Рэнди не проронил ни слова. Губы у него дрожали, будто он хотел что-то сказать, но не мог. Его правая нога металась взад-вперед, не способная увлечь его за собой.

– Парень ничего не сделал, – сказал Уиллард.

– Он болтал, когда я бил.

– Я тоже болтал.

– Я помню. Если хочешь, чтобы я об этом забыл, лучше веди себя смирно.

Какое-то время они с Уиллардом смотрели друг на друга, затем Медведь снова повернулся к Рэнди.

– Больно будет совсем недолго, – сказал он и шагнул в сторону Рэнди.

– Оставь его, – произнес Уиллард, стараясь звучать вежливо.

– Предупреждаю тебя, Уиллард. Не встревай. Отойди в сторону.

Они уставились друг на друга, и времена года снова начали свой цикл. Настало самое время убегать, но мы не стали. Не могли. Мы замерли.

Я огляделся вокруг, ища помощи. Дэн находился в дальней части помещения. И хотя я сомневался, что он примет нашу сторону, я был уверен, что он будет защищать свою собственность, если решит, что ей угрожает разрушение. Я слышал, как однажды он сломал одному парню челюсть за то, что тот случайно разбил пепельницу.

Но Дэн не появлялся, а другие парни за барной стойкой и у бильярдных столов проявляли скорее любопытство, чем готовность помочь. Они надеялись увидеть небольшое кровопролитие, и не хотели, чтобы это как-то коснулось их самих. Некоторые достали сигареты и закурили, на тот случай, если то, что собирался сделать Медведь, затянется на какое-то время.

Медведь сжал кулак и зарычал на Уилларда.

– Ну, так как?

Мы затаили дыхание.

Уиллард улыбнулся.

– Ладно, Медведь. Он – твой.

2

Обнажив уродливые зубы, Медведь двинулся вперед и произнес:

– Посмотрим, как ты скачешь, мелкий ниггер.

Я был полон решимости вмешаться. Клянусь. И пусть передо мной был сам Медведь, я хотел что-то предпринять, даже если это стоило бы мне головы. То же самое с Бобом. Я чувствовал, как он напрягся рядом со мной, готовясь к прыжку. Это была бы атака камикадзе.

Но оказаться разорванными в клочья и вышвырнутыми за дверь нам было не суждено.

Кий Уилларда просвистел в воздухе, и его тонкий конец ударил Медведю по загривку. Раздался треск, похожий на ружейный выстрел, и кий разлетелся на куски.

Медведь повернул голову к Уилларду и улыбнулся. Причем улыбка вышла какой-то очень мягкой.

– О черт, – тихо произнес Уиллард, лицо у него погрустнело и побледнело.

– Значит, вляпался, да, братан? – сказал Медведь.

Но Уиллард замахнулся остатком кия и нанес Медведю крепкий удар по носу. Тот слегка пошатнулся. Не так, чтобы это могло быть поводом для гордости, но чуть-чуть.

Уиллард снова замахнулся, на этот раз вложив в удар достаточно силы. И когда кий соприкоснулся с головой Медведя, эффект был такой же, как если бы Регги Джексон отбивал сверхбыструю подачу. От удара Медведь встал на цыпочки и наклонился вправо.

Но упрямый ублюдок сумел устоять на ногах.

Уиллард выронил кусок кия и нанес удар левой по огромному шнобелю Медведя, а затем еще раз и еще.

Из ноздрей у здоровяка хлынула кровища, заливая тонкими ручейками усы и бороду. Медведь попытался ударить в ответ, но Уиллард отступил вправо и нанес ему хук левой, и тот отлетел на бильярдный стол. Огромная задница Медведя сработала как батут, отбросив его обратно, и Уиллард обрушил на него очередную комбинацию ударов.

Когда Медведь своим крошечным мозгом осознал, что его лицо дробится в красную крошку, то попытался нанести яростный удар правой, но промахнулся.

Уиллард присел, и волосы у него взметнулись от просвистевшего над ним кулака. Бросившись на Медведя, он нанес удар правой сверху вниз по уже пострадавшему носу и добавил хук левой по почкам, отчего на штанах монстра в районе паха расплылось мокрое пятно.

Затем Уиллард снова ударил правой – на этот раз апперкот, и он вложил в него максимум силы. Удар пришелся Медведю в подбородок, отбросив его на бильярдный стол.

