Когда на экране загорается имя дедушки, часть груза слетает с плеч.

– Ну что случилось? – недовольно бурчит.

Выдыхаю с облегчением. Он жив и не в руках грабителей.

Взглядом приклеиваюсь к дедушкиному столу, где он любит читать бумаги по своему открытию. Раньше дед объяснял мне, в чем его суть, но я была слишком мала. Помню только, что это очень и очень важно.

Дедушка может не пережить такой удар, что кто-то забрался в квартиру и искал его бумаги.

Остается… Врать?

– Потеряла тебя. Переживаю. Звоню узнать, как ты и где? – смахиваю слезы и стараюсь сделать свой голос не таким встревоженным.

– Степан Васильевич телевизор купил. Настраиваем вот, – дед озабоченный, но довольно радостный. – Ты, Лика, не жди меня. Ложись спать, если хочешь. У меня еще дела.

Если бы мой звонок был вызван любопытством, куда запропастился мой дедушка, я бы последовала его совету. Со Степаном Васильевичем они видятся редко. Но сейчас я лишь расслабленно выдыхаю: у меня есть время убрать тот беспорядок, что натворили взломщики. Нужно замести следы, как преступница.

Включаю свет везде и начинаю собирать разбросанные вещи: сначала одежду, обувь, мои учебники. Потом приступаю к документации. Важно восстановить полный порядок. Неправильно сложенная бумажка вызовет подозрение у деда. Он пусть и пожилой человек, но такие вещи помнит досконально.

Мысли вращаются по поводу замка на входной двери. Менять придется. Лучше еще и с дверью. Поставить бы немецкую, дорогую.

– Тебе была нужна помощь с уборкой? – слышу сзади низкий, хриплый голос.

Не поворачивая головы, по запаху понимаю, что Ян стоит в дверях и наблюдает. Моя поза ужаснее не придумаешь: на четвереньках, попой к выходу.

Закатываю глаза и смыкаю челюсти.

Щелчок зажигалки, треск тонкой сигаретной бумаги. И я слышу, как Борзов выдыхает густое никотиновое облако.

– У нас дома не курят, – несмело говорю.

Даже на своей территории я побаиваюсь возражать бандиту. За его поясницей пистолет.

– Рассказывай.

Несмотря на мои слова, Борзов продолжает курить. Он садится в дедушкино кресло и, вытянув ноги, смотрит так, будто он хозяин этого кабинета и квартиры в целом. Ян здесь чужой, но я опускаю взгляд на свои руки, в которых сжимаю обычные белые листы. Молчу и думаю, что не нужно было подвергаться панике.

Следовало позвонить в полицию, постучаться к соседям… Промолчать. Вдруг это пьяницы искали, чем поживиться?

– Я пришла домой и увидела это, – киваю на документы.

Ян делает затяжку и смотрит на меня с прищуром. По коже от шеи расползается горячее пятно, схожее по ощущениям с ожогом. Разливается жжение и боль, которую не в силах остановить.

– Кто-то забрался и ограбил.

– Что украли? – тут же спрашивает.

Борзов стряхивает пепел на пол и поднимается с кресла. Его шаги по комнате для меня звучат громко, пусть Ян и идет по ковру.

Забрав листы из моих рук, рассматривает, и… Выбрасывает.

– Не знаю. Вроде бы ничего, – увожу в сторону взгляд и сама отступаю.

Ян берет мою ладонь, не давая отойти. Я взглядом останавливаюсь сначала на полностью забитой татуировками руке и веду выше. Глаза Борзова как две льдины, отколотые от айсберга. То ли режут холодом, то ли замораживают и обездвиживают.

– И помощи зачем просила?

Нижняя губа подрагивает.

– …Мне было очень страшно, – сознаюсь. – Я испугалась.

– Ты знаешь, кто это был? – тянет меня к себе и, сцепив подбородок указательным и большим пальцами, навязчиво просит смотреть на него.

Из-за его хватки пошевелить головой не выходит.

– Нет. Но… Эти московские. Они же зачем-то следили за мной, увозили… Теперь вот это.

Им нужен завод, а здесь документы, которые помогут восстановить его и стать очень и очень богатым. Но я это опускаю. Борзовым же тоже нужен завод.

