– Миш, ты забыл, кто такая Лена Дербенева? Она резкая, как понос. К тому же истеричная до безобразия. Лена растоптала фату, просто увидев меня. А увидев дочь Матвея…

Мише пришлось согласиться .

– Да. Скажет. Обязательно. Мне жаль, Лиль. Я… Я могу что-то сделать?

Наверное, он спросил из вежливости, но я мгновенно придумала Мише задание по спасению.

– Да, можешь. Отвези, пожалуйста, Алису к себе. Я должна поехать к Матвею и сказать ему сама. Или хотя бы попытаться объяснить своими словами.

Мише моя идея не понравилась.

– Не уверен, что тебе стоит с ним встречаться один на один.

– Только мне и стоит.

– А если там будет его жена?

Моя смелость быстренько поубавилась, но я схватила ее за хвост.

– У него всегда была жена, – вернула я Мише его же слова. – Придётся ей тоже узнать правду.

Миша понял, что я не отступлю, и поставил единственное условие:

– Возьми такси хотя бы. Не садись за руль в таком состоянии.

С этим я могла согласиться.

Пока мы говорили, дети набрали еды и вернулись на улицу.

Близнецы устроили соревнование, у кого длиннее растянется сыр из корн-дога. Их совершенно не волновало, что я переминалась с ноги на ногу в нетерпении, а Миша хмурится как грозовая туча.

Зато Алиса сразу заметила неладное.

– Мама, что случилось? – стала она допрашивать меня моментально.

Я попыталась нагнать тумана, чтобы не нервировать ребенка.

– Кажется, мне нужно уехать по делам. Поезжай с дядей Мишей, ладно?

Моя проницательная дочь просканировала взглядом меня, дядю Мишу и быстро сообразила.

– Это из-за той красивой девушки, что была с вами?

Я открыла рот, но ответить ничего не успела. Из кофейни вышел бариста с коробкой из нашего салона.

– Хорошо, что вы еще здесь. Ваша подруга забыла.

Он протянул мне коробку с новой Ленкиной фатой.

Миша не сдержал усмешки.

– Ленка в своем репертуаре. Болтушка, истеричка и растяпа, – проговорил Маркин.

Мое такси остановилось у тротуара, и у Алисы, к счастью , сошлись в голове все пазлы.

– Ты отвезёшь коробку, да? – догадалась она.

– Да, детка.

Я присела на корточки и провела пальцами по щечкам дочки. От переживаний было сложно сдержать слезы, но я справилась. Лишь голос чуть дрогнул, когда я попросила:

– Будь хорошей девочкой, не объедайся сладким. Люблю тебя.

Алиса кивнула и обняла меня быстро, но крепко.

– И я люблю тебя, мамочка.

Я поцеловала ее в щеку, поднялась и пошла к такси.

Мишка открыл мне дверь машины, спросил:

– Что ты им скажешь?

У меня не было ни одной идеи или сценария. Я пожала плечами.

– Наверное, правду.

И села в машину.

Маркин закрыл дверь. Дети махали мне вслед. Алиса смотрела очень серьёзно, не по-детски.

Я приготовилась встретить такой же серьезный взгляд таких же серых глаз ее отца.

Если мне повезёт, я успею догнать Лену. Возможно, я смогу уговорить ее не рассказывать Матвею о дочери сразу.

Но мне не повезло. Приехав в поселок, я вышла у дома Дербеневых. Мое такси уехало.

Не успела я дойти до ворот, они стали открываться. Из гаража выехал черный внедорожник. Машина взвизгнула, резко стартуя. Я отпрыгнула в сторону.

За рулем был Матвей.

Стекло на пассажирской двери медленно поползло вниз. Теперь я могла видеть его лицо. Жёсткое, суровое.

– Садись, – процедил Матвей сквозь зубы.

Все мое существо протестовало. Все равно, что заяц сам зайдет в пасть тигру.

Я покачала головой и пискнула:

– Нет. Давай поговорим на…

– Сядь в чертову машину, Лиля, – гаркнул Матвей.

Я никогда не слышала, чтобы он орал. Даже когда мы поссорились единственный раз, он спорил со мной, но не повышал голос.

Матвей продолжал сверлить меня взглядом. Весь его вид сигналил об опасности, но бежать мне было некуда. Я сама приехала в логово тигра, отказываясь от побега и охоты.

