– Как все дети. Любит облопаться сладким, смотреть мультики про принцесс и динозавров.

Никакой ценности эта информация не имела, но я как будто с кровью от себя отрывала куски для голодного зверя.

– Динозавры? – переспросил Матвей. – Может, сходим в музей?

– Скучновато, – попыталась я мягко отвергнуть его идею.

Забыла, что от Матвея отделаться не так просто. В его глазах сверкнули искры, что покорили меня, когда он читал нам лекции по истории искусств.

– Я сделаю музей весёлым, – пообещал он. – Вообще, можно обойтись без погружения в дебри теории или экскурсий. Посмотрим на скелеты и уйдем, как только станет скучно.

– Да, конечно. Как скажешь, – быстро одобрила я его идею.

Матвей дернул уголком губ, видимо, довольный моим согласием. Он, наконец, сделал глоток кофе и скривился.

– Какая дрянь, – проговорил Дербенев, вытирая губы.

Я свой лимонад так и не открыла. Мой телефон завибрировал на столе. Мы с Матвеем синхронно взглянули на экран и увидели имя Миши.

Я быстро нажала кнопку, чтобы заглушить сигнал, схватила телефон. Он жег мне руки.

Матвей склонил голову и предложил:

– Ответь. Он волнуется.

Я выскочила из-за стола и сняла трубку. Зачем-то.

– Лиль, ты в порядке? – спросил Миша. – Как все прошло?

– Еще не прошло, – сказала я, отойдя в сторону.

– Ты сказала ему?

– Лена сказала.

Мишка зашипел, словно обжегся.

– Паршиво.

– Да, но мы поговорили, он согласился… – я поймала на себе взгляд Матвея и закашлялась. – Согласился встретиться с Алисой не сегодня. Как она, кстати?

– Нормально. Но требовала у меня объяснений. Я еле отбился. Придётся тебе быть откровенной с ней сегодня. Так ведь?

– Думаю, да. Где вы сейчас?

– У тебя дома.

– Отлично. Я постараюсь приехать в течение часа. Спасибо, что прикрыл, Миш. Я твой вечный должник.

– Как всегда, дорогая. Как всегда, – пропел он весело и скинул звонок.

Я вернулась к столу и увидела, что Матвей крутит стакан с кофе.

– Переживает за тебя? – спросил Дербенев с непроницаемым выражением лица, но с едва заметным раздражением в голосе.

– Немного, – аккуратно ответила я.

Матвей хмыкнул.

– Я бы тоже переживал. На его месте.

Это замечание я оставила без комментариев. Невольно напрашивался вывод, что Матвей ревнует. Но это совсем за гранью..

– Алиса в порядке? Она ведь с ним сейчас? – продолжал расспрашивать он.

– Да. Они уже дома. Мне нужно ехать.

Я открыла приложение, чтобы вызвать такси, но Матвей не дал мне шанса избавиться от его общества.

– Я отвезу тебя домой.

– Не надо.

– Брось, Лиля. Я отвезу.

Твердость в его голосе вариантов не оставляла. Я не сдержала язвительности.

– Хочешь разнюхать, где мы живем? Хитро.

– Разнюхать? – обиженно повторил за мной Матвей. – Я не хочу ничего разнюхивать. Ты не собиралась дать мне ваш адрес? Хотела сбежать?

Я вздрогнула.

Как он догадался? Читает мои мысли?

Гордо задрав нос, я сказала:

– Поздно сбегать. Я упустила момент. Поехали, раз тебе нечего делать.

Я забрала лимонад со стола и пошла к выходу. Матвей тоже взял свой кофе, но выкинул его по дороге в урну. Я позволила себе усмешку.

Пока мы ехали, пошел дождь. Я смотрела в окно на разводы воды и заново переживала тот допрос и свою ложь.

Долгое время я не могла себя простить за злобу и мстительность. До сегодняшнего дня мне было стыдно за себя. Я не могла ничего изменить, но могла признать ошибку.

– Прости, что наврала о совращении и насилии, – прошептала я, не глядя на Матвея. – Я не имела права лгать. Мне очень жаль.

– А мне нет, – огорошил меня Дербенев. – Ты оказала мне услугу. Я никогда не хотел преподавать. Это была идея моей тещи.

Я сглотнула, пытаясь вяло поспорить.

– У тебя хорошо получалось. Мне нравились лекции.

