– Должен же будет кто-то из штаба их армии проследить, как выполняется приказ командования. В пакете явно был какой-то важный приказ, раз после его получения немцы на первой линии обороны зашевелились. Я считаю, что они не просто так усилили обстрелы реки. Это явно какой-то хитрый маневр, который должен отвлечь нас от того, что у них сейчас происходит на переднем крае.

– Чтобы проследить за выполнением приказа, совсем необязательно присылать генерала из штаба. Для этого сгодится и какой-нибудь чин поменьше, – заметил Ларионов, но потом все-таки согласился с мнением Шубина. – Хотя, конечно, все может быть. Мы ведь не знаем, что это был за приказ и к чему готовятся немцы. Времени у нас для выяснения подробностей нет, поэтому придется тебе, капитан, на месте определяться, как действовать в поисках генерала.

Так тогда и решили – Шубин самостоятельно определяет, как ему и его группе поступать соответственно обстоятельствам и обстановке на месте. Если разведчикам повезет и они уже на первом этапе узнают, что подходящую кандидатуру на роль «языка» из высшего офицерского командования можно найти на первой линии обороны, то дальше партизаны, ефрейтор Сапрыкин и лейтенант Ребров пойдут одни и выполнять остальные задания будут уже без помощи разведчиков. Шубин добудет «языка» и возвратится в расположение штаба армии. Но если генерала или на крайний случай какого-нибудь другого подходящего чина из штабистов СА не обнаружится близко к линии фронта, то Шубин со своим отрядом догонит партизан и будет руководить всей операцией. Главное – уложиться во время и вернуться обратно через четыре дня.

Но до дороги надо было еще идти и идти. И было бы проще, если бы она все время так и шла через лесистую местность. Все-таки идти под прикрытием деревьев проще, чем пересекать открытую местность, где и одного человека легко заметить, не говоря уже о целом отряде, да еще и с тремя гружеными телегами. Оставалось надеяться, что немцы, занятые выполнением некоего приказа, не станут далеко отходить от своих основных позиций. Шубин и его командиры рассчитывали, что и немецкой разведке также будет сейчас не до заброшенных хуторов, через которые отряду Глеба и партизанам предстояло пройти.

Глава четвертая

Часа через полтора после того, как загрузка телег закончилась, вышли к полям и огородам, расположенным на окраине хутора. Это был первый из трех хуторов, которые предстояло миновать обозу. Несколько дней назад Шубин уже проходил этой дорогой и знал, что на хуторе никто не живет, он давно уже покинут его обитателями, но из осторожности все-таки послал вперед Энтина и лейтенанта Зеленчука, чтобы те разведали обстановку.

На хуторе и вправду никого не было, и небольшой отряд без всяких задержек проследовал мимо хутора, забирая чуть вправо, в лесок. Тропинок, а тем более дорог в лесу не было. Если они когда-то и были там, то давно заросли высокой травой и папоротниками, а кое-где и молодым кустарником. Приходилось пробираться по нехоженому пути и протаптывать новую тропу. Это, конечно же, был не самый лучший вариант, ведь враг мог обнаружить, что в этом месте кто-то недавно проходил, и пуститься следом, но другого выбора у отряда не было. Идти напрямую через хутор было бы еще хуже. Огороды и поле могли быть заминированы немцами в целях борьбы с партизанами. А может, и для защиты от бандеровцев. В этих краях все воевали друг против друга.

В отряде был, конечно же, лейтенант Ребров, который мог не только минировать, но и разминировать при случае установленные немцами минные ловушки. Но скрытую мину надо было сначала обнаружить, и это немалая проблема. Трава к июлю выросла дай боже как, а косить ее было некому – война. И хотя специальное оборудование у разведчиков, а вернее, у лейтенанта имелось, но на поиски и разминирование ушло бы много времени. Да и передвигаться отряду пришлось бы куда как медленнее, чем они шли сейчас. Минер со щупом идет очень медленно – это всем известный факт.

