– Умножь на три, – сказал Францев. – В Москве законы действовали советские, а на Хитровке воровские. Синие еще с дореволюционных времен там власть держали. Город в городе, по сути, со своим правительством, органами управления и даже языком. Нынешняя феня частично оттуда и пошла. И вот это всё московские розыскники на пару с приданными им армейскими частями и спецами из ГПУ, считай, за сутки разнесли в щепки, а после власти города на месте бывшей клоаки сквер разбили.

– Круто! – признал Олег.

– Не то слово. А самое главное то, что рынок этот был и сверху, и снизу. В смысле – под землей. Там ночлежки находились, кабаки, склады, где ворованное хранили и еще много чего. Так вот – когда милиция с военными начали сносить все сверху, особо матерые воры и бандиты, особенно те, что под расстрельными статьями ходили, тут же рванули под землю, чтобы через разные отнорки свалить подальше от облавы. Но шиш! В тоннелях они сталкивались с гулями, которые бежали с внезапно обрушившегося на них пожарища, и убивавшими всех, кого встретят на своем пути. Когда очень страшно, то даже очень трусливое существо проявляет чудеса героизма, а уж если у него имеются клыки и когти… И знаешь, вряд ли кто-то мог сказать точно, кого тогда было больше – тех, кого власти повязали при разгроме, или тех, кто в виде трупа остался под землей. Но, думаю, что второе вернее.

Олег ничего не сказал, только головой крутанул, так его впечатлило то, что он услышал.

– Если детали интересны, ты тетю Пашу расспроси, – посоветовал ему Францев. – Она в этом мероприятии лично участвовала.

– Даже не удивлен, – усмехнулся Ровнин. – У меня вообще есть ощущение, что любая громкая операция отдела в этом веке без ее участия не происходила.

– В целом да, – кивнул его начальник. – Хотя с конца тридцатых до середины пятидесятых 15-К обходился без нее. По не зависящим от тети Паши причинам, разумеется.

Ровнин на ходу скрестил пальцы одной руки с другой, так, что получилось контурное обозначение решетки, Аркадий Николаевич кивнул, а после продолжил:

– Со старого места гули съехали сюда, поскольку после пожара ничего восстанавливать на пепелище не стали. Да и не смогли бы. Они стопроцентные потребители, созидать в принципе неспособны. И – притихли надолго. Ну а если начинают забываться, то достаточно намекнуть на то, что мы снова машины подогнать можем и устроить новую вечеринку. Хоть огненную, хоть бетонную – без разницы. Кстати, вот так, за разговорами, мы до нашей цели и добрались. Добро пожаловать в тронную залу Джумы, Ровнин. И сразу скажу – крепись!

Что Францев имел в виду, Олег понял в тот же миг, как вошел в приличных размеров помещение, где чадило несколько факелов и находился десяток гулей, выгодно отличавшихся от своих сородичей. Чем именно? Да просто каждый из них напялил на себя пару-тройку вещей, правда, в совершенно хаотичном порядке. Например, на одном имелась жилетка от костюма-тройки и трусы-семейники, другой нацепил на голову бейсболку, а на талию кожаный ремень с массивной пряжкой, на третьем же красовалась дорогущая кожаная куртка, но почему-то без рукавов. Куда они делись, почему они этому товарищу не пришлись по нраву – поди пойми.

Так вот, войдя в тронную залу, Ровнин понял: до того он в этом подземелье исключительно чистейшим горным воздухом дышал. Просто потому, что смрад, охвативший его со всех сторон, с предыдущей вонью сравнивать не имело смысла.

– Зато, если когда-то окажешься во вьетнамском общежитии, то тебя тамошние запахи только повеселят, – ободряюще сообщил своему сотруднику Францев, отлично понимающий, что именно тот сейчас испытывает, а после громко произнес: – Мое почтение, Джума. Как всегда, твоя красота может соперничать лишь с твоим же гостеприимством!

Королева гулей оказалась здесь единственным представителем этого вида, который был одет полностью и, что примечательно, даже со вкусом. Более того – кого-кого, а весьма привлекательную стройную блондинку в брючном деловом костюме Ровнин в этом филиале Содома и Гоморры увидеть никак не ожидал. Даже не привлекательную, а попросту красивую.

