Я обернулся. Там, где раньше находилась голова кузена, теперь осталось лишь невнятное месиво. По нему не то что личность не опознать, а даже нельзя уверенно сказать, было ли это лицо человеческим. Если вдобавок глянуть на раскинутые когтистые лапы Цербера, на почти собачий торс чудовища, то искать в нем человеческие черты никому не придет в голову.

– Спасибо, капитан, – поблагодарила Батальнова императрица. – А теперь дайте слово, что никому не расскажете о только что случившемся. И о том, что видели князя Чаровского.

Она протянула вперед руку. На раскрытой ладони кружился маленький светящийся шарик – воплощение клятвенного заклинания.

Батальнов без колебаний сделал шаг вперед.

– Клянусь! – протянул навстречу собственную руку.

Шарик перекочевал от императрицы на ладонь капитана. Тот приложил правую руку к левой груди – и шарик будто бы втянулся внутрь, в сердце гвардейца.

– Я принимаю вашу клятву, капитан Батальнов, – церемонно сказала императрица. – И хочу, чтобы вы и дальше служили мне.

– У гвардейца смысл жизни – служение российским государям…

– Да, конечно. Но я имела в виду более близкую службу. Приглашаю вас в свою личную охрану.

– Почту за честь, моя государыня!

Светлана не хочет рисковать, подумал я, вот и решила держать капитана поближе к себе. На случай, если случится невозможное, и клятва будет снята магическими способами. Ну что ж, очередное разумное решение рано повзрослевшей молодой государыни.

В следующую минуту нас захлестнула шумная людская волна. Толпа, спешившая со стороны лагеря, наконец-то добежала до места побоища. Часть придворных бросилась к императрице, но некоторые останавливались раньше. Они узнавали среди повсюду разбросанных тел своих родичей и спешили к ним, надеясь, что лечебная магия еще успеет помочь.

Светлана вмиг изменилась. Изобразила слабость, закрыла лицо рукой, покачнулась. Не подхвати я ее, могла бы даже упасть.

Придворные, окружившие нас, загомонили испуганно:

– Государыне плохо!

– Врача, императрице! Где врач?!

– Все в порядке, минутная слабость…

В толпе мелькнул знакомый серый охотничий костюм. Расталкивая локтями собравшихся, ко мне пробиралась Виктория Обличева. Её лицо раскраснелось от бега. Шапку графиня где-то потеряла, ее шикарные черные волосы лошадиной гривой разметались по серой ткани охотничьего костюма.

Увидев у меня на руках императрицу, Обличева остановилась, будто наткнулась на преграду. Ее лицо вытянулось, брови вопросительно взлетели вверх. Но сказать графиня ничего не успела.

Светлана встала на ноги, отстранившись от меня. Огляделась так, будто впервые всех увидела и не понимала, что вообще происходит. Потом вдруг спохватилась, напряглась и закричала истерично:

– Эта псина убила моего мужа! – трясущейся рукой государыня указывала на изуродованные останки Цербера. – Феликс мёртв! Немедленно уничтожьте это чудовище!!! Слышите меня?! Немедленно, пока оно снова не ожило!

Я опять восхитился Светланой. И ее актерскими способностями, и находчивостью. Ведь, несмотря на предпринятые нами меры, тело все равно можно идентифицировать, если за дело примутся эксперты. Дознаватели из химеринских спецслужб вычислят преступника по куску кожи или пряди волос. То, что у нападавшей твари нет лица, – это поможет лишь временно, в настоящем моменте. Толпа придворных сейчас увидела мертвого монстра, но никто его не опознал, приняв за потустороннюю псину. Но если останки заберут на экспертизу… Вот почему Светлана разыграла этот спектакль и отдала такой приказ.

На изуродованные останки получеловека-полумонстра со всех сторон посыпались заклинания. Магия дезинтегрировала, стирала, разрушала многострадальное тело Мишани. Труп покрылся пузырями, стал расползаться кипящей бурой жижей, над которой поднялся столб чёрного дыма. Скоро на месте его смерти осталась только голая пустошь, выжженная и вытравленная магией. При всём желании Химерин не сможет найти здесь хоть каплю крови или волосок для экспертизы.

