– Мы часто ходим с его парнями, в том числе и сегодня утром… – Признание вырвалось помимо воли, и он пожалел, что упомянул о ночном рейде к Стародубу. Излишние переживания жене были ни к чему.

– А что было сегодня утром? – подняла брови жена.

– Нейтрализовали укропскую ДРГ, – признался он, – пытавшуюся выйти к аэродрому. Ничего серьёзного, даже без стрельбы обошлось.

Это была правда, хотя и усечённая умолчанием подробностей о схватке на ножах, и Снежана успокоилась.

– Так что с Шалвой?

– Посоветовал тому уроду не распускать клешни, ты же знаешь, как он реагирует на хамоватых суперменов, особенно с характерной порослью на физиономии. Сам-то бреется каждый день. Ну, он и сказал бугаю: ты же Россию позоришь, говнюк! А мужик действительно попался дурноватый, ляпнул: «Ложил я на твою Россию!»

Снежана фыркнула:

– Представляю! И чем всё закончилось?

– В общем, дурачок полез нахрапом, получил сломанную челюсть. Хорошо, комбат, который нас встречал, был свидетелем.

– Да, наш грузин такое не прощает. Но пусть поостережётся: времена сложные, а доносчиков нынче развелось много.

– Поговорил, Шалва обещал сдерживаться.

– От братьев ничего не слышно?

– Думаю навестить Итана в ближайшее время. Интересно, какова там обстановка в сорок первом реале после нашей атаки на Старуху.

– Надо было раньше узнать, что у них происходит.

Тарас виновато поёрзал на стуле.

– Да некогда было, то одно, то другое, переезжали в новый опорник, отбивали наскоки… – Он едва не проговорился в очередной раз (что значит расслабился, болван, следи за базаром!), вспомнив об атаках элитной бригады ВСУ, появившейся на фронте после тренировок в Англии, но Снежана начала убирать со стола и не обратила на заминку внимания.

– Давай помогу, – вскочил он.

В ухе ойкнул сигнал рации.

Тарас включил ответку альпина.

– Слушаю, ноль седьмой.

– Тень, ты где? – раздался голос Шелеста.

Тарас посмотрел на оглянувшуюся Снежану.

– В гостях.

– В Краматорск прибыл министр со своими операми, велено быть в штабе в пятнадцать ноль-ноль.

Тарас посмотрел на часы: без пятнадцати три, – сел, переживая разочарование.

– А я тут при чём?

– Я думал, о нас больше не вспомнят.

– Напрасно ты так думал, мы хорошо поработали с «Бесогоном», есть чем гордиться.

– Ага, если вспомнить шумиху после ликвидации Зе.

– Короче, без десяти три будь в штабе.

– Слушаюсь!

Альпин в ухе пиликнул отбой.

Снежана молча смотрела на мужа, понимая всё без слов, и в её глазах тлело грустное сожаление от скорого расставания.

– Ничего, я ещё вернусь, – бодро успокоил жену Лобов. – Не думаю, что со мной будут долго разговаривать, министр – человек дела. А потом мы ещё отдохнём до вечера, в ресторанчике посидим. Надеюсь, они уже работают?

– Не знаю, – улыбнулась Снежана. – Я по ресторанам не хожу. Нам и дома хорошо.

– Согласен, хотя если вечером придёт твоя подруга…

– Иди одевайся, я вызову машину.

Размышляя, зачем он понадобился не кому-нибудь, а самому министру обороны, он начал собираться.

Россия‑23. Краматорск

21 октября, 14 часов 45 минут

Солнце сияло вовсю, его лучи нагревали лицо, ветра не было, и температура воздуха поднялась до весенней – плюс четыре градуса, радуя сердце, хотя зима впереди ещё только готовила для воюющих сторон свои санкции.

Тарас ожидал увидеть возле зданий штаба и флигеля кучу машин, доставивших делегацию министерства обороны, однако встретил практически ту же картину, что и в обед. К зданию подъехал лишь старый школьный автобус, выгрузивший коробки и контейнеры с пищевыми консервами для питания офицеров штаба. Где остановились машины сопровождения министра, Тарас так и не понял, тем более что в самом здании было полно народа.

