– О! – выдавил топ-менеджер через округлившиеся колечком бесцветные губы. – Беня?!

– Привет, Толя, – сказал толстяк Мосияш. На русском языке он говорил свободно. – Работаешь? Это правильно, чтобы вкусно есть, надо работать. Мы решили ускорить весь процесс и начать наше «веселье» чуть раньше. Насколько готовы ваши мигрантские ястребы начать поход на власть?

Щеглов наморщил лоб, не сразу сообразив, что Мосияш вовсе не шутит.

– Э-э… Беня, ты не боишься, что…

– Я боюсь только гнева жены, если она узнает о моих европейских встречах с Макроном. Хочу предупредить, сроки часа икс сдвинуты. В январе планируются выборы президента Белоруссии, наши силы там уже готовы к выступлению, и надо скорректировать обе акции.

– Мы же планировали операцию «Свобода миграции» начать в феврале…

– Удар должен быть нанесен двадцать седьмого января.

Ошеломлённый Щеглов похрустел пальцами рук.

Беньямин Мосияш вскинул брови.

– Какие-то проблемы, Толя? Ты же хвастал, что держишь под контролем всю мигрантскую рать.

– Москва, Екатеринбург и Подмосковье готовы зажечь, ударный отряд отморозков в количестве ста тысяч мигрантов ждёт сигнала.

– Ты обещал двести тысяч.

– Ещё сто в наборе. Но хорошо бы включить в операцию силы в Хабаровске и Владивостоке, а ещё больше в Питере. Там их поддержат Польша и Финляндия.

– Что мешает?

Щеглов кисло поджал губы.

– В казне не хватает небольшой суммы.

Мосияш понял, что топ-менеджер хочет поторговаться.

– Небольшой? Это сколько?

– Сто миллионов евриков.

– Всего-то? – рассмеялся цэрэушник. – Попросите у ваших «коллег» по цеху.

– Я не волшебник.

– Хорошо, поговорю с вашими Меньшовым и Сергеевым. Последний недавно удачно закрыл сделку на юге, так что деньги у него есть. Ещё проблемы?

– Заноза в заднице! – признался Щеглов нехотя.

– Что? Заноза? Какая?

– «Бесогон»!

– Опять? – удивился Мосияш. – Но ведь он расформирован, насколько мне известно.

– Во-первых, его боевики остались целы и служат Русскому офицерскому корпусу, так что они независимы от федералов и наших агентов при президенте. Во-вторых, «Бесогон» планируют переоформить и подключить к диверсионной ЧВК. Кстати, возможно, что эти парни появятся и у вас. В Главштабе зреет такая инициатива – ликвидировать одиозных функционеров НАТО и ЕС, мутящих воду со своими предложениями начать ядерную войну.

– Да ладно! – весело отмахнулся Мосияш. – До нас им не дотянуться. Берегите лучше свои задницы.

– Мы занимаемся этой проблемой, уже подготовлена целая программа по внедрению в управленческие структуры России искусственного интеллекта. Когда он заработает, мы стопроцентно возьмём контроль над страной. Уже даже готово название – ИИмперия.

– Название отличное, но это когда ещё будет. Мы тоже этим занимаемся, ресурсов брошено немерено, и скорее всего мы будем первыми по управлению государством посредством своей империи. – Мосияш хохотнул, от чего складки его шеи и живот устрашающе колыхнулись. – Вы когда собираетесь в Екатеринбурге провести совещание организаторов?

– Двадцать восьмого.

– Соберите завтра, мне нужно точно знать, кто нам поможет скинуть злодеев.

Щеглов хотел сказать, что тема совещания – раздел Украины между олигархами, но передумал.

– Хорошо, если успеем.

– Успевайте.

Мосияш махнул пухлой рукой и пропал, оставив вместо себя в экране чёрную дыру.

Россия‑88

23 октября

Оператор вывел схему раздела Украины на большой экран, и семнадцать пар глаз присутствующих на обсуждении судьбы «незалежной» впились в разноцветное панно, которое представляла собой территория бывшей советской республики в фантазиях разработчиков её делёжа на лоскуты отдельных территориальных образований.

