В марте пятнадцатого шансов выжить было куда меньше. Но он справился. В торжественной обстановке Мордатый нарек Онисима Павловича Сиротенко Лоцманом и вручил КПК. Только вот Корый с Коссом не признались ни в чем, и «искр» у них не оказалось. Вскоре они покинули лагерь, и больше Лоцман их не видел. Зато Мордатого, которого за глаза прозвал Двуликим, видел и слышал по рации каждый день, мотаясь по его поручениям.

Размышляя о прошлом, Лоцман миновал знакомый березнячок, «мухобойки», «комариные плеши» и вышел к вешкам торговой площадки.

«Вот и все, – подумал он. – Простой маршрут закончился». Здесь дорога из Буряковки примыкала к шоссейке из Янова в Старую Красницу, а черно-белые прутки вешек уходили на юг, к бункеру ученых за Черным озером. Вектор лежал восточнее. Сталкер углубился в лес и сел на поваленный дуб, у которого в прошлый раз нашел гжелку. Послушал тишину. КПК показывал, что прошел всего час, как Лоцман покинул Буряковку. Рана вела себя хорошо – не болела, не кровоточила, сильно не беспокоила.

Мордатый в итоге тоже схлопотал пулю. Случилось это на свалке Рассохи, куда они с Лоцманом пришли спасать пару «сталкерят», маячащих сигналом SOS. Пока добрались, один успел помереть, застряв на вершине мусорной горы в лабиринте «круговертей», «мухобоек» и «жаровен». Радиационный фон среди мусора запредельный, и никакие антирады, «росинки», «мидии» не могли обеспечить достойную защиту. Когда молодой это понял, то растерялся, заметался и в итоге попался. Второй решил забрать собранные артефакты (школа Мордатого, подумалось тогда Лоцману), сунулся следом. Привязал шпагат к массивному электродвижку и пошел. Добраться-то добрался, артефакты забрал, но жесткость излучения не рассчитал, и сил выйти не осталось. Антирад-артефы защищали от быстрой смерти, тем не менее без посторонней помощи хлопец был обречен умереть медленно и мучительно…

Лоцман подумал, что сегодняшний лес пока добр к нему.

– Ну все, надо идти, – сказал он себе, вставая с дерева-исполина, – а то черт знает, что там на Векторе.

Выбрал для посоха ветку, обтесал ножом, отсек лишнее. Сверился с картой. Главный сталкерский маршрут «ЭкоХим» – Стечанка – Буряковка пролегал чуть в стороне, по просеке ЛЭП, проходящей восточнее Вектора, с которой сталкеры заглублялись в лес в поисках артефактов. Путь удобный и в целом безопасный, особенно при миграциях мутантов. Лоцман задумался. Идти провешенным маршрутом было бы проще, а к комплексу свернуть от ЛЭП по примыкающей ветке. Крюк выходил приличный, но в рамках главного правила Зоны – как раз норма. В другой раз он так бы и поступил, однако рана и опасность нежелательных встреч диктовали свои условия. Так что только прямо. Сталкер, шурша травой и палыми листьями, двинулся в глубину редкого леса. С опаской поглядывая на разрытый дерн и обглоданные кусты, он вслушивался в тишину, готовый в любой момент лезть на дерево. И минут через пятнадцать таки пришлось – в ветвях «пихтодуба» детектор подсветил артефакт. Спустя полчаса «репей» – невзрачный колючий шарик, избавляющий от нуклидов, – был запакован в контейнер.

Пару раз попались кости. Чьи они, Лоцман не понял, да и не горел желанием – его больше заинтересовали следы свинтусов среди аномалий и «гроздь» в «студне». На артефакт ушел час, и дался он непросто. К тому же пузырящаяся зеленоватая жижа опять напомнила о Мордатом… как он умер. Лоцман был рядом тогда. И теперь, шагая от полянок к прогалинам, ныряя в овраги, хлюпая по болотцам, огибая аномалии и сторонясь «ржавых волос» с «пухом», в мыслях он вновь и вновь возвращался в тот памятный день.