Дербенёв моргнул, провел по лицу рукой, словно смыл с себя ярость. Теперь он был чуть больше на себя похож.

– Я ничего тебе не сделаю, – проговорил он мягче. – Сядь в машину, Цветочек. Пожалуйста.

И я села.

Глава 4. Отец

– Она тебе все рассказала? – спросила я, едва Матвей отъехал от дома.

– Что ты прятала от меня дочь семь лет? – уточнил он, не скрывая злости в голосе. – Да, сказала.

Я сжала губы и зажмурилась. Правда звучит не менее отвратительно, чем выглядит.

– Судя по тому, что ты примчалась сломя голову, это правда? – продолжал выяснять Матвей подробности.

– Да, – выдохнула я.

Дербенев хлопнул ладонью по рулю в сердцах и опять заорал на меня:

– Какого черта, Лиля! Как ты посмела так со мной поступить?!

Я собралась заплакать от страха и обиды, но его последние слова разозлили меня так сильно!

– Как я посмела поступить?! Я, Матвей? Дело снова во мне? Ты серьезно сейчас?

– Но это не я тайно родил ребёнка и врал все эти годы…

– Конечно, не ты. Ты свалил, бросил меня, дал деру, срыгнул в туман, отчалил в розовую даль. Или я тебя с кем-то путаю?

– Ты передёргиваешь! – укорил он.

Да, я передёргивала, но одновременно и защищалась. Если Матвей хочет нормально общаться, ему придется следить за языком. Я больше не глупенькая наивная девушка. Меня не запугать.

– Прекрати орать на меня, – потребовала я.

– Или что? Выпрыгнешь из машины? – он ехидно поднял бровь.– Сомнительно, если учесть, что двери заблокированы.

Я не растерялась и не расклеилась, а пригрозила:

– Или я снова исчезну, Матвей. Ты не увидишь ни меня, ни дочь. Поверь, у меня черный пояс по незаметной жизни в глуши.

Матвей направил машину к обочине и включил аварийку. Он продолжал сжимать руль и смотреть вперёд. Я не знала, что сейчас будет, но не боялась почему-то.

– Не надо угрожать мне, – проговорил Матвей.

– Не надо повышать на меня голос, – повторила я.

– Я хочу поговорить спокойно.

Я включила зануду.

– Нет ничего спокойного, мы стоим на обочине и мигаем. Это небезопасно. Тут запрещена стоянка. И мне не нравится сидеть с тобой в машине.

– Хочешь доедем до ресторана или кафе?

– Закусочная на заправке вполне подойдёт.

Я прикусила губу, мысленно навешала себе оплеух. Господи, все ведь и началось на заправке.  И мне до сих пор нравятся там хот-доги. Алиса тоже их обожает.

Матвей усмехнулся. Он помнил.

Чтобы стереть с его физиономии эту ухмылочку, я быстро сказала:

– Не обольщайся. Я не дам тебе за сосиску с заправки. Больше так не повезёт.

Я добилась своего. Он прекратил улыбаться и проговорил:

– Это несмешная шутка.

– Потому что правда?

Я приподняла бровь.

Матвей не стал продолжать тему. Он направил машину обратно в поток, и мы ехали в полной тишине до ближайшей заправки.

Сто раз я пожалела, что после встречи с Леной не поехала с Алисой в отпуск хоть на недельку. Сто раз пожалела, что не отправила Лену домой сразу после покупки фаты. Сто раз пожалела, что села в машину к Матвею.

Жалеть, что связалась с ним, категорически поздно. Срок давности истек. К тому же у меня от него чудесная дочь.

В общем, нет смысла жалеть ни себя, ни его, ни мир в целом.

Я решила пропустить стадии отрицания и гнева. Сразу перешла в принятие.

Придётся договариваться, как будем жить в этом мире.

Матвей оставил машину на стоянке и попытался обойти ее, чтобы открыть мне дверь. Я выпрыгнула раньше, не позволяя проявить галантность.

Закусочная на заправке популярностью не пользовалась. Я взяла себе лимонад и выбрала столик в уголке, подальше от кассы и входа.

Матвей ждал кофе чуть дольше.

Я изо всех сил старалась не рассматривать его. Хотелось найти изъян, но и с первой встречи я поняла, что он стал еще привлекательнее.

