– Смотря как платить будешь. За копейки я горбатиться на тебя не стану.

Денис улыбнулся:

– Не переживай. Зарплата тебя устроит. А если ещё и хорошо продажи пойдут, премию будешь получать. Приходи завтра, я всё тебе объясню. Хотя… зачем нам ждать завтрашнего дня? Поехали прямо сейчас.

– Поехали, – не устояла Шура перед возможностью прокатиться на дорогой иномарке. – Слушай, Денис, у тебя ведь несколько ларьков, и в соседних деревнях есть. Покажи мне все. Я сравню, кто как работает, и докажу тебе, что я самый лучший продавец. Да ты не бойся, приставать я к тебе не собираюсь. Женатики с детьми меня не интересуют. Я ищу себе свободного парня. А ты своё счастье уже упустил.

Денис рассмеялся:

– Хватка у тебя осталась прежней. Да и красота тоже. Хорошо, садись, поехали.

Он открыл ей дверь и помог сесть на переднее сиденье.

– Господи, какая роскошь…– прошептала Шура, оглядывая салон. – Живут же люди…

***

Юля приехала на рынок, где работала в пирожковой Алибека, вышла из старого советского троллейбуса и сразу же попала в невообразимую толкучку. Даже небольшая площадь перед рынком с утра до вечера была переполнена людьми – продавцами, покупателями, детьми и просто бездельниками, которые приходили сюда просто поглазеть на чужие товары или поболтать с кем-нибудь, убивая собственное время.

Толпа, подхватив Юлю, повлекла её по выщербленной дороге, давным-давно забывшей, что такое асфальт. То и дело спотыкаясь о попадавшие под ноги неровности, выбоины и расставленные продавцами коробки, Юля продвигалась вперёд вместе с незнакомыми ей людьми, которые незаметно вливались в общий поток и странным образом исчезали оттуда. Горячий до одури воздух рынка бросал в лица прохожих крепкие запахи свежего хлеба, сладкой выпечки, подгнивших овощей, копчёной рыбы и дым от уличных шашлычных, в которых бойко крутили шампура бородатые мужчины с гортанными голосами. Солнечные лучи пробивались сквозь качающийся от усталости воздух, подчёркивая разноцветье палаток, самодельных прилавков и просто разложенных на земле тряпок с товаром.

Торговцы громко зазывали покупателей, их крики перемешивались в общем гуле рынка.

– Свежие куриные яйца, только что с деревни, по цене в два раза ниже, чем в магазине! – кричала пожилая женщина с загорелым лицом и белой косынкой.

– Новые импортные джинсы – настоящие «Levi's»! Фирменные варёнки! Только что привезли из-за границы! Давай сюда, не пожалеешь! – кричал молодой парень в бесформенной майке, держа в руках пару джинсов.

– Мыльницы! Удобные, модные, скороходные! Девушка! Посмотрите, вот вчера получили: розовые и фиолетовые. На ноге не почувствуете, такие лёгкие и удобные. Ну куда же вы, девушка?!

Юля покачала головой и прошла мимо торговца обувью, а её уже окликала и дёргала за руку бабулька явно сельского вида, приехавшая на рынок, чтобы продать немного яблок и несколько баночек с соленьями.

– Попробуй, доченька, белый налив. Тут с червячком, но это ничего. Червячок не дурачок, он плохое есть не будет. Возьми, деткам дома компотик сваришь…

Юля отказалась и от яблок. Ей удалось выбраться из толпы и теперь она шла вдоль ряда прилавков, невольно прислушиваясь к голосам продавцов и покупателей. В одном месте мужчина в запыленной кепке уверенно говорил кому-то:

– Водка «Столичная» и коньяк «Арарат» – для настоящих мужчин! Бери, не пожалеешь! Я всегда тут стою. И ещё никого не обманывал.

Неподалёку от него, на скамейке с облупившейся краской сидел старый продавец газет и журналов с заголовками, полными призывов к реформам и переменам. Люди обсуждали новости, перебивали друг друга, где-то смеялись, где-то спорили. Узнав Юлю, старик махнул ей рукой:

– Здравствуй, Юленька! Бурда Моден свежий номерок приберёг для тебя. Тут девушка на обложке на тебя очень похожа!

– Спасибо, Васильич! – отозвалась Юля, торопливо проходя мимо. – После работы заберу!

Но уже через десять шагов она остановилась, с изумлением глядя, как Алибек, стоя на стремянке, снимает вывеску с пирожковой.

