Фортеска не знал, смеяться ему или плакать. Он только и вымолвил:

– Это похоже на детскую сказку! Как верить такому? И вот я слышу от вас…

– Да, – перебила синьора Грация, – признайтесь по совести, вы видели прежде человека, с которым я говорила сегодня? Нет?! Но тот, кто оскорбил вас, разве не назвал чужое имя? Не иначе как желая посеять рознь и смуту! Немудрено. Говорят, видеть двойника – к смерти. Можете мне поверить…

Тут дама понизила голос:

– Синьор Скьяри мой друг, он признавался мне, что видел нечистого, обличьем и видом неотличимого от него. Скьяри застыл, и они разминулись на мосту. Больше мой друг его не видал, но теперь, когда лукавый назвал вам имя господина Скьяри…

– Что же теперь делать? – спросил молодой Фортеска, совершенно сбитый с толку. – Если чёрт явится на поединок, я с ним сражусь, но как моя гибель поможет вашему другу?

– О-о-о! – протянула дама, и глаза её вспыхнули радостным огнём. – Вы хотите сразиться! Иного ответа я от вас не ждала. Так слушайте. Я дам вам шпагу. На время. Она досталась мне по наследству, и ей нет цены. Не земным пламенем она закалена.

Синьора Грация хлопнула в ладоши, и, шелестя шароварами, в комнату вошёл высокий красивый арап и с поклоном подал своей госпоже шпагу, лежавшую на алой бархатной подушке.

Никогда ещё Фортеска не видел столь благородного клинка, чистого и белого, словно луч лунного света. С великим восторгом он принял шпагу из рук прекрасной хозяйки и поцеловал ледяной клинок.

– За такой дар короны Наваррской не жалко! – воскликнул юноша.

– Да! – с улыбкой ответила женщина. – А ещё многих других корон. Всякую суть всякого создания Божьего или людского он для вас обнажит. И нет от него защиты. Но поклянитесь, что не оставите его себе.

– Клянусь! – с жаром воскликнул юноша. – А если нужен залог – вот вам моя собственная шпага. Она вам и будет порукой!

– Хорошо! – произнесла синьора Грация, после чего уже шпага юноши легла на бархатную подушку.

– А теперь, – не сказала, а пропела дама, – нам пора расстаться. Я провожу вас.

И весь путь повторился в обратном порядке, с той лишь разницей, что диковинные комнаты утрачивали своё великолепие, стоило только хозяйке войти. Ничто не могло сравниться с её красотой.

Она говорила, что чудесные двери из красного дерева привезли из восточных стран, что зала, где не горело ни одной свечи, сплошь устлана персидскими коврами… И только перед статуей дракона на каменном дворе дама остановилась.

– А это двор чудес! – сказала синьора Грация с лучезарной улыбкой. – Вы знаете почему?

– Нет, – признался юноша, глядя на испещрённые звёздами небеса.

– В солнечный день из глаз моего дракона текут слёзы, – сказала дама, – это фонтан.

Юноша вздрогнул. Эта весёлость в голосе красивой женщины заставила его почувствовать к ней неприязнь. Ведь и впрямь на щеках каменного дракона пролегли тёмные борозды.

А на причале возле дома уже поджидал синьора Фортеска гребец, задремавший в своей лодке.

Голоса поющих и веселящихся горожан доносило до юноши гулкое эхо. Тёмная вода сильно волновалась, и шум её походил на испуганный шёпот.

«Боже мой, – подумал юноша, – та Венеция, что была светлей принцессы в церкви, нынче одета вдовой».

И никто не мог бы подумать, увидав его в этот час, что душа синьора Фортеска воспротивилась:

– Стой! Чёрт или человек, не важно, но ведь ты – не убийца!

Мальчишка замер на мгновение, но потом шагнул в лодку.

Прежде ему не доводилось драться, это так. И потому не хотелось думать: правда ли нельзя отразить клинок, похожий на луч непорочного света? Да нет же, отец говорил ему, что ничего непобедимого нет на свете, а значит, и битва будет честна! Но все же… Откуда тогда эта оторопь, гадкая до тошноты? Будто собственного сердца не вынести человеку!

