Ваня рос смышленым, добрым и ласковым мальчиком. Часто вечером, сидя на сундуке и болтая ножками, напевая чаще те песни, которые слышал от Георгия, поздно не ложился спать. Мама ему говорит: «Ваня, ложись спать». А он: «Нет. Я буду ждать папу с работы». И так постоянно. Отец (дед мой Федор Андреевич Заварзин) мечтал, что вот вырастет Ванечка, выучится, может быть, и будет помогать семье. Ваня любил отца, всегда ему что-нибудь сохранял: кусочек сахара или пирога, а иногда какие-то красивые камушки, найденные во дворе. Двор не был огорожен, тогда люди жили открыто.

Ваня бродил вокруг дома в поисках каких-либо интересных предметов или полевых цветов. Он любил рисовать, а так как бумаги не было, то он рисовал углем на кусках фанеры домики, вагонетки, цветы и все, что видел вокруг.

Однажды Ванечка низко наклонился, рисуя что-то на земле, и не заметил, как сзади на него наехала лошадь. Цыган, сидевший на лошади, спешился, но не успел остановить ее, и она наступила на мальчика. Ваня оказался придавлен копытом к земле. Его внесли в дом с переломанной грудной клеткой, посиневшим, бездыханным. Через несколько часов он умер, не приходя в сознание.

Горе отца и матери трудно было передать. На всю жизнь осталась у них сердечная боль от гибели младшего сына. Старший сын Георгий еще находился в рудничном училище. Когда началась Первая мировая война, он ушел воевать кавалеристом.

Первая мировая грянула внезапно. Она охватила пространство почти всего земного шара. Война была кровавая и жестокая. В августе 1914 года неожиданно для народов открыто выступил Империализм, который попрал все законы морали и нравственности. Войну породила мировая буржуазия в своих корыстных целях. Разные группировки миллиардеров поссорились между собой. Благополучие народов для этой сверхнациональной силы не имело никакого значения, просто не существовало. Но ведь сражаться и умирать за интересы различных групп хищников все же должны люди, одетые в солдатские шинели, поэтому, кроме указа о мобилизации, нужна была пропаганда, демагогия о Родине, свободе, защите Отечества, о миролюбии и гуманности. Духовная пропаганда той эпохи заключалась в том, чтобы множество людей искренне поверили интригам взбесившихся мировых олигархов и пошли воевать как бы по своей воле.

Осенью 1914 года большинство немцев, русских, французов, англичан были твердо уверены в том, что на их родину напал враг, что их страна – невинная жертва агрессии. В России погибло 5 млн человек.

Одним из самых тяжелых испытаний, порожденных той бессмысленной войной, было духовное опустошение народа, особенно его образованного сословия. Это позволило фашизму увлечь многих на свою сторону, и Первая мировая война явилась непосредственным прологом ко Второй мировой войне со всеми ужасающими последствиями.

Олигархи в 1914 году пытались перекроить мир насильственными средствами. Из этого вышла кровавая бойня, уничтожившая огромную массу людей, а кроме того, обездолила еще многих и многих их родных и близких. Образовалась пустота, провал цивилизации, который быстро заполнялся всякого рода отщепенцами, грубыми, безыдейными элементами, всплывшими на гребне войны и жаждущими занять свое место в опустошенном пространстве.

В каждой семье кто-то погиб, особенно в семьях честных, благородных, стремящихся выполнить долг защитника Отечества. Когда началась мобилизация, в семье Заварзиных ушел на фронт старший сын Георгий, ушел кавалеристом и погиб. Погиб, не оставив после себя семью, детей, не успел даже жениться, даже невесты у него еще не было. Вслед за ним ушли еще двое сыновей Федора Андреевича Заварзина и тоже не вернулись с фронта.

Семья поредела. Ушла главная надежда на сыновей, которые могли быть помощниками и защитниками престарелых родителей и младших детей. Федор Андреевич изо всех сил старался обеспечивать свою многодетную семью. Он переживал, что так мало зарабатывает и не может прокормить всех своих детей и жену. Для этого не хватало образования. Часто он менял работу в поисках большей зарплаты. До 1917 года Федор Андреевич работал на заводе. Во время Гражданской войны становилось все труднее найти место.

