– У меня проявлялась метка на руках, – схватившись за горло, выдавливаю я. Мне физически тяжело говорить то, что сделает пропасть между нами непреодолимой. – Арм, чешуйки были алмазными.

Мир вокруг нас словно замирает, пока я жду реакции принца. А он молчит. Жар, который исходил от его тела, сменяется лютой стужей. И моё сердце заходится в печальном вое, ощущая такой же ответ с его стороны.

Я кусаю губы, не зная, что сказать, что сделать, чтобы унять эту тоску. Чтобы и мне, и Арму не было так больно.

– Я понял, – спустя долгие полминуты отвечает принц. Лицо его сереет, но голос твёрд и спокоен. – Значит, не судьба, Рика. Ты знаешь, кто он?

– Нет, – закрыв лицо ладонями, отвечаю я. – Чешуйки проявляются спонтанно. Первый раз – в тот день, когда ты покинул Ворви-Уш. Второй раз – сегодня, когда ты меня спас. Перед тем как нас нашёл Талль. Они фантомные. Будто что-то мешает им засиять в полную меру.

– Это означает, что истинная связь ещё не проявилась в полную силу. У тебя с кем‑то формируется привязка, – сухо объясняет Арм и кивает на вход в общежитие. – Давай поднимемся?

– А как понять с кем? У Кары и Рейва метки сияют, когда они находятся рядом. Мои же чешуйки проступают совершенно спонтанно! – Я живо подхватываю эту тему и говорю так, будто мы обсуждаем научный проект.

Просто потому, что в душе такая лютая смесь раздирающих эмоций, что поддайся я хоть одной – утянет в водоворот отчаяния.

– Пока связь не пройдёт все три стадии привязки, метка не засияет.

Арм приветствует ночного смотрителя, который провожает нас удивлённым взглядом, но не делает никаких попыток остановить. Впрочем, я бы тоже не рискнула вставать на пути дракона с таким пугающе мёртвым лицом.

– У тебя вообще никаких догадок, кто мог стать твоим истинным? – спрашивает Арм, когда мы один за другим преодолеваем пролёты до моего этажа.

И меня пугает лёд в его голосе. Принц будто баррикадируется внутри себя, не давая ни капли эмоций просочиться наружу. А я хочу! Я хочу увидеть этот шторм. Хочу помочь ему пережить это состояние.

– Ни малейших догадок, Арм. Кто из вашей делегации может быть алмазным драконом?

Мы останавливаемся у входа в комнату, за которой я слышу громкое ворчание бабули и звонкий голос Юны.

– Не знаю, – качает головой Арм. – Но я разберусь, кто скрывает своего зверя. Разберусь и найду.

Глаза принца темнеют до штормовой синевы, и я всерьёз начинаю переживать за того, кто окажется моим истинным. В таком состоянии Арм и переломать его может.

– Спасибо, – только и выдавливаю я.

Хватаюсь за ручку двери, как меня останавливает вопрос принца.

– Тебе не кажется странным, что Талль оказался так близко от места нападения?

Замираю на секунду. Меня появление стального дракона нисколечко не удивило: мало ли какие занятия у него сегодня были по расписанию.

– Так и ты тоже свалился, как камень с небес, – возражаю я в неосознанной попытке выгородить друга.

После событий в лесу Морока, а затем у административного терема мы очень сдружились с драконом. Недоверие Арма ранит и меня.

– Не доверяю я ему, – признаётся принц. – Особенно после твоих чешуек и сегодняшнего нападения.

– Ты что-то про него знаешь? – Оставив ручку двери в покое, разворачиваюсь к Арму.

– В том-то и странность, что ничего. Биография у него уж до тошноты вылизанная. Но я разберусь, Рика. Это уже принцип.

И не давая мне и слова возразить, он первым открывает дверь.

– Шестеро! – слышу радостный возглас бабули. – Это кого такого красивого к нам занесло?

Пока Арм сдержанно здоровается с ба и Юной, я зависаю на пороге. Сейчас, когда внимание принца переключается на моих соседок, я с горечью понимаю, что не справляюсь.

Арм найдёт моего истинного. А кто найдёт моё сердце, которое больше не хочет биться без принца?

Глава 3. Я всё равно буду рядом

Армониан Маврилик

Укутанный в тёплую шаль, окружённый заботой и вниманием, я чувствую смертельный холод внутри. Я даже дракона не ощущаю. В душе будто кладбищенская тишина стоит.