Лодка мерно скользила по чёрной воде. И луна, и звёзды, и ночные огни растекались на беспокойных волнах длинными лентами света.

Молодой Фортеска смутно сознавал, что праздник его окончен, но пусть он продлится ещё, пока лодка плывёт, пока душа свободна от непоправимого.

Но уже поднимался из вод тяжёлый купол церкви Спасителя, выстроенной в честь избавления от чумы.

4
Поединок

Не странно ли, что встреча с чёртом назначена в тени церковной громады? Там и предстояло дожидаться самого воровского и глухого часа ночи. В строгой тишине только и было слышно, как скрипят, покачиваясь, лодки и плещется вода. В этот миг вся красота великолепной Венеции, всё богатство её дворцов показались юноше сродни утлой барке на груди моря.

Было зябко, а тонкие перчатки совсем не грели. Молодой Фортеска снял их и принялся согревать руки своим дыханием.

Ожидание чёрта вскоре стало невыносимым. Юноша успел перебрать в уме все молитвы и все песенки, которые знал с детства припомнил по именам всех былых сослуживцев отца, и, наконец, взмолился Мадонне, чтобы не уснуть. Измучившись, Фортеска решил, что Скьяри, кем бы он ни был, не явится, а значит, осталось только дождаться утра и возвратить госпоже Грации её шпагу. Что поделаешь, если чёрт оказался обычным трусом?

Как вдруг…

Фортеска, озираясь по сторонам, заметил человека. А человек – его, и медленно отошёл от церковной стены. Некто встал на самой границе тени и лунного света. Ошибки быть не могло. То же безликое, несуразное существо смотрело на него. Птичья маска, чёрная треуголка, длинный плащ из чёрных и золотых обрезков.

Юноша приблизился к нему. Кавалер Домино не шелохнулся и не проронил ни слова. Высокий и тощий, он чем-то неуловимым напомнил юноше ворона.

Фортеска крайне удивился, когда его противник произнёс:

– Вы не передумали?

Голос, глубокий и спокойный, был безгневен. Ни страха, ни насмешки в нём не было.

– А вы? – проронил юноша с обидой. – Почему так долго?!

– Я пришёл в срок, – тихо вздохнул человек в маске, – но, как видно, рано. Вижу, дня вам не хватило, чтобы в разум прийти!

– Не надо нравоучений! – рассердился Фортеска. – О моём поведении я могу печалиться сам. Если хотите знать, мне меньше вашего понравилось то, что вчера случилось…

Юноша стиснул зубы так крепко, словно испугался, что скажет лишнее.

– Но что же сделали вы, Лодовико Скьяри? Если это ваше настоящее имя? Я предлагал вам замирение, вы же сказали, что не знаете меня!

Голос юноши жалобно дрогнул.

– Снимите маску, кто бы вы ни были! Я хочу видеть того, кто оставил меня в дураках!

Кавалер Домино на миг опустил голову, ибо его хищный клюв коснулся груди.

– Нет! – только и вымолвил он.

– Я всё ещё требую, – злым шёпотом вымолвил молодой Фортеска, – снимите маску или скрестите шпагу со мной. А лучше и то и другое! Ну же! Так ли вы благородны на деле, как на словах?

Молчание.

– Нет, – вымолвил кавалер Домино. А затем произнёс: – Хм-м-м…

Впервые в его голосе скользнуло лёгкое подобие насмешки.

– Кажется, вы сами не понимаете того, о чём говорите.

Сердце молодого Фортеска готово было лопнуть от гнева. Хорош чёрт, ему бы сутану носить! Но это сожаление… О, лучше бы он насмеялся над ним! Проклятый Скьяри!

– Что же?! Не желаете драться?! – горько выкрикнул юноша. Тщедушный и тонкий, ещё совсем безусый, он изо всех сил пытался сдержаться и не выбранить этого носатого чёрта, словно базарная баба.

– Я не дерусь с детьми, – спокойно сказал кавалер Домино, – хотя, если вы нападёте, я буду защищаться.

– Вот как! – воскликнул Фортеска, с презрением вскинув голову. Рука сама легла на эфес чудесной шпаги, а в голосе впервые зазвучало ожесточение.

– Это вам нужен ответ, – холодно произнёс Скьяри, – вам его и взыскивать, ведь я оскорбил вас, верно?

