Протягиваю руку, чтобы Ян помог подняться, и я оказываюсь втиснута в его дьявольские плети. Руки, то есть. Тепло, будто бы в безопасности, но это все иллюзия.

– Они увели меня из города силой, – говорю сдавленно, наглотавшись сухой пыли.

– Испугалась? – без тени сочувствия спрашивает. В его объятиях душно.

– Да.

– Дойти сможешь?

– Куда? – уставилась на Яна во все глаза.

Мы не виделись целую неделю, успела позабыть холод его взгляда и стальную непробиваемую броню под названием эмоциональность. Хотя для бандитов это привычно, наверное.

Борзов не отвечает. Он ведет меня вверх по дороге. Холм не то чтобы крутой, но из-за ватности ног, усталости и пережитого стресса силы покидают с каждым шагом.

Совсем перестала думать. Куда меня ведут? Зачем? Что хотят? В конце концов, мне обидно, что по вине Яна я оказалась в центре их разборок, а он, как ни в чем не бывало, появляется рядом и становится свидетелем моего позора.

Поднявшись и обогнув один из старых складов, где уже давно-давно рухнула крыша, оказываемся у заброшенной шиномонтажки. Стены с ржавчиной, бетон с трещинами в нескольких местах, вокруг полно разбросанных старых машин без дверей.

Тревога заполняет меня до конца.

Здание в два этажа, внизу загоны для машин. Подмечаю металлическую лестницу, с которой навернуться можно. И самое удивительное – свет в окне.

– Вперед, – Раф подталкивает в спину.

Все это время разглядывала место, куда меня привели. Внутренне чувствую, что это место много значит для братьев и просто так они никого сюда не приводят. Либо для встречи с близкими, либо для пыток и убийства.

После дуновения холодного ветра покрываюсь мурашками и ежусь. Тело окутывает болезненным ознобом.

– Если ты планируешь запомнить это место до мельчайших деталей, нам придется выколоть тебе глаза, – мрачно произносит Камиль, внезапно появившийся из неоткуда.

Рафаэль достает сигареты из заднего кармана. Звучно ругается, что пачка помялась и промокла. Вытягивает одну и тут же с трудом прикуривает. Пустую пачку бросает Камилю, и тот ее ловко ловит одной рукой. Ведут себя так, словно у их действий нет свидетелей.

– Ты же поняла, что он шутит? – выдыхая никотин, говорит. Его губы в полупрозрачном дыму.

– Все обсудили?! Мы можем уже зайти?! – кричит Ян.

Братья переглядываются и заходят внутрь через загон для машины.

Иду последней, и мысль убежать становится маниакальной. Мне здесь не нравится.

Пока братья поднимаются по лестнице, та скрипит от старости и оттого, что ее механизмы не смазаны.

– Здесь все прочно закреплено, – говорит Ян тихо, но из-за пустоты помещения его слова разносятся громким протяжным эхом.

Постоянное чтение моих мыслей вводит в ступор. Получается, и про мой побег он в курсе, и про сотни вопросов о месте.

На втором этаже дверь. Борзов открывает ее ключом и смело входит. За ним Камиль и Рафаэль. Я вновь замышляю сбежать. Вот же шанс…

– Ты понимаешь, что и десяти метров не пробежишь? – Ян не потрудился выйти и сказать это в глаза.

Подчиняюсь и захожу. С виду все прилично. Холостяцкая берлога, но все дорого, чисто и никакого ржавого металла, старых, вонючих диванов и канистр с маслом.

Я бы сказала, это обычная квартира.

Кухня-гостиная, дверь, ведущая либо в спальню, либо в душевую, открытый гардероб, где узнаю одну из вещей Яна – кожаную куртку. Все вокруг черное и темно-синее. Свет низкий, приглушенный. Интимный, если забыть, где мы находимся и кто меня окружает.

Но, как ни странно, обстановка располагает и расслабляет. Куда лучше заброшенных складов.

Шагаю внутрь увереннее, и братья, снова переглянувшись, улыбаются. Черти.

– Лика, Лика, Лика… – Ян облокачивается на столешницу кухонного гарнитура. Смотрит глубоко в меня.

Что все это значит?

– Нужна ванная? – косится на разодранные колени.

