– Я не твой отец, Ард, – Келли выдохнул очередное облако дыма и затушил окурок. – Я никогда не собирался им становиться. Никогда даже не хотел этого. Не хотел быть им. Не хотел заменять его. Если честно – не очень даже хотел вспоминать его. Но все равно вспоминал. Каждый раз, когда видел Эрти. Поначалу было тяжело. Затем легче. А потом, в какой-то момент, я перестал видеть в Эрти кого-то, кроме своего сына.

Арди тяжело было это слышать, но он слушал. Из уважения. Потому что если как-то и можно описать те чувства, что он испытывал к Келли, то проще всего назвать их уважением. Келли заслуживал хотя бы такого.

– Я не лез к тебе с советами. Не просил ничего. Ничего не требовал. И не стал бы делать исключения и сейчас, если бы не… – Келли вздохнул. – Если бы не ключ в твоих руках, здоровяк. Ключ, на который ты смотришь точно так же, как когда-то я смотрел на этот нож.

Ардан дернулся в сторону и, сам не зная почему, резко убрал железку обратно в карман куртки.

– Это то, чему сына должен научить отец, Ард. И может быть, наступит тот день, когда сыновьям больше не потребуется такое знание, но пока он не наступил – это надо рассказать. Мне это когда-то давно рассказал мой отец. Когда я чуть было не проломил камнем голову парнишки, с которым не поделил какую-то ерунду. А моему отцу рассказал его отец, а ему – его. И так далее. Но твой не успел рассказать тебе, а у зверей… у зверей, полагаю, все немного иначе, – Келли, правой рукой тяжело опираясь на столик, а левой придерживая поясницу, поднялся на ноги и снова потянулся. – В мире есть разные враги, Ард. Есть такие враги, которых ты жаждешь убить, растерзать, подвергнуть их таким страшным мукам, чтобы Ангелы заплакали. Таких мало, но такие враги есть, здоровяк. Есть другие враги, Ард. Которых ты уважаешь, понимаешь и смерть которых вызывает у тебя сожаление и, может, легкую ностальгию – таких тоже мало, здоровяк. Еще меньше тех, кого ты ненавидишь. Но и тех и других – единицы.

Келли подошел к столу, забрал нож и, стоя, ловким, ковбойским движением закинул его, не нагибаясь, обратно в ножны.

– Но в основном ты убиваешь и калечишь тех, на кого тебе по большому счету плевать. Ты бы и не хотел причинять им вреда, но тебе не оставили выбора. Таких большинство, Ард. И на фронте. И в жизни. Ты просто выстрелил. Просто ударил ножом. Просто намагичил там чего-то. Потому что ты вот с этой стороны. А они с другой. Погано? Да. Хотелось бы иначе? Безусловно. Порой мучительно? Если ты не псих, то разумеется. Но проходит день, неделя, может, месяц, и ты забываешь. Все забываешь. Потому что убивать врагов, пусть даже мимолетных, куда проще, чем рассказывают всякие… сказители, – Келли поправил шляпу и повернулся обратно к дому. – Сложно друзей хоронить, Ард. И еще сложнее – близких. Потому что ты жив, а они нет. И ты съедаешь себя, мучаешь вопросами – а что, если бы ты поступил иначе. Что, если бы успел. Что, если бы все обернулось иначе… Твои глаза, здоровяк, изменились не после того, как ты пролил кровь. Потому что, видят Вечные Ангелы, я уверен, что твой путь в столицу не был таким простым, как ты описывал в письмах матушке. Но что я точно знаю, так это то, что только недавно ты похоронил своего друга. Врага убивать легко. Этому даже можно научить. Но никто не научит хоронить друзей.

Ардан непроизвольно сжал карман, где лежал ключ.

– Легче не станет, здоровяк, – совсем уж тихо добавил Келли. – Просто в какой-то момент ты станешь реже об этом вспоминать. А затем еще реже. И еще. И еще. Пока воспоминания не будут возвращаться к тебе только в какие-то определенные моменты. Это как тяжелый мешок за плечом. Ты просто привыкаешь к его весу и… да и все. Такая вот правда жизни, парень.

Ардан прикрыл глаза.

Прадедушка когда-то сказал, что вряд ли на сотни километров вокруг найдется тот, кто его поймет. И прадедушка был прав… и не прав одновременно.

– Ты думаешь о сыне вождя? – спросил Ардан. – Он ведь остался жив.