В России нарастал голод, и Федор Андреевич с семьей переехал на Донбасс в шахтерский поселок, так как шахтеры зарабатывали больше. В семье оставалось семеро детей. Вначале Федор Андреевич работал на поверхности шахты чернорабочим, затем машинистом, горнорабочим, рукоятчиком на шахте, возчиком на лошадях по доставке разных материалов и под конец лебедчиком на шахте. Зарабатывал он немного – от 20 до 50 рублей в месяц, но все же смог купить в рассрочку небольшой домик с палисадником в Макеевском районе, в селе Ново-Чайкино.

Многодетная семья поселилась в этом домике, а Федор Андреевич, работая на шахте, мог постепенно гасить долг за дом.

Анна Алексеевна (моя бабушка) – волевая, мужественная женщина – воспитывала оставшихся семерых детей. Приучала их к чистоте, опрятности, порядку, честности. Она всегда говорила: «Нельзя даже нитки брать у чужих – это грех. Люди узнают и осудят, тогда как с этим жить? Выходя из дома нужно осмотреть себя, чтобы одежда была чистая, выглаженная, обувь вычищенная, а в квартире все убрано, все вещи в порядке». Детям запомнились пасхальные праздники у них в доме. Дом украшен ветками кустов и деревьев, которые росли поблизости. Вокруг степи почти голые, а в палисадниках росли фруктовые деревья: вишни, абрикосы, слива. На праздничном столе красовались высокие, украшенные цветным пшеном и кусочками мармелада куличи, крашеные яйца, горки с творожной кремовой пасхой. На тарелках – студень, домашняя колбаса.

Всю эту снедь покупали на сэкономленные и отложенные к празднику деньги. Родители всегда хотели порадовать детей. В церковь шли нарядно одетые. После церкви христосовались и садились всей семьей за большой праздничный стол разговляться. Праздновали воодушевленно, с большой любовью и вниманием друг к другу. Никогда не возникало ссор, скандалов. Бабушка делала вишневую наливку, от которой не хмелели, а дедушке она выдавала водку в пятидесятиграммовой стопке. Такие праздники отмечали все, ходили друг к другу в гости, и некоторые дни объявлялись нерабочими.

Но открыто пасхальный праздник отмечали до 1917 года. Потом праздновать Пасху запрещалось, церкви были закрыты, но некоторые маленькие церквушки работали постоянно, только далеко было до них добираться. И люди переставали туда ходить, а дома по возможности пекли куличи и красили яйца.

В 1933 году в семье случилась беда. У Федора Андреевича при спуске в шахту застряла нога в клети, и ее раздробило при движении механизма. Появилась гангрена – ногу пришлось ампутировать. Состояние больного быстро ухудшалось. Старшим детям – Андрею и Клавдии, которые жили далеко от семьи, отправили телеграмму: «Немедленно приезжайте, папе плохо». Вся семья собралась вокруг больного, но он уже впал в кому. Через несколько дней при нарастающих симптомах сепсиса отец скончался, не приходя в сознание.

Его жена – Анна Алексеевна – осталась без кормильца. Хорошо, что дети были уже взрослые, самостоятельные и могли сами себе зарабатывать на хлеб. Только трое еще учились, но они помогали матери по хозяйству. После гибели мужа Анна Алексеевна вскоре переехала жить к старшей дочери Клавдии в Артемовск. Клавдия уже окончила педагогический институт и работала учителем истории. Вышла замуж за военного инженера Степана Ивановича Шишко, красивого, крепко сложенного, похожего на потомственного казака. Жили они в просторной трехкомнатной квартире. Анна Алексеевна чувствовала себя у них уютно.

Еще в 1931 году к старшей сестре Клавдии приехала Тамара (моя мама). Она хотела учиться, но в селе не было училища, да и средств на учебу не было. Тамара приехала к сестре, чтобы подготовиться к поступлению в Артемовский педагогический институт.

