Окрик застал Лоцмана врасплох. Проклиная все и вся, он замер, приподнял руки до уровня плеч и посмотрел направо-налево. Ни на заросшей улочке, ни среди заброшенных домов никого не было – ни патруля, ни каких-либо других военных. Да и не должно было быть – прежде чем уходить из деревни, Лоцман залез на колокольню церкви (едва не угодив в «круговерть») и в бинокль осмотрел окрестности Буряковки. А пока добирался до околицы – петлял, выжидал, кружил, чтобы не столкнуться с коршунами Зоны. И тем не менее его сцапали.

– Я выполняю поручение Зигмунда! Сам пустой! – крикнул он, высматривая невидимого вояку и оценивая возможности уйти подобру-поздорову. – Стою, внимательно слушаю.

Еле слышно фыркали «мухобойки», шелестели деревья. Черные провалы окон, щели в воротах и заборах безмолвно взирали на одинокого сталкера. «Официальный контингент» провоцировал добычу, но Лоцман не собирался испытывать судьбу.

Невидимый «официал» выжидал еще минуту, потом дверь мансарды ближайшего дома открылась, и из тени на балкон вышел уже знакомый Лоцману комбинезон «Сталь». Лицо Прапора было закрыто маской и шлемом; АКМ с глушителем держал под прицелом жертву.

Лоцман подождал, пока военстал проберется к тропе сквозь заросли сорных растений и встанет напротив. За себя Онисим был совершенно спокоен: раз Прапор человек Хищника – значит, дело в очередной проверке.

– Международный контингент охраны Периметра, прапорщик Федорчук! – раздался глухой голос из-под маски. – Сталкер, оружие на землю, вещи и КПК к досмотру.

Лоцман не двинулся с места.

– Костя, к чему этот балаган? Можешь не прятать лицо. – Лоцман тяжело вздохнул. – Я узнал твой голос и видел твой комбез у Хищника.

– Плевать на Хищника, у меня свое начальство. Вещи, КПК к досмотру! – рявкнул военстал.

Глушитель АКМ нетерпеливо ткнулся в грудь сталкеру. Лоцман побледнел. Видя, что Прапор не шутит, взялся руками за лямки вещмешка.

– Все вы смелые на одиночек нападать, – процедил он, скидывая мешок на землю. – Блокировку КПК снимать не буду и убивать меня ради доступа тоже не советую.

– Нелегальные аномальные образования подлежат конфискации. Разведка донесла, у тебя есть.

– Откуда? Нет ничего!

– Покалечить при обыске? Я могу.

– Значит, не хотите дать шанс добраться до Дока? – Лоцман распустил горловину вещмешка. – М-да…

– Плевать, куда ты держишь путь. Мне нужно знать, где искать Зубра.

– Зубра или кейс? Чемоданчик почему-то очень важен для Хищника, и…

– Зубр был моим другом, – перебил Прапор. – Он умер, а ты остался жив. Где он лежит? Где его вещи? И кейс ведь он нес?

– Вы меня уже достали… – Повинуясь жестам дула АКМ, Лоцман расстегнул «Сумрак» и полез под повязку на пояснице. – Зубр тоже был мне другом. Крот, Куркуль, Сухарь тоже были друзьями! И что теперь? Все могут сдохнуть в любой момент. Мы в Зоне, мать твою. Я точно помру, если не дойду до Дока.

«Спящий сталкер» упал в пыль рядом с вещмешком.

– Смотри! Нет у меня хабара Зубра! Нет у меня артефактов, кроме мелкой безделушки.

Прапор скупыми движениями порылся в мешке, развернул бумажку с «лизуном», поднял с тропки медальон. Поднес к скрытым за стеклом шлема глазам, повертел, убрал в нагрудный карман.

«Вот и подписал себе смертный приговор», – подумал Лоцман. С тоской глянул на хмурое небо. Там, в вышине, парили вороны. Ветерок донес мяуканье банши-кота.

В окнах, на столбах покачивались «ржавые волосы». Жизнь в Зоне шла своим чередом.

– Зря ты забрал у меня лечилку. Если я сдохну по дороге к Доку, кому от этого выгода? Со мной найти кейс было бы проще.

– Я хочу найти Зубра. Плевать мне на кейс. – АКМ подал жест, что Лоцман может собирать манатки. – Зубр мне жизнь спас.