Келли замер около двери, ведущей на кухню.

– Думаю, Ард. Точно так же, как и ты думаешь о вожде Шанти’Ра.

– А почему тогда не отправишься на его поиски?

– Потому что у меня есть семья, Ард. Моя семья. О которой мне надо заботиться, но… – Келли посмотрел на Ардана из-под шляпы. – Ты ведь знаешь ответ. Потому что находишь свой покой в точно таком же ответе.

– Да, нахожу, – Ардан внезапно понял, что не может удержать слова внутри своего разума. – Завтра я встречусь с ними, Келли. Встречусь с Шанти’Ра… Спящие Духи, Келли, я убил далеко не одного человека. И не только человека. И ни разу не потерял из-за этого сна. Потому что не хотел их убивать. Ни одного из них. Ни тех бандитов в поезде, ни Лею, ни Ильдара, ни Индгара, ни вампира… просто… просто так сложилось. Ты прав. Просто они оказались на другой стороне. А Лею я даже понимаю… лишь дважды я хотел причинить боль…

«Дядя эльф, а это вы так фокусы показываете?»

«Я просто хотела стать сильнее… чем студенты… чем профессора… и они обещали сделать меня сильнее».

Ардан сжал себя руками за плечи и согнулся так, что едва не коснулся грудью колен. Он не видел, но чувствовал, как тени роятся вокруг его ног. Как липкими, пахнущими смертью и отчаяньем, болотными травами они опутывают его ноги. Как постепенно поднимаются по ногам, впиваясь в кожу жалами оголодавших москитов. И оставляя после себя жгучие следы, жадно вытягивают кровь, а вместе с ней и тепло.

Арди с детства не помнил, что такое мерзнуть. Не когда легкий холод едва заметно касается ледяными губами, а когда настолько холодно, что одежда причиняет боль и шуршит о плоть наждачной бумагой, скользящей по необработанному дереву.

– Ты хочешь причинить им боль? – раздался голос откуда-то сверху, где все еще светило солнце, где кроме илистого дна болота, пахнущего тухлятиной и трупным смрадом, осталось что-то еще. – Причинить боль Шанти’Ра?

Арди почувствовал, как десны раздвигают ползущие из челюсти клыки. Как ускоряется дыхание, вырывающееся из онемевшей и пересохшей глотки. Как его собственные когти царапают куртку.

– Так сильно, – то ли прошептал, то ли процедил, то ли прорычал Ардан. Перед его глазами пронеслись сцены прошлого. Отец. Тевона Эллини. Андрей Кальдрон. Северяне. Крики и боль.

А затем ящики с детьми в Метрополии. Мертвыми и изуродованными. Поместье Иригова. Взорванный банк, взорванный храм, эксперименты с Первородными, погибшие люди. Операция «Горный Хищник».

Столько боли… столько гнева… столько ярости… Все это смешивалось, принимало разные образы, разные события, сливаясь в едином порыве, закручиваясь в темный водоворот.

Ардан задыхался внутри него. Задыхался, но не мог отпустить. Потому что завтра встретит Шанти’Ра.

– Так сильно, Келли… я хочу, чтобы они кричали. Громче, чем кричал мой отец. И рыдали. Чтобы видели свое отражение в крови так же, как его видели те дети в степи… чтобы их родители так и не дождались их обратно… – Ардан поднял свои руки и посмотрел на них. Сколько он уже успел пролить крови. Просто… потому что. Без какой-либо даже веской, личной на то причины. Совсем как зверь, опьяневший на охоте от гона и жара чужой жизни на собственных клыках. Если бы он все еще находился в Алькаде, его бы изгнали из стаи. – И я знаю, что могу… я знаю, что могу сделать это, Келли. Я знаю, что могу прийти туда. Что могу взять кольца, накопители, свой гримуар. А если не хватит их, я произнесу слова. И их больше не будет. Ни одного из них. Я могу это сделать. У меня может хватить сил. И останется только кровь и только крики…

Что-то сжало ему плечо. Очень сильно. И очень крепко. Достаточно, чтобы выдернуть из темного болота, гниющего от боли и сгорающего от ярости. Выдернуть обратно на свет. Где дышалось легко. Где затухающий закат еще брезжил где-то на границе Обратного Океана.

