Встала, распахнула окно и вышвырнула и подушку, и одеяло, а следом выкинула и простынь. Чтобы и духу его здесь не было!

– Лика, ну жизнь порой складывается не так, как мы хотим. Мы думали, что нас ждет крепкая семья, строили планы, но оказалось, что ты не можешь иметь детей. Ты не думай, я тебя не обвиняю. Но и игнорировать этот факт глупо. Лика, я просто нашел выход… – голос Давида был слышен так отчетливо, что дверь тоже стала бесить. – Да, не совсем стандартный, но ведь выход? Зачем растить приёмных детей с непонятным букетом болячек, если можно получить здоровых и родных?

Родных? Он серьезно?

– Заткнись, Данилов! Просто заткнись, умоляю!

– Нет! Лика, ты дослушаешь, потом я дам тебе время свыкнуться с новой реальностью, а утром ты снова будешь рада видеть своего мужа, станешь ласковой кошечкой, – Давид явно подбирал слова, пытаясь чуть сгладить то, что сотворил.

– Данилов, уймись, пока я глаза тебе не выцарапала!

Эта новость рухнула на меня, как бетонная плита!

Металась по комнате, вновь и вновь прогоняя его слова в голове. Искала подвох, второе дно, иной смысл.

Но кого я обманывала?

Суть проста.

Мало того, что этот козёл мне изменял, так он ещё и ребенка заделал! И даже не одного, а сразу двух!

Меня словно в дерьмо окунули, а после в лицо плюнули словом «бесплодная». Он, как виртуозный клавишник, разом нажал на все болевые точки, прошелся по ним со звериной жестокостью, рассчитывая, что дура бездетная заглотит наживку?

Я хотела ребёнка! Я даже втайне прошла школу приёмных родителей, будучи уверенной, что как только в одиноких глазах найду своего ребёнка, то тут же заберу его домой, не спрашивая мужа.

Вот только он меня опередил.

Чёрт… А ведь по сути он сделал то же самое. Просто пришел, поставил перед фактом и ждал восторженного ликования.

Вот только разница была уж очень сильная. Я готова была подарить тепло и нерастраченную любовь чужому ребёнку, потерявшему семью, а он своего готов был привезти.

Как же это мерзко! А как он с любовницей рассчитывал поступить? Отмусолить пачку зелёных? Так это торговля детьми, не иначе! Или как по их плану? Я должна была значиться мачехой?

И вообще, что это за женщина, готовая отдать своих детей в чужую семью? По бартеру, что ли?

– Лика, ты же хотела ЭКО? – Давид словно чувствовал, что я погружаюсь в мысли, и постоянно давал о себе знать, не позволяя начать думать здраво.

Как моральная пытка. Жужжал и жужжал над ухом, приводя свои идиотские аргументы.

– Давид, ты больной. Ты чертов больной ублюдок! Ты правда хочешь замаскировать предательство под благородную цель? Идиотка! Боже, какая я идиотка! Цветочек, конфетка… Нет, это же всё не модно! Нужно после долгой разлуки приезжать с беременной блядью!

Я орала так, что соседский пёс стал подвывать, распаляя меня ещё сильнее и сильнее. Мне даже казалось, ещё мгновение, и он начнёт скандировать: «Вмажь ему! Вмажь!».

И я бы сделала это с огромным удовольствием. Вот только в доме мы одни, а мои пятьдесят килограмм против его добротной сотни не вынесут конкуренции.

Мне нужно было собраться с мыслями, отодвинуть растерзанные чувства в сторону и понять, что делать дальше.

– Ликусь, малышка, ну перестань. Пусти своего котика в комнату, ему тут холодно, одиноко, он соскучился по своей ласковой и послушной кошечке, – Давид поскрёбся в дверь, всерьез думая, что правда, которой он меня ошарашил, не так уж страшна.

Но для меня это было концом жизни.

Концом нашей семейной жизни.

– Лика! Хватит! – Данилову надоело говорить с тишиной, да и в целом сюсюкаться он никогда не умел, оттого его удар в дверь был не столько пугающий, сколь отрезвляющий.

Я должна помнить, с кем имею дело. Нельзя забываться, лелеять мечту, что мой Давид скоро вернётся и скажет, что это был тупой розыгрыш. Нет… Как раньше, уже ничего не будет.

– Ты сейчас же откроешь дверь! Сейчас же выйдешь ко мне светлая и улыбающаяся и начнёшь говорить, как взрослый человек. Какой тебе мясокомбинат? Как ты вообще умудрилась не разрушить моё дело своими тупыми мозгами? Ты все через эмоции прогоняешь, через обиды. Здесь здравомыслие нужно, острый ум, способность рисковать, ставить цели и достигать их любой ценой! А ведь я старался, как лучше…

Так и вижу, как он пыхтит, отростком своим толкается, старается для жены любимой.

Достигать целей собрался? Вот только цена этому – моё растерзанное сердце. И его не заштопать, не исцелить.

Эх, жаль, что он не явился в мой дом с детьми на руках.

Вот это была бы эпичная картинка.

А то что – беременность какая-то мифическая…

Стоп…

«Тебе понравится кандидатура!»

И меня снова затрясло, как лист осиновый. Злость, ярость, желание убить. Вот букет, которым я могу мыслить сейчас. Не до холодного расчёта.

Я её знаю… Получается, я её знаю?

Вокруг меня не один предатель, а есть ещё одна жучка!

– Данилов, вещи свои собирай и вон из моего дома, – прохрипела я и в ответ ударила по двери, да так сильно, что ладонь вспыхнула болью.

