Все внутренности в кипящем масле зашкварчали от секундного взгляда Яна. Но на этом все. Один Борзов скрылся за заброшенными гаражами – и что там делать? – другой подтолкнул в направлении машины.

– Пучеглазая, не играй с огнем. Ты, блядь, не долбаный, факир, – недовольно говорит Раф.

До машины спускаюсь, прихрамывая. Левая пятка натерта, потому что дорожная пыль при ходьбе попала на кожу. Обнимаю себя руками, ведь я прилично подмерзла. Снизу постоянно дует болотным холодом.

– Почему я? – спрашиваю Рафа, стоило мне сесть в машину, – в городе полно девчонок.

– Ну, значит, ты отличаешься от всех.

– И чем же?

Раф прочесывает нижнюю губу зубами и отвечать не спешит. А я впервые за последние дни почувствовала, что можно узнать ответы на нужные вопросы.

Без ведома Яна, никто из его братьев и пальцем меня не тронет. И, кажется, я права.

– Имеешь то, что не имеют другие…

Опускаю глаза на сложенные в замок руки.

– Загадками говоришь, – отворачиваю к окну. Короткая беседа закончилась.

Мы проезжаем тот же путь, что и в начале. Ужасная, просто отвратительная дорога, одичавшие места, которые раньше были территорией завода, и заброшенные склады.

Когда количество Борзовых уменьшилось, на тело опускается капля спокойствия.

К моему дому Раф подвозит, когда наступила глубокая ночь. Свет во всех домах выключен, только в моей комнате горит.

Дедушка…

– Лика, без глупостей, – предупреждает Рафаэль. – Московские и рядом не стоят с тем, во что может превратиться Ян, если его приказы не выполняются.

– Значит, там, у завода, это был приказ? И с чего я должна его слушаться? – разрывает от эмоций. Со мной еще никто не разговаривал таким тоном. – Он мне никто, – готова была прокричать, но вышел хриплый полушепот.

– Затем, что ты теперь принадлежишь ему. Об этом знают все уже как.... – смотрит на часы с равнодушием и на лице, и в голосе и поднимает глаза, – три часа. До встречи.

Раф поднимает стеклоподъемник и срывается с места с пробуксовкой. Сейчас узнаю в его танке ту машину, что облила меня с ног до головы.

Все было подстроено. Мне не оставили выбора с той минуты, как Ян остановился у института в тот день.

Глава 10. Лика

Центральная площадь города заполнена палатками с едой и людьми. Не протолкнуться.

На выстроенной высокой сцене о чем-то вещает мэр. Речь, написанная кем-то, заученная и довольно пресная.

– Ну все ясно. Идем к светлому будущему на наших же плечах, – вольно переводит Анж.

В ее руке аппетитный бургер. Подруга проглатывает его, не жуя.

А у меня при взгляде на Базара пропадает аппетит. И не потому, что он в этом дорогом костюме выглядит, как откормленная свинья. Ненароком вспоминаю тот вечер недельной давности.

Кровь, выстрелы, смех. Борзовы…

Я не видела Яна это время и начала думать, что мне все приснилось. У института никто не встречает, у подъезда не стережет. Тихо.

– Ты свой не будешь доедать? – косится на мой откусанный бургер.

– Хочешь? Я лучше пойду куплю воды.

Никакой воды, конечно, покупать не собираюсь. Она здесь бешеных денег стоит.

Отхожу от Анж на край площади и даю себе передышку от вечной толкучки.

Смеркается, и в честь Дня города запланирован салют. Еще больше народа стекается, чтобы посмотреть.

– Прокатимся? – слышу над головой. Слева и справа зажимают.

Можно было бы позвать на помощь, крикнуть, но я онемела от страха. Остается мотать головой.

Телефон вибрирует в заднем кармане, но я не в силах его достать.

Передо мной возникает тот рыжий, чьи волосы сейчас кажутся языками пламени. А сам он исчадием ада с характерной бледностью и худосочностью. Его тонкие губы изогнуты в злорадном оскале.

– Сама пойдешь? Или помочь? – чужаки смеются и переглядываются.

Рука одного хватает меня за предплечье выше локтя и ведет в сторону, на соседнюю улицу, где совсем-совсем темно и пустынно. Все сейчас либо дома, либо на площади. Помощи ждать неоткуда.

