И срываюсь с места в спальню. Всего несколько шагов, но я уже могу дышать свободнее.

Захлопываю в спальне дверь и облокачиваюсь на нее всем телом. От короткой утренней встречи с Борзовым я потеряла силы. Устала.

Со скоростью света натягиваю спортивный костюм, забираю волосы в хвост и выхожу в коридор. Хочу сбежать. Распахиваю входную дверь, делаю вдох, и…

Лай пса. Оглушающий, громкий. Рычание выбивает опору из-под ног, а колени становятся ватными.

Не могу издать ни звука. Я в ужасе, а позади раздается угрожающее шипение зверя:

– Прогуляться хотела? Сначала завтрак, Лика.

Ян кладет руку на дверь и захлопывает ее перед моим носом. Взгляд глаз цвета ртути оставляет ядовитые следы на моей шее и щеке.

Пячусь к кухне и неуверенно сажусь с краю дивана.

Я в ловушке. Да такой, что не выбраться.

– Пиццу будешь? – спрашивает Камиль, будто сейчас не произошло ничего необычного. – Есть сырная и с артишоками. Последний кусок, кстати.

Рафаэль пододвигает картонный стаканчик. Полагаю, с кофе.

– Капучино с корицей. Тебе. Девки любят такое.

Смотрю на братьев изредка, скосив взгляд.

Тошнота подкатывает к горлу от слов «пицца» и «кофе».

– Каша, – Ян ставит передо мной тарелку, рядом кладет ложку. Молочный запах забивает остальные. – Ешь, – отдает приказ.

Боковым зрением подмечаю, как Камиль и Рафаэль переглянулись.

– Я не хочу, – пробую возразить. От трех коротких слов гортань изнутри исцарапана.

– Ешь! Или накормлю сам.

Его уроки показывают, что именно так он со мной и поступит. Бандиту неважно, что у такого странного разговора есть свидетели. Как и мое унизительное положение совсем Борзова не колышет. Мое молчание Ян воспринимает как неозвученный протест.

Борзов берет ложку в свою руку и набирает порцию каши.

– Открывай рот, – краснею.

Глаза расширяются, когда я понимаю, что выбора у меня нет.

Мы не моргаем, когда смотрим друг на друга. Я – оцепеневшая под его удушающей аурой, и он – чудовище во плоти. Ему можно и не говорить, Ян умеет заставить плясать под его дудку только своим присутствием.

Подчиняюсь и открываю рот. Борзов просовывает мне ложку с кашей, и я сминаю вязкую порцию губами. Вкуса не чувствую, только знакомую горечь, которая крутится на языке, как после поцелуя. Жую. Проглатываю. Под внимательным взглядом Яна Борзова.

– Дальше сама? Или мне продолжить?

Ян берет из брошенной на столе пачке сигарет одну и расслабленно закуривает.

– Пошел к черту, – отчаянно говорю одними губами. Слезы прорываются, и я прикрываю глаза.

Борзов затягивается, выпускает в меня дым. Мне хочется кашлять, но лучше захлебнусь слюной и слезами.

– А я и есть черт, Лика.

Глава 18. Лика

– Я могу остаться? Ну, не ехать с тобой? – спрашиваю, хотя и знаю ответ заранее. Если Борзов дает указание, то вероятность того, что Ян передумает, стремится к нулю.

– Нет, – облокотившись одним плечом на косяк, смотрит коршуном, когда я его добыча.

На кровати лежит наряд цвета жемчуга. Рядом с ним – комплект нижнего белья, чулки и пояс к ним. Лифчика нет, платье его не предусматривает. Туфли на высокой шпильке стоят в стороне, и я даже не представляю, как можно в них ходить.

– Тебе помочь переодеться? Что-то ты заболталась, а время идет, – скучающе говорит.

Указательным пальцем веду по едва заметному шву платья. Шелк приятный, прохладный, очень-очень тонкий. Мне кажется, даже прозрачный.

– Ты же все равно сделаешь так, как хочется тебе, – нахмурившись и скрестив руки, говорю прямо в глаза Яну. Он отвлекается от своего телефона и лениво перекидывает на меня арктический взгляд.

– Если я тебе предоставляю выбор, то рекомендую не упускать свой шанс.

Ян выходит из своей же спальни и закрывает за собой дверь.