Фрицы и в подлеске могли также запросто наставить растяжек. И обойти их было бы проще, будь с Шубиным только его разведчики. Но когда позади тебя идут три телеги, нагруженные патронами, гранатами и взрывчаткой, приходилось опасаться, что, не заметив растяжки, кто-то из людей, а еще хуже – телег – зацепится за невидимую проволоку, и тогда весь обоз взлетит на воздух – вместе с лошадьми и людьми. Поэтому следом за Энтиным и Зеленчуком, которые намного опередили отряд, шли сам Шубин, Егор Малкин и Жуляба. Они внимательно смотрели себе под ноги и вокруг, чтобы вовремя увидеть растяжку или мину, притаившуюся в высокой траве. За ними, так же втроем, шли Одинцов, Клименко, Герась Швайко и тоже высматривали скрытые в траве или среди ветвей кустарника смертельно опасные ловушки. Остальные двигались следом – сначала пешие партизаны, затем – запряженные в телеги лошади. Замыкал обоз самый опасный груз с минами и взрывчаткой.

Все это время Глеб пребывал в напряжении. Оно немного спало на какое-то время, когда отряд уже на рассвете подходил ко второму на их пути хутору. Сразу за ним проходила та самая дорога, где Шубину и его разведчикам предстояло отделиться от основного отряда и уйти в сторону немецких передовых позиций.

Зеленчук и Энтин, которые шли впереди, остановились, дожидаясь остальных. Когда к ним подошел Шубин, они тихо переговаривались, стоя возле братской могилы. По всей видимости, Энтин рассказывал Зеленчуку, как они несколько дней назад обнаружили на этом хуторе тела убитых бандеровцами товарищей – небольшой отряд разведчиков во главе с их командиром Костей Майданниковым. Молодой лейтенант, нахмурившись, смотрел на дощечку с написанными на ней угольком именами погибших. Когда подошел Глеб, он вздохнул и, глянув на Шубина, сказал, словно напророчил:

– Еще долго после войны этих гадов-националистов будут по лесам Украины и Белоруссии гонять.

– А ты почем знаешь? – поинтересовался Одинцов. – Может, они с немцами драпанут. А тех, кто останется, наши смершевцы выловят в два счета.

– Может, и так, – согласно кивнул Зеленчук. – Но я думаю, что, если их волчью сущность наши опытные разведчики не сразу распознали и к ним в ловушку попали, значит, эти бандиты хорошо умеют маскироваться. А того, кто умеет маскироваться, попробуй еще поймать…

– Умеют они маскироваться, это так, – подтвердил его слова Шубин. – Видели мы их схроны в лесу. Живут и вправду как волки – в норах. Не сразу эти норы и увидишь, они отлично замаскированы. Пройдешь вроде как по траве, а на самом деле поверх их лесного жилища. И как только пройдешь чуть дальше, они потом тихо выползают из-под земли и тебе в спину нож втыкают или стреляют из карабина. Понять ничего не успеешь, а ты уже убит. Подлый они народ, эти бандеровцы. Так что ты прав, лейтенант. Долго их потом надо будет из лесов выкуривать. Много они еще бед простым людям принесут.

Все замолчали. К могиле подошли и партизаны. Леся нарвала простеньких лесных цветочков и положила букетик на холмик. Она стояла рядом с могилой, серьезная, даже, можно сказать, строгая. Непослушная темная прядь густых волос выбилась из-под косынки и тенью легла на бледную щеку. Шубин, который все время гнал от себя мысли о Лесе и старался даже не смотреть в ее сторону, невольно залюбовался ею. Словно почувствовав его взгляд, она повернулась к Глебу, посмотрела ему в глаза, но ничего не сказала и отвернулась, опустив голову. К Лесе подошел Герась и, накинув ей на плечи свой пиджак, слегка приобнял ее. Шубин с трудом заставил себя отвести от девушки взгляд и молча отошел в сторону.

– Товарищ капитан, может, пойти посмотреть, что на хуторе делается? – подошел к нему Энтин.

– Пойдем вдвоем, – решил Шубин и, подозвав к себе Одинцова, сказал: – Мы сходим на хутор. Оставайтесь здесь до нашего возвращения. Но выстави посты. До дороги от этого места всего метров восемьсот. Немцы эту дорогу пуще глаза стерегут. Поэтому смотрите в оба.