Глядя на упакованного в «Сталь» Прапора, Лоцман терялся в догадках, какую цель тот преследует. Встречались у Хищника, но военстал не подает виду, что работает на торговца. Неужели Хищник на самом деле так печется о безупречной репутации? Продажные военные грабят для Зигмунда Фукса вольных сталкеров? Ни-ни! Быть такого не может!

– Зубр в Черном озере у вертолета, если Хищник тебе не сказал, – видя, что Прапор ждет ответа, произнес Лоцман. – Хищник уже отправил туда поисковиков. Сам, увы, сопроводить не могу.

– Я проверю.

– Все? Могу идти? Вечереет.

– Значит, не покажешь КПК? – Прапор нарочито медленным движением щелкнул рычажком предохранителя автомата. – Нелегальные лица в Зоне могут быть застрелены без предупреждения.

Между ними повисло напряженное молчание. Тяжелое, осязаемое. Лишь неугомонный ветерок подавал голос поскрипыванием ставни и легким шорохом зарослей.

– Нет.

Лоцман обронил это слово, четко сознавая, что ничего этот «официал» ему не сделает. Если б сила решала, вояка не стал бы тянуть кота за хвост.

Видя, что блеф не удался, Прапор решил закругляться.

– Досмотр закончен, – проворчал он. – Предупреждаю, за дачу ложной информации официальному лицу последствия самые суровые. – Поднял левую руку, взглянул на пристегнутый КПК. – Дуй к своему Доку и запомни мои слова.

– Так точно, товарищ прапорщик.

Поглядывая на поляризованное стекло шлема и черное отверстие «глушака», Лоцман собрал вещи. Закинул вещмешок на спину, достал «Нюхач» и побрел к околице деревни, нет-нет да бросая взгляд за спину. Военстал наблюдал и не двигался. Ждал, когда сталкер-горемыка уберется восвояси.

Лоцман зашагал по бывшей дороге на Старую Красницу, вновь и вновь прокручивая в голове странную встречу. Прапор знал про медальон, забрал его… но все намеки про сговор с Хищником игнорировал. С другой стороны, мог стукануть Мавр. Но так или иначе Прапор покойник…

У последнего дома Лоцман решился. Свернув тропкой, ведущей через сломанные ворота во двор, он, перед тем как исчезнуть за стеной зелени, крикнул:

– Предупреждаю, артеф смертелен! На полном серьезе говорю!

Ответом Прапора послужили лязганье затвора и два глухих хлопка. В посеревших от времени и непогоды досках ворот образовались дырки, сопровождаемые треском и щепками.

– Вот и желай добра людям… – буркнул Лоцман, направляясь к хозпостройкам, чтобы оттуда перебраться в соседний двор.

В воздух взвился пепел из старого кострища. Из замшелого колодца пахнуло влажной свежестью. Находящийся тут же «омут» заколыхался от близости добычи. Из разбитых окон избы донеслись шорохи.

Зона наблюдала за сталкером.

Морщась от болевых ощущений, Лоцман проковылял мимо остатков поленницы, клумб, бочек с ящиками и проскользнул в полуоткрытую дверь коровника. Сел у яслей на полусгнившее сено, направил «Абакан» на проход. Замер. Прислушался.

Тишина.

Военстал не бросился в погоню.

Успокоившись и переведя дух, Лоцман прошел из коровника в сенник, а оттуда в огород. Редкие аномалии были хорошо заметны в высокой траве, поэтому сталкер без опаски добрался до развалившегося плетня и юркнул в лабиринт яблоневого сада. Соседний дом встретил нехитрой деревенской обстановкой, унынием и запустением. Обширные колонии лишайника и мха щедро произрастали в трещинах штукатурки, под отслоившимися обоями. Стараясь не шуметь, Лоцман миновал заброшенное жилище и устремился к следующему. Так, двор за двором, дом за домом, добрался до тропы, ведущей к Вектору. Осталось миновать водонапорную башню и пройти мимо «эйфеля».

Прапор так и не объявился.

«Пора рисковать. – Лоцман погладил гайку-оберег на синей ленте. – Даст Зона, ни патруля, ни Прапора».

Так быстро, как получалось, он двинулся по тропке к холму с анкерной опорой, носящей в народе название «эйфель». Труп Мажора внутри опоры никуда за минувшие сутки не делся, а вот у могильного креста к консервам добавились две пачки галет и конфеты.

