Он часто задумывался, как так вышло, что он оказался здесь? Артур никогда не был политиком, избегал любых проявлений власти, ненавидел всё, что связано с пустословием, софистикой. И собственную жизненную цель видел совершенно в другом. Но как-то так произошло. Семь лет назад в КАС решили, что нужно реформировать ООН и создать надгосударственную управляющую структуру, и стали спорить о том, кто сможет её возглавить. Кандидатов было море, и в то же самое время ни одного. Всё дело в том, что свои кандидатуры выставили политики разных стран, представители партий и течений, религий и рас. Каждый из них выглядел молодцом на его фоне, и именно это делало их плохими кандидатами.

«Нам нужен такой президент, который настолько же не хочет быть президентом, насколько я не хочу быть главой КАС», – сказал ему тогда Оливер, а Уайт даже не понял, что речь шла о нём. Было принято решение, что Президент Земли, хоть и будет должностью выборной, станет выбираться и назначаться конгрессом народов, а не прямым голосованием. И на первом же слушании Оливер выдвинул его кандидатуру, устроившую в итоге всех. О решении он узнал, будучи на Марсе, когда взлохмаченный Ланге с вытаращенными глазами ворвался в лабораторию и начал, кружась по комнате и размахивая руками в своей вечной манере, кричать, что это тот самый шанс, необходимый страдающему человечеству, – учёный во главе всего мира. А Генрих умел убеждать. И вот, сам не понимая как, профессор Уайт согласился стать президентом Уайтом.

Нет, не нужно думать, что он не понимал всей важности работы. В конце концов ему уже многого удалось добиться, особенно в том, что касается координации ресурсов, выделяемых для КАС. Его деятельность была неизмеримо значима для каждого жителя двух, а потом и трёх планет. Имелись, конечно же, и определённые «плюшечки», которые Артур позволял себе получать за то, что занимается этим. Не деньги, нет. Зарплата президента по его настоянию оказалась на четверть ниже, чем зарплата профессора университета. Он аргументировал это тем, что здесь ему не нужно платить за аренду жилья и питание.

Но от каких-то привилегий, недоступных простому преподавателю, он всё же не отказывался. Например, сегодняшняя прогулка с Эби была возможной лишь благодаря его личным ресурсам – администрация имела в своём распоряжении индивидуальный шаттл – «лифт», на котором Карл мгновенно переместился в Аризону, а оттуда обратно с его внучкой. Захоти он, и Эби могла прогуляться с ним по Великой Китайской Стене или пообедать на горе Олимп на Марсе. Просто Артур старался не пользоваться возможностями выше необходимого уровня для психического здоровья. Он помнил, что в мире ещё есть скорые, воющие сиренами в пробках, пожарные, не успевающие вытащить из огня ребёнка, влюблённые, разлучённые расстоянием. Было бы попросту некрасиво применять в личных целях одно из немногих устройств, способных спасти и осчастливить миллионы. Но Эби… для неё он мог сделать любое исключение.

А ещё ему оставляли достаточно времени, чтобы он мог продолжать свои научные изыскания. Общение с Ланге постоянно подкидывало Артуру свежие идеи, и каждый вечер он с радостью садился за компьютер и продолжал штудировать идеи и штурмовать задачи. Сегодня, под действием вина, разговоров с Эби про Марс и ужина с Чжоу Шаном и Джессикой Хилл, Уайт искренне скучал по возможности созвониться с Генрихом. Увы, у того была уже ночь, вряд ли он не спит в районе часа ночи. Впрочем, написать-то ведь можно?

«Привет, дружище», – отправил он лаконичное сообщение. Интернет работал и на Марсе, и на Конкордии, а связь между мирами шла через ти-поля. Он был уверен в надёжности и скорости подобного соединения гораздо больше, чем в вай-фай-сети, к которой телефон был подключён в комплексе Согласия. Телефон пропиликал в ответ всего через полминуты. «Артур! Как раз хотел тебе написать. Не хочешь созвониться?» – Ланге не спал, и ему было что обсудить. Так почему нет?

С точки зрения энергозатрат связаться по голографической связи было немногим затратнее, чем через видеосвязь на телефоне, а устройства для этого у них были. Так что Артур ответил Генриху согласием, и тот буквально через пять минут, за которые профессор сам заварил китайский чай, вызвал его и явился прямо в центр гостиной.