Цепляюсь за что-то ногой, чуть не падаю. Едва иду. Напугана до предела.

– Ну и куда чешешь? Машина на параллельной улице, – один из парней останавливается.

– На той ментовка, идиот! – отвечает рыжий.

Молчу.

Ментовка, про которую они говорят, на ремонте какую неделю. Дедушка ходил писать заявление на нашего соседа сверху за постоянные дебоши, но… Куда переехали наши бравые ребята, так и не удалось выяснить.

А вот Борзовы наверняка в курсе.

– Боишься, что ль? – противный смех. Глумление, от которого сморщиваюсь в точку.

– Ага, его однажды так отметелили, вот и обходит за километр, – гогочет второй парень.

– Заткнулись, а!

Рыжий впадает в бешенство.

Не знаю, на руку мне это или нет, но обо мне будто ненадолго забыли.

Несмотря на то, что город они вроде неплохо выучили, о многом все-таки не знают. Это тоже плюс в моем положении.

Делаю вдох и медленный выдох. Ошибка или нет, но я вырываюсь из лап парня, что в процессе их перепалки чуть ослабил хватку, и срываюсь с места, будто сдаю важный в своей жизни экзамен по бегу на короткую дистанцию.

Кромешная тьма сейчас и друг, и враг. Я окутана чернотой. Или вовсе ослепла.

В кармане нащупываю телефон, который то и дело вибрирует. Глаза режет от яркого экрана.

Анж. Дедушка. Снова Анж. Но не им же звонить и молить о помощи.

Бегу, не разбирая дороги. Параллельно пытаюсь набрать… Яна. Эта дикая мысль пришла внезапно. Он – причина моих проблем.

Но «Номер не зарегистрирован».

Из-за плохого освещения не вполне разбираю, куда иду. Просто прямо. Ногой попадаю в выбоину на тротуаре. Там привычно лужа.

– Блин! – трясу ногой. Старый кед промок.

Бегу и хлюпаю.

Сердце готово вылететь из тела от страха. После постоянной слежки Борзова и расползающихся слухов по городу по поводу приезда неких «московских» каждый шорох вгоняет в неконтролируемую дрожь. Это неудивительно.

Направо вдоль тротуара, затем налево в проулок.

Сзади шаги. Вокруг, со всех сторон. Это реальность или игра воображения?

– Она здесь! – слышу отдаленно.

Нет, реальность. Самая что ни на есть настоящая, пугающая реальность.

Шорох, шорох… Бег, голоса. Мне душно.

Вижу закуток, спешу туда. Есть шанс, что можно укрыться. Улица освещена скудно.

Захожу, прикрываю глаза. Зажмуриваюсь. Считаю про себя. Даже руки не поднимаю, чтобы смахнуть слезы. Хочу врасти в старую, облупленную стену с граффити.

– Попалась, – слышу прямо над ухом.

Меня хватают за волосы. Жестко и бесцеремонно. Готова взвыть от боли. Неизвестный мне парень натянул скальп, решив содрать с меня его вживую.

– Отпустите! – кричу. Надрываюсь. В груди застревают крики отчаяния.

Меня могут убить. После моего побега так точно.

– Шлюха Борзова! – еще один незнакомый голос. Грубый, низкий, неприятный.

Он не принадлежит никому из той тройки. Новый.

Задыхаюсь. Открываю глаза, снова закрываю. Я плохо вижу, вся картинка расплывается. Всплески красные, черные, синие… Кто-то в белых штанах. Совсем без ума. Кто ж в такую погоду надевает светлое?

– Ничего, теперь и на нас поработает…

Смех. Тошнотворный и неприятный. Заставила бы заткнуться, если бы это было в моей власти.

Меня волокут то за волосы, то за одежду. Вырываюсь, пробую не разреветься от страха.

Ян предупреждал, что сейчас неспокойно в городе. Долбаные московские… Что им здесь понадобилось? И где вообще Борзов? Разве не он говорил, что удавит любого парня, кто окажется рядом со мной?

– Прыткая какая… Реально думала, удастся сбежать?

Оказываюсь в машине, где пахнет едой. Живот превращается в камень, по горлу катится тошнотворный спазм и выбрасывает горечь на язык.

Окна затонированы. Впереди рыжий, по бокам со мной брюнет и еще один незнакомый.

Их много, московских этих!

– Где твой хахаль? – спрашивает незнакомец.