– И аптечка, – говорю, обхватив себя руками.

Еще две недели назад и подумать не могла, что окажусь в логове одного из бандитов нашего города и пойду обрабатывать раны в его ванную комнату.

В просторной ванной провожу не меньше получаса. Ран и содранной кожи оказалось достаточно. Да и выходить не спешила. Уговаривала себя сосредоточиться, сформулировать вопросы, и… Попросить Яна отвезти домой, чтобы больше не появляться в моей жизни.

Бандитские разборки – не мое. Я жить хочу, работать. Когда-нибудь встретить хорошего парня, завести семью, детей… А я загнана между страхом и болью.

Ян в гостиной сидит один. В его руке бокал, где плещется алкоголь. Как только переступаю порог, воздух в небольшом помещении тяжелеет.

Бандит рисует по мне взглядом, и кожа будто бы сморщивается. Тру там, где дотягиваюсь, но лишь сильнее привлекаю его внимание к себе.

– Чем ты занималась все это время? – спрашивает вот так просто.

Хлопаю ресницами и издаю нервный смешок. Только что меня почти изнасиловали, до этого похитили из самого центра города. И вдруг… «чем занималась».

Ян берет со столика сигареты и прикуривает. Жадно, с наслаждением втягивает в себя яд и целенаправленно выпускает струю дыма в меня.

– Спасибо, что спас, – вместо ответа на его вопрос говорю. Меня учили благодарить за хорошие дела. Сейчас, правда, язык горит от такого «спасибо».

– Я тебя не спасал.

Вторая затяжка и половина сигареты мгновенно тлеет, зажатая между двух пальцев. Ян прищуривается, кажется, улыбается. Но у меня в животе собирается обида и отчаяние, капля за каплей.

– Домой шел, а там эти… И ты. Я же предупреждал, Лика. Надо было слушаться.

Холодность, жестокость, бессердечность… Именно это вращается внутри Яна Борзова.

Но ему нравится. Дразнить меня нравится, вгонять в ужас, подталкивать к пропасти.

– Я звонила тебе, – толкаю Яна в его грудь, когда он меньше чем за минуту докуривает сигарету и, поднявшись, подходит ко мне.

Но Борзов – скала. Толстая, непоколебимая.

Моя злость на него объемом с вселенную, и не боюсь сейчас показать свои чувства. Разве мне есть, что терять? Я уязвлена, растоптана, побита.

– Дела были, – коротко отвечает.

Своим взглядом душу мою дробит и по кусочкам съедает. Лакомится. Дьявол.

– Из-за тебя все, Борзов! – бросаю слова, забывая, что Ян может со мной сделать.

Но сейчас это неважно. Справедливости какой-то хочется, а когда день за днем, час за часом сталкиваешься с беззаконием, то крышу срывает, и ты орешь безумно, чтобы хоть добиться чего-то.

– Больше никогда ко мне не подходи, – снова толкаю.

– Ты не можешь мне запретить.

– Иначе в следующий раз расскажу и о тебе, и правду о заводе. Плевать, кто из вас кому перегрызет глотки.

Из жара бросает в холод. Пряди спали на лоб и прилипли.

– Ты что-то знаешь?

Его энергия сносит с ног. Отшвыривает на тысячи километров. Ни дышать, ни говорить больше не могу.

Ян убирает мои волосы за плечи, прилипшие пряди расправляет. Большим пальцем ведет по линии подбородка. Чувствует себя хозяином. Чертовым собственником.

И это после того, как «не спасал».

– Что это?

Рефлекторно касаюсь шеи в том месте, где стоит отметка рыжего.

Засос. Сине-красный, болючий, чужой до рвоты. Помню те десять секунд отчетливо и буду помнить до конца жизни.

– Он тебя целовал?

Где-то вдалеке гремит гроза. Крупные капли бьют по крыше, замедляя течение времени. Свет дважды мигает.

Демон во плоти. Заставивший задрожать, как осиновый лист.

Темный взгляд не моргает, пожирает заживо и вытягивает остатки сил. Впадаю в неконтролируемую дрожь.

В этот момент ясно поняла, что Борзов меня не отпустит. Такие люди не появляются в жизнях просто так и легко из нее не уходят.