Внимательно осмотрев в бинокль прилегающую к хутору территорию, он обратился к Энтину:

– Пойдем в обход, подлеском, не спускаясь к огородам. Не нравится мне эта тишина. Было бы проще, знай мы, что немцы заняли хутор и используют его как пункт наблюдения за дорогой. А так… Очень уж эта тишина похожа на ловушку. К тому же не вижу я тел тех немцев, которых мы тут в прошлый раз на обратном пути настреляли. Прибрали их, видать, чтобы они своим видом не смущали живых. А значит, если даже нет на хуторе постоянной засады, то все равно в него частенько наведываются. Можем нарваться на неприятности.

Окружным путем, крадучись и прячась за кустами и деревьями, Шубин и Энтин пробирались к самому дому. По дороге несколько раз останавливались, и Шубин осматривал хутор в бинокль. Один раз прямо над их головами вспорхнула и с громким криком пронеслась какая-то лесная птица. Разведчики замерли, но вокруг снова стало по-прежнему тихо. Утренний туман стелился под самыми ногами. Небо быстро светлело. Уже совсем скоро солнце поднимется так высоко, что подойти вплотную к хате и не быть незамеченным будет совсем не просто. Впрочем, Шубин и не стремился к дому. Ему было важнее осмотреть местность вокруг хутора, пристройки, которые стояли во дворе, и удостовериться, что поблизости нет немцев или венгерских вояк, которые воевали сейчас на этом направлении вместе с германцами.

Шубин и Энтин уже практически вышли, вернее, подползли к кустарнику, который вплотную прилегал к стенам дома, как какой-то шорох насторожил обоих разведчиков. Они еще больше приникли к земле и какое-то мгновение прислушивались. Шубин сразу понял, что слышит тихие шаги по тропинке, проходившей немного в стороне от кустарника, где они лежали с Энтиным. Он осторожно повернул голову на шум. Мимо них, буквально метрах в трех, прошел заспанный немец. Или, может быть, венгр – кто их разберет? Форма и у тех, и у других почти одинаковая. Солдат явно направлялся к сортиру, который виднелся неподалеку. Глеб посмотрел на Энтина, и тот чуть заметно кивнул, поняв его взгляд. Когда немец скрылся в деревянной постройке, он быстро переполз на другое место, выбрав удобную для нападения позицию.

Ждать им пришлось минут пять. Наконец немец вышел и, застегивая на ходу ремень, пошел обратно к дому. Он успел пройти лишь несколько шагов от того места, где сидел Энтин, как прямо перед ним выросла фигура русского разведчика, который наставил на него автомат. Не ожидавший такого поворота своей судьбы в столь раннее время, немец опешил и встал как вкопанный. Оружия при нем не было. Да и ни к чему немцу, который направился в сортир, оружие, оно ему там только мешало бы. Теперь же он явно сожалел о своей беспечности, и это сожаление Шубин легко смог прочитать на его лице. Все дальнейшее произошло буквально за пару секунд. Немец успел только открыть рот – то ли от удивления, то ли хотел предупредить своих, – как рот уже был зажат широкой ладонью Энтина.

Оттащив немца подальше в лесок, разведчики уложили его на траву и приставили к груди автомат.

– Даже не думай крикнуть, – сказал Шубин по-немецки. – Кивни, если понял.

Немец кивнул и что-то тихо пролепетал.

– Что он сказал? – спросил Энтин.

– Не хочет, чтобы его убивали, – усмехнулся Глеб и спросил у немца: – Много вас на хуторе?

– Нет. Четверо, – коротко ответил тот, покосившись на автомат.

– Где остальные? В доме?

– Нет. Я и Хельмут спали. Еще двое охраняют дорогу. Они сменили нас два часа назад, – торопливо добавил немец.

Энтин вопросительно смотрел на Глеба, и тот перевел ему слова немца.

– Что-то маловато четверых для охраны дороги, – заметил разведчик. – Врет, наверное.

– Может, и врет, – согласился Шубин. – Будем проверять. – Он снова повернулся к немцу, вынул у него из нагрудного кармана воинскую книжку, прочел, что там написано, и спросил: – Кроме вашего поста еще есть поблизости охрана? Много солдат охраняет дорогу?