Сигнал о проникновении группы диверсантов в приграничную зону России поступил в ГРУ в половине второго ночи двадцать первого октября. Через несколько секунд тревога разбудила Олега Шелеста, полковника Главного разведуправления, командира отряда спецназначения, а ещё через три минуты группа майора Тараса Лобова грузилась на борт десантного «Ансора», способного летать почти бесшумно и давно применявшегося для заброски групп разведки в тыл врага.

Группу в составе восьми бойцов высадили в трёх километрах от Теряева, для чего использовались две вертушки: «Ансор» доставлял отряд, Ми‑8 барражировал вдоль границы, не давая украинским спутникам и БПЛА засечь место высадки группы Лобова по звуку моторов.

Оба вертолёта улетели, выполнив задание, и на ещё тёмные поля, перелески и лесополосы (снег лежал лишь в низинах) легла пугливая тишина. Рокот фронта в районе Суджи и Сум сюда практически не долетал.

Почему системы наблюдения за границей со стороны России пропустили украинских диверсантов на глубину в десять километров, Тарас не задумывался. Украинских вояк инструктировали британские спецслужбы, они же снабдили их новейшим оружием и средствами маскировки, и обнаружить боевиков было непросто. Бойцы Тараса тоже были экипированы по высшему разряду, имея тепловые накидки, предотвращавшие их обнаружение локационными средствами противника, и майор надеялся, что момент их выдвижения к Теряеву не был замечен вэсэушниками.

О том, что атака на Брянскую область намечена на конец октября, было известно давно, однако Тарас так и не услышал ни от кого, как к её отражению готовится российская оборона. Ещё не была полностью зачищена от боевиков Курская область, но президент Украины гнал и гнал на убой своих солдат, не беспокоясь о жертвах. Приходилось надеяться, что на этот раз Главштаб подготовится тщательнее к нападению и жертв среди мирного населения будет намного меньше или не будет совсем.

Тарас вытащил из шлема усик альпин-рации, трижды передал на спутник условный сигнал «ку-ку», получил в ухо «карр» и ткнул пальцем в экран.

– Штопор, Пинцет, Беркут – левый овраг.

Шалва Топоридзе промолчал. Объяснять капитану (все они после сентябрьских событий получили повышение по службе), что делать, не требовалось, он служил с Лобовым так долго, что понимал командира с полумысли.

– Соло, Конь, Гром – зайдёте справа.

– Есть! – выдохнул Жора Солоухин, снайпер группы, из сержанта ставший лейтенантом.

– Кот со мной!

Миша Ларин по кличке Кот кивнул. Он тоже получил повышение, став из лейтенанта капитаном ГРУ.

– Начинаем по сигналу!

На ладонь Тараса легли ещё семь ладоней бойцов.

Он обнял Ларина, вывел на дисплей памяти кюар-код граничного перехода, и оба исчезли как привидения.

Остальные бойцы молча смотрели на то место, где только что стояла почти невидимая в камуфляже «барсиков» пара кюароходцев.

Для Кота, Штопора и Соло такие исчезновения командира не были в новинку, так как они уже почти полгода воевали с ним вместе на благо Родины. Остальные бойцы группы были из личного резерва Шелеста, и хотя они знали о возможностях бывших чевэкистов исчезать в никуда и появляться ниоткуда, для них пока что эти фокусы оставались чем-то вроде волшебства.

– Движ! – буркнул Штопор.

Две группки по три человека бесшумно канули в лесополосу, тянувшуюся по направлению к Теряеву.

В глаза Тараса плеснуло беззвучной темнотой, на миг наступила невесомость, и снова вокруг простёрлась ночная мгла поздней осени, озаряемая лишь редкими всполохами зарниц на юге, ближе к Харькову, пока ещё удерживаемому украинскими формированиями.