Я связана намертво. Навечно.

Глава 12. Лика

– Куда отмечать пойдем? – Анж с аппетитом ест ванильное мороженое в стаканчике и болтает ногами.

Сессия позади. Лето в самом разгаре, и у меня много планов на оставшееся время.

Нужно найти работу. Заказы на рефераты и доклады появятся не раньше чем через несколько месяцев а мне бы хотелось успеть поменять окно в дедушкиной комнате. Деревянная рама зимой стала пропускать холод.

– Предлагаю пойти в кафе к Малику. Говорят, он уволил своего повара и нанял какого-то иностранца. А еще на летней веранде можно сделать классные фотки.

Мысленно подсчитываю сумму чека.

«У Малика» – известное место в центре города напротив театра. Была в том кафе однажды. Кофе – один из лучших, что я когда-либо пила.

– Или в клуб. В группе читала, что в выходные приезжает известный московский диджей.

При слове «московский» горло обжигает горечью. Рыжий мельтешит перед глазами, как бельмо.

Следующую свою идею Анж озвучить не успевает. Подруга замирает и перестает есть любимое мороженое. Бледнеет.

Моя спина в это же мгновение покрывается частыми ледяными брызгами. Кто-то ползает своим взглядом, не останавливаясь. Мышцы стремительно немеют.

Ни тени сомнения, кто стоит за мной. До носа успевают долететь молекулы дорогого мужского парфюма.

– Я пойду, – пятясь, щебечет Анж.

Краем глаза наблюдаю за ее маленькими шагами и спиной чувствую несусветное любопытство.

Но основное мое внимание – ему.

Передо мной Ян Борзов собственной персоной.

Между губ зажата зажженная сигарета. Взгляд с прищуром. Волосы небрежно уложены.

На улице наконец-то солнечно и тепло, а он в своей кожаной черной куртке.

– Прогуляемся? – беспечно интересуется.

– С тобой?

– Ты предпочитаешь кого-то другого?

Поворачиваю голову вправо, влево. Пусто. Будто разогнал всех этот хозяин города.

– А если откажусь? – упрямо вскидываю голову.

– Поведу силой.

И Ян не блефует. Все внутренности падают в пятки.

Зачем-то проверяю время. Я не спешу, не опаздываю.

– И где ты предлагаешь прогуляться?

То, как растянулись губы Яна, с натяжкой можно назвать улыбкой.

Уверена, в голове бандита протрезвонила фраза: «У тебя не было выбора».

Я не видела Борзова больше двух недель. В последний день он отвез меня к дому молча и скрылся в ночи, словно никогда и не существовал.

И вот… Вновь рядом. Привычные джинсы, футболка, сигареты.

– Провести тебя на завод? – спрашивает.

Моргаю не переставая. В глаза как пыль попала. Именно та, что с дороги около пустыря. Ощущаю на себе тонкую пленку гари, а на языке – кислый металл.

– И что мне там делать?… Нам, то есть. Так себе свидание.

Под просверливающим взглядом Борзова неуютно. Северо-западный ветер приятнее ощущается на коже, чем Ян со своими мертвенно-голубыми глазами.

– Свидание? – выплевывает слово.

Отворачиваюсь. И хочется тут же забрать все сказанное обратно.

Территория завода обнесена забором. Ворота закрыты на амбарный замок. Многих, конечно, это не останавливает. Подростки, сталкеры, просто любопытные. Многое вынесено, часть оборудования продана как металлолом. После пошли жуткие истории, начиная с призраков, заканчивая наличием тайных проходов под землей.

Разумеется, все это чушь.

Я не была там несколько лет. Как раз с того дня, как случился пожар, который унес жизни родителей. И да… Тянет немного. Завод тоже часть меня. Ходила туда, потому что для моей семьи он был вторым домом.

– Вижу, предложение заинтересовало.

Я бы, не задумываясь, ответила «нет», но Борзов слишком хитер. По моей реакции и неловкому молчанию просветил мысли и вынес вердикт: «Хочу». Отнекиваться – глупо и бессмысленно.

Машина Яна припаркована на противоположной стороне улицы в тени векового дуба. Борзов снимает авто с сигнализации и кивком говорит садиться.