В глубине соседнего экрана, поменьше первого, виднелась ещё одна разноцветная карта Украины примерно такой же конфигурации, однако рисунок областей на ней был иным. Если первую рисовали российские айтишники, ответственные за разработку ИИмперии, то вторую разработали в НАТО ещё до начала СВО, корректируя по мере развития ситуации. К концу две тысячи двадцать четвёртого года российские войска заняли почти треть Украины – весь восточный фланг, вплотную подошли к Днепропетровску, Киеву и Одессе, захватили Запорожье, Краматорск и Харьков, и ужаснувшиеся политические деятели Европы судорожно принялись строить планы перемирия, чтобы успеть ввести войска на те территории украинского государства, которые ещё не сдали ВСУ.

На западные части страны и Калининград претендовали Польша, Чехия и Венгрия, на северо-западные области финны, шведы и норвежцы, на Киевскую область – Германия, на всё черноморское приморье – Великобритания и Румыния, на восточные территории, практически отошедшие России, замахивались Турция и Франция.

Не отставали от них и «великие гегемоны» цивилизации – США, а также прибалтийские «тигры» Литва, Латвия и Эстония и, как ни странно, Китай. Оказалось, китайцы наравне с американцами успели за три года проведения СВО скупить значительную часть земельных ресурсов Украины и несколько месторождений ценных минералов. И хотя в официальных речах МИДы России и Китая об этом вслух не говорили, данные СВР чётко указывали на продвижение китайского экономического «дракона» в Украину и Европу.

Но у бизнесменов имелись свои планы на земли Украины. Они умудрялись воздействовать и на военную машину России, и на ВПК, и на Главштаб, запрещая продажным генералам последнего стрелять по «их недвижимости», по заводам, фабрикам, шахтам, железнодорожным путям и производственным мощностям. Карта, предложенная Щегловым, отражала аппетиты российских финансовых кругов, разделивших послевоенную Украину по своим лекалам. Поэтому она, разумеется, не совпадала с евросхемой раздела погибающей страны. На каждый её квадратный метр претендовали не по одному олигарху-миллиардеру-миллионеру, и прошло много информационных, финансовых, политических и реальных сражений с пуском крови, прежде чем схема была выработана и представлена для обсуждения.

Но и на этом этапе, собственно, на сборище российской элиты ещё ломались копья и продолжались драки представителей олигархических кругов (в предварительном обсуждении участвовали сто десять миллиардеров, в последнем – семнадцать), пока не появилось творение олигархического искусства – карта «справедливого мироустройства независимых от России территорий». Слова «Украина» в этом меморандуме не было вообще.

Всё это сообщил Иннокентию Даник Фетисович Рунге, занимавший в восемьдесят восьмом реале, в отличие от других копий мультивселенной (в сорок первом он был начальником службы собственной безопасности Надзора) пост советника при гендиректоре Надзора. Победив летом две ИИ-системы: Маршалессы-Старухи в сорок первом реале и Баталера в восемьдесят восьмом, – Лобовы разошлись по своим версиям мультивселенной, а Иннокентий, будучи айтишником-математиком, вернулся к своим обязанностям разработчика военных операций, убедившись прежде в том, что его перестали прессовать спецслужбы, подчинённые ИИмперии. Эта цифровая компьютеризированная структура, управляющая всем народным хозяйством России, в том числе и обороной – через Баталера, сняла с повестки дня тему фрифьючер, то есть отказа от личной собственности, из-за которой Иннокентия и стали преследовать как «предателя» России, с помощью «гончих псов» – служб оперативного задержания инакомыслящих (Надзор в их число не входил). После этого Лобов и Стефания выбрались из «подполья» с чистой совестью, а главное – с чистым досье со снятым грифом «неблагонадёжен».