День, когда завербовался в бригаду Кесаря…

* * *

Они с Мордатым добрались до подножия мусорного холма, где начинался путь незадачливых хлопцев. Чтобы оценить ситуацию, Двуликий залез на груду бетонных блоков у остатков башенного крана, Лоцман с биноклем – на сухой тополь. Оттуда увидел два тела на вершине холма, прошелся взглядом по ржавым бульдозерам среди металлолома, по остову голубого автобуса. Вдали, у двух огромных баков, приметил рыжую стаю тухлособов. Мордатый развлекался тем, что метал щебень в «тархуны» и «студень». Но стоило Лоцману спуститься на землю, «шеф» напустил на себя сочувствующий вид и принялся сокрушаться по поводу коварства Зоны и алчности молодых. Лоцман с хмурым лицом молчал, прекрасно понимая, к чему идет дело. Мордатый не заставил долго ждать. «Онисим Павлович, учитывая, что я выхлопотал у Якубовича “хрусталь” в аренду, отдал большие деньги… Вам придется пройтись по нитке! Вытащить Филю и КПК Оливера», – сказал он и сунул Лоцману антирад-артефакт. Причем сам был в «Сумраке», а Лоцман в видавшем виде «Силикате». Но выбора не было. Двуликий всегда загребал жар чужими руками.

Все же удалось. Лоцман «прошел по нитке», забрал КПК и вытащил Филю. В сорок два вынес молодого на собственном горбу. Вынес, уложил на плиту, скинул фонящий «Силикат» в Гримпенскую трясину, выпил терапевтические сто граммов и вцепился в «хрусталь» мертвой хваткой, несмотря на увещевания и ругань Мордатого. Тот требовал снять комбез с Фили, отдать артефакт, хотя оба знали, что «хрусталь» защищает от радиации, а не выводит ее из организма. Без лечащих артефактов Филя был обречен. Когда Лоцман понял, для чего затевалось «спасение», то возненавидел Мордатого лютой ненавистью. Он выложил все, что думал о Двуликом. Мордатый перестал ругаться. Предложил успокоиться. В этот момент из-за башни крана вышел сталкер и спросил, не нужна ли помощь. Лоцман жестами пригласил незнакомца к ним. Мордатый сквозь зубы предупредил, что на хабар гость пусть не рассчитывает. Филя без сознания хрипел на плите. Всматриваясь в мрачные лица Сидора и Мордатого, Лоцман не видел ни капли сочувствия к умирающему. Когда в КПК звякнуло оповещение о кончине парня, Онисим сорвался. Накинулся на Мордатого, обвиняя в шакальей натуре, припоминая все грехи Двуликому. Сидор не вмешивался. Лишь когда Мордатый в два удара уложил Лоцмана мордой в бетон, потом добавил с ноги в голову, Сидор выстрелил. Пуля попала Мордатому в печень и сбросила с блоков в грязно-желтые камыши и осоку. Лоцман сжался в комок, созерцая, как капает кровь с разбитого лица, заполняет шероховатости в бетоне. Мордатый еле слышно стонал. Где-то вдали лаяли собаки. Лоцман ждал следующий выстрел – уже в себя. Было ошибкой затевать свару при незнакомце, ибо в Зоне нет порядочных людей. В Зоне все Двуликие…

Сидор не стал его убивать. Но Мордатый был еще жив, когда новый знакомый на глазах у Лоцмана столкнул «шефа сталкерят» в «студень» Гримпенской трясины. КПК звякнул вновь, подтверждая, что сталкер Мордатый погиб в аномалии на свалке Рассохи.

Лоцман вернулся в Андреевку и рассказал, как все было: что к маякам опоздали, что хабар увели какие-то ретивые бродяги, Филя остался не похоронен и его трупом потчевались тухлособы с эхо-псом. Они шуганули их, но Мордатому не повезло – под пси-атакой угодил в «студень». Сам Лоцман типа сбежал по радиоактивным завалам, куда мутанты не сунулись.

«Сталкерята» поверили. Даже Якубович. Лоцман все ждал, когда торговец спросит за «хрусталь», но тот молчал. Больше его в лагере ничего не держало – нескончаемый долг Мордатому списался в связи с кончиной последнего. Тайники из КПК «шефа» отошли в наследство кесаревцам. Через день после возвращения с Рассохи Лоцман закинул на плечо тощий вещмешок и объявил, что идет пытать счастья к «ЭкоХиму». Убедившись, что всем плевать, он дошел до «дуба молодых» и взял курс на Новоселки – к новому дому…

* * *

Где-то вновь завыли тухлособы.