Алмазные чешуйки. Два слова. Два простых слова, которые снова делят мою жизнь на до и после. И как в прошлый раз, эта проклятая особенность забирает у меня самое ценное. В детстве – любовь отца, сейчас – любимую девушку.

Перевожу взгляд на Рику, сидящую рядом и беспокойно посматривающую на меня. Вокруг альвы суетится бабуля, обрабатывая порезы и ссадины. Рика в надёжных руках, хотя бы сейчас я могу выдохнуть.

Отвожу глаза, наблюдая за тем, как Юна вместе с Шушем ползают по полу и выкладывают мотки светящейся пряжи в странный узор. Понятия не имею, чем занимаются эти двое. Мысли уносятся в далёкое прошлое. В памяти короткими вспышками пролетают воспоминания из детства, когда мы с Андреасом учились оборачиваться. Моя магия уже тогда была опасна для окружающих. Я плохо справлялся с той невероятной мощью, которая досталась мне. И сознательно глушил её. Боялся подвести отца и маму. Рождённый не в истинной паре, я изо всех сил старался стать достойным.

Андреас проходил оборот первым. У меня до сих пор в ушах стоит шум оваций, которыми его наградили, когда дракон Миллата засиял на солнце во всём своём алмазном великолепии. Видя, как восхваляют кузена, я дико перенервничал. И при первой попытке моя сила вышла из-под контроля. Восточная башня имперского дворца до сих пор стоит разрушенная, как напоминание о моей беспечности. Второй раз я действовал осторожно, давил прорывающегося дракона и ту мощь, что он нёс в себе. Но и вторая попытка не принесла душе ликования. Мой дракон был обсидиановым. Чёрным, блестящим, но обсидиановым. Я понял: это провал. Отец мне такого никогда не простит. Я не справился. Я опозорил его.

Он отстранился от меня. Не наказывал, не лишал титула и не ссылал. По-прежнему считал меня своим сыном, но с тех пор наши отношения стали холоднее. Тогда я смирился, но в случае с Рикой сделать этого не могу. Не могу, а нужно. Она не моя, хоть дракон и сотню раз со мной не согласен. И всё, что я сейчас могу, – это позаботиться о будущем любимой. Быть рядом до тех пор, пока буду ей нужен.

– Арм?

Лёгкое касание дрожащих пальчиков высекает искры под кожей. Кажется, я дышать начинаю только тогда, когда Рика меня касается.

– Арм, ты как? – Альва смотрит на меня так, что мне снова становится больно.

Она сейчас открыта мне, я вижу, что ей тоже тяжело. Её тянет ко мне так же, как и меня к ней. Но чувства ничто перед истинностью, и когда чешуйки на запястьях Рики будут гореть постоянно, она забудет, что когда-то любила меня. А мне останется только уступить.

Или убить её истинного и забрать Рику себе.

– Арм, что с тобой? – в страхе спрашивает альва, словно почувствовав тьму в моей душе.

– Ничего. – Качаю головой, отгоняя и непростительные мысли, и ненужную сейчас меланхолию. Сожрать себя я смогу и позже, а сейчас надо решать проблемы. – Всё в порядке. В относительном.

– Ага, – растерянно тянет альва и внезапно пересаживается в кресло ко мне. Обнимает, как не позволяла себе никогда. – Не отдаляйся, прошу.

– Не буду, – обещаю я, ловя хитрый взгляд бабули Виреми.

Из всех женщин мира эта почтенная леди так и остаётся для меня неразгаданной загадкой. Шутка ли, леди Виреми в прошлом возглавляла Теней старого Владыки Алерата. Да даже наш лорд Греаз отзывается о способностях бабули с глубоким уважением. И то, что она сейчас здесь, нам только на руку.

– Рассказывайте, голубки. Чего кручинитесь? – спрашивает бабуля, усаживаясь в кресло сбоку и подзывая к себе Шуша. – Иди сюда, бестолочь крылатая, не туда узор ведёшь. Как мы, по-твоему, иллюзию создадим, если ты симметрию рисунка нарушишь?

Пропускаю слова бабушки мимо ушей, предоставляя Рике возможность рассказать о нападении. И пока альва в красках расписывает и занятие у мастера Зиммы, и прогулку до общежития, позволяю себе прижать её к себе. Утыкаюсь носом в плечо Рики, дышу. Напитываюсь запахом альвы, запоминая каждую нотку, каждую эмоцию, что дарит её близость. Хотя бы на сегодняшний вечер почувствовать себя её парой.

