В некоторые походы вместе с отцом ходил его дядя Эйд Маккарти, на пару с братом Джеком они знали секретное место, где выкапывали детекторные кристаллы и набивали ими походные рюкзаки. Братья успешно продавали их, отправляя по почте. Кристаллы требовались для детекторных радиоприемников и других целей. Дядья также занимались разведением устриц, так что юный Фрэнк научился нырять. Деньги, полученные на этих и других подработках, шли на покупку школьной одежды.

В подростковом возрасте отец переделал винтовку в дробовик, чтобы стрелять по птицам. На протяжении большей части своей взрослой жизни он оставался заядлым охотником. Однако на склоне лет он пришел к мнению, что необходимость охоты – один из мифов человечества, якобы мужчина должен охотиться, чтобы добыть столько мяса, сколько нужно его семье. Он считал, это связано с еще более распространенным мифом о полной самодостаточности: современная семья будто бы может прожить исключительно за счет земли, в полной независимости от магазинов, энергетических компаний и денег.

Глава 2
Испанский замок

На девятый день рождения Фрэнка Герберта, всего за три недели до биржевого краха 29 октября 1929 года, лесоруб Билл Нербонн подарил ему великолепную лодку из кедра, которую смастерил сам. Девять футов в длину – по одному футу на каждый год жизни мальчика, с дубовым каркасом и еловыми веслами. Она легко слушалась и стала постоянным источником радости для молодого человека.

В том году намечалось весьма мрачное Рождество для многих семей, поскольку страну сотрясал экономический кризис. Берли, с его многочисленными небольшими фермами, выглядел как оазис, огражденный от подобных неприятностей, а семья Ф. Г. была дополнительно защищена благодаря его надежной работе в дорожной полиции штата.

Авантюрист по натуре, Фрэнк имел привычку отправляться на своей лодочке в длительные поездки, порой слишком далекие для ребенка его возраста. Летом тысяча девятьсот тридцатого года он совершил одиночное путешествие из Берли вверх по Пьюджет-Саунд до островов Сан-Хуан. Путь туда и обратно составлял более двухсот миль. Он проделал большую часть этого путешествия, подплывая к судоходным маршрутам и ожидая теплоход, который тянул баржу в нужном ему направлении. Когда баржа подходила ближе, он греб изо всех сил, после чего пристраивался к ней, чаще всего втайне от шкипера. Иногда его замечали и прогоняли. В других случаях ему позволяли остаться и даже замедляли ход, чтобы отцу было легче пристать или отцепиться. Он так хорошо изучил расписание и маршруты движения барж, что стал постоянным, хоть и безбилетным, клиентом. Он также совершал короткие поездки на лодке в небольшой городок Лонгбранч на полуострове Ки, примерно в шестнадцати милях пути.

Как-то раз, когда Фрэнку исполнилось десять, он отправился на лодке в Пьюджет-Саунд и ловил форель в заливе Хорсхед, недалеко от Лонгбранча. Он увлекся и потерял счет времени. В сумерках отец осознал, что не успеет вернуться домой вовремя и не избежит порки. Он заметил модную моторную лодку, в которой сидели люди, его знакомые, шумели и весело проводили время. Отец подавал сигналы, и они подплыли, чтобы помочь. Мальчика пригласили на борт и привязали его лодку к своей. Оказавшись в моторке, Фрэнк заново как следует завязал веревку и только тогда увидел, что взрослые пьяны в стельку. Кто-то попросил Фрэнка провести моторку обратно в залив Хендерсон, с чем он с легкостью справился. Он хорошо знал местные воды. Единственное происшествие случилось, когда они добрались до причала: при швартовке насмерть пьяный пассажир упал в воду.

Весной тысяча девятьсот тридцать первого года Ф. Г. оставил обязанности патрульного и переехал со своей маленькой семьей в Хайлайн, между Такомой и Сиэтлом. Его деятельный ум постоянно придумывал схемы зарабатывания денег, большинство из которых не оправдывали ожиданий. Ф. Г. вместе с Крохой и еще одной парой открыли танцевальный зал на старом шоссе 99, известный как «Испанский замок». Когда началось строительство, Фрэнк торжественно выкопал первую лопату земли. Сухой закон все еще действовал, и стартующий бизнес – закусочная площадью семнадцать тысяч квадратных футов, где нелегально продавался алкоголь, – с самого начала был обречен на успех. Кроха работала за кассой, в то время как Ф. Г., умный, разбирающийся в технике человек, следил за тем, чтобы функционировало освещение и другие системы.

