Затуманенным взглядом смотрю за движением загорелых ухоженных рук с длинными пальцами и подношу свою руку.

Дрожь в конечности настолько сильная, что ему приходится придержать ее второй рукой, надевая кольцо на мой палец.

Дальше идет моя очередь, и кольцо чуть не выпадает, но мне удается удержать его и быстро надеть.

– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту!

Замираю не в силах пошевелиться и вижу, как Джулиан подходит ко мне вплотную. В нос сразу бьет его морской парфюм, вызывая легкое головокружение. Беру себя в руки и поднимаю взгляд на него, встречаясь с бездонными серыми омутами. Он обхватывает мой затылок и властно сжимает его.

Закрываю глаза и перестаю дышать, когда он наклоняется и припадает своими губами к моим. На удивление его губы оказываются мягкими и теплыми, вызывая странный отклик где-то глубоко внутри. Он целует сначала неторопливо, слегка царапая колючей щетиной. Но в какой-то момент нагло проталкивает язык между зубов, проникая в мой рот. Он буквально начинает хозяйничать им, сплетаясь с моим. А я же настолько шокирована, что не могу пошевелиться.

К счастью, поцелуй длится недолго, и мои саднящие губы наконец-то освобождаются. Но вместо того, чтобы сразу отстраниться, новоиспеченный муж, наклоняется к моему уху. Кожа покрывается мурашками, ощутив его теплое дыхание.

– Ты даже целоваться толком не умеешь, Русалка. Уверен, что в постели ты будешь полнейшим бревном, – произносит это с отвращением в голосе, словно обливая меня ведром помоев.

Все еще приходя в себя от случившегося, не могу выдавить ни слова. К нам начинают подходить для поздравлений, и это кажется настолько бредовым спектаклем.

Первым перед нами оказывается Леонард, опираясь на свою трость. Он жмет руку сыну и хлопает его по плечу.

– Я очень рад, сын. Ты женился на достойной партии.

Джулиан ничего не отвечает, а лишь смотрит на отца с непроницаемой маской на лице.

Как только серые глаза свекра переключаются на меня, по позвоночнику пробегает холодок.

– Айрис, моя дорогая невестка, – подходит ко мне и целует в лоб. – Лучшей жены для своего единственного сына я и не представлял.

– С-спасибо, – натягиваю улыбку.

Дальше подходит мой отец с Барбарой, которая держится немного позади. Он сразу подходит к Джулиану и устремляет на него прямой взгляд.

– Я доверил тебе свое сокровище, Джулиан. Надеюсь, ты будешь достойно с ней обращаться.

– Непременно, – произносит это слово без каких-либо эмоций.

Отец подходит ко мне и подносит руку, нежно погладив по щеке. В его взгляде скрыто столько эмоций, которые режут меня ножом по и без того кровоточащим ранам.

– Ты должна знать, что тебе всегда будут рады в твоем доме, солнышко, – голос дрожит.

Киваю, проглатывая подступивший к горлу ком.

Ко мне подходит Барбара, светящаяся счастьем, но сегодня у меня нет сил даже злиться на нее.

– Поздравляю, дорогая. Будь счастлива, Айрис, – целует меня в обе щеки с удовлетворенной улыбкой на губах и уходит, взяв отца под локоть.

В нашу сторону направляются два незнакомых мне мужчины. Один из которых возрастом примерно, как Джулиан, а другому ближе к сорока.

– Не такое уж и скучное представление. Поздравляю, приятель. Ты держался молодцом. Даже я не смог бы так отыграть, – тот, что моложе подходит к Джулиану первым, пожав ему руку.

– Автограф не дам. Даже не проси, – от мужа так и брызжет сарказмом.

Мужчина переводит взгляд зеленых глаз на меня и проходится оценивающим взглядом.

– Приятно познакомиться, Айрис. Я друг твоего мужа. Меня зовут Чейз.

– Здравствуйте, Чейз. И мне приятно, – на удивление он не кажется мне таким же отталкивающим и надменным.

После Чейза к нам подходит еще один друг со странным именем Килл и с загадочной улыбкой, жмет Джулиану руку.

