уставившись в его карие глаза, не в состоянии ответить на неожиданные слова. Я не знала его, он был для меня совершенно чужим человеком, и это представляло опасность. Даже с ножевым ранением он победил моего брата и стал причиной его смерти той ночью – это тоже представляло опасность. Он укрылся в доме, расположенном на вершине горы, кишащей дикими животными, вдали от всех поселков и деревень – и это тоже представляло опасность. Он был огромным мужчиной ростом под метр девяносто, который пробивал себе дорогу в жизни с помощью кулаков, – и это тоже представляло опасность. Он был вооружен и дружил с крупным хищником. Я уверена, что смогла бы добавить пунктов в этот список, если бы провела с ним еще хотя бы час.

Я не вижу большой разницы между ним и любым другим животным, обитающим в этом лесу.

– Твоя звериная сущность не подлежит сомнению, – сказала я, глядя ему в глаза, после того как он осторожно отвел руку от моего рта. – Возможно, тебе не стоит возвращаться в Стамбул.

Я заметила, что на нем была лишь черная футболка с короткими рукавами. Невероятно, что он пошел за мной, даже не надев куртку и оставив волка лежать на кухне.

– Как ты меня нашел?

– Запах страха разносится по этому лесу с невероятной скоростью, – произнес он, делая шаг назад. Он не смотрел на меня, сосредоточившись на обстановке вокруг. Наши взгляды встретились, лишь когда он кивнул в в сторону дома. – Давай, возвращаемся. Очень скоро падальщики слетятся на запах плоти шакала, и ситуация здесь станет напряженной.

Мои брови приподнялись.

– Падальщики?

– Да, те, кто питаются мертвечиной, – пояснил он сухим голосом. – Ты понимаешь, какие трудности испытывают животные в поиске еды в такую погоду?

Я отвела взгляд. Ему не было дела до животных – он убил их для того, чтобы избежать нападения. Я не знаю, сколько раз он выстрелил, потому что в тот момент мое сердце с такой силой гнало кровь по венам, что адреналин на несколько секунд лишил меня слуха.

– Пойдем, – повторил он, указывая рукой в обратном направлении. Снег продолжал падать, и, несмотря на то что на мне была теплая кофта и пальто, глядя на него, стоявшего в тонкой футболке, я чувствовала холод.

– Я не хочу с тобой туда идти, – честно призналась я. – И разговаривать тоже не хочу. Не хочу тебя видеть. Не хочу тебя слышать. – Я вообще не хочу здесь находиться, но я сама втянула себя в эту цепочку событий, поэтому, кроме самой себя, обвинять было некого. Возможно, приложив усилия, я смогла бы обвинить Али Фуата Динчера, но я еще не знаю, какие из его слов правда, а какие – ложь.

– Понимаю. Но у тебя нет другого выбора.

Мой взгляд скользнул к стволу черного матового пистолета – он снял его с предохранителя и опустил. Сделав глубокий вдох, я отстранилась от дерева, провела рукой по ноге и посмотрела на перевязанную рану. Уже стемнело, и я не могла ничего толком разглядеть, но мне нужно было как можно скорее осмотреть ее. От осознания того, что я незаслуженно причинила боль волку, чувство вины сдавливало мою грудь, заставив на время забыть о собственной ране. А потом мной овладело желание как можно скорее убраться отсюда. Я действовала импульсивно, не обдумывая своих поступков. Я мыслила не как врач. Сейчас я понимала, что в рану может попасть инфекция. Кроме того, была вероятность, что укусивший меня волк заражен бешенством. Прививка от столбняка, сделанная несколько месяцев назад, не обеспечивала иммунитета к бешенству, ведь для этого необходима отдельная регулярная вакцинация.

Сглотнув, я подняла взгляд. Его брови были нахмурены, а золотистые блики в глазах померкли, поглощенные темнотой. Едва взглянув на его влажные волосы, я непроизвольно отшатнулась и посмотрела в сторону кустов, пытаясь разглядеть убитых шакалов, но темнота создавала непроницаемую завесу. Казалось, что каждый раз, когда я моргала, лес становился все более мрачным и зловещим.