– Что это? – спросила Юля у подошедшей к ней сзади Динары. – Зачем?

– Закрываемся, – вздохнула та. – Из милиции приходили, с пожарными вместе. Сказали, что у нас тут небезопасно.

– Это из-за тебя! – Алибек спустился с лестницы, подошёл к Юле и ткнул в неё толстым пальцем, заросшим чёрным волосом. – Я тебя жалел. Я тебе платил. А он сказал, что я не буду работать!

– Да кто он?! – воскликнула Юля, хотя уже и догадалась, о ком идёт речь.

– Он! – крикнул ей в лицо Алибек. – Я платить хотел, говорить с ним хотел. А он сказал: «Нет!»

– Алибек, миленький, – Юля умоляюще протянула к нему руки. – Не сердись. Я сама поговорю с ним. Это мне Сергей запрещает работать, а тебя он не тронет. Я не буду приходить и всё.

– Люди твоё хотят, – махнул рукой Алибек. – Нет тебя, нет торговли, нет денег. А-а-й, шайтан… Зачем пришёл?

Динара, стоя в сторонке, всхлипывала, и Юля обняла подругу:

– Не плачь, я разберусь с этим. Динарочка, миленькая, вот увидишь, всё будет хорошо… Ты только не плачь…

***

Сотников сидел за старым, потрёпанным столом, заваленным кипами бумаг и журналов. Его кабинет был невелик по размеру и обставлен просто и невзрачно. Стены окрашены в выцветший местами облупившийся зелёный цвет, что придавало помещению довольно-таки неуютный и даже угрюмый вид.

Справа от стола стоял тяжёлый деревянный шкаф с металлическими замками, в котором хранились досье и протоколы. Полки забиты папками с документами, некоторые из них были так потрепаны, будто с ними работали целую жизнь. На стене слева от стола висели схемы районов города, фотографии подозреваемых и распечатки с телефонами, прибитые к пробковой доске булавками. В простенке между дверью и шкафом – календарь с двумя оленями, бредущими по воде.

У самой двери стояло старое кресло с протёртым кожаным покрытием, которое явно пережило многих посетителей и видело немало допросов. На подоконнике – несколько стаканов с недопитым чаем и пепельница, как всегда полная смятых окурков.

Когда Сотникову доложили о приходе Юли, он попросил дежурного пропустить её к нему, но навстречу к ней не вышел и продолжил работать с документами, которые изучал уже около часа.

Он перевернул очередной лист в папке, подчеркнул несколько строк простым карандашом. Им же сделал пометки на полях и только после этого поднял голову и встретился взглядом со стоявшей напротив него Юлей.

– Какие люди и без охраны, – улыбнулся Сотников, по лицу девушки догадавшись, что произошло. Конечно, она не послушалась его и снова отправилась на этот чёртов рынок, зарабатывать деньги для толстого Али-бабы или как там зовут хозяина пирожковой. Но Сотников оказался быстрее и успел побывать там до её прихода. Он улыбнулся ещё шире и кивнул на стул, предлагая Юле присесть: – Рассказывай, что привело тебя ко мне? Неужели пришла поздравить с майором? После раскрытия последних дел меня представили к очередному званию. Так что я больше не капитан. Бери выше! Не слышу поздравлений, Юля.

– Я поздравляю тебя, Серёжа, – сказала Юля, опираясь обеими руками о стол и наклоняясь к лицу Сотникова. – И хочу спросить, теперь у тебя будет ещё больше возможностей портить людям жизнь, да?

– Ты это о чём? – Сотников поднялся из-за стола, подошёл к двери, выглянул в коридор и снова закрыл её, не забыв повернуть ключ. – Юль, что за наезды?

– Серёжа, зачем ты так поступил с Алибеком? Что он сделал тебе плохого? Мне нравится работать у него! Разве это не понятно? Я привыкла так жить и ничего не хочу менять!

– А я хочу! – Сотников подошел к ней совсем близко и взял обеими руками за плечи. – Я хочу, чтоб моя жена принадлежала только мне!

– Я не выйду за тебя замуж! – воскликнула Юля. – Мы разные с тобой, и я не смогу так жить! Серёжа, как ты не понимаешь?! Я никогда не обижаю людей, а ты делаешь это постоянно. Мне кажется, что у тебя совсем нет сердца…

– Зато у меня есть ты…

Он поднял её и подтолкнул к столу, а потом опрокинул её на вороха бумаг, не обращая внимания на то, что документы разлетаются по всему кабинету.