Ф. Г. занимался своими автомобилями лично, а потому содержал первоклассные мастерские, где бы ни находился. Он постоянно придумывал новые устройства и инструменты, чтобы облегчить работу. За счет возросшего со временем дохода от танцевального зала он приобрел автозаправочную станцию «Красная Корона» через дорогу, где впоследствии проводил бо́льшую часть времени. Бензин продавался по четырнадцать центов за галлон. Красные, белые и синие флаги развевались по обе стороны заправки, а у топливных насосов были стеклянные крышки, чтобы покупатели могли наглядно убедиться в чистоте топлива, заправляемого в автомобиль. На заднем дворе Ф. Г. держал автомастерскую. В качестве бонуса он предлагал клиентам бесплатное обслуживание картера.

Кроха была сильной, привыкшей к физическому труду женщиной, хотя ростом едва достигала пяти футов. Она не училась на медсестру, но житейских знаний хватало ей, чтобы иной раз даже принять роды. Одна история, в частности, красочно описывает и ее, и Ф. Г., и время, в котором они жили. Когда Ф. Г. еще служил в дорожной полиции штата, она сопровождала его на службу. Пока муж и другие офицеры совершали рейды по подпольным барам и арестовывали хулиганов, она ждала на заднем сиденье патрульной машины, одетая в большую шубу. «Когда мы выезжали оттуда, – вспоминала Кроха годы спустя, – под моей шубой позвякивали бутылки».

Юный Фрэнк часто читал перед сном при помощи лампочки на длинном проводе, прячась под одеялом, чтобы свет не попадал под дверь. Лампочка оставляла следы на простынях. Однако его никто за это не ругал, поскольку теперь семья могла позволить себе не стирать дома, а Кроха во всем винила прачечную и их сушилки.

Но между партнерами по танцевальному бизнесу возникли противоречия. В течение первого года их работы разгорелся жаркий спор, в ходе которого Ф. Г. и Кроха уличили своих партнеров в том, что те их обманывают, и в сердцах вышли из бизнеса без компенсации, полностью посвятив себя станции технического обслуживания.

В течение следующих четырех десятилетий «Испанский замок» стал одним из самых знаменитых танцевальных залов в Соединенных Штатах, его даже посещали знаменитые музыкальные группы со всего мира, что постоянно сыпало соль на раны моих бабушки и дедушки.

Погруженные в уныние, увидев, какую огромную ошибку они совершили, Ф. Г. и Кроха начали больше пить. Это отразилось на работе станции техобслуживания, которая и без того испытывала трудности со времен Великой депрессии. Вскоре бизнес обанкротился, и они остались ни с чем. Ситуацию усугубляло то, что Кроха находилась в положении. Лишенные источников дохода, Ф. Г., Кроха и Фрэнк, которому исполнилось одиннадцать, переехали к одной из семей Маккарти в Такоме. Фрэнк, которого обычно называли Младший^[6], делил спальню со своими кузенами, Томасом и Леонардом Маккарти, и каждую ночь перед сном рассказывал им приключенческие истории. Мальчики стали друг другу ближе, чем родные братья.

Через шесть месяцев Ф. Г. устроился продавцом, что позволило ему переехать с семьей в домик у пляжа на остров Дэй, соединенный небольшим мостом с Такомой. Это случилось весной тысяча девятьсот тридцать третьего года. В мае Кроха родила девочку, Патрисию Лу. После переезда семьи отца в Такому Фрэнк посещал Берли при любой возможности, навещая бабушку и дедушку, а также старого друга, Дэна Лодхольма.

