Совсем не то чувство он рассчитывал вызывать у соплеменников. А, оказывается, о нем дома легенды складывают. Такой принц у них потерялся.

– Они заслужили, – проворчал Аббадон. – В первый раз пламя Астарота уничтожило их мгновенно. Легкая смерть не положена изуверам и изменникам. Они штурмовали город, в котором жили нелюди одной с ними расы. Помнишь, что мы нашли на улицах, когда взяли его?

Кетцалькоатль медленно кивнул.

– Мой принц, вы известны своими справедливыми карами. Но как вы здесь…

Аббадон не желал слушать и еще менее желал отвечать.

– Никому. Ни слова. Понял? Иначе на своей шкуре убедишься, каким последовательным я могу быть. Твой клюв окажется у тебя глубоко в… И ты надолго лишишься интереса к любым беседам, – тем не менее, голос его потеплел.

Он хорошо помнил пернатого змея в бою. Поэтому, как следует припугнув, рывком поднял на ноги и дружески двинул по плечу, от чего демон среднего ранга пошатнулся.

– Какими судьбами ошиваешься вокруг моей хижины, пройдоха? К тому же ты попытался ее сжечь, елозил тут. Потом попал в ловушку. Меня это напрягает, приятель. Я ее две недели строил. Вот этими самыми руками. Без единого заклинания.

Кетцалькоатль внимательно взглянул на принца. Не помешался ли тот вдали от родного пламени? Нет, вряд ли. Их Высочество всегда славился причудами и упрямством. С молоком матери, как говорится. Странное смешение древней царской крови, крови одного из владык, да еще пресветлых ублюдков. Страшно подумать, что течет по его венам. Вот почему рядом с Аббадоном так тяжело стоять и задирать голову. Давит, Бездна, как же он давит…

– Я прошел сквозь прореху. Мой дом сейчас довольно далеко от Веренеи, но стоит так, что гаснущие вспышки от местных излишков постоянно попадали мне в крышу. Дыру прожгли. Вот я и думаю, какой бес тут не умеет пользоваться магией и убирать за собой. Нельзя же так. Равновесие, все дела. Решил проучить. След вел к домику. Ну, я

вокруг и так, и этак. Экран стоит такой, что ни одной щели не нашел, а потом меня как затянуло в межпространственный капкан… решил, что сгнию здесь. И тут вы… На вас-то я и не подумал, – после этой речи змей боялся поднять глаза.

По всему выходило, что он осмелился критиковать принца. Но Аббадон не собирался принимать его слова на свой счет.

– Тут в академии завелся безбашенный малец. Он отсюда, правил не знает. Я подозреваю, что носитель фиолетовой аномалии. Но почему след привел тебя ко мне… Непонятно. В общем, возвращайся и забудь, что меня видел. Извини, на всякий случай, – произнеся это, демон махнул открытой ладонью перед лицом Кетцалькоатля.

В воздухе вокруг его пальцев свилась тонкая чернильная ниточка. Аббадон намотал ее на запястье.

– Не идиот я. Это необходимость. А вдруг пытать кто-то будет или в голову залезет. Все понимаю, повелитель. Но я бы и сам предложил свою жизнь в услужение. Я чту устав, – почти обиделся двуногий змей.

– Исчезни, – неожиданно улыбнулся Уничтожитель. – В смысле, проваливай домой, латай крышу. Появишься, если позову.

Уговаривать змея не пришлось. Он отошел, чтобы не задеть господина, взметнул вокруг столб пыли, в котором мелькнул кончик хвоста. И пропал. Аббадон поймал себя на мысли, что был рад этой встрече. Захарий, конечно, тоже компания, но он больше дух и совсем не похож на бесов. Общение с себе подобными иногда необходимо.

Он потянулся к дверной ручке. Она не поддавалась. Демон застыл, разглядывая свое нетронутое плетение. Взломать его так, чтобы Аббадон ничего не почувствовал, невозможно. И следов вскрытия нет. Однако кто-то запер его дом изнутри.

