Скомкала записку, пальцы дрожали. Он не отступит. Он будет посылать подарки, сватов, слова, пока не сломит меня.

Швырнула платок в угол, упала на кровать, глядя в потолок. Стамбул пел за окном, но я слышала только стук своего сердца, которое билось, как птица в клетке, которое хочет вырваться, но не может.

Глава 4

Я сидела на кровати, сжимая телефон, когда в дверь постучали.

Пальцы замерли над экраном – я так и не ответила Кате, которая снова писала из Москвы, требуя новостей. Стук был мягким, но настойчивым.

Открыла дверь, ожидая увидеть Фатму, но вместо этого в комнату шагнула Айше, за ней – Лейла. Лицо мачехи пылало злостью, а Лейла смотрела на меня так, будто я украла у нее жизнь.

– Ты! – Айше ткнула в меня пальцем, ее кольца сверкнули. – Из-за тебя Амир не выбрал Лейлу! Мою дочь, мою гордость! Если бы ты не приехала, не махала своими волосами, он бы смотрел на нее! Лучше бы твой отец не признавал тебя, дочь неверной! Лучше бы тебя вообще не было!

Да, это утро точно было не из добрых.

– Не смей говорить о моей матери! – рявкнула, шагнув к ней. – И ты правда думаешь, что я хотела этого? Что я мечтаю быть его куклой? Ты слепая, Айше! Моя жизнь не здесь, а в другой стране, куда я хочу всех душой, а приехала лишь ради отца!

Лейла шагнула вперед, ее голос дрожал от ярости.

– Ты лжешь, Элиф! – крикнула девушка, сжимая кулаки. – Ты всегда в центре внимания! Я хотела быть с Амиром! Это был мой шанс, а ты все украла! Мама права, лучше бы не приезжала.

Я уставилась на нее, не веря своим ушам. Лейла, моя младшая сестра, которая делилась со мной конфетами и шептала секреты, теперь смотрела на меня, как на врага.

– Ты серьезно? – я почти засмеялась, но смех вышел горьким. – Ты думаешь, Амир – это сказка? Он не принц, Лейла, он зверь! Ты бы не выжила с ним!

– А ты выживешь? – огрызнулась она, ее глаза блестели от слез. – Ты всегда была сильнее, умнее, красивее! Я хотела хоть раз быть первой!

– Хватит! – Айше схватила Лейлу за руку, потащив к двери. – Ты все разрушишь, Элиф. Ты проклятье этого дома!

Дверь хлопнула, и я осталась одна, задыхаясь от гнева.

Эта женщина не знала правды – о долге отца, о том, как Амир держит нас за горло. Она жила в своей фантазии, где Лейла, став женой Демира, купалась бы в золоте.

Но я-то была уверена: Амир не дарит счастье. Он ломает людей, как ветки. И все же слова Лейлы резали, как нож. Она хотела быть на моем месте?

Она не понимала, что это не победа, а клетка.

Упала на кровать, пытаясь успокоиться, но в дверь снова постучали. Фатма, служанка, вошла, держа шкатулку резьбой. Ее глаза были опущены, как всегда.

– От господина Демира, – пробормотала она, ставя шкатулку на стол и быстро уходя.

Открыла его, стиснув зубы. Внутри лежали серьги – золотые, с сапфирами, и коробка с пахлавой, посыпанной фисташками. Аромат меда и орехов наполнил комнату. Еще один подарок, еще один шаг в его игре.

Турецкие традиции сватовства – бесконечные дары, чтобы показать щедрость жениха и связать невесту. Захлопнула шкатулку, но ее тяжесть осталась в моих руках. Амир не отступал.

Я хотела швырнуть подарки в стену, но вместо этого взяла телефон. Сообщение от Кати все еще ждало ответа: «Софа, ты там жива? Пиши, а то волнуюсь!» Я начала печатать, но мысли путались.

Как объяснить, что моя жизнь рушится? Что меня продают, как товар на Гранд-базаре? Так и не отправив ответ, убрала телефон, когда в дверь снова постучали. Фатма вернулась, теперь с огромной коробкой, перевязанной темно-синей лентой.

– Еще от господина Демира, – она поставила коробку и исчезла, как тень.

Долго смотрела на коробку, прикасаться к ней не хотелось, но пришлось. Развязала ленту, чувствуя, как сердце колотится.