Уже едва стою на ногах, выслушивая поздравления от совершенно незнакомых людей.

Последним к нам направляется мужчина с устрашающе медленной походкой и таким же устрашающим взглядом черных как смоль глаз.

– Здравствуй, Джулиан. Ты помнишь меня? Ты только окончил школу, когда я в последний раз видел тебя.

– Здравствуйте, мистер Бурас. Да, я вас помню, – тон голоса звучит иначе.

– Ты очень изменился. Знаю, что многого добился. Это замечательно. Ты будешь хорошим приемником своему отцу.

– Очень надеюсь.

– А я надеюсь, мы сможем с тобой подружиться для плодотворного сотрудничества в будущем, – подмигивает.

– Возможно.

– Что ж. Поздравляю тебя. Красивая жена… – кидает на меня взгляд, от которого все внутри покрывается инеем. – Это счастье для мужчины, пока она не становится его проклятием, – разворачивается и уходит, оставив после себя шлейф отвратительно резких духов.

– Кто этот человек? – задаю вопрос, ощутив перемену в настроении Джулиана.

– Илиас Бурас – глава греческой мафии в Филадельфии. Абсолютно мерзопакостный человек, считающий себя вершителем чужих судеб.

– И твой отец имеет с ним какие-то дела, – не спрашиваю, просто констатируя факт.

– Какая ты догадливая, – язвит.

– Разве ты не в одной команде с Леонардом Пенхази?

– Ты задаешь слишком много вопросов, Русалка, – отрезает и уходит, оставляя меня одну под цветочной аркой.

– Дорогие гости! Приглашаем всех в наш красивый шатер, чтобы отпраздновать заключенный союз! – в колонках раздается голос организатора, и гости, все это время общающиеся между собой, начинают расходиться.

Глава 8

Подзываю официанта, нервно стуча каблуком туфли под столом, и прошу его наполнить третий по счету бокал шампанского. В шатре царит расслабленная атмосфера. Все гости пробуют приготовленные шеф-поварами Пенхази деликатесы и общаются за своими местами. На небольшой установленной в дальней части шатра сцене, какую-то песню поет приглашенная певица, но я не вслушиваюсь в ее исполнение. Это мало напоминает свадьбу, скорее обычный праздничный банкет.

Официант уходит, и я беру бокал, поднося к губам. Но не успеваю сделать и глотка, как бокал бесцеремонно выхватывают из моих рук, возвращая на стол.

– На сегодня с тебя достаточно. А то я могу подумать, что женился на алкоголичке, – звучит недовольный голос, сидящего рядом Джулиана.

– С таким мужем, как ты, можно легко ей стать, – выпитое шампанское, быстро пропитавшее мой организм, в котором за последние сутки не было ни крошки, притупляет страх.

– Мы еще даже не начинали, Русалка.

– Меня зовут Айрис. Хватит называть меня так, как тебе вздумается. Я человек, а не коробка с хлопьями, – шиплю, сжимая руки в кулаки.

– Я буду называть тебя так, как считаю нужным, – он сидит расслабленно развалившись на стуле, и мне так хочется запустить в него чем-нибудь тяжелым.

– Тогда я буду называть тебя Дьявол.

– Хм…Дьявол и Русалка. Как поэтично звучит.

– Звучит отвратительно.

– Разве?

– Дьявол – воплощение всего плохого и ужасного. Между ними нет ничего общего.

– А разве не русалки заманивали своей красотой и пением моряков, а потом убивали их?

– Вообще-то, это были сирены. Не удивлюсь, если ты в своей жизни ни одной художественной книги не прочитал, – из меня вылетают слова, которых я бы никогда никому не сказала.

– Ну почему же. Одну прочитал и не один раз.

– И какую, позволь спросить? – поворачиваюсь к нему.

– Камасутру, – произносит с наглой ухмылкой, и я запинаюсь, ощутив, как лицо начинает гореть.

– Это не художественная литература, – отворачиваюсь, уткнувшись взглядом в рисунок на скатерти.

– Там все очень художественно изображено, – ему будто нравится наблюдать за моим смущением.