– Почему ты не осмотрела ногу? – спросил он, когда я, прихрамывая, сделала шаг в его сторону. Он стоял неподвижно, взгляд был прикован к окровавленной ткани, обернутой вокруг моей ноги.

– Не знаю, может быть, потому, что я была занята попытками спасти твоего домашнего волка? – Мой голос сочился сарказмом, который он не мог не заметить; его вопрос был абсурдным, учитывая, что он постоянно находился рядом и чуть не остался без руки, когда я боролась за жизнь этого несчастного животного. Сегодня я была не единственной, кого чуть не разорвали на части… Но мне не стоит вспоминать этот ужасный момент – момент, когда я карабкалась на дерево и увидела, как моя нога оказалась в пасти разъяренного волка…

– Караель не домашний волк, – сказал он, отвернулся и пошел. – Он счастливый волк, у которого есть еще один дом, где ему всегда рады. – Мы шли рядом, сохраняя небольшую дистанцию. – Насколько серьезна твоя рана?

– Не смертельно, – ответила я, прибавляя скорость. На самом деле я изо всех сил старалась идти в обычном темпе, чтобы не отставать, но боль в ноге становилась невыносимой. Нужно просто стиснуть зубы и немного потерпеть. – Он даже не укусил меня по-настоящему, его зубы просто поцарапали кожу.

– А вдруг у него бешенство? – Он резко остановился.

Я сделала шаг вперед и, обернувшись через плечо, бросила на него взгляд. Его лицо не выражало никаких эмоций, но брови были нахмурены.

– Надеюсь, что нет, – пробормотала я, поворачиваясь к нему и обдумывая вероятность такого исхода. – Мне нужно было промыть рану с мылом, когда он только укусил меня… – Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь подавить чувство вины за свою оплошность. Когда я наклонилась и посмотрела на ногу, ноздри раздулись от напряжения.

– Теперь это бесполезно? – спросил он низким голосом, сделав несколько шагов в мою сторону. Между тем его взгляд беспрерывно блуждал по сторонам. Возможно, он думал, что поблизости есть другие животные.

– Я не знаю. Наверное. – Я потерла лоб и тоже осмотрелась, пытаясь определить, есть ли поблизости признаки опасности. Мы проходили мимо дерева, на которое я залезала несколько часов назад. – Я оставила здесь свой чемодан, – прошептала я. Но чемодана не было.

– Если его нет на том месте, где ты его оставила, соболезную. Скорее всего, они учуяли твой запах и куда-то утащили чемодан, а потом разорвали вместе с содержимым. – Я почувствовала, что он устремил на меня хмурый и вопросительный взгляд. – Подожди, подожди… Ты сказала «чемодан»?

– Я должна была ехать в Болу. К маме в гости, на Новый год, – произнесла я хриплым, переполненным досадой голосом. – К сожалению, когда я приехала на автовокзал, то узнала, что мой рейс отменен. Единственным автобусом, который должен был отправиться в ближайшее время, был рейс до Кайрадага. Не будь того разговора с твоим тренером, я бы просто вернулась домой и была сейчас в безопасности. – Я подняла голову и посмотрела на него. – Но я приехала сюда, терзаемая сомнениями, которые могут оказаться ложными.

Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и схватился за волосы, как будто пытаясь вырвать из головы все мысли.

– Мерзкий ублюдок…

– Когда ты последний раз с ним общался? – спросила я сиплым голосом. Из-за холодного воздуха у меня заболело горло.

– Несколько недель назад, – ответил он. – Фуат знает это место. Я проигнорировал его, когда он приехал и пытался поговорить, но я не ожидал, что он зайдет так далеко, чтобы уговорить тебя приехать сюда. Ты не сможешь вернуть меня в тот ад, Караджа, поскольку ни ты, ни я не обладаем властью над прошлым и не сможем изменить ход событий той роковой ночи.

– Разве ты не член сообщества? – Когда я остановилась, мы уже почти подошли к дому. – Разве тебе не положено знать о грязных делах, которые там творятся? С какой целью твой тренер в течение нескольких недель безуспешно пытается связаться со мной, разыскивает меня в спортзале, который я посещаю, и пытается убедить меня в чем-то, если для этого нет серьезных оснований? Очевидно, что причина всех этих хлопот более веская, нежели твой поединок с тем русским.