А вот наличие трона его не удивило. Да и странно, тронная зала – и без него. Был сей трон черный, массивный, украшенный искусной резьбой и тонкой работы львиными мордами, приделанными к подлокотникам.

– Даже неискренние слова в твоем исполнении звучат приятно, – рассмеялась Джума, закидывая ногу на ногу. – Настолько, что хочется в них поверить.

– Так в чем же дело? – улыбнулся и Францев. – Тем более ты знаешь, что лгу я только при крайней необходимости. А уж венценосным особам…

– Твоя репутация безупречна, – ответила королева, – это известно всем. Более того, иногда ты приходишь на помощь тогда, когда этого не ожидаешь, и без малейшей выгоды для себя, что во все времена являлось редкостью. Не секрет, что вы, сыскные дьяки, не числите обитателей Ночи в своих друзьях. Как у людей говорят-то? Мы и вы стоим по разные стороны баррикад. Поверь, я подобное отношение к себе и своему народу очень ценю.

– Случалось, что мы и вы стояли рядом, – заметил Францев. – У отдела длинная память. Гули не тронули ни одного москвича, прятавшегося под землей во время большого пожара двенадцатого года. Да и не так давно, полвека назад, вы помогли нашей сотруднице тогда, когда враг стоял у ворот столицы. Она сама мне про это рассказала.

– Там присутствовала обоюдная выгода, – пожала плечами Джума. – Не станет вас – что делать нам? Мы кормимся от людей, как бы грубо это ни прозвучало.

– Но вурдалаки-то поступали по-другому, – усмехнулся Аркадий Николаевич. – Не так ли?

– Вурдалаки, – поморщилась красавица. – Сорное семя… Впрочем, не о них речь. Я так понимаю, что этот милый мальчик, пришедший с тобой, и есть тот самый новый сотрудник, что проявил заботу о подземной королеве, при этом даже не будучи ей лично представленным?

– Он и есть, – подтвердил Францев. – Рекомендую – Олег Ровнин, молодой, но при этом очень перспективный товарищ. Думаю, со временем многого добьется, ибо сметлив, расторопен и любознателен. В нашем деле далеко не последние качества.

– Добрый вечер! – произнес Олег. – Рад знакомству, ваше величество.

Жест а-ля мушкетер, с поклоном и взмахом невидимой шляпой он изображать не стал, хотя последние пару минут о нем размышлял. С учетом ситуации и тональности разговора он, пожалуй, не был бы лишним, но юношу смутил один момент. Он побоялся, что Джума может увидеть в этом движении не проявление почтительности, а иронию, или, того хуже, насмешку. Злить же эту особу Олегу очень не хотелось, поскольку он прекрасно помнил, зачем именно Францев его сюда привел. Этот визит еще один вклад в его личную копилку знакомств и знаний, потому дураком надо быть, чтобы профукать подобный шанс из-за банального желания выпендриться.

– Почему ты решил мне помочь? – склонив голову к плечу, поинтересовалась у него Джума. – Тем более что встреча с моими подданными произошла, так сказать, не при самых мирных обстоятельствах?

– По идее, начальник всегда несет ответственность за то, что делают его подчиненные, – неторопливо и тщательно подбирая слова, произнес Ровнин. – Но только по идее. На деле он не может и не должен отвечать за каждую глупость, которую те творят. Особенно если он про нее не знает. Вы, как мне кажется, были не в курсе происходящего. Ведь так?

– Так, так, – подтвердила Джума. – Продолжай.

– У моего начальника с вами отношения… Нет, не дружеские, но, если можно так выразиться, добрососедские. Так чего ради портить их из-за кучки идиотов? К тому же ведь могло случиться и так, что те ваши подданные в подвале по каким-то своим соображениям не затеяли совсем уж недоброе дело, а именно хотели спровоцировать конфликт между гулями и людьми. Ведь такое возможно?

– И правда, сметлив, – согласилась с Францевым королева, а после обратилась к Олегу: – Подойди ко мне, мальчик.