– И ты предлагаешь?…

Ян наклоняется, говорит в губы. Горечь опускается на тонкую чувствительную кожу, и зачем-то слизываю ее кончиком языка. Внутри разжигается аппетит.

– Я подумала, что ты сможешь меня защитить. Ну, от этих, – кажется, проговорила каждое слово с писком. Наверняка со стороны я выглядела и звучало жалко.

Бедная студентка и бандит. Она попала в беду, и он не без выгоды для себя решил ей помочь. От банальщины тошно. Не перевариваю себя в этот момент.

– Смогу. Если ты доверишься мне.

– Тебе? Ты решил проучить меня, преподать урок и на моих глазах застрелил пса. Я не в силах доверять людям, которые так относятся к животным.

– И тем не менее ты позвонила мне, ты просишь о помощи меня, и… подставляла свои губы под мои и принимала мой язык.

Краска покрывает щеки, в глазах засверкали слезы. Это правдиво и жестко.

Открываю рот, чтобы возразить так глупо, как только возможно, но в этот момент огненный язык бандита проникает в мой рот, касается моего языка и скользит по нему.

Ладонь Яна на моем затылке. Я прижата к телу Борзова, и новые ощущения окружают и стягиваются внутрь.

Мыслями отталкиваю, в реальности руками обхватываю Яна за шею. Что со мной происходит, не имею ни малейшего понятия, потому что это будто бы не я сейчас с Борзовым.

Если есть яд для этой девчонки, я непременно его найду и безжалостно убью ее. Она ненавистна мне.

– Доверяешь? – языком ведет вдоль шеи и смыкает свои губы на тонкой коже. Втягивает до моего оглушительного крика.

Больно. Чертовски неприятно. Зажмуриваюсь. Пульс разрывает вены, и я вижу все в красном цвете, сменяющемся на бордовый и, в конце, черный.

Касаюсь подушечками пальцев свежего засоса, который оставил бандит.

– Вместо того, – чуть сдавливает шею. Ненависть промелькнула в его взгляде, как стрела. – Как только будет проходить, я поставлю новый, Лика.

– Как печать, – задыхаясь, говорю.

– Моя метка.

Больной. Он больной и опасный.

А я облизываю губы, потому что вкус поцелуя хочется смаковать, как косточку от черешни. До последней сладости на языке и оттенка горечи, когда зубами разгрызешь эту косточку.

– Я помогу, – отвечает небрежно. Произошедшее еще минуту назад безумство будто стерто из его памяти.

Заталкиваю обиду вглубь себя. Это Ян Борзов.

– И защищу.

Киваю, принимая его слова.

– Дедушка, – выдаю свою неуверенность. Мой тон хриплый, – он ничего не знает. Для него это будет ударом. У деда сердце, и…

– Я знаю.

Точно.

Киваю несколько раз и замолкаю. Сейчас должна прозвучать цена. И ответ, что мои проблемы только из-за самого Борзова, будут звучать бредово.

Но Ян собирает бумаги со стола в стопку, пробегаясь небрежно взглядом.

Это же не сам Ян устроил? Он был со мной, а его братья… Борзовы бандиты, но точно не домушники или грабители. Они до такой мелочи не опустятся. Скорее, мне в висок упрется дуло с глушителем, чем Ян украдет дедушкину разработку.

– Тогда ты делаешь все, что я тебе буду говорить, Лика. Сегодня ночуешь здесь, а завтра, – бьет льдом своих хищных глаз, – переезжаешь. У Макара Львовича сердце, да? Значит, лечащий врач отправит деда в санаторий.

Ян говорит это как зачитывает скучную статью. Без особого энтузиазма и интереса. Как-то вымученно. В ответ мое сердце изливается липкой неправильной благодарностью и продолжает дрожать от неизвестности.

– Обещаешь, что с тобой рядом они меня не тронут?

Борзов лениво переводит взгляд с бумаг на меня.

– Обещаю.

– Что я буду тебе должна? – выпрямляю спину, вскидываю подбородок. Словно на казнь собралась. В то же время моя плата не так пугает, как если бы это случилось еще несколько недель назад.

Поцелуи Борзова ядовитые.

– Ты сама поймешь. Со временем. Лика. А теперь убирайся в квартире, если не хочешь, чтобы дед обо всем узнал.

Понимаю, что меня бросило в пот от его слов, нашего разговора и всего случившегося. День вообще напитан странностями и потрясениями.