Снимаю с себя спортивный костюм и быстрым движением натягиваю чулки, затем пояс. Не исчезает ощущение, что Ян подглядывает, но это тянет на бред. Борзову не надо прятаться.

Надеваю платье и поправляю лямки на груди, чтобы как можно больше ткани прикрыло мою наготу. Верх платья чересчур открытый.

В последнюю очередь обуваюсь. В этот момент Ян уже стоит в ожидании. Он в светло-синих джинсах и белой рубашке. Волосы уложены гелем. Яну не хватает кобуры и сигары между пальцев – и был бы типичным итальянским мафиози. Татуировки на тыльной стороне ладоней лишь добавляют ему тяжести в образ.

– Правила помнишь? – Борзов загораживает собой весь проход. Стоит, не двигаясь, и будто весь воздух выкачивает своим вдохом.

– Какое?

– Никто не имеет права до тебя дотрагиваться.

Глаза Яна чернеют. Смотрю вглубь Атлантического океана. Пугающая, смертоносная пучина.

Тянусь к шее. Отметина только начала сходить.

– Не люблю, когда трогают мое, – разворачивается и уходит, мне остается плестись следом.

Мой шаг медленный, маленький, да и ноги не слушаются из-за непривычной высоты каблука.

Внизу нас ждет черный внедорожник, натертый воском до блеска. Неуклюже спускаюсь по лестнице, стараясь не зацепиться шпилькой. Один неверный шаг – и я кубарем скачусь вниз.

Сверху накинут пиджак Яна. Пахнет вишней и сигаретами.

Камиль открывает мне заднюю дверь без банальных приветствий. Как только сажусь, дверь громко хлопает. Слева от меня уже сидит Рафаэль. Такой же серьезный, как и его братья.

А мне бы не помешало какое-нибудь теплое слово, поддержка. Я же не знаю, куда мы едем, надолго ли и что вообще происходит.

За рулем Камиль. Разглядываю его исподтишка. Нос с небольшой горбинкой. Предположу, что Кам неоднократно его ломал. Волосы черные, глаза прищурены. С трудом вспоминаю цвет радужки, но, скорее всего, они такие же темные, как и сам их обладатель. В правой мочке серебряное кольцо-сережка. На лице легкая небритость. Но даже миллиметр отросшей за вечер щетины делают вид Борзова-младшего грозным.

– Что? – Камиль, не отрываясь от дороги, интересуется.

Наверняка почувствовал, что я его разглядываю.

Заторможенно покачиваю головой и отворачиваюсь к окну всем телом.

Мы выезжаем за территорию города и едем, по ощущениям, час или того больше. Я так и не осмелилась посмотреть время в телефоне. Весь путь в салоне стояла тишина, что дыхания не было слышно.

Камиль сворачивает после указателя с названием города. Дорога здесь еще хуже, чем на подъезде к заброшенному заводу. Машина замедляется, в отличие от моего сердца.

Становится страшно. Я даже не знаю, как мне выбираться отсюда в случае чего.

Большое двухэтажное здание встречает нас через пару километров после указателя. Серый кирпич, старая крыша, требующая ремонта. На входе стоит крупный мужчина в костюме.

– От меня ни на шаг, – бросает Ян.

М-м-м… Это он мне? И не взглянул.

– Выходи давай. Или думаешь, кто-то откроет тебе дверь? – наседает Рафаэль.

Хочется сбросить напряжение, но волнение связало ноги веревкой, и я двигаюсь, как сонная муха.

Не прекращая, кутаюсь в пиджак Яна. Здесь температура около нуля? Мелкая дрожь царапает открытые участки тела. Колотит.

– Может, скажешь, куда ты меня привез? – спрашиваю Яна с тревогой в голосе, поравнявшись с ним. Его рука бережно касается моей поясницы, но мне, скорее всего, показалось.

Громила на входе пропускает братьев с коротким кивком, на мне же задерживает долгий неприятный взгляд.

– Просто одно место, – отвечает спустя время.

Стоило открыть дверь, в меня бьется гром чужих голосов, запах пота, крови и вымокшей соломы.

– Бей! – слышу со всех сторон. Низко, хрипло, с жесткими вибрациями.

В центре ринг, окруженный прессованными кубами сена. Они не желтые, а кроваво-сизые, растрепанные.