Прошелестев проклятие, демон шевельнул крыльями. Кожу на спине      неприятно      пощипало.      Он      преодолел      пространство      без физического контакта с ним, без создания портала, без всего. Такое в этой вселеной под силу всего паре существ. Но спину теперь будет саданить, как будто по ней с силой провели чем-то грубым и шершавым.

Аббадон посмотрел на свои руки. От них шел пар. От злости он моментально      перегрелся,      а      следовало      сохранить      голову холодной.

Глава 5. Я встретил вас

Рид, в уютной домашней обстановке

Впрочем, ничего, что свидетельствовало бы о малейшем намеке на опасность он не почуял. Его предвидение даже не вздрогнуло. Рид острожно прошел на кухню, где сохранялись запахи. Действительно, здесь недавно разогревали еду.

Кастрюльку с супом убрали обратно в сундук, а вот грязную тарелку оставили прямо на столе. «Посуда не помыта», – разволновалась его сущность. Это со стороны кажется, что быть демоном просто. Но внутреннее пламя Аббадона всегда и во всем требовало порядка. Иногда в ущерб здравому смыслу.

Он скользнул взглядом по комнатке. Чашку донесли до мойки. Какой противоречивый посетитель. Если совершил одно действие, почему не сделал второе такое же. А, главное, что мешало все помыть и вернуть на свои места? Он не стал заглядывать в хранилище и сверять, каких продуктов убавилось.

Во-первых, это мелочно. Во-вторых, и так ясно, что принимал пищу гость в одиночестве. Столовые приборы в мойке тоже имелись в единственном экземпляре. В-третьих, хранение настроено таким образом, что запасы еды на определенном минимуме пополнялись.

Например, этот суп со свиными фрикадельками он заказывал у одной и той же кухарки. И она всегда держала для него в портале свежую порцию и заменяла ее на другую на следующий день. Независимо от того, уходила ли предыдущая.

Рид вздохнул. Все контакты с окружающими неминуемо заканчивались его раздражением. Допустим, он закрыл бы глаза на то, что кто-то преодолел его защитный барьер – конечно, это неправда, и с этим необходимо разобраться в первую очередь – но этот талантливый выскочка еще и неряха… Он убрал тарелку со стола и тщательно вымыл грязную посуду.

В доме не раздавалось посторонних звуков. Он заглянул в уборную. Слава Бездне, никаких следов. В женской спальне тоже все спокойно. Только чересчур пыльно. Надо прикрепить эту комнату к сервису уборки – то есть провести сюда такой же портал, как на

кухню. С той разницей, что попадать сюда будет не еда, а существа со швабрами и прочими полезными приспособлениями.

Вторая спальня появилась в доме потому, что Рид не любил делить с партнершами кровать ночью, да и днем тоже, а справлять естественные надобности все же необходимо. Однако женщина не появлялась там довольно давно. Две его последние пассии были из академии, и он не видел смысла тащить их к себе в убежище. Это место больше подходило для тех, кто перемещался к нему из других миров

Будь Рид хоть немного более сентиментальным, он бы вспомнил двух-трех из тех женщин, кто скрашивал ему длинные зимние вечера, дожидался его с охоты, готовил свежайший ужин. Но таким недостатком он не обладал. Что толку в легкой грусти? Это поэтам пристало теребить свои чувства и слушать, как они звенят. Если бы ему захотелось увидеть любую из тех, кого он сюда приводил, то это легко можно устроить. Из соображений конспирации он не желал светить, что на Веренее поселился некий могущественный демон.

Проблема заключалась в том, что во время секса скрыть настоящую ипостась невозможно. Любая более менее длительная связь обернулась бы тем, что его раскрыли. А как ни хороши суккубы или дивные светлые монны – их холодность, если приложить усилия, сменяется еще большей горячностью, чем у демониц, – его спокойствие стоило гораздо дороже. Так что пускай эта спальня покрывается пылью.

В гостиной обошлось без сюрпризов, хотя Рид почему-то уверил себя, что неизвестный гость сотворил какое-нибудь бесчинство с его любимой медвежьей шкурой. Завалился на нее или укрылся. После этого шкуру пришлось бы выкинуть. А Рид позволил себе маленькую слабость: еще до встречи со взломщиком принялся предвкушать, какова будет его кара.

