Усевшись на лавке в тени остановки автобуса, я завертел в руках телефон, перебирая в уме всех своих знакомых. Нужно было к кому-нибудь напроситься в гости, чтобы отоспаться и подумать.

К отцу ехать бессмысленно – Ирина наверняка устроит истерику, только бы от меня избавиться. Профессор Лозинский тоже отпадает. Он только что вытолкал меня из кабинета и вряд ли захочет приютить у себя. К тому же я его хорошо знаю: будет ночевать на работе и не успокоится, пока не разгадает загадку, которую я ему подбросил. Есть еще неплохой вариант – коллега из отдела кредитования Оленька. Хотя рискованно: уж слишком она прилипчивая, потом не отвяжешься без выяснения отношений.

Раньше я уже давно сидел бы в квартире у Севки или кружил в его Синеглазке по городу, замирая от восторга, когда Горыныч выделывал на большой скорости опасные трюки, наплевав на дорожные видеокамеры. Я задрал голову кверху и часто заморгал, чтобы не заплакать. Чувство жалости к себе накрыло меня с головой противной липкой сетью. Я дважды стал сиротой, когда-то давно потеряв маму, а теперь и единственного друга. И все по моей вине! Что я за человек такой?!

Незаметно подкатил и вскоре уехал дальше по маршруту автобус, а я все сидел на лавке, лелея свои несчастья, растравляя внутренности ядом самобичевания. Не знаю, до чего бы я сам с собой тогда договорился, если бы не спасительный телефонный звонок от Майки. Я ухватился за него, как за поплавок в бассейне, только бы не утонуть.

Услышав мое унылое: «Привет», Майка сразу догадалась, что со мной все не очень здорово.

– Между прочим, я почти обиделась, – напористо заявила она, не давая мне возможности опомниться. – Ты вчера сбежал, ничего толком не объяснив, сегодня тоже не перезвонил, хотя обещал. Короче, я за тебя волнуюсь.

– Слушай, у меня к тебе просьба. Только не подумай ничего такого! – затараторил я в телефонную трубку. – Можно я у тебя сегодня переночую?

– Что-то случилось? – спокойным твердым тоном спросила Майка.

– Просто не могу сегодня оставаться в одиночестве.

Объяснение прозвучало так себе.

Поразительно, но иногда, когда ты говоришь правду, все принимают ее за вранье. Майка мне тоже не поверила.

– Ты чего-то боишься, но не хочешь рассказывать, – утвердительно заявила она. – Ладно, я скину тебе адрес. Спать ляжешь на диване. И купи по дороге пиццу или что-нибудь в том же духе – у меня в холодильнике шаром покати. Думаю, Ким, скоро я сильно пожалею, что с тобой связалась, – вздохнула Майка. – Чутье мне подсказывает, что ты магнитом притягиваешь большие неприятности.

***

Приехав по адресу, указанному Майкой, я обнаружил перед собой затрапезного вида пятиэтажку, и, как не трудно догадаться, девушка моей мечты жила на самом последнем этаже этого архаизма времен социализма, в доме без лифта и с засранным вонючим подъездом.

Стараясь пройти как можно увереннее мимо тусовки местных алкашей, удобно расположившихся на дворовой детской площадке под кряжистым покосившимся тополем, и проводивших меня не слишком добросердечными взглядами, я прошмыгнул внутрь и быстро поднялся наверх.

Майка распахнула дверь настежь, впуская меня в квартиру. Одного взгляда на ее тонкую, чуть растянутую трикотажную маечку, надетую прямо на голое тело, и легкие цветастые шаровары, доходящие до оголенных щиколоток, хватило, чтобы мои щеки порозовели от смущения. Волосы Майки влажно блестели. Не трудно было догадаться, что она только что вышла из душа. Мой нос уловил тончайший аромат фруктового геля, исходящий от ее кожи, и я напряженно затаил дыхание, справляясь со своими отнюдь не платоническими фантазиями.

Окинув меня критическим взглядом с головы до ног, Майка выразительно покосилась на мои запыленные разношенные кроссовки, заставив разуться в коридоре, и повелительно махнула рукой в сторону крошечной кухоньки, треть которой занимал высокий серебристый холодильник. Видимо, как и в моем случае, холодильник у Майки выполнял скорее интерьерную функцию, чем способ хранения продуктов. Ну скажите, зачем современному человеку двухкамерная морозилка, если она нужна только в двух случаях – сделать лед и охладить алкашку. Да и готовить я, например, умею, но не люблю. Проще заказать доставку из ближайшего сетевого маркета – удобно же, все для ленивцев.