Грубо берет меня за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. Смачно сдавливает скулы.

– Молчишь? Сейчас разговоришься…

Мы едем около получаса. Я глядела только перед собой, заламывая пальцы. За грудиной полыхало огнем от состояния беспомощности.

Когда меня привезли на уже знакомое место у завода, ночь накрыла город. Ветра не было. Тишина сжимает барабанные перепонки до протяжного, скрипучего гула.

– Рассказывай все, что ты знаешь о своем ебаре!

Толчок. Приземляюсь на колени. А сегодня, как назло, надела юбку. Кожа разодрана.

– Почему он так вцепился в это место, когда ему предлагают бешеные бабки?

Продать это место? Еще и чужакам? Я бы в жизни не согласилась. Может, Борзов не такой уж плохой?

Удар по лицу. Хлесткий, жгучий. Перед глазами расплываются красные круги.

Нет. Он ужасный. Самый плохой из всех настоящих и выдуманных злодеев, раз позволил этому случиться.

Еще удар. Будто деревянной доской раскрошили череп. На этот раз, поднявшись, больше не падаю. Смотрю в глаза парню и сжигаю его на костре своим взглядом и превращаю в уголь.

Боюсь, но не хочу, чтобы кто-то видел мой страх.

– Что тебе известно об этом месте? Об этом городе?

– Борзовы собираются продать кому-то другому завод?

– Они хотят восстановить и получить грант? Стать еще более богатыми и, сука, взять под контроль больше городов?

Смотрю храбро, как дура. Никому моя смелость и гордость не нужна. И хочется разрыдаться.

– Давай по-другому попробуем? – со спины раздается голос рыжего.

Переступая по сантиметрам, оборачиваюсь.

Наглая, мерзкая улыбка. Во рту появляется вкус земли, гари и рвоты, когда я смотрю на то, как парень медленно шагает и останавливается рядом. Смотрит на губы и грудь. Мечтаю исчезнуть.

Рыжий сжимает мою шею так, что я перестаю дышать, и целует. Парни вокруг нас аплодируют и ржут.

А меня вот-вот вывернет наизнанку.

Ублюдки!

Рыжий спускается ниже, всасывает кожу. Запах прогнившего табака застревает в горле.

Сознание гаснет, из последних сил качаю головой, пытаюсь смахнуть костлявую руку рыжего, вытеснить из рецепторов чужой вкус.

– Парни, а девка-то сладкая. М-м-м, – снова целует. Его скользкий язык проникает между моих плотно сомкнутых губ, – как мед!

Глава 11. Лика

Смех. Гогот.

Частые и неприятные мне касания. Чужих следов на мне столько, что хочется содрать с себя не только одежду, но и кожу от макушки до пят.

Мне некуда бежать. Да и поймают же сразу. Их уже четверо, а я одна. Вокруг темнота, пустырь и заброшенные дикие места.

Проклинаю каждого с такой силой, что злость вытесняет органы, сдавливает их всмятку и безропотно царит внутри.

Потом тишина. Зловещая и пугающая до крайности.

Меня отпускают. Или отходят. Не понять.

Остаюсь валяться на пыльной дороге. Грязная, с царапинами и ранами, которые начинают заполняться мелкой дорожной крошкой.

Перед глазами круги и нескончаемая серость.

Удар. За ним еще один. Глухой, болезненный стон и много-много мата. Звуки борьбы то стихают, то разгораются с новой силой. Мои глаза от страха склеились.

Подтягиваю колени к подбородку и обхватываю их руками. Накрыться бы плащом-невидимкой.

– Вставай! – знакомый голос метко разрубает плотный воздух.

Задрав голову, приоткрываю едва опухшие веки. А если это все сон? Но нет. Ян Борзов стоит надо мной и затруднено дышит. Его светлая футболка вся испачкана.

И почему-то думаю, как он это все будет отстирывать? Бандит ее без вопросов выбросит, а на следующий день купит сотню новых таких же.

– Лика, ты меня слышишь? – требовательно спрашивает.

Проморгав, очерчиваю силуэты его братьев: Рафа и Кама. Они тоже все запачканы пылью, грязью и немного кровью.

Облегченно выдыхаю. Тех, других, здесь нет. Возможно, я выпала из реальности в какой-то момент, и надо мной стоят уже другие бандиты. Эти даже роднее.

Господи, если бы только родители слышали мои мысли…