– Ну привет, коллега! – Генрих уселся на кресло у себя, а тут, на том же самом месте, стоял один из диванчиков, так что получилось, что друг буквально уютно устроился в его кабинете вполоборота в сторону Уайта. Как это вообще работает? Как задаётся ориентация видео в пространстве? Мебель специально «подогнана» так, чтобы он уютнее сел, или же это случайное совпадение? Раньше он почему-то не задумывался. Интересно, а на Марсе сейчас образ доктора Уайта тоже сидит на кресле или завис в воздухе?

– И я рад тебя видеть, Генрих. Ты сегодня прилично одет. – Артур подметил, что тот был не в стандартном потрёпанном свитере, а в рубашке, брюках и чёрных туфлях.

– Так мы же в обед связывались по официальному поводу, – развёл руками Генрих, – с тех пор я просто избавился от галстука и где-то потерял пиджак. Много работали сегодня.

– А я как раз после ужина с четой Чжоу. Поведали мне ряд деталей о развитии вашей концепции особенностей нашей расы, – сказал Артур, отхлебнув чай из любимой чашки. – Кстати, скоро они прилетают к тебе.

– Да? – Ланге завис на мгновенье, как будто его отвлекли от чего-то важного. – Ну, ладно. Давай я с тобой поделюсь важными новостями. Сегодня совместно с математиками, социологами и нашими друзьями, Натич, Косна Широм и Сиолл Пераль, мы закончили то исследование. – Друг смотрел на него торжествующе и загадочно.

Артур, конечно же, понимал, о каком исследовании идёт речь. Они проводили анализ данных о проценте рас Согласия в областях, где ранее обитали особо сильные Несогласные, и там, где Несогласные были более слабы. Изначально идея о подобном пришла Григорьеву на пару с Кумари, они посеяли её в голову Джессике, которая уже обсудила это с философами Лорнака. Косна Шир и Сиолл Пераль, одни из наиболее известных умов современности в Согласии, заинтересовались проектом землян, что было само по себе огромным достижением, и прилетели на Марс в рамках научной миссии. Пропустить такое событие было бы непростительной ошибкой, так что пообщаться с лорнакийцами летали и Григорьев с Кумари, и ещё ряд философов и социологов. Но основной вклад, как руководитель, сделал всё-таки Ланге. И вот они наконец-то пришли к чему-то конкретному.

– Не томи, Генрих, – Уайт посмотрел на Генриха, как на ребёнка, ждущего похвалы.

– Так вот, как ты знаешь, были прочёсаны вдоль и поперёк все книги, философские труды рас Согласия из разных секторов, научные данные, включая какие-то физические остаточные колебания, в которых я ни черта не понимаю. И уже сейчас мы можем с уверенностью сказать, что идея Григорьева – верна!

Ланге вскочил с кресла и стал бегать вокруг камина, достав откуда-то электронную трубку, попеременно то продолжая рассказ, то смоля ей. Хитрая голографическая связь отображала даже редкий сизый дым, причудливо вьющийся в условиях марсианской гравитации. Артуру тоже захотелось встать, но колени давали о себе знать. Так что он только лишь снял очки и, краем уха слушая друга, протирал их и думал.

Итак, теперь мы знаем точно, что сектора космоса, подвергшиеся колоссальным нашествиям и атакам в древние времена, содержали больший процент Согласных рас, нежели относительно спокойные участки, что очень важно. Это может быть неким вселенским балансом? Почему мысль не пришла в голову тем же лорнакийцам, без малого полмиллиона лет развивающих Согласие, Артур не понимал. Может, всё дело именно в том, что земляне – особая раса? Может, у них какой-то другой подход к философии? Неужто Григорьев круче, чем пятисотлетняя низенькая лысая старушка Сиолл Пераль?

– …И на их планете тоже были нашествия, более того, найдены следы почти полного истребления! – продолжал между тем Ланге. – Что?

– Генрих, прости, я задумался и отвлёкся на секунду, – прервал он друга. – Ты о ком сейчас говоришь?

Тот остановился, посмотрел на него, на трубку и «сел» обратно на диван.

– О Лорнаке. Ты знал, что они были почти истреблены Несогласными пятьсот семьдесят тысяч лет назад? Они особо не подчёркивали этот факт, их цивилизация восстановилась заново, а потом их приняли в Согласие.