Однажды ранним утром он рыбачил прямо напротив острова Дэй, дела у него шли неважно. Это происходило недалеко от Фокс-Пойнта на острове Фокс, где лес покрывал большую часть береговой линии. Спустя некоторое время он заметил индейца, сидящего на берегу и внимательно наблюдающего за ним. Мужчина, которому на вид было под сорок, подозвал мальчика и показал, как сделать приманку для рыб, которая впоследствии оказалась очень полезной. В течение следующих двух лет индеец Генри и отец стали близкими друзьями. Генри принадлежал к салишам из резервации Хох, жил в одиночестве, в старой коптильне. Он практически усыновил Фрэнка, обучив его многим обычаям своего народа.

Например, как ловить рыбу ногами, готовить с малым количеством воды, распознавать съедобные и лекарственные растения в лесу. Индеец питался сладкими красными муравьями и искал под пнями богатых белком личинок, которых также ел. Отец из любопытства тоже попробовал муравьев и личинок на вкус, но так и не пристрастился к ним. Генри обучил его ловле морских чаек с помощью разложенной на земле петли из рыболовной лески с куском сельди внутри. Когда птица наступала на леску, петля затягивалась, хватая чайку за одну или обе лапки. В «Ловце душ» (1972) Фрэнк Герберт напишет о другой технике охоты, которой он научился у индейца Генри:

«Катсук снял куропатку с гигантского болиголова возле пруда. Он называл его насестом. Земля под ним белела от птичьего помета. В сумерках куропатки сонно подходили к растению, и Катсук поймал одну из них с помощью длинной палки и петли из бечевки».

Хотя индеец Генри никогда в этом не признавался, его молодой белый друг, склонный к мелодраматизму, был уверен, что тот – убийца, изгнанный из племени.

Мужчина намекал на что-то неприятное в своем прошлом, но мальчик так и не узнал деталей и никогда не ощущал себя в опасности, находясь рядом с ним. Сорок лет спустя Фрэнк Герберт напишет о множестве полученных им впечатлений в «Ловце душ», динамичном, мистическом романе о ярости индейцев.

Научившись ловить рыбу по-индейски, юный Фрэнк всегда приносил домой с рыбалки большой улов. Однажды мужчина, владелец одного из универмагов в Такоме, спросил отца, как ему это удается. Фрэнк по наивности показал ему свою приманку для рыб. После этого мужчина начал производить их в таком количестве, что сколотил круглую сумму.

Чтобы подзаработать, отец установил на свою лодку мотор «Кинг» мощностью двенадцать лошадиных сил и использовал ее для буксировки бревен на берег, где их можно было распилить на дрова и продать. Однажды он наткнулся на полузатонувший большой контейнер, груженный пиломатериалами из прекрасного белого дуба, растущего в Теннесси. Часть древесины оказалась изъедена насекомыми, но в основном она сохранилась в хорошем состоянии и представляла значительную ценность. К тому времени семья вновь встала на ноги, так что отец с разрешения родителей обменял древесину на двадцатисемифутовую яхту, от которой отказался владелец, поскольку у нее были проблемы с устойчивостью. Когда Фрэнку исполнилось пятнадцать, он перестроил парусник и залил в корпус бетон, который выполнял роль утяжелителя. Однажды он взял с собой в плавание четырнадцать человек, включая гитариста, кларнетиста и аккордеониста. В те дни, как рассказывал отец, аккордеон называли «сожми меня – растяни меня»^[7].

Во время морских прогулок юный Фрэнк Герберт любил спать на палубе. Звезды расстилались над его головой, он запомнил названия и расположение созвездий и главных звезд. Научился пользоваться секстантом для навигации.

В возрасте четырнадцати лет отец переплыл Такомский пролив, преодолев целую милю среди коварных течений. Немного позже вместе со своим семнадцатилетним другом Недом Янгом отправился на небольшом парусном каноэ «Уиллитс» к фьордам материковой части Британской Колумбии, к югу от «Ручки Аляски», проделав путешествие туда и обратно почти в две тысячи миль. На стоянках они вытаскивали каноэ на берег, переворачивали и спали под ним. Когда они добрались до фьордов, там не оказалось пляжей, но индейская женщина позволила им переночевать на крыльце ее домика и накормила завтраком.