Глупость, не более. Все зависит от мотивов визитера. Да, надо узнать, как он прошел через ограждение, но не менее важно – зачем. Возможно, это посланец владыки. Кто-нибудь из неродных дядек или папаша. В этом случае казнить с пристрастием не получится.

А вот у дверей собственной спальни его поджидал настоящий подарочек, рядом с которым меркли все кухонные неприятности. Он опять уперся в закрытую дверь! Надежно и добротно запечатанную.

Спина заныла, напоминая, что цена за бестелесные перемещения высока.

Демон с трудом удержался и не взревел. Кто осмелился бросить ему вызов, что за саламандрова шутка? Он положил обе руки на дверное полотно и перестал контролировать силу. От его давления и от сопротивления внутреннего щита, дверь переломилась на три примерно равные части. Теперь Аббадон видел две силовые линии, опоясывающие комнату по периметру.

По привычке он поймал эти три листа, не дал им с шумом грохнуться на пол. На его кровати и в его халате, а также на его подушке, скинув покрывало на пол, спала девушка. Дыхания он не услышал еще из кухни из-за поставленной ею защиты, а сопела она знатно.

От этого идиллического зрелища кровь чуть не вскипела. Большего страха он, пожалуй, не испытывал ни разу. Да не страхи то и были – так, детская боязнь не получить одобрение. Бояться боли он не умел, потому что ее всегда перекрывала ярость. Здесь же он сначала дернулся      всем      телом,      как      насекомое,      насаженное      на      иглу коллекционера, а затем замер. Ни в коем случае нельзя ее разбудить. Иначе конец всему.

Его глаза, крылья, уши, нос – все его обманывало. Они твердили, что это самая обычная девушка. Юная бесовка уровня между нижним и средним, с небольшой магической концентрацией. Почему же тревога сковала все тело и мешает сделать шаг назад…

В этот момент руны под кожей, составлявшие его личный узор, – знак того, что он часть рода, но он это он, – пришли в движение. Плетения зазмеились, пробежали по телу и через несколько секунд угомонились. Однако узор поменялся. Чего совершенно не могло быть.

Он как бы Рид, но уже не Рид? Сильно кольнуло в районе мозжечка. Наверное, еще есть шанс удрать отсюда. Потом он вытянет Захария. У него нет ничего ценного здесь. Ничего, что связывало бы его с этим миром. С этой загадочной историей разберется потом, издалека.

Поздно. Так обреченный встречает рассвет перед казнью. Он заметил, как зашевелились пальчики на ногах. Затем она открыла глаза.

Глава 6. Не ускользнуть

Вивьен де Твист, девушка из хорошей семьи

Вивьен видела сон. Они с мамой сидели в малой гостиной, которая выходила на оживленную улицу. Ребенком она могла проторчать там полдня. Так увлекательно, когда мимо снуют все эти ландо, повозки, паровые машины. Дамы важно прогуливаются в сопровождении охраны, а какие у них платья…

Мама с папой много ругались, но иногда он все же разрешал и им вот так же пойти на прогулку. С собой давал не грума, или не того новенького слугу с матовыми рогами, а старого дворецкого. Больше он не доверял никому и считал, что Вивьен надо вести себя незаметно, как тень.

Она опустила взгляд на свои маленькие руки, удерживающие занавеску за край. Точно, сон. Ведь сейчас она уже взрослая, отказала шести женихам в столице и учится самостоятельно. Не-за-ви-си-мо. Но мама… Мамы давно нет рядом.

Вивьен      внимательно      посмотрела      на      высокую      худощавую женщину в смелом платье. Руки открыты, шея тоже. Декольте едва ли откровенное, но из-за того, что остальное оголено, кажется таковым. Белокурые локоны небрежно убраны двумя заколками. Лишь бы не спадали на глаза.

Дама ответила ей таким же пристальным взглядом. Умным, серьезным, пронизывающим. Как же она любит маму. Так сильно, что почти не обижается.

– Ты не оставила мне даже воспоминаний о себе, – правда голос ломается, как будто Вивьен сдерживает слезы. – Все забрала. Это нечестно. Я имею права представлять, думать о тебе. А не только крутить кольцо, если мне грустно.