– Али Фуат очень умный. Этот поединок настолько значим для страны, что ради него он мог бы водить нас за нос все два месяца, и мы бы ничего не заметили.

Мои ноздри дернулись и я крепко стиснула губы.

– Способен ли он так поступить?

– Нет, – сказал он твердым голосом. – Фуат надежный человек. – Он бросил быстрый взгляд по сторонам. – Он предоставил тебе какие-либо доказательства?

Я отвела глаза. Потом сунула руку в карман и, нащупав пальцами, достала флешку.

– Он дал запись поединка. Сказал, чтобы я посмотрела.

Его зрачки на секунду расширились, а взгляд устремился прямо на крошечную флешку в моей ладони. Он сглотнул, и его кадык заметно дернулся.

– Ты посмотрела?

– Нет, – сказала я, убирая флешку обратно в карман. – Несмотря на то что доступ к записи ограничен судом, я не понимаю, что на ней может быть такого, что замечу я и не заметили тысячи людей, находившихся в зале. И еще… Наверное, мне будет тяжело видеть брата в таком состоянии. Не знаю. Да и времени почти не было.

Отводя взгляд, он потер лоб, затем провел рукой по влажным волосам, запорошенным снежинками, и пригладил их назад. Мне было трудно поверить в то, что я нахожусь рядом с этим человеком и абсолютно спокойно разговариваю с ним. Может быть, тот волк действительно заразил меня бешенством.

Еще больше меня удивляло то, что я смирилась с тем, что мне предстоит войти в дом этого человека и, скорее всего, провести там ночь. Я бы с удовольствием легла на крыльце и замерзла насмерть, но существовала опасность оказаться в желудке у волка или медведя еще до того, как холод проникнет под кожу, усыпив меня вечным сном. Казалось, что в стране не осталось других лесов и все звери собрались именно здесь.

Я ускорила шаг – он последовал за мной, не произнося ни слова. Поднявшись по ступенькам, он открыл дверь; я вошла следом за ним. Только сейчас я осознала, что температура внутри была практически такой же, как и снаружи. Было очень холодно.

– Включишь свет? – спросила я, когда за мной захлопнулась дверь. Опираясь одной рукой о стену, другой рукой я дотронулась до ткани, обернутой вокруг ноги. Резкий и громкий свист ветра, пробирающегося сквозь щели в окнах, был настолько пугающим, что если бы я находилась здесь в одиночестве, то даже включенный свет не помог бы избавиться от страха.

Когда я поняла, что он пошел в гостиную, игнорируя мою просьбу, недовольная гримаса исказила мое лицо. Что он делает?

Тишину нарушил звук выдвигаемого ящика. Вслед за этим последовал характерный щелчок зажигалки. Наклонившись вперед, я вглядывалась в его неясный силуэт в темноте; внезапная вспышка огня осветила его руки. Свеча. Он зажег свечу.

– Надеюсь, ты сейчас шутишь? – спросила я, шумно выдохнув. – То есть, помимо отсутствия мобильной связи и признаков человеческой жизни, а также наличия стай диких животных, бродящих вокруг нас, теперь еще и электричества нет?

– Ну и что? Ты боишься темноты? – Когда он зажег еще одну свечу, в комнате стало достаточно светло. Он взял пистолет, который положил на стол, пока зажигал свечи, и убрал его в один из выдвижных ящиков.

– Это не обычный темный дом; на кухне этого дома находится огромный волк. Не говоря уже о твоем присутствии.

Достав еще одну свечу, он зажег ее и подошел ко мне.

– Возьми. Можешь осмотреть свою ногу в ванной. Я схожу за дровами, камин пустой. – Отдав мне свечу, он взял с вешалки куртку и надел ее. Когда он открывал дверь и выходил, я молча кивнула, но он, скорее всего, не видел, потому что не смотрел на меня.

Как только дверь за ним закрылась, мой взгляд начал метаться по дому. Мне было трудно поверить в то, что у меня идет пар изо рта, несмотря на то что я находилась внутри. Сколько здесь градусов? Скорее всего, ниже нуля.