Оставив коробку с еще не окончательно остывшей пиццей на середине прямоугольного обеденного стола, я отправился в выложенный старой потрескавшейся плиткой закуток, именуемый ванной комнатой. Майка выдала мне чистое махровое полотенце и прошлепала босыми ногами на кухню. Выключив воду, текущую из покрытого охристо-рыжей ржавчиной крана, я расслышал звук закипающего электрочайника. Майка вовсю хозяйничала, накрывая на стол.

Вытащив из-под стола табурет, дермантиновое сиденье которого явно знавало лучшие времена, я уселся напротив девушки и с удовольствием вгрызся в кусок разогретой в микроволновке пиццы, поймав губами повисшую расплавленную нитку сыра. Майка совершенно по-домашнему подперла щеку ладонью и молча смотрела, как я уплетаю тонкое тесто.

Наконец, меня отпустило. Я даже вызвался помыть посуду, чем вызвал у подружки ироничную улыбку.

– Сиди уже, раз в гости пришел! Лучше расскажи, что у тебя стряслось, – велела Майка.

– Да так… ничего особенного, – хмыкнул я.

Признаваться, что меня преследует фантастическое чудовище, мне как-то не улыбалось. И вообще, зря я рассказал ей и о пространственной червоточине, и о Сером человеке, и тем более о своих рисунках. Что и говорить – поступок эгоиста. Я так торопился разделить с кем-то ношу своего невероятного знания, что совершенно не подумал о последствиях. Теперь же я был обязан не допустить, чтобы девушка из-за меня пострадала. Следовательно, чем меньше Майка будет знать о происходящем, тем лучше. Оставался лишь один выход – соврать исключительно во благо.

– По тебе не скажешь, что все в порядке, – между тем возразила Майка, расставляя мокрые тарелки в кухонную стойку для посуды. – Ты хотя бы видел эти кошмарные красные пятна у себя на шее?

– Послушай, Майка! – я наклонился вперед, сложив ладони вместе и потряс ими перед девушкой, словно заранее молил о прощении. – Забудь обо всем, что я вчера тебе наплел. Сегодня я виделся со своим другом. Он жив и здоров, и жутко зол, что я сбежал от него во время подземной экскурсии. Поэтому мы чуточку повздорили, – я невольно схватился ладонью за горло, вспомнив, как в кожу впивались пальцы монстра, – но такое иногда бывает между мужчинами.

– А рисунки? – Майка опешила от моего фальшивого признания. – Как же рисунки? Я своими глазами видела, что в них определенно что-то зашифровано.

– Я их нарисовал, чтобы произвести на тебя сильное впечатление, – мой взгляд виновато блуждал по кухне, проскальзывая мимо огорченного лица девушки. – Не знал, как еще тебя зацепить. Ты же сама сказала, что до этого считала меня слишком обыкновенным и скучным.

– Ах ты… лгун и придурок! – Майка задохнулась от кипящего в ней возмущения. – Немедленно выметайся из моего дома!

Поднявшись с табурета, я под обжигающим взглядом Майки поплелся к входной двери. Уходить из этой уютной, хотя и давно не ремонтированной квартирки под самой крышей старой кирпичной пятиэтажки, мне категорически не хотелось. Может быть, все дело было в ее хозяйке, или я себя убедил в том, что только здесь чувствую себя в безопасности.

Выбравшись на лестничную клетку, я вздрогнул, когда за спиной с яростным грохотом захлопнулась дверь. Спустившись на половину пролета вниз, я уселся на одну из щербатых, затертых ступенек и впал в глубокую задумчивость. Было бы глупо ожидать чего-либо иного в поведении Майки после всего, что я ей наговорил. И все-таки я надеялся, что произойдет чудо. В довершение ко всему я действительно не представлял, куда мне пойти, но точно не собирался ехать к себе домой. Вдруг Серый человек опять караулит меня у входа в подъезд?! Конечно, денег до зарплаты на банковской карте оставалось не так много, но на такси и номер в дешевой гостинице должно хватить.