Вынырнувший откуда-то Олег взял его под руку, отвёл в сторонку, проговорил озабоченно:

– Совещание планировалось «совсек», поэтому придётся подождать в уголочке.

Тарас с огорчением подумал, что мог бы ещё не меньше часа побыть с женой.

– Столовки здесь нет?

– В цоколе.

– Посижу там, кофеем побалуюсь.

Из комнаты в конце коридора вышли сразу человек семь в полевой форме от майора до генерала плюс министр обороны в гражданском, сверкающий бело-седой головой. Тарас видел его раньше только по телевидению и с интересом всмотрелся в бледное от природы спокойное лицо человека, кардинально изменившего состояние российской армии. Шелест присоединился к толпе, и все гости скрылись на втором этаже здания. Подумав, что в нынешние времена развязанной Службой безпеки Украины террористической войны с российскими высокопоставленными персонами совещания не стоило проводить на верхотуре, если иногда не спасали и углублённые бункера, но министра и его свиту должны были охранять по-крупному, и сердце успокоилось.

Спустившись на минус первый этаж цоколя, он заказал себе кофе с творожником и сел в уголке помещения, заполненного меньше чем на половину. Дельных мыслей насчёт его вызова в голову не приходило, поэтому Тарас перестал напрягать мозг в поисках решения проблемы.

К его удивлению, ждать пришлось всего чуть больше получаса. Выбравшись на первый этаж, он тут же был перехвачен Шелестом, и они отправились в одну из комнат за лестничной площадкой.

– Может, я и не нужен? – со слабой надеждой спросил Тарас.

Олег показал лобовскую – уголком губ – улыбку.

– Нужен. Со мной поделился один товарищ из штаба, министр прилетел сюда не столько для обсуждения наступления, сколько для встречи с тобой.

– Со мной? – удивился Лобов.

– Не прибедняйся, полковник.

– Вообще-то подполковник.

Шелест не обратил внимания на реплику.

– Слухи о твоём волшебном способе телепортации разнеслись далеко за пределы фронта, что, кстати, не есть хорошо. Так что нам ещё придётся какое-то время прятать тебя под другими псевдо. Слишком уж большая шумиха поднялась после создания «Бесогона» и ликвидации Зе. Причём не только в Киеве и в Европе, но и у нас в среде бандитского капитала.

Шелест открыл дверь, вошли.

– Подождём здесь, нас позовут.

В помещении никого не было, его заполняли запахи слежавшегося войлока, кожи и портянок, но оно было совершенно пусто, не считая стола и одного стула.

– Комната для допросов? – кивнул на стул Тарас.

– Угадал, здесь действительно иногда допрашивают пленных.

– Так о чём вы говорили с министром?

– Слышал что-нибудь о мятеже мигрантов в Екатеринбурге?

Тарас вспомнил свои недавние разборки с азербайджанскими переселенцами в Жуковке.

– Всю неделю мы плотно сидели под Днепропетровском.

– Так вот никаких официальных докладов на камеру Максим Захарович не требует, не любит бла-бла. Федералы узнали о готовящемся мигрантском бунте, что станет ударом в спину России, если случится. Вот к нам и пожаловали парни из контрразведки. Сам директор ФСБ прибыл.

– Не видел.

– Он тут раньше всех устроился. Сообщил, что в России готовится чёрный бородатый майдан – восстание мигрантов, науськиваемых британцами и поддерживаемыми либералами и олигархами. Под ружьё собирают двести тысяч молодых джигитов. Нам до сих пор запрещают бить по важным ключевым структурным целям! Непостижимо уму, почему в условиях тотальной диверсионной войны Запада с нами у нас сохраняется мораторий на проверку бизнеса! Притом что каждый миллиардер имеет свою армию численностью до ста-двухсот человек. Чуешь силу?

– Это не наша забота. Почему эти битюги не на фронте?

– Уже наша, министр начал чистку высших эшелонов армии и бизнес-структур. Так что не удивлюсь, если нам предложат поучаствовать. В стране, по самым скромным подсчётам, около восемнадцати миллионов мигрантов, и больше половины из них молодые, восемнадцати-двадцатилетние пацаны. Стоит разжечь провокацию, и с мигрантских митингов вспыхнет всероссийский пожар.

