Я не двигаюсь, но он уже рядом.

Слишком близко.

От него пахнет чем-то терпким и табаком. Я чувствую жар его тела и невольно съёживаюсь.

– Ну? – его бровь вздёрнута.

Я молча отхожу в сторону.

Он берёт мои ключи, вставляет в замок, пробует провернуть. Немного давит на дверь плечом, снова крутит.

Щелчок. Дверь распахивается. Он удивлённо смотрит на меня.

– Реально что ли хозяйка?

Я нервно киваю, не находя слов. Господи, вернуться сюда уже не кажется мне такой уж хорошей идеей. По соседству когда-то милая добрая старушка жила, а сейчас какие-то криминальные личности. Вдруг он что-то со мной сделает?

Мужчина пялится на меня, потом хмыкает.

– Просто силы приложить надо, – спокойно говорит он. – Видимо, давно замком не пользовались, вот и запылился.

Я сглатываю, чувствуя, как сжимается мой желудок от страха. Ночь, ни одной живой души и рядом со мной этот… амбал…

– Спасибо, – выдавливаю я и, не дожидаясь ответа, быстро прошмыгиваю внутрь.

Закрываю за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной и зажмуриваюсь.

Господи…

Кто этот человек? И почему он живёт в соседней квартире? Куда делась та старушка? Неужели квартиру продала или померла?

Глава 4

Я щёлкаю по выключателю, и свет, на удивление, загорается. Здесь пыльно до ужаса.

В воздухе висит тяжёлый, затхлый запах, от которого першит в горле. Всё такое же, как я помнила, но одновременно чужое, заброшенное.

Я здесь прожила до пятнадцати лет. Потом отец закончил строительство дома и мы перебрались за город. А когда родилась Лера, отец продал дом и купил квартиру неподалеку от нас, чтобы мама могла мне с дочкой в любое время помогать.

Я подхожу к окну и с усилием распахиваю створки.

Холодный ночной воздух врывается внутрь, пробираясь под одежду. Пусть хоть немного проветрится, а то дышать совсем нечем.

Я стою у окна, вглядываясь в темную улицу.

Вчера я жила в роскоши, где мне не нужно было ни о чём заботиться. Сегодня я стою в старой, пыльной квартире, которая давно перестала быть мне домом и понятия не имею, что меня дальше ждет.

Я не снимаю куртку. Просто заворачиваюсь в неё сильнее, кутаюсь, будто это может хоть немного согреть.

Потом поворачиваюсь, оглядываю комнату.

Пыльный диван, с продавленными подушками, но это сейчас не имеет значения.

Я опускаюсь на него, даже не снимая обуви, запрокидываю голову, закрываю глаза. Я слишком устала. И понятия не имею, что делать. Не возвращаться же к родителям в тридцать пять?

Не погорячилась ли я, уйдя от мужа вот так спонтанно? Был ли он серьезен насчет того, что я не смогу вернуться и забрать свои вещи? Я одна. Без дома, без привычной жизни, без уверенности в завтрашнем дне.

Я чувствую, как ком в горле становится всё плотнее.

Что же мне теперь делать?

*** Меня будит звонок телефона.

Я резко открываю глаза, не сразу понимая, где нахожусь. В квартире холод жуткий, я так и уснула с открытыми окнами. Ночью это казалось хорошей идеей, но сейчас тело ломит от холода, пальцы замёрзли, а куртка практически не спасает.

Я всматриваюсь в экран. Лера.

Принимаю вызов.

– Мам, что происходит? – в её голосе напряжённость. – Я приехала домой, а тебя там нет. И папа весь день ходит злой, как черт. Вы поссорились? Я спросила, где ты, а он наорал на меня, – жалобно пищит она.

Я молчу, пытаясь собраться с мыслями, но она продолжает:

– И еще к нам тётя Рита приехала и закатила истерику с самого утра. Что-то про машину кричала, что её испортили. Говорит, что это ты, что камеры всё засняли. О чем она вообще? Что происходит, мама?

Ком в горле становится плотнее, но я сглатываю и отвечаю спокойно:

– Солнышко, я не хотела говорить тебе это так, но… Мы с папой разводимся.

В трубке секундная тишина.

– Что? – голос дочери звучит ошеломлено. – Ты серьёзно? Что значит разводитесь?

– Да, – выдыхаю я. – У него роман с тетей Ритой.