Ян уходит, не сказав «пока» и что мне делать дальше. Ну, кроме уборки. Захлопывает дверь и погружает меня в звенящую тишину и тонну его запаха.

Глава 16. Лика

Вчера снова пролил дождь. Да такой силы, что кое-где в городе выбило свет. На восстановление ушло много времени, дорога из города пока так и не освещена. Ян едет вслепую.

Шепот гравия начала слышать задолго до съезда на дорогу к старой шиномонтажке.

– Добро пожаловать домой, Лика, – Ян глушит мотор и в полной тишине салона, ну и заходящего солнца – сегодня яркая оранжевая полоса бьет в глаза – выходит из машины.

Медлю. В голове попытки уложить все случившееся заканчиваются панической атакой. Думаю, это она и есть, когда дыхание перехватывает, слезы рвут слезные каналы, а тело неконтролируемо трясется.

Беру рюкзак, куда положила свои вещи, и неумело открываю навороченную дверь спорткара.

– Хотела поблагодарить за дедушку. Он писал, что санаторий ему понравился. Успел поговорить с врачом, тот назначил…

– Благодарность принимается, – перебивает, не дослушав.

Скольжу по его черным джинсам вверх, пока Борзов ведет меня в свое логово, куда я лично согласилась переехать. На время.

Просчитываю плюсы и минусы. Путаюсь. Теряюсь.

– Где ванная, ты уже знаешь, – вяло говорит, бросая ключи на пуфик у входной двери. – Кухня, и… Спальня.

В отличие от меня, Ян не разувается. А я ставлю свои подклеенные после нападения собаки кеды и иду следом за бандитом.

Стеснение пока не дает мне шанса задать вопрос, надо ли мне здесь убираться, готовить… В фильмах обычно девушки так и делают, когда попадают в лапы хищных парней.

– Спальня одна? То есть кровать, где можно спать? – язык заплетается.

Ян садится на кожаный диван и закуривает.

Ужасная привычка.

– Да, Лика. У меня одна спальня и одна кровать.

– Где мне, в таком случае, ночевать?

И сколько по времени это займет? А как мне отсюда выбираться, если захочу прогуляться в городе? Чем здесь заниматься днем?

Множество вопросов.

– Если ты думаешь, что я джентльмен и уступлю свою постель, то ты ошибаешься. Как и насчет того, что пущу тебя спать куда-то, помимо моей постели, – говорит быстро, делая одну длинную затяжку и выпуская дым через ноздри. Монотонность, вкус и запах сигареты, плотный баритон – все вводит в транс.

– Такого уговора не было, – отворачиваюсь лицом к кухонному гарнитуру.

Смотреть на Яна – как смотреть на солнце в разгар дня без солнечных очков.

В груди воцаряется холод, вопреки выкипающей из вен крови. Такую замечательную ловушку выстроил Ян Борзов.

Замираю затвердевшим воском, когда шаги Яна отчетливо слышны позади. Их три.

Следом его покрытые рисунками ладони ложатся по обе стороны от меня на столешницу из искусственного камня, а тяжелое тело наседает со спины.

Чувствую себя старой пластиковой куклой со сломанными руками и ногами. В голове пустота.

Я знаю, что хочет Ян. И… Он получит это любой ценой. Нет, не силой. Это не в его стиле совсем, тут бандит как раз-таки благородный. Но все интриги выстроены так, что, полностью разбитой, ты под конец окажешься в его руках.

Назад пути нет. Они хладнокровно отрезаны.

– Ты все прекрасно понимаешь, Лика, – шепчет искусительно на ухо.

Вибрация его голоса задевает нужные струны под кожей, и я прикрываю глаза.

Этот старый гараж, где новые стены, полы, вся техника – самое безопасное сейчас место, и в то же время опаснее просто не существует. Враг уже не снаружи, а внутри. Внутри меня.

Рука Яна ложится мне на живот и спускается по бедру. Слегка надавливает. Другая рука мастерски обхватывает горло.

Проглатываю странные ощущения, возникшие во всем теле. Меня плавит, как свинец на адском пекле. Холодная неприступность обращается в податливую и жидкую субстанцию. Ян снова это делает со мной.

Когда пальцами Борзов дотрагивается до метки на моей шее, слегка напрягаюсь. Отметину начинает жечь.