Впрочем, кем считал его Баталер, наверняка обиженный зачисткой его баз данных и программ безопасности, Иннокентий не знал. После информационно-виртуальной схватки Лобовых и подруги Итана Лавинии с вирусной защитой святая святых Баталера в его центральном браузере, военный искин перестал замечать математика, будто его не существовало вообще. Однако именно такое поведение ничего не забывающего искусственного интеллекта и настораживало Иннокентия, пятой точкой ощущавшего опасность и угрозу, исходящую от сущности, равнодушной к человеку.

По совету полковника Стеклова, командира технической бригады БПЛА северного фронта, всё ещё сражавшегося с проникшими в Курскую и Брянскую области частями ВСУ, который предложил математику сменить персональный контент и уйти на фронт, Иннокентий посоветовался со Стефанией, и они переехали из-под Херсона в город Стародуб Брянской губернии, где расположилась одна из частей Стеклова, и с конца августа оба стали служить Родине в самой активной из её зон. Он – выполняя задания самого Стеклова в части ликвидации беспилотной авиации противника и председателя Русского офицерского Союза Смолякова – в части устранения нефронтовых проблем с использованием арсенала своих способностей как крутого спецназовца, подготовленного к диверсионной работе в тылу, и как кюароходца, она – служа в его же подразделении оператором наземных беспилотных платформ. Ещё в августе они поженились, взяли фамилию Горячевы (помог директор ФСБ, член Российского офицерства), и теперь пара обитала на линии боевого соприкосновения, пользуясь всеми достижениями цивилизации в области бережения солдат.

По рассказам Тараса Иннокентий знал об условиях окопной жизни штурмовиков двадцать третьего реала и вообще военных частей, поэтому не раз вспоминал произведения писателей-фантастов, почти угадавших развитие социума в начале двадцать первого века и военной инженерии. В их романах год от года совершенствовались как средства уничтожения людей, так и средства доставки боеприпасов и средства защиты от них. Так во всяком случае произошло с парадигмой ведения войн в будущем, которая предусматривала развитие беспилотной техники воздушного и наземного нападения, а также создания боеприпасов, сравнимых по мощности с ядерными.

Во втором случае у России появились гиперзвуковые ракетные комплексы «Орешник», «Осина». «Дуб» и боеприпасы объёмного взрыва для систем залпового огня «пустышка», уничтожающие всё живое в радиусе двух-трёх километров.

Что касается беспилотной авиации, то обе стороны (украинские вооружённые силы, конечно, снабжались западными системами, не в состоянии разработать свои) применяли управляемые искусственным интеллектом рои дронов любого назначения. Если в начале СВО в две тысячи двадцать втором году российские ВС отставали от украинских по массовости применения беспилотников, то в середине две тысячи двадцать четвёртого уже вдвое превосходили противника как по количеству дронов, так и по качеству беспилотных систем. Особенно были востребованы наводимые оператором через видеоканалы эфпэвэшки, и над фронтами армий чаще воевали облака беспилотников, так как любой движущийся объект, попавший в поле зрения FPV-оператора, будь то БТР, танк, солдат или его рука, становился целью и неминуемо поражался. Поэтому живые штурмы, чем отличались ВСУ, проводились преимущественно по ночам, а днём сражались армады механоботов, вызывая у свидетелей восхищение и ужас.

Как командир FPV-подразделения (десять операторов, полсотни дронов разного назначения, в том числе наземные «черепашки-ниндзя» и роботы-собаки), Иннокентий управлял своим войском во время штурмов или нейтрализации атак противника и часто сам садился за джойстик управления дронами-камикадзе.

Стефания тоже участвовала в боях, а также выполняла роль разведчика и снайпера. На её счету к концу октября было уже больше двух десятков дронов ВСУ и пятеро снайперов, охотившихся на российских операторов и офицеров. Помня историю Снежаны, жены Тараса, которую в петлевом двадцать третьем реале убил снайпер (женщина по кличке Баба Яга, но впоследствии спас «клон» Лобовых, Стефания с особыми чувствами охотилась именно на украинских (и не только) снайперш, убивавших не только солдат на поле боя, но и мирных жителей, стариков, женщин и детей. А таких расправ было задокументировано немало.