Внутренности опускаются в лед от увиденного. Я погружаюсь на дно холодного ущелья, где нет воздуха, света, жизни. Страшно. Картинка внушает немыслимый ужас.

– Здесь проходят бои среди охраны разных кланов. Самых лучших выкупают, чтобы работали на тебя. Кто проиграл три боя подряд, вышвыривают без шанса на возвращение. Участвовать в таких боях – это честь.

– Ваш столик готов, господин Борзов.

К Яну подходит один из официантов. Или ему больше подходит слово «распределитель», никак не официант.

Лицо мужчины средних лет с раскосыми глазами, тонкой хищной улыбкой и бледной кожей заставляет желудок потяжелеть. Внешность распределителя, прямо скажем, отталкивающая.

Борзов нахально хватает меня за руку – я же кукла и принадлежу только Яну Борзову – и ведет между заляпанными пластиковыми столами. Камиль и Рафаэль следуют за мной. Взгляды двоих братьев прикованы ко мне, но я знаю, что они следят за каждым движением вокруг нас, как обученные псы.

– Не люблю жестокость, – говорю, морщась, но смотреть в другую от ринга сторону физически невозможно.

Ян окидывает меня равнодушным взглядом, от которого повышается давление в груди. Борзову-то здесь нравится. Его стихия, его суть.

– Полюбишь, – говорит.

– Ты больной, – шепчу торопливо и не задумываясь.

Ян накрывает своей ладонью мою руку и больно сжимает. Не могу избавиться от тисков и смотрю на бандита с мольбой, вжимая голову в плечи.

– И меня полюбишь, – улыбается одним уголком губ. Точно псих.

На ринг выходят два парня. Гора мускулов, тестостерона и желания убивать. Они скалятся так, будто уверены, что дойдут в бою до убийства соперника.

Прикрываю глаза руками. Но слух невольно концентрируется на чужих мне звуках: удар, крик, хруст, сплевывание, ор удовольствия от нанесения увечий.

Вздрагиваю каждый раз. Частый пульс вызывает боль в межреберье. Никогда не чувствовала ничего подобного.

Плачу от безысходности. В ногах слабость. Мне убежать, не скрыться, не вырезать этот вечер из памяти. Он застрял, как свинцовая пуля под черепом.

– Московские, – Камиль наклоняется к Яну и говорит довольно громко.

Замечаю рыжего первым. За ним тот, кто затолкал меня в машину. Рядом два других, очень похожих друг на друга.

Не знаю, как так получается, но я опускаю руку и нахожу ладонь Яна.

Рыжий подмигивает и идет в нашу сторону. Свита тянется за ним. Мне становится душно. Все происходит слишком быстро, невозможно это отконтролировать.

– Привет, – здоровается рыжий.

Тошнота тут же подступает к горлу, вспоминая его касания, язык, запах и слова, что он шептал мне, когда я валялась на пыльной дороге.

– Пришли выбрать новых церберов? – косится на уже пустой ринг. Прошлый бой закончился вничью.

– Пришли сдать своих? – бодро отвечает Ян, кивая на одинаковых парней.

– Мои превосходно справляются.

Тот, чей голос, как раскаленная игла, впивается в кожу, огибает стол, приседает за моей спиной. Чувствую его жаркое дыхание в районе шеи, и нос, которым он касается.

И хочется показать отметину у бьющейся жилки, чтобы чужой зверь ясно усек: меня нельзя трогать. Нель-зя! Но я сижу, парализованная страхом.

Мгновенно пересекаемся с Яном взглядом. Бандит превращается в монстра на глазах.

Он срывает с себя рубашку, кидает ее в меня и за один шаг оказывается около одного из московских и поднимает того за шкирку, как щенка. Ян ведет его к рингу и кидает на застеленный кровавой травой пол.

Толпа начинает реветь, прося зрелищ.

Боже, да они все одержимы!

Глава 19. Лика

Вскакиваю с места и готова сорваться к Борзову. Что он творит, безумец? Меня останавливает Камиль одним лишь взглядом. Цепенею, так и не сказав ни слова.

– Не вздумай, пучеглазая! – цедит, не открывая рта. И толкает обратно на стул.

– Бей! Бей! Бей! – верещат все вокруг.

И Ян бьет. С остервенением, без крупицы жалости. Избивает того, кто посмел не только тронуть, но и дыхнуть на меня.

Несчастный пробует защищаться, но Борзов хороший боец.