– Уведите меня отсюда… – сменив тон на предельно усталый, приказала Светлана. – Господин де Шарвиль и капитан Батальнов, прошу вас сопровождать меня во дворец.

– Господа, прошу пропустить. Господа, императрице нужен отдых! – я принялся расчищать нам путь. Люди послушно расступались, но сзади напирали вновь прибывшие и потому мне приходилось повторять свои команды. Батальнов тоже помогал, раздвигая замешкавшихся зевак, особо не церемонясь.

Уже на автостоянке нас окружила толпа журналистов.

Обращаться напрямую к императрице представители прессы не смели. Поэтому взяли в осаду меня. Они пытались просунуть микрофоны поближе к лицу. Перекрикивая друг друга, галдели и спрашивали одновременно.

– Как здоровье нашей императрицы?

– В каком состоянии король Феликс, жив ли он?

– Что произошло на охоте? Можно услышать подробности?

Подоспевший караул гвардейцев оттеснил представителей второй древнейшей профессии. Возглавлявший караульных поручик Щитников рявкнул:

– Господа газетчики! Прошу всех заткнуться и разойтись! Ваши вопли вредят душевному спокойствию Ее Величества!

– Все вопросы вы можете задать императорской пресс службе! – поддержал я поручика.

– Ну почему же… – остановила нас Светлана, снова что-то придумав. – Пропустите кого-нибудь одного, я отвечу.

Я указал на самую безобидную на вид журналистку – стриженную под мальчика, юную девушку. Гвардейцы расступились, пропуская ее к нам.

– Мы все рады, что вы живы и находитесь в добром здравии, Ваше Величество! – вежливо начала девушка, но дальше ничего не успела спросить. Я ведь неспроста выбрал ту, которая казалась самой неопытной. Императрица начала сама говорить прежде, чем услышала какой-нибудь неудобный вопрос:

– Да, я жива и здорова! И обязана этим героизму барона де Шарвиля, а также смелости капитана Батальнова. Они закрыли меня собой и остановили монстра. А смертельный удар по твари нанёс Семён Чаровский. Да-да, не удивляйтесь. Этот юноша, совсем недавно вернувшийся из ссылки, подстрелил монстра зачарованным патроном в самый критический момент. Вот что значит благородная кровь Старшего рода! Князь Чаровский не обиделся на престол за постигшее их род наказание, а рискуя жизнью, спас свою государыню!

Молоденькая журналистка стояла с открытым ртом и выпученными от удивления глазами. Это же настоящая сенсация, а она получила эксклюзивный материал. Вот так повезло!

– На все остальные вопросы ответит пресс секретарь, – Светлана отвернулась, показывая, что на этом интервью закончено.

Щитников отдал команду. Гвардейцы вежливо, но твёрдо оттеснили журналистов в сторону, освобождая нам проход к автомобилям.

– Ваше величество, предлагаю поехать в машине капитана, – сказал я, начав обращаться к Светлане на публике более официально. Потом добавил тихо:

– Боюсь, ваше авто доверху напичкано всевозможными жучками. А на моей слуги уже увезли Семена.

– Здравая мысль. Что скажете, капитан?

– Не могу обещать особого комфорта, – немного засмущался Батальнов. – Но безопасность гарантирую. У меня настоящий броневик и от прослушки он тоже защищен.

Глава 2

Броневиком Батальнова оказался видавший виды «Путиловец» – машина надежная, хорошо показавшая себя даже на реальной войне. На самом деле многие мелкие аристо, особенно военные, покупали такие авто. Не столько ради безопасности, сколько ради имиджа «боевого офицера». Это как с рукоятью сабли или шпаги. Если богато украшена драгоценными камешками – ты пижон, а не боец. А если простая, потертая – ты якобы серьезный парень, умеющий убивать. Оно на самом деле могло быть не так, но каждый хочет выпендриться по-своему. В любом случае, почти со всех сторон закрытый магической броней «Путиловец» теперь нам очень кстати.

Батальнов уселся за руль и завел мотор. Мы со Светланой разместились на заднем сиденье. Садясь, она грациозно подобрала длинные полы женского охотничьего камзола. Мой взгляд приклеился к ее стройным ногам, обтянутым лосинами оливкового цвета. Признаюсь, в этот момент мои мысли улетели далеко от недавних событий. Стало не по себе – только что погиб кузен Мишаня и куча других людей, а у меня в голове рисуются картины раздвинутых ножек императрицы… Сглотнул слюну и заставил себя снова сосредоточиться на делах.

