Добрым словом и пистолетом (страница 8)
– Вы ненавидите менталистов, – осенило старшего инспектора. – Что же они вам сделали, профессор?
– Вот в этом я отчитываться не обязан, мистер Ллойд, – отрезал Присли. – Каждый человек предвзят. Почему я не могу ненавидеть самовлюблённых выскочек, чей успех – залог крови, а не честного труда?
– Любой талант можно похоронить, и не всякий труд честен, – медленно проговорил Джон. – Но вы ведь наняли потомственную менталистку, профессор. Значит, презрение распространяется не на всех?
– Джен – настоящий бриллиант, – неожиданно тепло улыбнулся профессор, обменявшись с ассистенткой взглядами. – И я ей доверяю. А вам, юный Ллойд – нет. Поэтому, если вы закончили, попрошу на выход. У меня были другие планы на вечер.
К облегчению Джен, брат сдержался от едкого комментария. Молча поднявшись, Джон так же молча склонил голову, прощаясь с её начальником.
– Благодарю за уделённое время, профессор. Прошу прощения, что… прервали.
– Увидимся в понедельник, Дженни? – проигнорировал инспектора Присли. – Ты, как погляжу, уже здорова?
Джен смущённо улыбнулась, быстро кивнула и молча вышла из приемной вслед за братом. В коридоре, растирая замёрзшие плечи, ожидал секретарь.
– Прости, Невил, – через силу улыбнулась Джен. – Что заставили ждать. Не думала, что ты внутри.
– Старый мерзавец, – шёпотом пожаловался Хэтч. – Зачем было меня выгонять?
– Всё равно подслушивал? – понимающе усмехнулась Джен.
– А то! – гордо выпрямился худощавый секретарь. – И я так скажу, Джена: темнит он!
Джон, обходивший Хэтча по дуге, внезапно замер и резко обернулся.
– Уточните, мистер Хэтч, – попросил старший инспектор, шагая к секретарю.
Невил скользнул по нему заинтересованным взглядом, но быстро опомнился.
– Любые подробности для брата драгоценной Джен, – почти торжественно прошептал он. – Многого не скажу, но то, что Присли о многом умалчивает – это точно. Пару недель назад приходил к нам посетитель… из этих, из бешеных итальяшек. Ну, знаете, – сделал страшные глаза Невил, – мафиози эти. У него ещё шрам на лбу. Зуб даю, что из мафиози! У нормальных людей такой злобной морды не бывает.
– Невил, не думаю, что это имеет отношение…
– Опознать сможете? – перебил сестру Джон.
Хэтч с готовностью кивнул. А потом испугался.
– Я только не хочу… ну, проблем, понимаете? Джена, я только ради тебя и твоего шикар… брата. Вдруг поможет в расследовании? Хотя к делу может и не относиться…
– Ступай уже, – вздохнула Джен. – Пока Уильям не занервничал.
Хэтч кивнул, бросил последний восхищённый взгляд на старшего инспектора и юркнул обратно в приёмную.
Весь путь обратно через «Виллу», а затем и к припаркованному у входа автомобилю они проделали в обоюдном молчании.
– Одно мы знаем точно, – едва захлопнув дверцу, поделилась мыслями Джен. – Это не он. Профессор даже не в курсе, что доктора Яна похитили. А шприц мог взять кто угодно, его не охраняли. Проверять всех присутствующих – на такое у уголовного розыска людей не хватит. Что с тобой, Джон? – насторожилась Джен. – Ты встревожен, я же чувствую.
Брат завёл мотор и выехал на шоссе прежде, чем откликнуться.
– Этот парень, Хэтч… Упомянул итальянцев…
Джен только вздохнула. Джона всегда раздражали итальянские переселенцы, взявшиеся за передел власти в чужой для них стране. Смуглые и шустрые выходцы из жарких стран потеснили даже ирландцев, а уж те территорию никому не сдавали. Пока стычки местных банд оставались на улицах Вестминстера и Камдена, элитаров-менталистов и полицию их склоки волновали мало. Зато когда вовремя не остановленная «тихая экспансия» итальянцев перешла в приличные районы и обросла легальными бизнесами, купленными бумагами, большими деньгами и продажными полицейскими, оставалось только разгребать авгиевы конюшни и хвататься за головы.
– Что ты, Джон? – вздохнула Джен. – Неужели и впрямь рассматриваешь это всерьёз? Невил просто хотел тебе понравиться, привлечь внимание. Я рассказывала о тебе, он всегда интересовался. Сам посуди: ну причём здесь итальянцы?