Удивительно, но я даже в максимально стрессовой ситуации, как сейчас, не могу не любоваться им.

Нельзя отвлекаться, нельзя быть слабой.

Матвей присел напротив меня и попросил:

– Можешь показать ее фото?

Я вздрогнула и полезла за телефоном.

Странное чувство ревности и тревоги сжигало меня, пока Матвей листал галерею. На его губах снова заиграла улыбка. Только теперь она была теплой и ласковой, а не злой.

– Красивая девочка, – проговорил Матвей.

Он сказал это легко и просто, как факт. Ему не требовались комментарии, но я тоже автоматически выпалила:

– Вся в тебя.

Матвей поднял глаза, но не нашел на моем лице ни капли сарказма. Дочь и правда была на него похожа. Я, как и он, просто констатировала факт.

– Как ее зовут? – спросил Матвей.

– Алиса.

Он прикрыл глаза, поднес кофе к губам, но не сделал глоток, а задал еще вопрос:

– Она знает про меня?

– Она знает, что ты есть. Но мы не можем видеться.

Он вздохнул.

– Что ж… Хотя бы живой.

– Врать про летчика-героя я бы не стала.

Его взгляд обжег меня до костей. Думаю, Матвею тяжело далось лишь посмотреть на меня максимально осуждающе, а не обвинить во всех грехах вслух.

Он вернул мой телефон и зачесал пальцами свои шикарные светлые волосы. За семь лет его шевелюра не поредела. Он все еще был преступно похож на беспечного серфера.

– Почему, Лиля? Почему ты скрывала дочь от меня столько лет? – спросил Матвей очень тихо.

Возможно, этот вопрос был риторическим, но я ответила.

– Потому что ты выбрал жену, Матвей.

– Я выбрал тебя, Цветочек, – заспорил он. – Я же объяснял миллион раз. Ты должна была учиться…

– К черту учебу. Ты бросил меня на растерзание проклятой комиссии ректората. Ты уехал… Уехал со своей женой. Ты выбрал её.

Матвей продолжал упрямиться.

– Я не хотел портить тебе жизнь. Мне обещали, что тебя не тронут.

Я расхохоталась на всю заправку. Кассирша обернулась и уставилась на нас, как и двое путешественников с хот-догами. Но мне было плевать.

– Обещали? Кто тебе обещал? Мать твоей жены? Она и устроила это грязное разбирательство, разве что не распяла меня при проректоре, декане и моем кураторе. Они позволили мне остаться только после тотального допроса и унижения.

– И после клеветы, видимо, – не без злости добавил Матвей. – Или ты не упоминала о совращении, угрозах, насилии. Разве не так все было?

Я вцепилась в бутылку с лимонадом до белых костяшек. Смотреть на Матвея не могла.

– Мне было девятнадцать лет, Матвей. Я злилась на тебя. И они все время уточняли: не соблазнил ли ты меня? Не применял ли силу? Не обещал зачет?

– А, плевать, – неожиданно перебил Матвей. – Какая разница теперь?

Какая разница? Мне до сих пор часто снится допрос. Я умирала от стыда и чувства вины за его испорченную карьеру моими руками. А для него нет разницы?

Как так?

– Я хочу встретиться с Алисой. Сейчас, – заявил Матвей, прерывая мои размышления.

– Нет, – выпалила я. – И думать забудь.

– Не мечтай, Цветочек.

Я снова рявкнула:

– Прекрати звать меня так.

Очередной неодобрительный взгляд кассира и случайных посетителей забегаловки привел меня в чувства. Я сжала бутылку и зашипела на Матвея:

– Я не позволю тебе свалиться Алисе снегом на голову. Ей всего семь. Она слишком чувствительная для таких потрясений . Любой человек не вынес бы…

Матвей неожиданно кивнул и согласился.

– Пожалуй, в твоих словах есть смысл. Что ты предлагаешь? – вполне мирно спросил он.

– Я поговорю с ней, подготовлю. Мы можем встретиться где-нибудь. Не знаю… Погулять.

– В парке? – предложил Матвей.

– Да. Подойдет.

– Что она любит? Чем интересуется?

Матвей задавал слишком хорошие вопросы, на которые я не хотела отвечать. Но мне пришлось.