– Быть хорошим человеком, Арди, не значит быть тем, кто никому не вредит, – Келли смотрел куда-то туда же. За горизонт. – Если честно, я вообще не знаю, что это значит. Никогда им не был. Но где-то услышал, что хороший человек – это тот, кто обладает силой, чтобы разрушить все вокруг себя, но также и сдержанностью, чтобы так не поступать.

Арди вспомнил слова Атта’нха о том, что делает Эан’Хане тем, кто он есть.

А потом вспомнил слова Катерины о «хороших» и «правильных» людях.

И кто из них двоих прав?

– А как сдержаться, Келли? Как мне, о Спящие Духи, сдержаться?

Шериф молча кивнул в сторону закрытого окна. Там, на полу, забавно надувая щеки и корча смешные рожицы, Тесс играла с Кеной, которая прыгала на цыпочках, размахивая своим новым плюшевым мишкой.

И Арди почувствовал, как холод отступил. Как ему стало теплее.

– Порой этого недостаточно, Келли. Порой достаточно маленького толчка и…

– Я знаю.

– И что тогда?

– А этого не знаю, парень, – шериф отпустил его плечо и отошел в сторону. – И никто не знает. Каждый находит что-то для себя. Это ведь такой вопрос, Ард, ответ на который не прочитаешь в книге и не услышишь ни от отца, ни от друга, ни от командира.

Они замолчали. Но не так, как молчали прежде. Что-то изменилось в этой спокойной тишине, повисшей между ними. Между шерифом Келли Брайаном и дознавателем Арданом Эгобаром. Что-то новое, совсем маленькое, лишь едва-едва зарождающееся.

– Пойду к твоей матушке. Помогу накрыть на стол, а то Эрти сегодня задержится, а у Тесс, – в глазах Келли при виде дочери и рыжеволосой певицы отразился покой. Глубокий и мягкий. – У Тесс есть дела поважнее.

Шериф уже коснулся ручки двери, как Арди сказал несколько слов. Сказал настолько громко, насколько мог найти в себе силы воли, чтобы признать их правоту. Так, что фактически прошептал.

– Спасибо… спасибо, Келли, что заботился и заботишься о Шайи и Эрти. И заботился, как мог, о моем прадедушке. Без тебя бы они не выжили.

Рука Келли дрогнула, и он надвинул шляпу чуть глубже на глаза.

– Может, и выжили бы… но вот я точно подох бы в каком-нибудь салуне или в обоссанной канаве.

И он ушел.

А Ардан посидел еще несколько минут, теребя ключ в кармане куртки, а затем встал и пошел в дом, где его ждали родные. Странная, немного сломанная семья. Место, где он чувствовал тепло и покой.

* * *

– Ты поговорил с ним, дорогой?

– Поговорил, родная.

Они стояли в ванной комнате и, слушая журчание воды, разговаривали. Как оказалось, старший сын Шайи не слышал чужих разговоров, только если их разделяло несколько этажей и шум воды.

– Я не знаю, что делать, Келли, – Шайи совсем так же, как и ее сын недавно (хотя, скорее, наоборот), обняла себя за плечи. – Они не прекращаются. Эти сны. Я вижу, как она бежит за ним. Как тьма бежит по следу за моим сыном, Келли. И это не зверь. И не человек. Что-то другое. Она сейчас далеко. Очень далеко, но… мне кажется, она приближается.

Келли обнял жену и прижал ее к себе.

– Это просто сны, родная, – приговаривал он, поглаживая волосы Шайи. – Просто сны… Ничего более. Ты просто волнуешься за него. Это нормально.

– Да… наверное, ты прав… просто сны…

Да, просто сны. Шайи совершенно не требовалось знать, что Келли сегодня увидел. Увидел, как к согнувшемуся, побледневшему Ардану тянутся тени, так и норовя облепить его ноги. И еще запах. Этот мерзкий, пронизывающий насквозь запах болота.

Глава 6

– К вечеру вернусь, – шепнул Арди, приобнимая Тесс.

Та держала в руках ткань, купленную вчера в магазине около Озерного Порта Дельпаса. Шайи пообещала сшить Тесс летнее легкое платье, прежде чем Ардан с невестой уедут в Шамтур. Синее ситцевое полотно с белыми пятнами, напоминающими миниатюрные облака.

Тесс вызвалась помочь в пошиве, так что сейчас собиралась в сторону мастерской матушки Арди, находившейся на первом этаже с противоположной от кухни стороны.