Внутри было платье – черное, шелковое, с серебряной вышивкой, легкое, как ночной ветер. Рядом лежала записка, написанная черными чернилами: «Элиф, жду тебя завтра на ужин в моем доме на Принцевых островах. Надень это платье. Оно для тебя. Амир».

Скомкала записку, но пальцы невольно коснулись шелка. Платье было красивым – слишком красивым. Оно кричало о его власти, о его желании контролировать даже мой выбор одежды.

Ужин? Он не просто сватался – он вызывал меня, как на дуэль. Бросила платье на стул, но его вид не давал мне покоя.

Вечером я спустилась во внутренний дворик, где слуги накрывали стол для ужина. Айлин и Селин сидели в углу, шептались, бросая на меня любопытные взгляды. Их одинаковые лица, обрамленные темными локонами, были как зеркала, но я не могла разобрать, что они думают.

Лейла сидела отдельно, ее глаза были красными, но она избегала смотреть на меня. Айше что-то шипела ей на ухо, и я знала, что это обо мне.

Вошел отец, его шаги были тяжелыми, как будто он нес на плечах тяжелый груз. Он посмотрел на меня, а я почувствовала укол вины. Я не могла забыть его слова о долге, об угрозе Амира.

Но я не могла и простить.

– Элиф, – позвал он, его голос был хриплым. – Поговорим.

Я последовала за ним в его кабинет, закрыв дверь. Он сел, руки дрожали, но глаза были твердыми.

– Ты получила подарки?

– Да, – я скрестила руки. – И записку. Он хочет, чтобы я надела его платье и явилась к нему, как послушная кукла.

Отец вздохнул, его лицо стало еще бледнее.

– Элиф, ты должна понять. Амир не остановится. Он выбрал тебя, и его слово – закон. Если ты откажешься, он…

– Я знаю, – мой голос был резким. – Ты уже сказал. Он уничтожит нас. Лейлу, Айлин, Селин. Но почему ты позволяешь ему? Почему не борешься?

– Потому что я уже проиграл, – его голос сорвался. – Я проиграл, когда взял деньги у его отца. Я думал, что смогу вернуть их, но… я не смог. Теперь он держит нас всех. Ты – единственный способ спасти их.

Стиснула кулаки, чувствуя, как гнев борется с отчаянием.

– А что, если я уеду? Вернусь в Москву? Он не достанет меня там.

Отец покачал головой.

– Он достанет. И не только тебя. Лейлу. Сестер. Он не прощает.

Отвернулась, не в силах смотреть на его сломленное лицо. Моя русская кровь кричала, чтобы я сбежала, но турецкая половина сердца держала меня здесь. Ради них. Ради отца, который умирал. Ради сестер, которые еще не знали, какой ценой мы платим.

После ужина я вернулась в свою комнату, снова посмотрела на платье. Оно лежало на стуле, как вызов. Взяла его, чувствуя мягкость шелка под пальцами.

Надеть его? Это значило бы подыграть Амиру. Но не пойти – значило бы поставить под удар всех, кого я люблю.

Бросила платье на кровать и вышла на балкон. Стамбул сверкал огнями, Босфор нес свои воды, а где-то там, на Принцевых островах, Амир через сутки ждал меня.

Нужно было что-то делать, не быть покорной игрушкой в руках мужчины, который будет все решать за тебя. Он не сможет заполучить меня, если меня не будет.

Мысли сами собой побежали в голове вереницей, а рука потянулась к телефону.

Глава 5

– Мехмет, это я, София, – мой голос дрожал, но я старалась говорить твердо, сжимая телефон. – Мне нужна твоя помощь. Это… безумно, но ты единственный, кому я доверяю.

– София? – знакомый и теплый, прозвучал с тревогой. – Что стряслось? Ты где?

– Дома, в Стамбуле, – сделала глубокий вдох. – Слушай, я не могу все объяснить, но мне нужно исчезнуть. Инсценировать смерть. Чтобы все думали, что я утонула. Ты можешь помочь?

Это было безумием, но решение было принято спонтанно, если меня якобы не станет, то Амир успокоиться, возьмет в жены Лейлу и все будут счастливы.

Тишина на другом конце была оглушительной. Я ждала, пока Мехмет осмыслит мои слова, чувствуя, как сердце стучит в горле. Мы не говорили больше года, но я знала, что он работает хирургом в больнице местной.