– Надеюсь, чтение было увлекательным.

– Еще как. Хочешь тебе расскажу?

– Иди к черту, – выпаливаю, еще гуще краснея.

– Я же Дьявол, черти сами приходят ко мне, – смеется, и я впервые слышу его бархатистый смех, вибрации от которого пускают мурашки.

Замолкаю, не желая больше разговаривать с ним. Лучше подумать над тем, как избежать того, что может произойти, когда мы останемся наедине. Я не желаю даже думать, чтобы ложиться с ним в одну постель. Этот человек вызывает во мне самые неприятные эмоции, какие только могут быть.

***

Празднование идет в самом разгаре, но мне стало настолько душно в шатре, что я выхожу немного пройтись и подышать воздухом.

Отец с Барбарой уже уехали домой, поскольку девушка быстро устает. Ее живот растет с каждой неделей все больше, и ей уже тяжело свободно передвигаться.

Джулиана уже, как час нигде не видно. В последний раз он общался со своими друзьями в шатре, а потом просто исчез.

На улице давно стемнело, и задний двор осветили круглые гирлянды с теплым светом, украшающие все пространство и периметр шатра. Кидаю взгляд в сторону дома и замечаю проходящую через холл женщину, несущую поднос с пустой грязной посудой. Минут двадцать назад я видела, как она несла тарелки, наполненные едой куда-то в правое крыло особняка. Она не одета как горничная, и это немного странно.

Несколько минут спустя с того же крыла появляется Джулиан и выходит из дома, направляясь в шатер. Он выглядит разозленным и не замечает меня. Темно-русые брови сведены на переносице. Губы поджаты в тонкую линию. Он поправляет ворот рубашки с черной бабочкой, будто она давит ему.

Выждав какое-то время, возвращаюсь назад. Увидев рядом с входом Джулиана, разговаривающего с Леонардом, зачем-то делаю шаг назад и останавливаюсь так, чтобы они не заметили меня.

– Я жду внуков в самое ближайшее время, сын.

– Я как-нибудь сам разберусь, отец. Скажи спасибо, что я вообще согласился на этот гребаный брак.

– Если не хочешь лишиться своего места, и чтобы я не вставлял вам палки в колеса при открытии ресторана, советую не медлить.

– Интересно, на Марти ты бы тоже так давил?

– Как бы я ни любил Марти, но он был мягкотелым маменькиным сынком. Я не смог бы ничего с него взять. А ты моей породы, сын. Ты мой первенец, и поэтому я требую от тебя многого.

– Поэтому ты не особо страдал, в отличие от нас с мамой, когда брата убили по твоей вине?

– Ты забываешься, Джулиан.

– Хорошего вечера, отец, – отрезает и направляется к выходу.

Резко отступаю, делая вид, что только подхожу к шатру и сталкиваюсь с Джулианом, взгляд которого мечет молнии.

Внезапно он хватает меня за запястье и тянет по дорожке, ведущей к дому.

– Мы уезжаем, – произносит металлическим голосом.

Не успеваю за ним, заплетаясь в длинной юбке, и едва не падаю, спотыкаясь на каблуках.

– Отпусти меня, ненормальный! – выкрикиваю, со всей силы вырывая руку.

Он останавливается и поворачивается ко мне, смерив свирепым взглядом.

– Хватит обращаться со мной как с вещью, – тяжело дышу.

– Не помню, чтобы обещал носить тебя на руках, хренова принцесса, – скалится.

– Какой же ты все-таки ублюдок! На твоем месте должен был быть Марти! Он никогда бы себе такого не позволил! Он любил меня, а я любила его! Ты даже рядом с ним не стоял! – выпаливаю, уже не контролируя себя.

Квадратная челюсть напрягается, и я замечаю, как в его взгляде мелькает что-то наводящее ужас.

– Ты права, не стоял. А значит, тебе очень не повезло, Русалка. Потому что, как ты и сказала, я сущий Дьявол, – рывком хватает меня за предплечье, сжимая с такой силой, что из меня вырывается писк.

Как только мы выходим через парадный вход, откуда-то появляется его охрана и сопровождает нас к внедорожнику.