Ноги Медведя взметнулись вверх и перелетели через край стола, будто штанины его брюк были набиты соломой. Эхо от удара разнеслось по всей бильярдной, а нижняя половина лица приняла цвет испорченного фрукта. Из носа через бороду и на зеленое сукно стола тек широкий ручей крови.

Уиллард прижал кулак себе ко рту и немного попрыгал.

– Блин, больно-то как.

Дэн появился из подсобки примерно в то же время, когда Уиллард нанес свой первый удар, но не предпринял никаких действий, чтобы остановить драку. Он просто стоял, нахмурившись и скрестив руки на груди. Но теперь, когда веселье закончилось, и стало можно пожаловаться на сломанный кий и забрызганный кровью стол, он решил выпустить свой гнев.

– Это же совершенно новый кий, – сказал он, приближаясь.

– Уже нет, – произнес Уиллард.

– А этот чертов здоровяк залил кровищей весь мой бильярдный стол.

– Это поправимо. – Уиллард схватил Медведя за ногу и рывком стянул на пол. Тот лишь хрюкнул, когда упал.

– С пола кровь легко оттирается, – сказал Уиллард. – А за кий я тебе заплачу.

– Конечно, заплатишь. Двадцать долларов.

Уиллард достал из бумажника двадцатку и отдал Дэну.

– Вот, держи.

– Убирайтесь, – сказал Дэн. – Не притащил бы сюда этих салабонов, ничего бы не случилось.

– Мы сами сюда пришли, – возразил Боб.

– Заткнись, сопляк, – сказал Дэн и бросил взгляд на Рэнди. – Здесь не притон для цветных. Приходить сюда было не очень хорошей идеей, слышишь меня, сынок?

– Да, сэр.

– Не называй «сэром» этот кусок дерьма, – сказал Уиллард. – Это свободная страна, не так ли?

Дэн изучающе посмотрел на Уилларда.

– Если ты достаточно взрослый, можешь делать почти все, что угодно. За кий ты заплатил, а что насчет стола?

– А что насчет него?

– От крови останутся пятна.

– Помой холодной водой.

– Слышь, ты, умник хренов. Вали отсюда и не возвращайся. И забирай с собой этих утырков, и чтоб больше никого из вас я здесь не видел.

– Без проблем, – сказал Уиллард. – Вряд ли буду скучать по этой забегаловке.

– И она по тебе не будет скучать, – произнес Дэн и пару раз пнул Медведя по ребрам. – По тебе тоже. Вставай и проваливай.

Медведь не двигался.

– Жалкий кусок дерьма.

Мы ушли, а Дэн все еще продолжал пинать неподвижное тело Медведя.

* * *

На улице Боб сказал:

– Извини, что тебя вышвырнули из-за нас, Уиллард.

– Забей. Я все равно устал от этого. От всего города, на самом деле. Он смердит. Вряд ли задержусь здесь надолго. Вчера меня уволили с фабрики, и думаю, сейчас самое время свалить из этого захудалого городишка. На самом деле, я даже рад, что потерял работу. Это было все равно что вкалывать в аду. Мне всегда казалось, что я делаю садовую мебель для Сатаны. Теперь я свободен и могу найти себе место получше, с какой-то перспективой. У меня такое чувство, что потеря работы была просто поворотным моментом, и с этой секунды дела пойдут в гору.

Мы просто стояли, не зная, что сказать. Глядя на проезжающие мимо машины, Уиллард вытащил сигарету и закурил. Сделал пару затяжек, после чего снова заговорил:

– Прежде чем я навсегда уеду отсюда, я хотел побывать в том автокинотеатре, в который вы ездите. Что скажете? Могу я поехать туда с вами в пятницу?

– Ну да, – сказал я. – Конечно. Почему нет? Мы уезжаем в пять. Откуда тебя забрать?

– Из гаража Ларри. Он разрешает мне держать там мой байк.

– Хорошо, – сказал Боб. – Мы заедем за тобой на моем грузовике.

Он показал на автомобиль, стоящий на парковке.

– Знаю, – произнес Уиллард. – Буду присматривать за вами, парни.

– Отлично, – согласился Боб.

– Уиллард? – сказал Рэнди.

– Да, чувак?

– Спасибо что не дал меня убить или зверским образом покалечить.

Уиллард едва не рассмеялся.