– Брат Эвелин, Виктор О’Рид, – медленно отозвался Джон, – устроил скандал, когда мы поженились. Сказал, что уж лучше бы она выбрала скользкого итальяшку, который сделал ей предложение. Виктор вёл с ним дела, а Эвелин… не та женщина, которую можно проглядеть. Между ними завязался интерес, но, по словам Эвелин, до серьёзных отношений дело не дошло. Я ей верю, но это… мотив.
– Согласна, – тихо признала Джен. – Так ты думаешь?..
– Я ничего не думаю, Джена, – признался старший инспектор. – Но пока Адам выбивает пробы крови у Эвелин, Вольф готовит демонстрацию нового изобретения Зборовского, а люди из управления ищут пропавшего профессора… Почему бы не отработать альтернативную версию?
Джен медленно кивнула.
– Как его зовут? Бывшего жениха Эвелин?
– Джанфранко Медичи, – помолчав, отозвался Джон. – И он сейчас живёт в Лондоне. Так же, как главы ещё нескольких преступных кланов – не могут поделить чужую столицу. Наведаемся к нему сегодня же.
Джен с сомнением выглянула в непроглядную темень лондонского шоссе. Время наступило позднее и явно не для визитов.
– Одна хорошая новость всё же есть, – вдруг вспомнил Джон. – Я могу не переживать о том, что к тебе пристают на работе!
Джен фыркнула и рассмеялась.
– Невил – хороший парень, – мягко проговорила она. – Не его вина, что он не может найти пару и потому соглашается на… посредственные отношения.
Джон поперхнулся невнятным словцом, но сдержанно кивнул.
– Мистер Хэтч и впрямь выглядит безобидно. Но профессор? Вот так, не смущаясь? Не опасаясь ни общественного мнения, ни уголовной ответственности? С собственным сотрудником? Это же недопустимо, Джена! Ведь он – мозгоправ, отчего не вылечится?
Джен грустно вздохнула. Такие, как Джон, самые сложные пациенты. Перемены, как и широта взглядов, не в их стиле. Чудо, что с братом случилось прозрение в Ирландии! В этом профессор Присли оказался прав: Джон был сыном своего отца. Лорд Энтони тоже придерживался консервативных взглядов.
– Профессор считает, что все мы больны, потому что здоровые люди скучны по умолчанию. И что больного поймёт только больной, поэтому мы – лучшие доктора для наших пациентов, – рассмеялась Джен.
– Интересная мысль, – признал Джон. – Главное, чтобы и у тебя не сломался мозг в подобном окружении, сестрёнка. Что тебя держит в «Вилле»? Могла бы найти местечко поприятнее…
Джен удивилась.
– Кто возьмёт девушку на должность научного сотрудника, Джон? Только человек, уже раз поправший общественные нормы и готовый сделать это снова. Профессор Присли добр ко мне и ценит мою работу. В университете самое лучшее, что я смогла бы выбить – должность секретаря или стенографистки!
Старший инспектор тяжело вздохнул.
– Вот и Вольф говорит, что здоровых людей не бывает, есть необследованные… Вольф! – вдруг вспомнил Джон, резко заворачивая в ближайший переулок. Джен откинуло на грудь к брату, потом швырнуло обратно к дверце. – Я же хотел к нему заехать!
– Зачем? – удивилась Джен, отлипая от двери и поправляя съехавшие очки. – Ведь с ним уже договорились?
– Вольф позвонил в управление, как только я туда приехал. Сказал, что у него для меня плохие новости, и чтобы я непременно заехал. Даже не знаю, насколько плохими должны быть новости, чтобы Константин не сообщил мне по телефону? Он деликатностью, как ты заметила, не страдает.
– Поздно уже, Джонни, – пожаловалась Джен, ёжась в пальто. – Может, завезёшь меня домой, а сам поедешь к доктору Вольфу?
– Тут недалеко, – не сломался безжалостный брат, притормаживая у телефонного автомата. – Погоди, я только позвоню Адаму и уточню, удалось ли взять разрешение на пробы крови. А потом позвоню Вольфу и сообщу, что мы едем. Чтобы не встречал в нижнем белье, с него станется…
Джен проследила, как Джон выскакивает наружу, забираясь в телефонную будку. Брат набирал номер несколько раз, слушая оператора, а она любовалась им из салона. Лондонские улицы в такой час казались вымершими – всё же не центр – и фонари горели не везде. Будь Джен впечатлительнее, уже бы нервничала, оглядываясь по сторонам – но рядом с Джоном она всегда чувствовала себя в безопасности. Никакой бандит не совладает с вооружённым менталистом-телекинетиком. Если, конечно, бандита не десять человек.