Двадцать четвёртый реал, куда переместились Тарас и Михаил, ничем с виду не отличался от родного двадцать третьего. Но тишина здесь была глубже и полней, заставляя напрягать слух. Линия боевого соприкосновения располагалась на пятнадцать километров западнее, но в отличие от двадцать третьей версии реальности российские войска увязли в грязи и к ноябрю приостановились. Тарас был тут всего два раза и не ощущал никакой радости при возвращении в копию родного реала. Убедившись в отсутствии засад или случайных военных, выбравшихся по нужде из окопов, Тарас сориентировался по памяти, и они с Михаилом, натренированным ходить бесшумно не хуже Лобова, побежали вдоль лесополосы к Теряеву, расположенному от них всего в трёх километрах.

В двадцать четвёртом реале городок не существовал вовсе, и на его месте когда-то стоял хуторок в две хаты. Естественно, не было здесь и аэродрома. Поэтому пара десантников спокойно пересекла два заросших кустарником и сорняком поля и вышла к оврагу, украшенному сгоревшим БТР «Мардер».

Тарас ещё раз проверил память, прикидывая близость украинских боевиков, и усилием воли отправил себя и обнявшего его Кота в родной реал.

Лицо лизнул холодный сырой ветерок. Стали слышны недалёкие механические шумы, взрёвывание вертолётных двигателей, стук и треск: аэродром жил своей жизнью, не подозревая, что на него готовится нападение.

Надвинули на глаза ноктовизоры, расцветившие ночь в сине-зелёные фосфоресцирующие ореолы. Двинулись на звуки аэродромной суеты и через несколько минут заметили на гребне оврага торчащую голову боевика: он смотрел вперёд, прижав к голове ночной бинокль.

Тарас переместился левее и увидел ещё двух боевиков, у которых изредка становились видны открытые части тел: щёки, пальцы или уши, – светящиеся в тепловом диапазоне.

Европейцы снабжали украинских вояк весьма неплохими боевыми спецкомбезами, превращавшими их в «призраков», и только несоблюдение вэсэушниками правил пользования этими костюмами позволяло российским бойцам легко находить врага ночью.

Ноготь тихонько стукнул по мембране рации в уголке губ.

Через секунду прилетели ответные стуки бойцов: все заняли свои места.

Ларин дотронулся до плеча командира и канул в кусты справа, выбирая позицию.

Тарас подождал немного, вслушиваясь в тишину лесополосы, совой переместился на десяток метров ближе к оврагу. Стали видны фигуры остальных украинских десантников. Тарас насчитал на пятнистом фоне очков восемь бликов, остальные были недоступны, но никуда деться они не могли. Группа окружила ДРГ со всех сторон. Снова в голове всплыл вопрос Штопора: как украинским диверсантам удалось добраться незаметно до аэродрома, миновав пограничников и барражирующие над границей БПЛА? Ещё раз пришла злобная мысль, что и здесь не обошлось без предательства со стороны больших армейских чинов либо простого разгильдяйства, ставшего во время войны таким же предательством. Ещё свежи были в памяти признания генералов с линии боевого соприкосновения о бравом захвате сёл в Курской области, которого на самом деле не было, что повлекло за собой гибель многих штурмовиков и мирных жителей.

В ухе булькнул экстренный вызов.

Тарас застыл, дважды щёлкнул пальцем по губам, передавая подчинённым приказ замереть на месте. Вызов ему мог послать только лично Шелест, находившийся в данный момент на КП фронтового разведбата в Краматорске.

– Тень, – завибрировал в ухе голос полковника, – укропов вывел к аэродрому проводник из местных. Его надо взять живым!

Тарас беззвучно выругался. Мысли вихрем помчались по кругу, сбивая намеченный план действий: каким образом в полной темноте можно определить личность человека?! Диверов одиннадцать человек, и чтобы выяснить, кто из них проводник, придётся брать каждого?! допрашивать?! а другие будут смирно ждать своей очереди?! и как их заставить не стрелять при захвате?! Но Тарас выдавил в ответ лишь одно слово: «Принял!» Отстучал пальцем по губам сигнал «форс-мажор». Согнулся, вжимаясь головой в полу плащ-накидки, не позволявшей дронам видеть бойцов по тепловым сигнатурам.

