– Гольу, – обратился Роман ко все так же стоящему рядом товарищу. – Я, кажется, понял, в чём тут проблема. Складывается впечатление, что весь флот пройдёт мимо нас, но это только иллюзия. Мы ведь исходим из того, что противник движется хаотично, но он хочет, чтобы мы так думали. Потому что они нас видят. А значит, будут ловить.

На миг воцарилась тишина, и капитан резким громким военным шагом подошёл к нему.

– Что вы имеете в виду? – спросил суровый силкоранин. Смирнов почувствовал, будто стоит перед высоким начальством, и по старой привычке вытянулся по струнке. На большинстве планет Согласия это выглядело бы странным, но на Сил-Коре военный устав был в почёте, и капитан Нечуу одобрительно дал ему знак «вольно».

– Капитан, учитывая, что никакой закономерности в их движении нет, её наши алгоритмы не обнаружили, – при этих словах Роман обратил внимание, что многие в помещении утвердительно кивнули, – мы можем осознавать, что их движения должны как-то координироваться, кроме заранее согласованной тактики выбора направления. А значит…

– …Они прекрасно сканируют пространство! – воскликнула Шу Псая Линь, перебив его и перетягивая внимание на себя. – Да, да, Р’хорман прав. Я обратила внимание на это с точки зрения физики, такое хаотичное движение, совершай его раса без качественного контроля ти-поля, уже несколько раз привело бы к столкновению из-за пересечений. Слаборазвитые расы не могут позволить себе рисковать флотом, именно поэтому никогда не ведут себя так во время полёта. А тут сотни кораблей движутся как рой насекомых, мгновенно перестраивая маршруты при угрозе столкновения.

– Чез ау шиллю ба! – тихо выругался Самикою, но услужливый браслет не стал переводить. Хотя и без перевода было ясно, что тот сильно недоволен тем, что сам не понял, что происходит.

– Полковник Сюмироноу, учёный П’саю, – коверкая их имена начал капитан, – благодарю, очень ценная мысль. Давайте продолжим анализировать, что же они замышляют.

– Капитан, а для чего кому-то двигаться непредсказуемо? – спросил Гольу и тут же сам дал ответ. – Для того чтобы в момент атаки цель так ничего и не поняла.

Да, мой неулыбчивый друг, именно. И от этого становилось страшно.

– Гольу верно подметил, – кивнул Роман и продолжил: – Это разумная тактика запутывания. Вероятно, они нас давно засекли, видят, что мы летим к ним, и понимают, что мы – агенты Согласия, так как только развитая цивилизация засечёт такой флот на огромном расстоянии. И они понимают, что наш одиночный корабль здесь для разведки, а не для атаки. И выпускать нас со сведениями им нельзя. Следовательно, мы превратились из охотника в добычу.

Поднялся гул, и Смирнову на секунду показалось, что даже его переводчик запутался в потоке информации. Но в какой-то момент смог выделить важное:

– Они обойдут нас по всем направлениям, капитан. Резко сменят векторы и скорости, и мы окажемся в ловушке-сфере между их судов, – произнёс доселе молчавший лорнакианин Секка Нор, который что-то чертил на экране, и интерференционная картина ти-поля становилась белой вокруг их корабля. – В результате З’уул могут создать единый пузырь для прыжка и прыгнуть с нами вместе. Если сложить вместе огромную мощь, то та самая интерференция поля выцепит нас вместе с окружающим вакуумом, и мы окажемся в том же слое Вселенной, что и они, и не сможем управлять кораблём. После этого они уничтожат нас любым способом, мы станем неподвижны относительно них в ти-пространстве.

Тут гул стих. Неужели З’уул настолько могучи? Их знания равны знаниям Согласия? Чёрт, ужасная новость. Но ради такого они и были отправлены в разведку. Значит, они должны узнать, умеет ли противник вытаскивать корабли Согласия из прыжков.

– Это… меняет всё, – сказал капитан, и Роман впервые увидел грустное выражение на лицах всегда по-боевому настроенных силкоранцев. – Экипаж, мы оказались в ситуации сложного выбора. Если мы прямо сейчас улетим, то уцелеем. Но не узнаем, обладают ли они технологией, описанной командором Н’ором. Также мы должны учитывать, что они смогут отличить нас от обманной мелкой цели вроде шаттла. То есть отправить вместо себя пустой шаттл-разведчик мы тоже не можем. Как и пустой корабль – мы все не сумеем разместиться в шаттлах так, чтобы выжить и долететь до ближайшего флота или базы Согласия. Единственный вариант – улетать, оставив проверку теории на другой раз.