Лера резко вдыхает.

– Это шутка, да?

– Нет.

Она молчит, и я представляю, как она пытается это осознать. Моей дочери всего тринадцать лет. Она еще многого не понимает, но она уже достаточно взрослая, чтобы понять такие вещи.

– Лер, я хочу, чтобы ты собрала самое необходимое и переехала ко мне, – говорю я твёрдо.

– Папа нам квартиру снимет? Почему ты не попросишь, чтобы он дом нам оставил? Мы же только в моей комнате ремонт сделали, – спрашивает она с надеждой.

Я сжимаю зубы.

– Нет, он ничего нам не снимет.

– Тогда где мы будем жить, мам?

– Пока что в квартире бабушки. А потом что-то придумаем.

– Мама, ты с ума сошла?! – в её голосе появляется паника. – Я в тот клоповник ни ногой! Я тогда пока что с папой останусь, а ты как найдешь что-то в хорошем районе, тогда к тебе приеду.

Я закрываю глаза, пытаясь сдержать вспышку боли.

– Лера, вообще-то я выросла в этой квартире, и ничего.

– Мам, ты что, не понимаешь? У папы теперь другая женщина. Это значит, что он тебя терпеть не будет любить! И денег давать не будет.

– И тебя тоже, – напоминаю я. Логика у дочери конечно железная.

Она резко замолкает, слышу в трубке ее частое дыхание.

– Давай спокойно во всём разберёмся, – говорит она с нажимом. – Я не хочу никуда переезжать. Я останусь с папой. Я уже достаточно взрослая, чтобы решать с кем жить, правда? Я в фильме видела, что даже в суде при разводе ребенок может сам сказать с кем из родителей остается.

– Лера, это не обсуждается.

Она понятия не имеет как сильно ее слова сейчас меня ранят.

– А как я подруг домой буду приводить, если с тобой жить буду? Со стыда же сгорю! – в её голосе каприз, раздражение. – Анька – дочка певицы, Катька – депутата.

Я зажмуриваюсь. Сердце сжимается от боли. Она не понимает меня. Не хочет понимать.

– Ладно. Вернемся чуть позже к этому разговору. Ты права, мне нужно сначала обстроится, – оглядываюсь по сторонам, понимая что я и в самом деле не могу сейчас привести сюда дочь. Я даже не знаю есть ли здесь горячая вода. – Держи меня в курсе того, что происходит дома.

– Хорошо, мам. Мне уже пора. Люблю тебя.

– Пока.

Отключаюсь и чувствую внутри пустоту.

Глава 5

Я закрываю окна. В квартире сразу становится тише. Словно весь мир замер, оставив меня наедине с мыслями.

Проверяю радиаторы – тёплые. Значит, хотя бы не замёрзну насмерть. Иду в ванную, включаю бойлер. Панель загорается. Работает. Хорошо.

Пока всё выглядит не так уж безнадёжно.

Но потом я захожу на кухню. Открываю один шкафчик. Пусто. Другой – пусто.

Холодильник…

Абсолютный ноль.

Даже пакетика чая нет. Даже забытой банки кофе или упаковки макарон.

Чёрт.

Я глубоко выдыхаю, медленно опуская руки на столешницу. Голод давит изнутри. Живот скручивает в тугой узел. Нужно идти в магазин. Но, блин, так не хочется выходить. Тем более, что мой внешний вид просто отвратительный. Волосы растрепанны, лицо не умытое.

Да и вообще, кто мне мешает снова завернуться в одеяло и объявить день тотального игнорирования реальности?

Но, видимо, есть хочется сильнее, чем страдать.

Я беру ключи, направляюсь к двери.

В подъезде до жути холодно. Воняет гарью, сигаретами и чем-то тухлым. Вставляю ключ в замок, чтобы запереть дверь, проворачиваю и тут же слышу, как открывается соседняя дверь.

Я поворачиваю голову.

Тот же мужчина, что и ночью.

Но сейчас он выглядит иначе. Не заспанный, не угрожающий. Побрит, волосы аккуратно уложены, одежда чистая, опрятная.

Я даже могла бы назвать его красивым.

Широкие плечи, высокий, сильный. Интересная внешность: чуть раскосые глаза, густые чёрные волосы, жгучий брюнет.

Ему явно не больше тридцати пяти. Может, даже младше меня. Чёрт, после тридцати я вообще перестала точно определять возраст мужчин.