– Штопор, Соло – ко мне! Остальные – без огня, в ножи, если побегут!

Изумлённая тишина в наушниках альпин-рации красноречиво показала чувства бойцов. Однако они имели колоссальный опыт работы по захвату диверсантов и разведчиков врага и приняли новую вводную без единого комментария.

Через несколько секунд рядом прошуршало: вернулись все, кого он вызвал. Тарас пригнул их головы к своей.

– Проводника приказано взять живым! Я буду таскать сюда диверов по одному, вы пакуете и допрашиваете!

– А тех, кто не проводник, в расход? – уточнил Штопор.

– Если удастся – захватим всех.

– Один пойдёшь? – задал вопрос Ларин.

– Один, – понял друга Тарас. – В этом деле вы мне не помощники.

– Но их одиннадцать! – напомнил Шалва.

– Ждите в овраге! Погнали!

Тарас ещё раз прицелился к начавшей движение ДРГ, настраиваясь на скоростной экшен, и растаял в воздухе, переходя в ближайший реал.

Вышел в том же двадцать четвёртом варианте, где побывал недавно, включился по полной отдаче сил и психики. Рванул вдоль оврага к леску и остановился у кучи сгнившей травы, где в двадцать третьем реале видел промельк боевика. В голове сверкнул квадратик кюар-кода, и десантник вышел из мембраны перехода в двадцать третьем реале в двух шагах за спиной диверсанта.

Чутьё не подвело. Все одиннадцать диверсантов не ждали появления противника за своими спинами и смотрели только вперёд, следуя за тем, кто их вёл по направлению к раздававшимся в ночи звукам аэродромной жизни. Но первым схватить проводника не было возможности, это сразу заметили бы идущие следом, и Тарас продолжал действовать так, как наметил.

Боевик сделал шаг: под ногой чмокнуло.

Тарас же сделал рывок, ухватил парня за плечо, развернул к себе спиной и тут же нырнул с ним назад, в двадцать четвёртый реал. Вскрикнуть диверсант не успел, да и сообразить, что происходит, тоже.

Тарас вышел из темноты провала кюар-трека, ударом в висок отключил диверсанта, перекинул через плечо и перенёс к оврагу. Там снова нырнул в трек, продавил барьер границы реалов и объявился с грузом на спуске в овраг.

– Держите!

Сильные руки приняли тело боевика, сняли с него шлем с очками, замотали рот скотчем.

Тарас вернулся в двадцать четвёртый реал, сориентировался и повторил трюк со следующим диверсантом, не заметившим, что его сосед исчез.

Второй оказался тщедушным и лёгким, как мешок с сеном. Спецкомбез болтался на нём как на вешалке. Тарас цапнул его сзади за горло, перенёс в соседнюю реальность, передал Штопору и Соло, торопливо вернулся в свою версию, понимая, что время работает против него. Вот-вот его должны были заметить, и тогда риск нарваться на стрельбу при захвате языка возрастал стократно. Были бы рядом Итан с Иннокентием, мелькнула сожалеющая мысль, понадобилось бы всего ничего для захвата всей группы. Но где сейчас находятся «братья-близнецы», было неизвестно.

Чутьё снова пригодилось бы, когда он перетащил четвёртого боевика и вернулся за пятым. Диверсанты заметили, что их количество сократилось, и забили тревогу, ощетинившись стволами бельгийских MR.17^[1] и американских М‑16.

К счастью, Тарас изменил траекторию выхода на группу, решив зайти не сзади, как раньше, а спереди, где и находился проводник. Стрелять боевики не стали, боясь выдать своё местонахождение, но внезапно запустили беспилотник, и Тарасу ничего не оставалось делать, как начинать атаку на опережение с расстояния в десять метров от ДРГ.

В клапанах шлема свистнул ветер.