Рубку наполнила гнетущая тишина. Хотя шаттл мог вместить до пятнадцати человек, в полёте на дальнее расстояние его системы способны худо-бедно обслуживать лишь пятерых. Маленькая коробчонка для высадки на планеты, а не для межзвёздных полётов. Итого, на пяти имеющихся шаттлах – двадцать пять мест. Не более. А на корабле тридцать семь человек, то есть если они полетят за данными, то двенадцать точно погибнут. Но как можно улететь и не получить жизненно важную информацию?

– Капитан… – он снова взял слово, хотя сдавленное сердце упрямо твердило «молчи». – Если мы сейчас улетим, то непонятно, когда и кому представится следующий шанс всё узнать. И нам необходимо учитывать, что если мы скроемся, то З’уул поймут, что мы их раскусили, и сменят тактику. Данные смогут надолго остаться их военным секретом. Разве мы не для того прилетели, чтобы собрать их? – по лицам собравшихся он видел, что почти все согласны. – Так вот, я понимаю, что это с большой вероятностью билет в один конец, но готов остаться на корабле и попробовать. Если таких, как я, наберётся дюжина – остальные могут улететь. Если корабль уцелеет – мы воссоединимся позже.

На него посмотрели со страхом и непониманием. Капитан почесал ставшие совсем тёмными волосы на затылке и оглядел весь экипаж.

– Я, как капитан корабля, согласен с полковником Сюмироноу. И готов рискнуть вместе с ним. Но я не вправе приказывать экипажу идти на такой шаг. Будь это не разведка, а бой – вопросов бы не было. А здесь у каждого есть выбор. Если есть те, кто готов разделить нашу участь, – прошу подойти.

Роман молча наблюдал, как один за одним люди подходили к капитану и отдавали честь традиционным кулаком – знаком Согласия. Их собралось много – за исключением нескольких, тихо стоящих в стороне, здесь было человек тридцать. Все силкоранцы, в чём он не сомневался. Но даже Шу Линь, уже не улыбающаяся, стояла рядом с ним.

– Нас больше, чем надо, – произнёс Смирнов наконец. – Нет необходимости гибнуть всем.

– Мы будем тянуть жребий, – кивнул капитан Нечуу. – Все, кроме меня, я остаюсь с кораблём, таков устав.

Дальше организовали жеребьёвку с помощью странных шариков, которые капитан положил в невесть откуда взятую полусферу. Одиннадцать чёрных шариков и восемнадцать белых, все они стали серыми, после чего полусфера закрылась в сферу, повращалась, перемешивая шарики, и снова открылась. Когда каждый вытянул из неё по одному, они все вернули изначальный цвет.

Ну вот всё и решено. Если они не выйдут на связь через сутки – предположение верно. Это – ценные сведения. И смерть. Ольга, ты уж прости, если я не вернусь…

Часть 1
Ошибка Вселенной

Глава 1. Дмитрий Волков

Конкордия

Закат на другой планете был таким же обыденным, как и на Земле. Местные деревья, похожие на клёны формой листьев, но высокие и прямые, как сосны, обступали Лаура-Сити плотным кольцом. Лес тянулся до горизонта, поднимаясь на небольшую гряду холмов за рекой. Там виднелись раскопки, руины какой-то древней развитой цивилизации, сгинувшей во мраке времен. Интересно, были ли то Несогласные, уничтоженные в пучине войны, или же просто несчастная раса, которой не так повезло, как землянам, не замеченная и не защищённая Согласием? Жёлтое солнце, – Дима никогда бы не решился называть его Тау Кита, – чинно сквозь дымку опускалось за холмами, окрашивая такую знакомую по составу голубую атмосферу Конкордии в красно-розовые тона. На небе загорались первые звёзды и планеты системы. Вон, в противоположной от солнца стороне, ярко горел синеватым цветом Посейдонис – водно-газовый гигант, расположенный к Тау Кита гораздо ближе, чем Уран к земному родному Солнцу. Кольца не было видно, но в телескоп, даже обычный, его вполне можно разглядеть.