– Б-будь по-вашему, – пролепетал юноша, вытаскивая шпагу из ножен. Он сделал выпад, желая только ранить противника в руку, как учил отец. Да и то нехотя, лишь бы не стоять истуканом под пристальным взглядом странного существа, не человеческого, но и не бесовского.

Но произошла удивительная и жуткая вещь: рука не послушалась юношу. Кавалер Домино отскочил назад, отбивая удар за ударом.

И рука, и шпага точно обрёли свой собственный разум. Какую лёгкость, какое упоение и в то же время ужас испытал Фортеска, владея чудесным оружием! Рука его творила страшные выпады, такие, каким не мог научить его отец, но и треклятый Скьяри был совершенно неуловим; подвижный и лёгкий, несмотря на рост, он бился искусно и хитро. В другое время юноша подивился бы его умению, но теперь он испытал жалость к этому человеку, скрытому под маской. Даже его великолепная манера была бессильна перед чудесным клинком. А вослед жалости пришёл и… стыд.

«Умоляю, остановись, остановись! – думал юноша, нанося новые и новые удары. – Повинуйся мне или вернись в ножны! Что это за победа такая?!»

Неожиданно кавалер Домино вскрикнул. Не от страха или боли, а скорее от изумления.

Юноша остановился, рука его наконец ослабла. Не сразу, но Фортеска понял, что он ранил противника.

– Маску! – прохрипел юноша. – Сейчас же! Отвечайте, кто вы есть?

Кавалер Домино попятился; видно, рана и впрямь пришлась в руку. Но когда юноша выставил клинок, чтобы повторить свои слова, Скьяри бросился бежать.

Да! Самым подлым и беззастенчивым образом. Молодой Фортеска и рад был расхохотаться, но это было уже не смешно. Лицо мальчика залила краска стыда:

– Постойте!

Но ответа не было, и Фортеска побежал чёрту вослед.

В горле стоял неприятный комок. Теперь уже, когда дело сделано, юноше стало ясно, что его кругом обманули. Ибо не может лукавым быть существо, не желавшее крови чужой, как не может считаться дуэлью поединок с заговорённым оружием. Нет, подумать только, та, кто дала этот клинок…

– Стойте!

Чёрт удирал, перепрыгивая лодки, ныряя во мрак зловонных переулков, где застоявшаяся вода походила на обсидиановое стекло. Фортеска не отставал. Наконец, забежав за угол дома, Скьяри остановился, будто задумавшись. И юноша успел ухватиться за его плащ. В следующий миг неодолимая сила потянула Фортеска за собой. Ему почудилось, что снова он стоит в зале синьоры Грации, где только темнота и ничего больше. Но потом темноту прорезала полоса бледного лунного света.

Окно! Стало быть, в пылу погони они оказались… Гм, не иначе, как в какой-то каморке с гнилыми досками вместо пола. За окном виднелись чешуйчатые спины крыш.

Как такое возможно? Скьяри затащил его в эту лачугу? Выходит, он и впрямь чёрт!

Кавалер Домино лежал на полу, тяжко дыша и прижимая раненую руку к груди. Повинуясь острому страху, Фортеска пригвоздил к полу край цветастого плаща. Небо над крышами медленно начинало сереть.

– Ма-маску! – потребовал юноша, протягивая руку.

– Нет, – прохрипел Скьяри. Что-то в его голосе заставило юношу затаить дыхание.

– Ну так не суди! – в сердцах бросил Фортеска и ухватился за потешный птичий клюв.

Маска очутилась у него в руках, чтобы через мгновение упасть на пол. Юноша ожидал увидеть что угодно: высокомерную улыбку щёголя Скьяри или отвратительную харю чудовища, но не это…

Лицо, сморщенное, точно печёное яблоко, с бесцветными глазками и носом, которому могла бы позавидовать иная потешная рожа.

– Проклятие! – простонал Фортеска и отшатнулся.

Не оставалось сомнений, что его обманули. Это не Скьяри, это даже не двойник Скьяри. Это какой-то ветхий старик, из которого песок сыплется!

Юноша прижался к подоконнику и повернулся к противнику спиной. Лишь бы не видеть тоскливого, немого страха на старческом лице.