– Да, если вспыхнет бунт – это будет колоссальный удар в спину всей стране!

– Речь идёт не о бунте, а об уничтожении государства! Запад на всё пойдёт, чтобы добиться нашего поражения. Даже если мы пойдём на перемирие, в покое нас не оставят.

– Но это же прямое предательство! – не сдержался Тарас. – Нам нельзя идти на перемирие, пока мы не дойдём до западных границ Украины! Нацисты просто подготовятся получше и снова попрут!

Шелест поморщился.

– Надеюсь, наверху понимают все расклады. К сожалению, Россия сейчас разделена на три социально-психологические категории: та, что сражается с врагами, теряя лучших, по сути – народ, правительственная Россия – миллиардеры и чиновники на подхвате, и Россия, плюющая на первую категорию с высокой колокольни, – тусовочная, устраивающая голые вечерники и пиры во время чумы.

– Во время ковида. Но ведь министр начал разгребать наши авгиевы конюшни?

– Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Даже после захвата нацистами Курской области олигархи умудрились мешать армии бить по логистике ВСУ, по путям снабжения и тоннелям. Так что работы хватит для всех.

Тарас в упор посмотрел на брата Снежаны.

– К чему ты клонишь?

Шелест в свою очередь прямо взглянул ему в глаза.

– Будь готов к самому жёсткому варианту предложений министра. Готовится решение о воссоздании «Бесогона», и мы в первых рядах по формированию группы.

Тарас невольно вскинул брови.

– Но ведь «Бесогон» создавался с целью диверсионных ударов по важным объектам Украины при отсутствии волевых решений лупить по логистике и заводам, принадлежащим в том числе и нашим олигархам. Вон уже и «Орешник» применили, и новый «Гиацинт».

– Это мало что изменило, полковник. Гарантий на своевременное уничтожение вражеских укреплений и производственных мощностей по-прежнему мало. Да и внутри наших военных структур до сих пор вредят ставленники тех же олигархов, приказывающих не бить по «их ресурсам».

В дверь заглянул мощный широкоплечий парень в сером гражданском костюме, оглядел комнату и открыл дверь шире. Вошёл министр обороны, за ним ещё трое: директор ФСБ Самойлов, начальник фронтового ГРУ генерал Чащин и полковник Утолин, военный контрразведчик, с которым Тарас встречался не раз. Телохранитель министра тихо закрыл дверь за собой.

Максим Захарович окинул Лобова внимательным взглядом, протянул сухую узкую, но крепкую ладонь.

– Подполковник Лобов?

Тарас кивнул, держа мину невозмутимости. Подумал: интересно, попросит продемонстрировать кюар-переход или нет?

Министр не попросил.

– Назрела необходимость создания спецгруппы возмездия, – продолжил он.

– Новый «Бесогон», – добавил Шелест. – Я известил полковника.

– Есть смысл рассуждать о причинах?

– Нет, – после паузы проговорил Тарас.

Максим Захарович уловил в его голосе интонацию сомнения, кивнул сам себе, словно соглашаясь с каким-то своим выводом.

– Тем не менее причины основательны. По сути, мы подошли к реальному управляемому хаосу. Только что стало известно о потоплении нашего танкера на выходе из Гибралтара. Это четвёртый случай за месяц после потопления сухогруза Ursa Major и трёх других судов в Чёрном море и на Балтике. Прямой ответ, как вы сами понимаете, чреват объявлением войны с НАТО, поэтому придётся действовать тоньше. Надеюсь, вы понимаете также важность скрытого удара?

Тарас сдержанно кивнул.

– Прекрасно. Эта работа должна быть выполнена в ближайшие дни.

Тарас промолчал.

– Но это ещё не всё, – оценил министр отсутствие мимики собеседника. – Необходимо срочно нейтрализовать мигрантское подполье, насчитывающее уже более двухсот тысяч молодых и здоровых парней. Управляется оно британской агентурой и заброшенными в Россию главарями спящих украинских ДРГ.

Тарас посмотрел на задумчивого директора ФСБ.

Максим Захарович понял его реакцию.