Бессмертные (страница 6)
Но та любовь, которая не мешает жить, а помогает, направляет на непростом пути, служит вечным двигателем и дающим необходимую энергию генератором – она точно настоящая.
Я понимала, что нуждаюсь в Грейсоне. Каждый раз, когда он рядом, я словно получаю глоток свежего воздуха, который придает сил и поднимает настроение. Без него я просто зачахну, как нежный цветок под заводскими ядовитыми выбросами.
Но как сказать ему об этом? И нужно ли говорить?
Разве недостаточно взаимной внимательной заботы друг о друге? Разве нам нужно что-то еще: сильнее, глубже и болезненнее, чем редкие минуты мирной идиллии, когда мы просто рядом – без лишних слов и телодвижений?
Неужели нам стало их мало, и потому с каждым днем крепнет желание что-то изменить в устоявшихся (если так можно сказать, помня о ничтожном по времени сроке) отношениях. Странных и несуразных, но упоительно приятных. Которые трудно назвать романтическими в классическом понимании, описанном в старинных книгах. Но не назвать еще труднее. Потому что между нами явно нечто большее, чем просто дружба.
Из “старой одежды” мы выросли, а другую, новую, пока не решались на себя примерить. Смотрели на нее с расстояния в несколько шагов, и она казалась нам вульгарной и неподходящей по росту.
Я пока не знала, как скоро мы осмелеем и дорастем до того, чтобы ее надеть. Произойдет ли это вообще когда-нибудь в нашей полной опасностей жизни? Точнее, доживем ли мы…
– Почти приехали, – оглянувшись через плечо, сказал Грейсон.
Он развернул коня поперек сузившейся от зарослей грунтовой дороги и взглядом указал на примыкающую к ней тропинку.
Без него я бы точно ее проглядела, замаскированную высокой травой.
Когда-то здесь пролегала спортивная трасса для мотоциклов. Излюбленное развлечение местных мужчин – сельские гонки на выживание. Их так называли шутки ради, хотя трагедия могла случиться. Но все же это были не состязания с гончими ифери за право называться господствующим видом на планете.
Резкие перепады высот, коварные узкие петли поворотов… Трасса была сложной, даже в некотором роде каверзной. Рыжая кобыла поцарапала круп, едва вписавшись в противный изгиб тропы между высохшими елями, широко растопырившими голые черные ветви, похожие на когтистые лапы чудовищ. Я посмотрела с тревожным немым вопросом на обернувшегося Грейсона.
– Осталось немного, – успокоил он. – В моей пуленепробиваемой шкуре тут бегать проще, но мы почти на месте.
Глава 5. Барьеры
Еще несколько почти отвесных спусков, перепрыгнутых ям, головокружительных горок, и я увидела мелькнувший за плечом Грейсона изгиб светлого ручья. Течение струилось по корягам и камням без громкого журчания, практически неслышимо для человеческих ушей. Потрясающе яркий изумрудный мох застилал берега мягким ковром и рисовал узоры на поваленных сухих деревьях. Я усмотрела на трухлявом пне смешную рожицу и невольно улыбнулась.
– По древним преданиям, в таких уединенных местах живут лесные духи. К ним во владения нужно заходить с уважением, чтобы не рассердить.
Не знаю, для чего я это сказала принцу ифери. Еще большая тайна – как он воспринял информацию из мифов и легенд человечества.
Грейсон посмотрел – удивленно или выжидательно, я не смогла понять, и промолчал.
Мы спешились и привязали лошадей к деревьям, чтобы остыли после пробежки и не бросились пить из обжигающе холодного ручья.
Ледяная вода была кристально прозрачной. Казалось, она таяла в моих горячих ладонях, а не утекала сквозь пальцы.
– Спасибо, что показал мне сказочную красоту, – восторженно поблагодарила я.
– Эмбер, – ифери тихо произнес мое имя и сделал изматывающую нервы паузу.
Напрасно я расфантазировалась о милых посиделках с приятной бестолковой трепотней у ручья.
Чувствовала нутром, сейчас на меня обрушится шквал претензий и настроение испортится.