Капитан вел гладко, уверенно обгоняя чужие машины. Хотя было видно, что гвардеец напряжен. Он сжимал руль так, будто хотел его оторвать.

Мы мчались по шоссе в сторону Петербурга. Фары пробивали быстро опускающиеся сумерки, отбрасывая короткие тени на деревья, мелькающие вдоль дороги.

– О какой записи ты говорил? – повернулась ко мне Светлана. – Ты сказал, что она доказывает причастность герцога к смерти моего отца.

– Я был в гостях у одного странного, но достаточно влиятельного человека… Он показал мне фильм, снятый два года назад скрытой камерой. В Приветинском лесу.

Я замолчал, не зная, стоит ли говорить императрице все в деталях. Съемка велась откуда-то сверху, и вся сексуальная сцена была запечатлена на видео в мельчайших подробностях. Грубо говоря, отец Светы там трахал графиню Флорову во всех позах. Тимур подсунул мне этот фильм в качестве развлечения. А сам язвительно комментировал, осуждая пороки государственной элиты.

– Что именно там было? – спросила Светлана. Я заметил, что пальцы дрогнули, но она не позволила себе более резких эмоций. При желании императрица очень хорошо умела себя контролировать. Я осторожно взглянул на неё. Говорить о подобных вещах – не самое приятное, особенно когда речь идет о грязном белье императорской семьи.

– Пикник. Шатёр. Пара, которая явно не подозревала, что за ними следят, – я выдержал паузу. – Твой отец. И графиня Флорова.

Она резко втянула воздух, но не перебила меня.

– Всё выглядело… интимно, – я решил не вдаваться в детали, хотя запись была вполне красноречивой. – Потом император выпил какое-то зелье. Графиня тоже. И вдруг с ней начало происходить что-то странное…

– Стой, – Светлана резко повернулась ко мне. Ее глаза потемнели, в них вспыхнуло нечто похожее на гнев. – Это семейная тайна. Я знаю, что отец не просто на охоте заболел. Это был несчастный случай. И да, возможно, с неприличным сексуальным оттенком. Но я не знала, что существует какая-то запись!

– Ну вот, а она есть, – сухо ответил я.

Она слегка разволновалось, её дыхание участилось и высокая грудь начала красиво вздыматься.

– И причём же тут Химерин? – спросила она.

Я вздохнул.

– Граф Флоров был не просто ревнивцем. Он не знал, кто любовник его жены, но догадывался, что она ему изменяет. И вот тут в дело вмешался Химерин. Это он придумал заклинание, погубившее твоего отца. Материализовал его в виде пузырька с ядом и подарил Флорову.

– Пузырек с ядом? Признаков пищевого отравления у отца не было. Доктора констатировали укус какого-то уникального клеща.

– Да, в этом и смысл трансформирующего заклинания – запутать и следствие, и врачей. Симптомы как от укуса насекомого, но эффект гораздо смертоноснее. А подавалось вообще как яд. Потому Флоров и повелся – в наше время каждый аристократ может создать Детоксикацию и очиститься от любого пищевого отравления.

– Не слишком ли сложно?

– Почему же… Флоров хотел не убивать, а лишь отравить обоих любовников специальным средством. По особым симптомам уличить жену в измене и заодно узнать имя любовника. Но план Химерина был куда страшнее… Это он создал заклинание. Он же надоумил графа добавить его в любовное зелье.

– Что за зелье?

– Графиня хотела очаровать императора, быть лучшей и особенной. Обычное дело для фаворитки. Не удивительно, что она добавила ему в вино любовное средство для особого эффекта.

– Но выпили оба…

– Именно. Организм императора сопротивлялся лучше. Все-таки защитная магия Броневских… Он серьезно заболел, но некоторое время еще боролся. А графиня умерла почти сразу…

– Да, тело графини Флоровой нашли в лесу неподалеку от лагеря вечером того же дня, – голос Светланы стал глухим. – Официально это списали на внезапный сердечный приступ. Сомнения оставались, конечно же. Приступ в тот же день, что и у отца, в том же лесу…