Мой голос звучал все тише.

– Это из-за тебя, Лиля. Я выпендривался.

– Ты – что? – я ушам не верила.

– Только ваши лекции я вел с огоньком и на кураже. Из-за тебя. Хотел произвести впечатление. Остальные курсы слушали тоскливые монологи. Нет, мне точно не нравилось.

Признания Матвея ошарашили меня. Я действительно считала его гениальным оратором. И считала, что разрушила его блестящую карьеру.

– Единственный, кто переживал за мою карьеру в универе, – это Ленка. Ее твоя ложь ранила сильнее. Да и моя тоже. Мы плохо поступили оба.

Матвей снова провёл рукой по волосам, и мне до боли тоже захотелось прикоснуться к ним. Какие они на ощупь? Все такие же мягкие?

Сцепив пальцы в замок, я уставилась на свои руки и нервно облизывала губы.

– И чем ты теперь занимаешься? – спросила я, не в силах побороть любопытство.

– Ничем, – беспечно ответил Матвей. – Несколько лет назад я инвестировал в стартапы. Три из них отлично выстрелили. Теперь повторяю время от времени.

Я мало что знала про стартапы, но слышала краем уха и решила блеснуть.

– Венчурные инвестиции?

– Да, – подтвердил Матвей.

– Разве это не большие риски?

– Все можно просчитать. Не переживай за мои деньги.

Я покраснела и заткнулась. Разумеется, это не мое дело.

Матвей привёз меня к дому. Дождь все еще лил, и я не решалась выйти из машины сразу. Слова прощания тоже никак не могла подобрать.

Почему-то вместо вежливых, холодных фраз я спросила:

– Ты собираешься рассказать жене об Алисе?

Матвей заглушил мотор и запрокинул голову. Словно на потолке был написан правильный ответ для меня. Или для него.

– У меня нет жены, Лиля, – проговорил он через миллион бесконечных мгновений.

Шум дождя не смог заглушить мой удивленный вздох.

– Развелся? – пискнула я.

Матвей жутко и тихо засмеялся, отрицательно покачал головой.

– Нет. Ты оказалась права. – Он повернул ко мне голову. – У меня не хватило духу развестись.

Я совсем запуталась.

– Но как же тогда?

– Я вдовец. Катерина умерла три года назад.

Глава 5. Дочь

Меня словно макнули в студеную воду, а потом засунули в печь. Озноб покатился по спине. Я передернула плечами и прикрыла рот рукой, чтобы не выпустить крик.

– Мне жаль, – выдавила я с трудом, едва слышно.

– Угу, – прогудел Матвей в ответ.

– Мне правда жаль, Матвей, – заговорила я быстро. – Это ужасно. Не представляю, как ты справился с такой трагедией

Он не стал поддерживать разговор, лишь кратко бросил:

– Справился. Если не возражаешь, давай сменим тему.

Я едва заметно кивнула, и Матвей спросил:

– Ты сможешь взять выходной в будни? В музее будет толпа в выходные. Я бы хотел побыть с дочерью в спокойной обстановке.

– Это хорошая идея. Думаю, что смогу.

Соглашаясь, я пыталась проявить сочувствие и поддержать Матвея. Абсолютно нелогичное желание, но смерть его жены потрясла меня сильно.

– Оставь свой телефон, – попросил Матвей.

Я не задумываясь продиктовала ему цифры.

– И номер Алисы дай, пожалуйста.

Я уставилась на него с недоумением и сказала тихо:

– Нет.

Матвей закатил глаза и пообещал:

– Я не стану звонить ей до знакомства. Клянусь.

Пришлось объяснить.

– Ты не понял. У нее нет телефона. Я собиралась купить. Все равно понадобится в школе, но как-то не до того все время. Ты всегда можешь связаться с ней через меня. Если захочешь.

– Захочу.

В голосе Матвея звучала железобетонная уверенность и даже угроза.

– Ты ведь не сбежишь от меня, правда? – поинтересовался он.

Я закусила губу, и Матвей понял. Он все ещё прекрасно читал мои мысли.

Проклятье.

– Я хотела сбежать, но, думаю, теперь это не имеет смысла. Пойми, мне страшно Матвей.

Дербенёв сдвинул брови.

– Боишься меня?

– Я боюсь за дочь.

– Я не монстр, а ее отец.

Раздражение в его голосе так и дребезжало.