– Ага, то есть чешуйки точно были алмазными? Или просто вспыхнули и пропали? – почесав указательным пальцем подбородок, уточняет Виреми.

– Ну да, – живо кивает Рика, а потом затихает и добавляет то, отчего у меня сердце взрывается бурей эмоций: – Вроде бы.

– Вроде бы? – Даже Юна отрывается от своего занятия и скептически смотрит на подругу.

А я жду её слов, как путник дождя в пустыне. Дай мне надежду, Рика. Нам!

Альва хмурится, даже губу прикусывает. И через секунду, печально глядя мне в глаза, проговаривает:

– Они были прозрачным, с радужным отблеском. Это же алмаз?

Прикрываю вмиг потяжелевшие веки. Не этого ответа я ждал. Не этого.

– Милая, все драконы Валестии драгоценные. Блестят и переливаются, чешуекрылы самодовольные, – с улыбкой произносит бабуля и, переведя взгляд на меня, добавляет с наигранным почтением: – Простите, Ваше Высочество. Старые привычки неискоренимы.

А у меня горло от волнения перехватывает. Какая там обида?

– Если вы сейчас скажете, что эти чешуйки ничего не значат, то я буду вечно вам должен.

По жилам, заменяя смертельный холод, пробегается волна энергии. Надежда, та самая, которая так была нужна мне. Она зарождает в душе желание жить.

– Как бы я ни хотела обладать таким преимуществом, – вздыхает бабушка и принимается рассматривать руки. – Но не могу. Это и впрямь могли быть алмазные чешуйки. А могли быть сапфировые. Или обсидиановые. Первое проявление метки – это настройка на истинную пару. Но обнадёживать вас, ребята, я не хочу. Однако напомню об одном. Рика, над чем ты работаешь?

Секунду в комнате стоит густая тишина. А затем мне в ухо раздаётся победный клич.

– УПС! УПС! – Рика стискивает мою шею, а потом отправляется в танец по комнате. – УПС! Конечно! Арм, – через один счастливый виток, она обращается ко мне, – я доделаю своё устройство поиска судьбы, и оно докажет, что ты мой… В смысле ты и я…

Рика запинается, густо краснея и воровато посматривая на бабулю. А старая плутовка ехидно ухмыляется и делает вид, что занята дрессировкой мотылька.

Не обращая ни на кого внимания, я поднимаюсь с кресла и шагаю к Рике. Молча прижимаю её к себе и утыкаюсь носом в макушку. Ещё ничего не известно, но мне уже легче. Во тьме, в которую я успел окунуться, появился крохотный путеводный огонёк.

– Значит, действуем по плану. Тебе надо выиграть осколок Конклава, – улыбаясь в лучащиеся радостью глаза, произношу я.

Рика кивает и тянется ко мне, будто выпрашивает поцелуй. Но именно в этот момент дверь в комнату распахивается, являя нам Мира и Талля со спящим Клацем на плече. И если дракон выглядит прилично, то Мир, который, видимо, опять обращался в ягуара, снова пугает народ наготой, едва прикрытой кителем.

– Пресвятые пассатижи, – выдыхает Юна, потрясённо разглядывая оборотня.

– Да нет, дорогая, это пресвятые бубенцы, – игриво произносит бабуля, заставляя Мира покраснеть.

– Ребята! – Рика, к моему сожалению, выкручивается из объятий и бросается к парням. – Вы нашли?

Она снимает хомяка с плеча дракона и обеспокоенно осматривает малыша.

– Он просто спит, вымотался, – доносится до меня шёпот Талля.

– Внуча, где твои манеры? – прерывает леди Тэлль и поднимается из кресла. – Представила бы сначала столь примечательных молодых людей.

– Очень примечательных, – бубнит с пола Юна, старательно уводя взгляд от жениха. – Хлебом не корми, дай своё примечательное напоказ выставить!

– Да не видно у меня ничего! – злится оборотень, шагая внутрь и прикрывая стратегически важное место ещё и руками.

– Бабуля, это Талль-Маэль Руилак и Ратмир Кокура. Ратмир – жених Юны, Талль – мой хороший друг, – тараторит Рика, проходя к комоду, где лежит широченная подушка, и устраивая на неё Клаца. – Парни, это моя бабуля, леди Виреми Тэлль.