Так, в раздумьях я просидел на холодных ступенях минут пятнадцать. Неожиданно дверь снова приоткрылась и оттуда высунулась короткостриженая голова.

– Так уж и быть! Можешь у меня переночевать, но утром уходи и больше мне на глаза не попадайся.

Говорила Майка сердито, но в ее голосе отчетливо прозвучали жалостливые нотки. В ее глазах я снова превратился в неудачника и мямлю. Что поделаешь – в тот момент я был бесконечно рад и такому, не особенно возвышенному чувству.

Заходя обратно в Майкину квартиру, я думал, что поступил правильно, не став посвящать ее в сложные перипетии своей жизни. Наутро я планировал навсегда исчезнуть из жизни девушки своей мечты, но все опять повернулось совсем иначе.

***

Устроившись на продавленном жестком диване и завернувшись в простыню, заменившую мне одеяло, я скрючился в неудобной позе в надежде, что усталость возьмет свое, и меня сморит сон. Вскоре осознав бесполезность самообмана, я перевернулся на бок и вслушался в ночные звуки, пронизывающие старый дом: скрип рассохшейся половицы, семейная ругань за стенкой, чье-то дурашливое хихиканье, прилетевшее вместе с летней духотой из открытого нараспашку окна. Признавшись себе, что не хочу спать, я уселся на диване, отчего он издал такой протяжный скрипучий звук, что наверняка разбудил половину подъезда.

Глаза быстро привыкли к полумраку, и я, от нечего делать, принялся рассматривать обстановку в комнате, некогда выполнявшей роль гостиной. Могу поспорить, что занявший как минимум треть полезного пространства пузатый платяной шкаф на кривых изогнутых ножках и с дверцами, когда-то закрывавшимися на ключ, застал времена вождей мирового пролетариата. Напольный торшер с матерчатым абажуром в темноте можно было принять за скучающего оловянного солдатика, которого задвинули в дальний угол, а потом забыли сменить на посту. Майка явно не планировала ничего менять в этом застывшем во времени жилище.

Продолжив критический осмотр, я перевел взгляд на дверь, ведущую в смежную комнатку, в которой, насколько я понял, располагалась спальня. Сквозь щели неплотно пригнанного дверного полотна сочился ручеек мягкого электрического света, и это дало мне повод предположить, что Майка тоже не спит. Повернув круглую ручку, я потянул дверь на себя. Та бесшумно приотворилась, позволив заглянуть в образовавшийся проем.

Картина, открывшаяся передо мной, некоторым образом обескураживала. Майка сидела на кровати в объемных наушниках, поджав под себя ноги, и что-то активно печатала на клавиатуре мощного портативного ноутбука. Выгнув шею и прищурившись, я смог разобрать, как на экране с бешеной скоростью появляются ряды программных кодов.

Я чуть ли не присвистнул от удивления. Интересы Майки и вправду не ограничивались скалолазанием. В ту же секунду я понял, что ее предложение помочь с расшифровкой рисованных символов не являлось пустым сотрясанием воздуха.

– Хватит сопеть у меня под дверью, – Майка резко повернулась в мою сторону, параллельно стянув наушники. – И давно ты подсматриваешь?

– Извини. Я подумал, что раз уж тебе тоже не спится, то, может быть, мы поговорим? – промямлил я в свое оправдание.

– Интересно, о чем, – фыркнула Майка. – Или ты придумал новое вранье?

– Ты тоже хороша, – беззлобно огрызнулся я. – Я и представить не мог, что ты – хакер.

– И что с того?

– Зачем же тогда работать бариста в кафе? – искренне удивился я.

– Будем считать, что у меня есть оригинальное хобби, – отозвалась Майка.

Ответ прозвучал двусмысленно, и я так и не понял, к какому именно роду её занятий он относился.

– Шел бы ты спать, Ким. Мне еще нужно кое-что доделать, а ты мешаешь, – раздраженно процедила девушка и потянулась к наушникам, давая понять, что не настроена на болтовню.

Коротко кивнув, я попятился назад, прикрыв за собой дверь в Майкину комнату. Едва добравшись до расстроенного дивана, я завалился, уткнувшись лицом в подушку, и почти мгновенно провалился в сон.

***