Лоцман подошел к псевдомогиле, глянул на подношения. Сердце забилось чаще, а в голову полезли непрошеные воспоминания.

Флотская фуражка. Подзорная труба. Лот.

«Лоцман».

Он попробовал эту водку здесь, в Зоне. Первый раз на кордоне в Дитятках, когда их с Отелло приняли в «дружную сталкерскую семью». Потом уже в Андреевке, где они проходили «курс молодого сталкера» под шефством Мордатого. Именно из-за «Лоцмана» Отелло едва не порезал Якубовича, требуя доплату за добытые «антигравы» и «бусины». Мордатый лишь ухмылялся. Его широкое плоское лицо всегда лучилось доброжелательностью. Покалечился новичок? Ничего, главное – жив остался! Обделили бывалые? Ничего, станешь бывалым – лопатой будешь грести артефакты! Вернулся живой и с хабаром? Двойной праздник! И все в таком духе. Очень кичился тем, что прошел Зону насквозь и даже сфотографировался у стелы ЧАЭС. Не уставал повторять, что лишь благодаря ему сталкеры-новички не передохли в Зоне в первый же день. Ушлая харя…

Лоцман присел у могилы, скинул вещмешок, вытащил две пачки пистолетных патронов. Огляделся. Ржавая подстанция. Водонапорка. Церковь. Далекий шум дизельной дрезины. Ни души. Удостоверившись, что свидетелей нет, сгреб всю снедь с могильной плиты в мешок. Иссохший мертвец не двинулся с места. Висел, застывший, внутри невидимой ловушки.

Три года назад, в Иловницах, Лоцман по попустительству Мордатого тоже угодил в ловушку. Ушлые напарники отправили его в лабиринт «электронов» за «искрами», командуя из безопасной зоны, куда шагнуть, куда повернуть. Корый увещевал: «Делай, как говорю, и пройдешь!» Косс беспрестанно подбадривал: мол, «Палыч, ты как лоцман в шхерах, ей-ей!». На пятой «искре» сработал «электрон»…

Патронные пачки заняли место на мраморе. Лоцман уже собрался уходить, но после недолгих раздумий забрал одну пачку обратно. Быть может, обмен вышел неравноценный, но Зона поймет и простит.

…Косс и Корый не стали его спасать. Обобрали и бросили помирать. Может, потому что поблизости завыли мутанты, может, потому что вечерело… тащить беспомощную «отмычку» по темноте и с опасным соседством – себе дороже. Что ж, «электрополе» уберегло от голодных мутантов. Утром проходящий мимо Штуцер, используя плащ, вытащил пришибленную «отмычку» из ловушки. Угостил водой и вдогонку «продезинфицировал» водкой. Козырял потом этим, пока уже Лоцману не выпал случай спасти его…

По мере удаления Лоцмана от Буряковки дома и постройки становились все меньше и меньше. Сталкер оглянулся раз, другой… на третий вместо деревни увидел лишь белесую дымку. С приближением вечера температура понизилась и поспособствовала появлению тумана. Близость ирригационных каналов, пусть и заболоченных, сыграла свою роль. Аномалий Лоцман не сильно опасался – благодаря гжелке маршрут запомнился хорошо, а через лес и вовсе пролегал по старой асфальтовой дороге.

Дорогу от Иловниц до Андреевки он запомнил не в пример хуже. По сути, вообще не запомнил. Штуцер указал на ориентир – торчащую над лесом крону векового дуба, а сам взял курс на север. Под дубом заканчивалась тропа от сталкерского лагеря. Каким-то чудом он не влетел в аномалии, пока полз-ковылял-шкандыбал до лесного великана. После, по тропе, было уже полегче. К концу дня дополз до болота у Андреевки, а там его уже нашел Мордатый, привел в лагерь и с шутками-прибаутками выставил счет за «спасение непутевой, но бесценной жизни». Умел «шеф» все обставить так, что вроде участливее не сыскать человека, но при этом выгоды никогда не упускал. Всем сулил удачу в Зоне, да только улыбалась она ему одному…

Архианомалия «ведьмины пальцы» встретила сталкера как старого друга – пыхнула искрами, обдала горячим вонючим воздухом. Лоцман миновал ее и углубился в лес, слушая трели «Нюхача» и посматривая на КПК. По карте до Вектора выходило около четырех километров, причем половина пути приходилась на известный маршрут. Шансы прийти к комплексу до темноты определенно были.