– Оставь меня, – Юля принялась вырываться, но он сжал в руке оба её запястья.

– Я всегда получаю то, что хочу, – сказал он, расстёгивая ремень на джинсах. – Пойми это уже и смирись. Я не трону больше твоего торгаша и даже позволю тебе работать там, если ты согласишься стать моей женой. Ты можешь сделать меня добрее… Юлька, ты слышишь? Начни прямо сейчас…

– Я не хочу… – сквозь слёзы простонала Юля.

– Дай мне слово, что ты выйдешь за меня, – потребовал он. – Мы завтра же поедем ЗАГС и подадим заявление. Дай мне слово, и я всё исправлю уже сегодня. Ну?!

– Хорошо… Я выйду за тебя!!! – сорвавшимся голосом крикнула Юля.

– Умница… – Сотников коснулся губами её шеи.

– Серёжа… – взмолилась она, но он её уже не слышал.

***

Валентина металась по комнате, не понимая, почему так долго не идёт врач, ведь Шура ушла за ней чуть ли не час назад. Любе было очень плохо. Бледная и измождённая, она то приходила в себя, то проваливалась в забытье, то, схватившись рукой за живот, сгибалась пополам от режущей боли.

– Мам, можно мы пойдём на речку купаться? – канючили обе дочери, следуя за ней попятам. – Мам, нам жарко! Мы купаться хотим… Ма-а-ам, ну ма-а-ам…

– Да отстаньте вы от меня! – прикрикнула на них Валентина. – Ну чисто попугаи! Мам, мам, мам!!!! Быстро к себе и чтоб я вас больше не видела!

Живо присмирев, девчушки умолкли, а Валентина, в отчаянии выбежала на улицу, чтобы позвать на помощь.

– Господи, ну хоть кто-то! – обрадовалась она, столкнувшись с местным пьяницей, Валеркой Жгутиком, проходившим куда-то мимо.

– Жгутик, миленький! – окликнула его Валентина. – Позови врача. Любашке нашей плохо, как бы не померла. Только срочно надо.

– Сейчас сделаем, – кивнул Валерик и, почему-то то и дело оглядываясь на Валентину, побежал по улице в сторону фельдшерского пункта.

Не прошло и десяти минут, как он вернулся вместе с доктором.

– Что тут у вас? – спросила Валентину врач, а когда выслушала объяснения и бегло осмотрела Любу, понимающе кивнула: – Похоже на отравление. Есть у вас активированный уголь? Давай сюда и воды неси. Сейчас ей будет легче. Уколы ставить не будем, обойдёмся таблетками. Валь, ты заваривай ей чаёк с ромашкой, пусть пьёт побольше, чтобы не было обезвоживания, и обеспечь ей покой. Пусть отлежится пару дней. Симптомы не самые серьёзные, в больницу обращаться не будем. Тошноты уже нет? Вот и хорошо. Завтра утром я приду, посмотрю как она. Валь, а ты делай всё, что я тебе сказала. Люба – девушка молодая, выкарабкается. Видать, съела что-то не то. Вот и всё. Но если вдруг будут ухудшения, зовите меня хоть среди ночи. А то мало ли чего…

Врач направилась к выходу, Валентина, повернулась, чтобы проводить её, и тут же столкнулась с Валеркой Жгутиком, который, оказывается, всё это время был рядом.

– Постой тут, сейчас на водку дам, – шепнула ему Валентина, а когда вернулась в комнату, протянула ему на ладони несколько смятых купюр. – На тебе, похмелись.

– Спасибо, хозяйка, – кивнул он. – Хорошая ты всё-таки женщина!

– Иди уже! – махнула рукой Валентина и, проводив его, устало опустилась на табурет возле кровати Любаши.

Она просидела так несколько минут, прислушиваясь к тишине в доме и вдруг, вскочив, заметалась по дому:

– Ева! Анжела!!! – кричала она, но дочерей нигде не было.

Глава 9

Валентина металась по Заре, заглядывая во все закоулки:

– Ева, Анжелика! – кричала она, трясясь от страха за судьбу дочерей. – Кулемы этакие! Только попадитесь мне, паразитки! Живо шкуру с вас спущу!

– Кого это ты так чествуешь, Валюха? – усмехнулся высокий худощавый старик, выглядывая из-за забора.