– Вот как. – Новая информация в его мозгу оставляла какой-то привкус, будто ты почти распробовал блюдо, но никак не можешь уловить важный ингредиент. – Думаю, это окажется очень важно, Генрих.

– И я так думаю, – кивнул Ланге, убирая трубку обратно в карман. – Может, это и совпадение, но именно по их сектору прошли те самые Несогласные, которые уничтожили расу Тиенн – основателей Согласия. Кстати, – он хлопнул себя по голове, – дурак я, главное забыл сказать!

Что уж может быть главнее, чем подтверждение теории, которое искали более двух лет, собирая по крупицам тонны данных?

– В общем, Косма Шир сказал мне, что к нему обратилась одна из тиеннок, выживших в малой колонии. Ну ты же знаешь, их мало осталось, и они не могут почему-то восстановить численность, угасают. Грустно… На той колонии их осталось меньше тысячи. Неужто все развитые расы ждёт такая судьба? – Ланге посмотрел на него, вздохнул и задумчиво замолчал.

– Довольно печально, но что там с тиеннкой и Косма Широм? – Артур знал, что великий социопсихолог обладал порой раздражающей способностью отвлекаться и убегать в сторону от основной темы, но терпел, понимая, что именно эта особенность мышления позволяла тому под необычным углом рассматривать все теории и находить обходные пути для тупиков, куда Уайт неоднократно заходил.

– Да, прости, – Генрих сморщился и тут же снова загорелся. – Так вот, тиеннка, имени не помню, сказала, что у них хранится большой архив старых записей Тиенн, ещё до эпохи Согласия. Она нашла их случайно, когда они проводили археологические исследования колонии, ведь от родины ничего не осталось. Но кто-то из их далёких предков сформировал капсулу – комнату, которая потом во время трагических событий была утеряна и теперь вдруг так своевременно найдена. В общем, Косма Шир участвовал в анализе данных. Он говорит, там описаны уникальные вещи и что они могут коррелировать с нашей теорией… Ну то есть с нашей с Джессикой моделью и идей Григорьева.

– Это же здорово! – Артур встал, чтобы налить себе ещё чая. – А можно ли ознакомиться с данными?

– Их пока систематизируют, работы непочатый край, но я тоже попросился поучаствовать, и мне прислали какие-то записи. Там разное есть, я пока мельком только глянул, некогда было. Отправлю тебе сегодня же, уверен, что изучение создателей Согласия поможет нам.

Артур кивнул и сел обратно. Чай слегка горчил, но он смиренно пил его и думал. Ланге тоже ушёл в себя, снова затягиваясь трубкой. Надо же, как всё совпадает интересно. Теперь можно будет включить информацию в модель и сделать прогнозирование гораздо более точным. Вовремя Хилл летит на Марс. И Эби будет интересно послушать…

– Генрих, я забыл сказать, – Артур хитро улыбнулся, отвлекая друга от зевания. – Я к тебе общественную нагрузочку отправляю.

– А? – дёрнулся Ланге. Он уже явно засыпал. Ещё бы, у него поздняя ночь.

– Моя внучка прилетит вместе с Хилл и Чжоу. Позаботься там о ней, на тебя рассчитываю!

– Эбигейл? – оживился Генрих, но тут же смутился. – Это здорово… но… я же не умею заботиться о детях! Совершенно!

– Не бойся, она не такая маленькая, её не нужно водить за ручку. Выдели комнату, и… пожалуй, Джессика и Мичико о ней там позаботятся, не буду тебя нагружать. – Такое решение показалось Артуру лучшим, в конце концов пусть Касэй Ламбер всего семь лет, но они обе девочки, найдут общий язык, может, подружатся.

– Да я вполне могу позаботиться… – снова зевнув, сообщил Ланге. – Просто инструкция нужна… к Эбигейл.

Его глаза часто моргали. Он точно засыпает.

– Не переживай. Верю, что втроём вы справитесь с одной девочкой, – засмеялся Уайт. – Ладно, жду от тебя данных, почитать не терпится. А теперь иди уже спать, ты просто ужасно выглядишь.

– Согласен, это всё мой костюм. В нём очень неуютно, – пожаловался Генрих. После чего они попрощались и разорвали связь.