Ровнину очень не понравилось подобное обращение, даже не фамильярностью своей, а неким подчеркиванием того, кто она и кто есть он, но юноша даже вида не подал, отлично понимая, что тот момент, когда он сможет подобно его начальнику диктовать и Джуме, и кому угодно другому свои условия, пока еще не настал. Сейчас же то время, когда он производит на эту особу первое впечатление, и если сделать что-то неправильно, то вышеупомянутый момент может и вовсе не наступить. Опять же, если бы она перегнула палку, то Францев, стоящий рядом с ним, непременно бы ее осек. Если он этого не делает, значит, не стоит показывать свой гонор и выдавать фразы вроде «Мальчики сходили на горшок и пошли баиньки». Надо не ерепениться и идти к ждущей того королеве.

Но, как оказалось, лучше бы он этого не делал, поскольку, подойдя к трону, он понял, что Баженов давным-давно, еще весной, не байку про Джуму ему протравил, а чистую правду сказал. Красота королевы гулей оказалась позаимствованной. Она на самом деле носила маску, искусно сделанную из кожи какой-то давно умершей девушки, и вблизи это смотрелось настолько жутко, что и местная вонь, и бесстыдное сплетение тел гулей в залах, да и все остальное, что юноша тут увидел, показалось ему детскими играми. Настоящий страх – вот он, перед ним. Когда-то вот это существо, может, своими собственными руками, может, чужими, умертвило молодую девчонку лишь ради того, чтобы забрать себе ее красоту, а он теперь вместо того, чтобы за убийство человека отомстить, должен улыбку на лицо натягивать.

Плюс это просто смотрелось жутко. Гули и так совсем не красавцы, а та, кто пряталась за лицом мертвеца, наверняка выглядит ужаснее любого из них. Откуда пришло это знание к Олегу, он и сам бы не смог ответить. Просто знал, что все именно так – и точка.

И – глаза! Боги, какие же страшные у Джумы были глаза! Какая же леденящая ненависть ко всему живому в них присутствовала…

– Возьми. – Королева протянула к нему правую руку и разжала кулак. На черной, изъеденной язвами ладони лежал массивный золотой перстень с зеленым прозрачным камнем в навершии. – Благодарю за твои мысли и твой поступок.

– Щедрый дар, – стараясь, чтобы его слова звучали максимально искренне, ответил Олег и, переборов себя, забрал украшение с ее ладони. – Это большая честь.

– Мне тоже кое-что причитается, – подал голос Францев, который, похоже, понимал, что творится в душе у подчиненного. – Как, могу рассчитывать на обещанное?

– Если я даю слово, то его держу, – ответила с достоинством Джума и велела двум слугам, стоящим рядом с ее троном: – Приведите эту сволочь.

Речь, как оказалось, шла том самом гуле в драном кожаном пальто и галстуке, с которым Олег свел знакомство в самом начале своей работы в отделе.

– Королева, – промычал тот, когда его бросили на пол близ ног Джумы. – Вс-с-се он! Не я!

– Кто – он? – мигом подхватился Францев и подошел к нему. – Говори, и я заступлюсь за тебя перед милостивой Джумой. Но расскажи мне все – от и до.

– С-с-старик, – выдавливал из себя гуль. – Он приш-ш-шел. Он сказал – делайте, и вс-се будет наш-ше.

– Какой старик? – потеребил его за плечо Аркадий Николаевич. – Может, имя знаешь? Хотя бы как он выглядел, помнишь?

– С-с-старик, – повторила нежить. – Бороды нет. Добрый! Мяса принес!

– Очень содержательно, – усмехнулась Джума. – Но извини, Аркадий Николаевич, мои слуги, даже лучшие из них, не мастера длинных бесед.

– Пахнет не как все, – вдруг добавил обладатель плаща. – По-другому. Как человек, но не как человек.

– А шрам у него был? – вдруг спросил у него Францев и коснулся пальцем своего виска. – Изогнутый такой? Не сильно большой.

– Бы-ы-ыл, – ощерился гуль. Как видно, данный оскал означал у него улыбку. – Был! Здес-с-сь!

– Ясно, – потер ладони Францев. – Как он на тебя вышел? Не просто же так пришел в ваши тоннели и сказал: «Вот и я!»

– Приш-ш-шел, – покивал, похоже, окончательно сломавшийся гуль. – Сказ-з-зал! Знал, где нас искать. Где мы обычно. Они не с-согласились. Я – да! Убить их пришлось.