Что на него нашло? Решил стать заместителем Арса, который был старшим на фермерском хозяйстве и распределял для всех работу на день?
– Знаю, ты в упрек мне скажешь, будто я разворчался, как старый зануда, – Грейсон смягчил голос легкой улыбкой, чтобы меньше походить на карикатурного строгого учителя. – Но думаю, ты и сама отлично понимаешь – мы должны соблюдать прежнюю осторожность. Нельзя ее терять. Не время расслабляться.
– Грейс, каюсь, я проигнорила правила. Вот так! Лидер команды – их главный нарушитель. Прости, – пытаясь обратить все в шутку, я подняла руки вверх, как пойманный с поличным воришка.
Принц ифери не оценил старомодного человеческого юмора. Мне пришлось опустить руки и под его пронизывающим взглядом стыдливо спрятать их за спиной. Сделать вид, что у меня полные кулачки шоколадных конфет, стянутых с общего стола.
О, нет, я не вела себя так плохо в детстве. По телику смотрела, и все.
– Тебе захотелось прокатиться на лошади, – Грейсон вроде бы не смотрел с подчеркнутым осуждением, но меня напрягал его внимательный взгляд. – Я тоже оценил по достоинству человеческое увлечение верховой ездой, и могу тебя понять. Ты была очень красивой на скаку.
– Красивой? – он сказал для разрядки атмосферы, или…
– И очень хорошо заметной с воздуха, – Грейсон уклонился от любопытных пояснений. – Четко фиксируемый объект для поисковой программы дрона-охотника.
– В небе было чисто, и ты патрулировал окрестности.
– Недостаточная отмазка. Я не умею летать, а для твоих полетов у нас на доступном планетарном пространстве нет ни природных гроз, ни построенных людьми генераторов электроэнергии. Поэтому вернемся к пункту один. Нельзя забивать на правила безопасности.
– А может, лучше вернемся к пункту номер… Эм-м, я не уловила, какой по счету. Тот, где я красиво скакала. Тебе понравилось, как мои волосы развеваются на ветру?
– По-человечески говоря, это фотогенично.
– Спасибо за необычный комплимент, – я игриво хихикнула, выставив руки перед собой.
Что мы делаем? Флиртуем? Да? Да-а!
Ущипните меня кто-нибудь за ухо! Но я не сплю, и вокруг безлюдный темный лес. Некому щипать, кроме Грейсона с жесткими острыми ногтищами!
Укуси меня, комар!
– Ой!
Хлоп!
Мерзкое серое пятно с прозрачными крыльями размазалось по рукаву.
Дорогая вселенная, я это не заказывала. Не то чтобы дословно… Лучше останови войну миров. А без комариных укусов мы как-нибудь проживем.
– У тебя найдутся оправдания для проступка? – Грейсону передался мой шутливый настрой.
– Я решила, что могу себе позволить немного развеяться, – на этот раз сказала вполне серьезно. – Проветрить голову. Освободить ее.
– Освободить от чего? От плохих тревожных мыслей? – а теперь Грейсон выглядел до невыносимости заботливо-понимающим.
Хотелось подойти ближе, упасть в объятия и забыть обо всем, что сам он только что перечислил.
– От них и… от одной из их причин, – я удержалась и не шагнула к нему.
– Скажи мне, что тебя тревожит, и я постараюсь помочь, – мило предложил он. – Вместе мы со всем справимся.
– Грейс, я не знаю, с чего начать. Мне трудно сформулировать.
– Эмбер, не кради мою проблему, – он тихо рассмеялся. – Да, я могу иногда заблудиться в человеческих словах и выражениях из-за путаницы с абсолютно разными языками в недрах памяти. А тебе что с чего переводить?
– С мысленного в устный. – А классно сказала! – Хорошо еще, что не в письменный. Хотя, возможно, написать об этом было бы проще. Но у меня нет под рукой листка бумаги, а портить деревья царапинами я не стану. Мне их жалко.
– Ты жалеешь деревья? – приятно удивился Грейсон.
– Они часть живой природы. Кусочки мира, за жизнь и целостность которого я борюсь. Нельзя, чтобы они выпадали из пазла, который мы держим в руках и пытаемся собрать заново.