– Ты чужой человек. Я понятия не имею, какой ты человек теперь.

Матвей скривился, словно я только что ударила его по лицу.

– Ты знаешь меня лучше всех, Лиля, – проговорил он.

Я покачала головой и упрямо повторила:

– Нет. Тот, кого я знаю, не стал бы орать на меня и лупить по рулю со всей дури.

Мои пределы были достигнуты. Я растратила все силы и выдержку. Слеза прокатилась по моей щеке.

Я всхлипнула.

Матвей протянул руку и почти коснулся моего лица, но я успела отодвинуться и отбросить его руку.

– Не смей ко мне прикасаться, – визгливо вскрикнула я.

С трудом я взяла себя в руки, вытерла слезы и быстро проговорила:

– Я напишу тебе, когда сверю свой график работы. Верни Лене ее фату. – Я указала на заднее сидение, куда положила коробку. – Она опять ее посеяла. Спасибо, что подвез, Матвей.

Дождь все еще лил как из ведра, но непогода меня больше не останавливала. Я выпрыгнула из машины и помчалась к подъезду. Вымокла сразу до нитки, но не чувствовала дискомфорта.

Холод и вода не могли остудить мои щеки. Сердце бешено колотилось где-то в горле.

Я долго стояла в подъезде, задыхаясь и дрожа. Окончательно успокоиться не получилось.

– О, привет. Попала под дождь? – спросил Миша, как только я вошла.

– Да. Пойду умоюсь.

Я скрылась в ванной и застонала, увидев себя. Дождь испачкал мое лицо тушью. Я помогла ему, размазывая слезы по щекам.

Я умывалась тёплой водой, и становилось легче. Мне предстояло поговорить с Алисой, и этот факт пугал до чертиков. Но это мой ребенок. С ней я не чувствую угрозы. Совершенно иначе с ее отцом.

Одна мысль о Матвее разматывала мои нервы-канаты. Я научилась игнорировать его существование где-то в Италии. Но сложно не реагировать, когда он сидит рядом и даже пытается прикоснуться.

Опершись ладонями на раковину, я длинно выдохнула и собралась.

Пока я приходила в себя и смывала остатки косметики, Миша собрал детей и ждал а прихожей.

Алиса провожала гостей. Я потрепала ее по голове.

– Мы поедем домой,– объявил Миша. – Или я тебе нужен?

– Нет. Нет. Я справлюсь, – быстро ответила я.

Мише, кажется, не понравился мой спешный отказ, но он не подал виду.

Мы обнялись. Я поцеловала близнецов, и они уехали.

Обычно безразличная к моим поездкам Алиса неожиданно поинтересовалась:

– Где ты была?

– Эээ, ездила по делам, – расплывчато ответила я зачем-то.

Говорить ей об отце, топчась в прихожей, мне не хотелось.

– Я знаю. Ты отвозила коробку той девушке, – напомнила мне Алиса.

Дочь смотрела на меня слишком внимательно, словно следователь на допросе. Совсем недавно так же сверлил меня глазами Матвей.

Я прошла на кухню, достала стакан и выпила воды. Целый. Залпом. Но горло все равно ощущалось сухим и сжатым.

Как и мое сердце.

Алиса последовала за мной и продолжила допрос.

– У тебя с ней вышла ссора?

– С чего ты взяла?

Дочка указала на мое лицо.

– Ты плакала. Она обидела тебя?

Сложно скрыть что-то от человека, который живет с тобой семь лет. Даже от ребёнка.

Алиса была моей жизнью, моим воздухом. И я, видимо, тоже находилась в центре ее Вселенной. Она слишком хорошо меня знала и больше чувствовала.

"Совсем как ее отец", – подумала я, в сотый раз сравнивая их за сегодня.

Понимая, что не смогу подготовить ребенка к правде, я взяла дочку за руку и отвела на диван.

Мы присели. Я продолжала держать ее пальчики в ладонях.

– Кто эта женщина? – настаивала Алиса.

Я вздохнула и ответила:

– Она твоя тётя. Я уехала, чтобы встретиться с твоим отцом.

– С папой? – громко вскрикнула Алиса. – Ты встречалась с папой?

Я сразу поняла, что она часто думала о нем. Может, и к лучшему, что мы встретились с Леной случайно.

Я зажмурилась.

Ага, и смерть жены Матвея тоже, видимо, к лучшему. Жестокая логика.