Он чуть приподнимает бровь, и я понимаю, что все это время откровенно на него пялюсь.

Меня накрывает неловкость.

– Доброе утро, – говорю, откашлявшись.

Он смотрит на меня и ухмыляется.

– Вообще-то уже обед.

– Да, точно, – пробормотала я, чувствуя, как по щекам поднимается жар.

Вот позорище. Я проспала до часу дня. Впрочем, неудивительно – приехала под утро, долго не могла уснуть, ворочалась, злилась, пыталась не реветь от обиды.

Закрываю дверь, прячу ключи в карман, и мы одновременно направляемся вниз.

Я краем глаза наблюдаю, как он уверенно идёт к чёрному джипу.

Заводит мотор, бросает на меня короткий взгляд через лобовое стекло и уезжает.

А я зябко кутаюсь в куртку и направляюсь к маленькому магазинчику под домом.

Надо хоть что-то купить. Булочку. Чай. Хоть какой-то завтрак после такой кошмарной ночи и не менее приятного утра.

Я словно вернулась в прошлое. Район за эти годы почти не изменился. Те же серые дома, те же облупленные лавочки у подъездов, знакомые до боли витрины магазинов.

Я помню каждую улицу, каждый закоулок. И от этого становится как-то странно на душе. Как будто я снова та самая Лена, которая бегала по этим дворам с подружками. Которая лазила на гаражи, разбивала коленки, возвращалась домой с грязными руками и вечно рваной одеждой.

Та, которой ничего не надо было бояться.

Я захожу в магазинчик. Маленький, как раньше. Всё так же пахнет хлебом, сыром и чем-то мясным.

Выбор – не то чтобы большой, но для бутербродов хватит. Подхожу к холодильнику, беру нарезку – сыр, ветчину. Задумываюсь над молоком. Ставлю обратно. К чёрту молоко. Я даже чайник ещё не проверяла, работает ли.

Встаю в очередь к кассе.

Передо мной бабушка с пакетом картошки, за ней парень в рабочей форме с бутылкой пива. Всё такое же, как было когда-то.

Только я теперь другая.

Опускаю глаза в корзину, вижу сыр и пачку колбасы, и что-то внутри меня ломается. Ещё вчера я жила в шикарном доме. На завтрак мне подавали омлет с трюфелями и авокадо. А теперь я стою в прокуренном магазинчике, считаю копейки и выбираю, какой сыр подешевле. Но это лучше, чем закрыть глаза на мужа-предателя и жить, словно ничего не произошло.

Я вздыхаю. Надо бы убраться.

Я оглядываюсь. Пыль лежит толстым слоем на полках, окна мутные, полы липкие. Здесь давно никто не жил.

Ничего, первое время как-нибудь переживу. Главное – дожить до развода. Мне всё равно что-то достанется.

Олег за время брака накупил кучу недвижимости. Деньги на счетах тоже не маленькие. Половина из этого – моя, и я не собираюсь отступать.

Я закатываю рукава и начинаю уборку.

Сначала протираю пыль, потом мою полы. Открываю все шкафчики, выбрасываю старые вещи, стираю занавески. Час за часом квартира начинает оживать.

Я не замечаю, как проходит время. Очнувшись, смотрю на часы – уже вечер.

И тут раздаётся звонок в дверь.

Я машинально вытираю руки о футболку. Наверное, соседи. Может, кто-то узнал, что я вернулась, решил поздороваться.

Я открываю и замираю.

На пороге стоит Олег.

Я не сразу осознаю, что это реальность.

Он выглядит спокойно. Как будто ничего не произошло. Как будто он не выкинул меня из дома, не предал, не уничтожил наш брак.

Я чувствую, как внутри снова вспыхивает гнев.

– Что ты здесь делаешь? – мой голос звучит жёстко, и я даже не пытаюсь его смягчить.

Олег выглядит хмуро и раздраженно. В его взгляде нет раскаяния, только злость и усталость. Он звонил мне несколько раз, но я раз за разом сбрасывала вызов. О чем нам с ним разговаривать? А теперь он здесь. И как только догадался где меня искать? Неужели Лера сдала?

– Сколько я ещё должен бегать и искать тебя по городу? – его голос низкий режет по ушам. – Что за дела, Лена? Что за детские поступки и истерики ты устраиваешь?