Мехмет был моим другом в Москве и там называл меня по второму имении – Софией. Он был старше меня на три года, с добрыми карими глазами и привычкой теребить рукав, когда нервничал.

Он ухаживал за мной – звал в кафе, приносил книги по анатомии, но я отказала. Любовь тогда казалась мне помехой, я жила мечтами о карьере, я была счастлива получать, получать образование как хотела мама, а не подчиняться мужчинам по первому слову.

Махмет не злился, остался другом, и мы часами болтали о медицине, о его тоске по Стамбулу, о русских зимах. Теперь у него была жена и скоро должен был родиться ребенок, но я надеялась, что он не откажет.

– София, ты серьезно? – наконец спросил он, голос стал ниже. – Это не шутка? Почему ты так решила? Я не ничего не понимаю, в какую историю ты попала?

– Не могу сказать, – закусила губу. – Обещаю, я все объясню, но не сейчас. Ты в больнице, ты можешь… найти тело. Девушку, похожую на меня. В морге наверняка есть кто-то подходящий, город большой, каждый день что-то происходит.

Мужчина выдохнул, я почти слышала, как он проводит рукой по волосам, как делал в Москве, когда не знал, что сказать.

– Это опасно. И если ты просишь, то действительно ситуация у тебя безвыходная.

– Да, да, все именно так, ты всегда меня понимал с полуслова. Я все сделаю сама, нужно только потянуть время. Ты не должен допускать до опознания пока я не подам знак,– адреналин начинал закипать в крови, я так и видела, как все проверну, как Махмет позвонит отцу, что в его больницу поступила девушка похожая на меня.– Махмет, я могу на тебя рассчитывать?

– Да, да, София, можешь. Именно потому, что как раз вчера в морг привезли девушку. Я увидел ее и на секунду подумал, что это ты. Темно-русые волосы, твой рост. Утонула в Босфоре, ее еще не опознали, но тело сильно раздуло от воды. Я даже пошел проверить, чтобы убедиться, что это не ты.

Замерла, пальцы сжали телефон сильнее. Это был шанс. Жуткий, но реальный и им нельзя было не воспользоваться.

– Ты сделаешь это? – уточнила, стараясь не выдать волнения. – Поможешь мне?

– Да, но, – его голос был полон сомнений. – Если я соглашусь, ты должна мне все рассказать. Не хочу, чтобы ты пропала навсегда.

– Обещаю, – сказала, хотя не была уверена, смогу ли. – Встретимся после полуночи, у причала в Бешикташе. Я уйду из дома так, чтобы никто не заметил. Мехмет, пожалуйста.

Он помолчал, потом тихо ответил:

– Хорошо. Но будь осторожна. Я буду там.

– Спасибо, – прошептала, и связь оборвалась.

Выпрямилась, чувствуя, как адреналин пульсирует в венах. Мехмет согласился. Теперь все зависело от меня.

Я должна была уйти незаметно, оставить следы, чтобы все поверили, что я утонула. Платье от Амира, его записка, подарки – все осталось в комнате, как доказательство, что я была здесь.

Открыв шкаф, я достала черную футболку и джинсы, чтобы слиться с ночным городом. В рюкзак бросила кошелек, документы, наличные деньги. То платье, в котором я была дома, даже белье и обувь, сама переоделась в более удобную одежду.

Ноутбук, как и все остальные дорогие мне вещи, придется оставить, а еще телефон, но его уже рядом с одеждой. Нашла старый браслет, который Мехмет подарил мне в Москве – тонкий, из кожаного шнурка с маленьким кулоном в виде полумесяца.

«На память о России», – сказал он тогда, улыбаясь. Мы сидели в университетском кафе, пили чай с бергамотом, а за окном шел снег. Мехмет рассказывал о стамбульских базарах, о том, как его бабушка готовила долму, и я смеялась, когда он пытался выговорить «перепелиные яйца» по-русски.

Он был не таким, как другие парни – не хвастался, не давил, просто был рядом. Даже после моего отказа он не перестал быть другом. Теперь я просила его рисковать ради меня, и это жгло совесть. Этот браслет он должен будет надеть на руку той девушке, и еще один, тот что подарил мне отец на совершеннолетие, который я носила не снимая с восемнадцати лет.