Чуть выше, по линии эклиптики, шедшей здесь в низких широтах, совсем не так приземисто, как Дима привык видеть дома, в Саратове, находился Кронос – неуютная, мёртвая планета с климатом холоднее марсианского, похожая на Луну. Совсем недалеко от солнца виднелась огненная внутренняя планета – Тартарус, размером больше Земли и Конкордии, она была красно-серой из-за поверхности температурой более трёхсот градусов и постоянной вулканической активности, миллиарды лет выбрасывающей в плотную атмосферу немыслимый объём газов из таблицы Менделеева. Другие семь планет, включая оранжевый газовый гигант Зевс, превышающий Юпитер в полтора раза и обладающий кольцами, которым позавидовал бы Сатурн, сейчас располагались на другой стороне планеты, встречающей рассвет.

Его взгляд переместился на Афину. Более крупная и ближняя из двух лун Конкордии, носящая имя греческой богини мудрости, была крупнее земной Луны, но располагалась от планеты дальше той, поэтому казалась слегка меньше. Кроме того, её покрывали облака, скрывавшие рельеф. Её размер, магнитное поле и расстояние до основной планеты позволили удержать атмосферу, а вулканическая активность на ней не прекратилась, так что она «мудро скрыла свой лик». Увы, жить на ней было пока что нельзя, атмосфера была редкой, хоть и не такой, как на Марсе, но ядовитой – газы или кислоты не давали лёгким или растениям ни единого шанса. Потребуются годы при всех технологиях Согласия, если когда-то её захотят терраформировать. Он посмотрел левее, на сестру Афины, Афродиту. В три раза меньше и в три раза дальше, эта луна была прекрасна, её грунт состоял из обилия металлов и ещё каких-то примесей, так что она сверкала, как бриллиант. Никакой атмосферы, мёртвый кусок камня, но зато перспектива с точки зрения добычи ресурсов для нужд Конкордии. Кто-то там на Земле всерьёз не хотел трогать недра самой планеты и ограничиться разграблением её спутника. Посмотрим, может, так оно и лучше.

А вот наконец стали проявляться звёзды. Дима любил смотреть в небо именно из-за звёзд. Они манили, хоть и стали невероятно, немыслимо ближе, чем десять лет назад. Некоторые созвездия здесь, всего за двенадцать световых лет от дома, были похожи, с немного сдвинутыми отдельными звёздами. Но сейчас он видел то небо, которое с Земли можно было бы наблюдать в южном полушарии, а значит, не было шансов рассмотреть привычные Большую и Малую Медведицу. Но именно это было интереснее всего, так как здесь, в созвездии Журавля, недалеко от ярко-белой звезды Альнаир, располагался тусклый жёлтый карлик, известный человечеству Земли как Солнце. Вот он, Альнаир, а Солнце появится чуть позже, когда небо окончательно станет чёрным и ночь их нового дома вступит в свои законные права.

Закрыв темнеющее небо, издавая странные вопящие звуки, пролетела стая кринитов^[2] – местных птиц, похожих на птеродактилей, без зубов и с пушистыми перьями на крыльях. Они были съедобными, по словам биологов. Но Диме вовсе не хотелось их пробовать. Впрочем, на Конкордии запрещалась любая охота, кроме случаев самозащиты от хищников, достаточно мелких и не лезших к человеку, воцарившемуся здесь снова. Хотелось надеяться, что теперь навсегда. Тут, может, получится построить общество, живущее в гармонии с природой, оставить её не только в виде резерваций, а жить с ней в добрососедских отношениях. В лесу запели красивые ночные песни какие-то зверьки, похожие на белок и ящериц одновременно. Дима не стал учить название на латыни, для себя называя их «кантовыми чертями»^[3]. Выдуманное им наименование даже прижилось в русскоязычной среде. Переливы их грустных голосов, зазывающих себе подобных особей то ли на обед, то ли для размножения, отдались грустью в его душе. Дима скучал по соловьям. Странно было слышать такие красивые песни, понимая, что их издаёт не птица, а мелкий мохнатый хамелеон, способный менять цвет шерсти, днём мимикрируя под цвет стволов деревьев.