У мамы были способности к литературе, она сочиняла стихи и хотела стать учителем русской словесности. Особенно она любила поэзию Есенина. На экзамене мама получила пятерку по литературе и написала сочинение на отлично. Счастливая, ушла домой с надеждой, что ее зачислят на литературный факультет. Через день ее вызвали на экзаменационную комиссию и сказали: «Вы комсомолка и должны выполнять все комсомольские поручения. На математический факультет у нас большой недобор. Мы набираем туда комсомольцев, упорных в учебе и ответственных за любые задания. Вы нам подходите и, если хотите учиться в институте, то должны поступать именно на математический факультет».

«Но я слабо знаю математику», – неуверенно возразила мама.

«Поможем, научим», – сказал властным голосом член приемной комиссии. Или кто-то другой, кого она не знала.

Она больше его никогда не видела. Запомнила только, что у него были холодные, бесстрастные глаза. Он был полным, с выпяченным животом, который упирался в край стола. Мама не решилась возразить и покорно вышла из зала. Так стала она студенткой физико-математического факультета Артемовского педагогического института 1-го сентября 1931 года.

Первый год оказался очень трудным. Кроме недостаточной подготовки по математике, она еще испытывала голод и холод. Ночами сидела, чтобы решать задачи, часто у нее решение не получалось, и она плакала. Помочь было некому. Тот член экзаменационной комиссии, который обещал помочь, забыл об этом и больше в институте не появлялся. А тут еще студентов их факультета, в том числе и мою маму, послали на конкурс по решению задач в город Харьков. Она совсем растерялась. Видя ее настроение, сестра Клавдия сказала: «Давай, Тамара, я тебя познакомлю с одним молодым инженером, который окончил факультет мелиорации Харьковского технологического института. Он работает здесь, в Артемовске, живет на окраине города, хорошо знает математику. Мой муж, Степан, с ним в дружеских отношениях. Я напишу ему письмо, чтобы он уделил тебе внимание, и ты к нему поедешь».

Вскоре мама получает письмо:

Незнакомка Тамара! Ваша сестра заочно познакомила Вас со мной, и я в честь нашего знакомства (надеюсь, Вы не будете против), посылаю Вам несколько алгебраических задач, которые, если Вам удастся решить, то можете вполне ехать, не волнуясь на конкурс. Эти задачи предлагали в харьковском технологическом; мне бы очень хотелось узнать, как они у Вас будут решаться: свободно или с затяжкой. Посему и предлагаю мой адрес: Екатеринославская 9, Виктору Стрельцову. Остаюсь с уверением в совершенном к Вам почтении.

Виктор Стрельцов.

К письму были приложены несколько алгебраических примеров с припиской: «Привести к логарифмическому виду».

Получив такое задание, мама почувствовала в лице Виктора делового помощника, в котором очень нуждалась, и охотно приняла предложение приехать к нему.

Был октябрь, но стояла летняя погода без ветра и дождей. Сухой и теплый воздух создавал благодатное настроение, и мама решила поехать к Виктору, показать ему проделанную работу над задачами. Кроме того, у нее накопилось еще много вопросов по решению заданий.

Он жил на окраине города, куда не доходил трамвай. Телефонов тогда не было, и мама запиской сообщила о своем приходе. Идти нужно было около 2,5 км. И мама шла пешком долго. Но она привыкла ходить пешком всюду, и теперь шла с удовольствием под лучами теплого ласкающего солнца. В руках у нее был адрес и рисунок нужного маршрута. Был полдень, солнце припекало, хотелось пить. Наконец появился перекресток, выводящий на Екатеринославскую улицу. Найдя нужный номер дома, мама взошла на невысокое крыльцо и постучала в дверь. В открытых дверях появился высокий молодой человек с черными вьющимися волосами, большими карими глазами и с наполовину намыленной щекой.

Первое письмо моего отца моей матери

– Извините, я не успел побриться, – сказал он, здороваясь и улыбаясь.

Подозвав свою маму и оставив ее с гостьей, он скрылся за дверью, ведущую в ванную.