– Брось, чувак. Не за что. Я просто увидел, что твои дружки собираются вмешаться, и решил лишить их такого удовольствия.

– Очень благородно с твоей стороны, – произнес я, хотя понимал: наши удары для Медведя – что для слона дробина.

– Черт с ним, – сказал Уиллард. – Всегда гадал, смогу ли его одолеть. Теперь знаю.

Мы проводили Уилларда до его байка. Взобравшись на мотоцикл, он выбросил бычок в канаву. Рэнди протянул руку, и Уиллард еще долго жал ее. Затем кивнул нам, завел двигатель и укатил прочь.

Рэнди так и остался стоять с вытянутой рукой, будто продолжая жать ладонь Уилларду. Но тот чувак даже не оглянулся, чтобы встретиться с нами глазами. Черт, он был крут и знал это.

3

В пятницу утром я проснулся и был атакован яркими бликами, отсвечивающими от аляповатых обложек книг, стоящих на маленькой полочке у изголовья моей кровати. Из-за проникавших в окно солнечных лучей красные и желтые корешки книг по астрологии и нумерологии казались еще ярче. Это было не первое утро, когда я, проснувшись, видел их и начинал ненавидеть за то, что они меня подвели. Я пытался поверить в этих маленьких ублюдков, но жизнь и реальность продолжали с ними конфликтовать. И довольно скоро я был вынужден осознать, что планетам совершенно плевать на меня, что числа – это просто числа, причем, если разобраться, довольно скучные.

Казалось, будто я наказывал себя, позволяя им стоять там, на полке. Будто мое тело знало: нужно повернуться так, чтобы, проснувшись, я был обращен к ним лицом. Чтобы их яркие корешки светили на меня, напоминая мне, что я потратил на них деньги. И что какой-то дерьмовый писателишка транжирит полученные с них отчисления, часть которых оплатил я, на пиво и женщин, пока я читаю его книги, рисую диаграммы и пытаюсь выяснить, как с их помощью найти себе подходящую девчонку и раскрыть тайны вселенной.

Я решил, что пока наказываю себя, могу с таким же успехом сесть в кровати, чтобы мне было видно все корешки, и почувствовать себя по-настоящему хреново. Также там были книги по восточным религиям, в основном рассказывавшие о том, как держать свой большой палец рядом с указательным, обвивая ногой себе шею и напевая при этом какие-нибудь идиотские заклинания. Даже одна из тех модных современных книг, которые пытались внушить мне, что я просто считаю себя дураком, но на самом деле им не являюсь. Дураки – все остальные, а я – довольно смышленый парень. Эта книжка нравилась мне больше, пока я не осознал, что любой, кто купил эту книжонку, был довольно смышленым парнем. Тогда у меня будто земля ушла из-под ног.

На той полке разве что не было книги про то, как читать будущее по куриным потрохам, и я непременно заполучил бы ее, если б такая продавалась.

Я не мог понять, почему меня так прет от всей этой тематики. Я не был несчастным, но идея, что все вокруг носит случайный характер, меня не устраивала, казалась мне неправильной. И мне не нравилась теория Большого Взрыва. Она вызывала у меня некоторое разочарование, поскольку напоминала неудачный лабораторный эксперимент, в результате которого образовалось что-то непонятное. Я хотел, чтобы все делалось с определенной целью, чтобы была какая-то управляющая сила, обладающая чувством порядка. Кто-то или что-то, у кого хранятся все файлы и записи.

Я решил, что просто еще не нашел нужную книгу.

Встав с кровати, я достал из стенного шкафа мешок для мусора и смел в него со своей полки всех этих маленьких чувачков. Спустился в прачечную, бросил их в мусорку и пошел на кухню.

Мама была там и крутила в блендере ту хрень, которую называла завтраком. Запах напоминал мне мокрую собачью шерсть и заплесневелые газеты.

– Хочешь яичницу с беконом? – спросила она и улыбнулась.

На маме был теннисный костюм, длинные светлые волосы убраны назад и перехвачены резинкой. Уверен, какой-нибудь доморощенный психиатр скажет, что у меня Эдипов комплекс, но мне плевать. Моя мама чертовски хорошо выглядит.

Она принялась наливать вонючее месиво из блендера в стакан.

– Я это не буду, – сказал я. – И на твоем месте я проверил бы, не сдохла ли в этом блендере ночью крыса.

Она поморщилась.