Вой вернул Лоцмана в реальность. Он покрутил головой. Мутантов не увидел, зато разглядел просветы между деревьями. Лес заканчивался. Как и везде, территория у комплекса была свободной от насаждений. С приближением ночи видимость ухудшалась с каждой минутой. Лоцман прибавил шаг. Следовало спешить, иначе твари, коим все равно, день сейчас или ночь, сожрут быстрее, чем он доберется до нового напарника. Луч от налобного фонаря резал тьму, выхватывая из мрака кусты, деревья, кочки. Завывание тухлособов сменилось на возбужденный лай – судя по всему, твари учуяли одинокого путника. Лоцман занервничал. Закрепив «Нюхач» на груди, приготовил зубровские болты с лентами. Очень хотелось сорваться на бег, но трехлетний опыт держал в узде эмоции. Сталкер торопливым движением швырнул болт между деревьями, целясь в основание самого дальнего. Удача! Помахивая перед собой посохом, Лоцман устремился к маячку. Дальше! Дальше! Следующий! Хлопок! «Мухобойка»! Бросок правее и левее! Чуть влево! Дальше! Еще «мухобойка»…

Лай приближался. Обливаясь по`том от напряжения, Лоцман упрямо бросал болты и полурысью перебегал от дерева к дереву, шарил лучом, примечая подходящие валуны и поваленные лесины.

Все деревья вдруг очутились за спиной. Лоцман замер. Он стоял на краю травяного поля с редкими кустами и каменистыми кучами. Вдалеке мерцали огоньки. Пустырь перед комплексом!

Вслушиваясь в собачий лай, с замирающим сердцем Лоцман глянул в бинокль на огоньки. Светились окна четырехэтажного здания лабораторий «Вектора». Где-то огни были статичные, где-то мерцали, где-то двигались. Но все характерного голубого цвета. Исходя из опыта, Лоцман определил блуждающие «огни-шельмы», архианомалию «сияние» и вспышки «электронов». Попался на глаза и одинокий оранжевый огонек. Первая мысль была про костер сталкеров, но, вглядевшись, Онисим распознал всполохи «ведьминых пальцев».

На все про все ушло секунд двадцать, однако стая времени не теряла. Лай приближался, шорохи становились все явственнее. Лоцман лихорадочно соображал, как поступить. Залезть на дерево? На валун?

Нет.

Единственный сносный вариант – бежать до «Вектора».

Бежать, пока есть возможность, а дальше по ситуации…

И Лоцман побежал, уповая на чутье, мысленно молясь, чтобы тревожное пиканье «Нюхача» не сорвалось в пронзительное пищание. Ленты падали в траву, подбирались, снова падали… одна за одной, одна за одной. Когда дернуло в сторону, заполошно мелькнула мысль об обманке, но поздно – «омут» схватил добычу. Лоцман потерял равновесие и упал, больно ударившись о камень. Руки рефлекторно схватились за него, и со следующим рывком аномалии камень вывернулся из почвы. Заливистый лай уже раздавался с опушки. Страх смерти захлестнул разум. Едва справляясь с паникой, Лоцман резким броском швырнул увесистый булыжник в предполагаемый центр аномалии, а сам изо всех сил рванулся прочь.

Сработало. Более сильное возмущение сместило точку концентрации «омута», и сталкер выкарабкался за пределы аномалии. Луч фонарика скользнул по темной громаде леса, Лоцман к своему ужасу заметил бегущие к нему поджарые тела мутантов. Он вскинул автомат, выстрелил тремя короткими очередями. Тухлособы притормозили, бросились врассыпную. Звук напугал их, но не настолько, чтобы отказаться от добычи. Лоцман в свою очередь зарысил дальше, шаря лучом по траве, ориентируясь на всполохи «ведьминых пальцев». Походя подобрал увесистую каменюку, чтобы в случае чего опять обмануть аномалию.

«Забег» вновь оказался коротким. На этот раз из-за колючей проволоки. Ограждение в человеческий рост неплохо сохранилось и служило вполне себе серьезным препятствием. Лоцман нашарил на поясе штык-нож, хотел было перекусить проволоку, но в последний момент полез вверх по бетонному столбику. Тухлособы метнулись к сталкеру. Две псины в прыжке вцепились в ноги добычи. «Сумрак» защитил хозяина – клыки не достали до плоти. Чтобы удержаться, Лоцман навалился грудью на вершину столба, ощущая, как колючки впиваются в комбинезон, зафиксировался левой рукой, а правой дотянулся до кобуры с «макаром».

Паф! Паф!

С истошным визгом оба мутанта отцепились и затрусили в сумерки. Остальные в испуге отскочили от «колючки», но через миг злоба заглушила страх – и псы с рычанием вновь кинулись к забору.