Я прикусила губу, чтобы не показать, всё внутри держала.

Хер он от меня дождётся ошибки.

Нееет, милый… Ты будешь маяться в страшных муках. Это я тебе гарантирую.

– Из твоего дома? – он разразился хохотом. – Лика, ты чокнулась? Мы тут живём хер знает сколько. Не имеешь права!

– Этот дом записан на меня, ты здесь даже не прописан. Это моя собственность, и я могу поступать с ней, как посчитаю нужным. Остальные споры только в суде и только с адвокатом. Это конец…

– Это твоё последнее слово? – зашипел он прямо в щель двери.

– Проваливай, Данилов! Проваливай!!!

– Как бы ты не пожалела, Анжелика.

– Ничего страшного. Я когда зуб на той неделе вырывала, тоже жалела, а сейчас ничего. Уже и забыла про него, просто вышвырнула в мусорку с другими отходами, и не парюсь.

– Значит так, я даю тебе сутки, чтобы прийти в себя. Завтра утром жду в офисе для передачи дел. Ясно?

– Изыди, ублюдок…

Давид снова ударил в дверь, ещё сильнее, чем в первый раз. Косяк затрещал, предупреждая, что долго держать оборону он не сможет, но вскоре послышались отдаляющиеся шаги.

Я понимала, что он делает.

Женщину сложно сломать морально, но вот физическое превосходство – это козырь всех мужиков.

Примитивное средство манипуляции. Но зато действенное.

Могла бы поклясться, что мой муж не такой, и никогда не поднимет на меня руку. Но ещё пару часов назад я была уверена, что и на измену он не способен. Не говоря уже о гадком предложении растить его нагулянных детей.

Я щипала себя, заставляла не переносить ярость на малышей, в чьем бы животе они сейчас не росли. Жмурилась, массировала переносицу, пыталась просто считать, но доходя до пятнадцати, сбивалась и начинала сначала.

– Ты пожалеешь! – голос мужа раздался с улицы, я подскочила к открытому окну, наблюдая, как он на своём джипе выезжает из гаража.

Может, и пожалею, но только о том, что отдала тебе свою молодость.

Но не сейчас… У меня на это просто нет времени, поэтому мне нужно действовать.

Выбежала из комнаты и бросилась запирать двери на замки. Гараж, входная, терраса.

Мой мир внезапно стал не только пустым и одиноким, он превратился в опасные джунгли, где меня поджидали хищные животные. И если я не покажу им свои зубы, то стану жертвой.

А этого они от меня не дождутся.

Не знаю, что мной руководило, но первым делом я бросилась к компьютеру.

Будь я на месте Данилова, то тут же перекрыла бы доступ ко всем обменникам с документами. Качала всё, что касалось дел за семимесячный период моего управления. Счета, договора, контракты, платёжки и отчетности по отгрузке. А уже после добралась и до других архивов.

Заодно сохранила на компьютер все выписки со счетов, где значились и выплаты его родственникам, и полная детализация расходов Давида за границей.

И когда я закончила скачивать последний файл, экран моргнул предупреждением, что пароль изменён, и, чтобы продолжить работу, нужно ввести корректный код.

– Фух… Успела!

Я была вся мокрая, по лбу и шее стекали капли пота.

Но нельзя останавливаться.

Дальше я отправилась в кабинет и открыла сейф, где лежала вся важная документация. Право собственности на недвижимость, автомобили, участок земли за городом, а также мой ресторан. Все было тут.

Запомни этот день, Данилов. Запомни!

Сегодня рухнула не только моя жизнь…

Глава 8

– Что случилось? – с порога заорала Машка.

Подруга примчалась по первому звонку и, очевидно, даже в зеркало не смотрелась. На ней были пальто, зимние угги и шелковая пижамка. Волосы собраны в дульку, на лице ни грамма косметики. Наверное, в последний раз я в таком виде её видела ещё в школе, когда мы оставались друг у друга с ночевкой.

Маша замерла, оценивая меня придирчивым взглядом. И когда поняла, что тревога совсем не ложная, тут же обняла, прижала к груди, а я выдохнула, слушая, как отчаянно бьётся её перепуганное сердце.

– Лика, не молчи. Говори!

– Данилов вернулся, – начала я издалека, потому что это я за бессонную ночь свыклась с этой мыслью, но Машку нужно подготовить.

Закрыла дверь на все замки, а после махнула в сторону кухни, где накрыла скромный завтрак.

– Ну, раз ты не прыгаешь от радости и не разбиваешь потолок, то дело – дрянь? – Машка упала в кресло, подобрала ноги.

– Ты даже не представляешь насколько. Заявился ночью, трахнул меня у порога, а после сообщил, что скоро у нас будут дети.

– Чего? – Машка потянулась к сигаретам, но тут же осеклась.

– Да кури уже, – я отмахнулась, поставила перед подругой пепельницу и открыла окно.

– Лика, а тебе не приснилось? – Машка закурила и стала оборачиваться, очевидно, ища следы пребывания в доме моего мужа.

– Нет. Данилов с радостной мордой заявил, что некая хорошо известная мне кандидатура скоро родит нам прелестных двойняшек или близняшек, не знаю тонкостей, – я подняла край скатерти и достала сверток, внутри которого была лента снимков УЗИ.

– Ублюдок, – Машка выругалась и все же закурила, брезгливо разворачивая документ.

– Да. А мне, по его мнению, следует быть радостной и счастливой, ведь он решил проблему моего бесплодия.

– Ну какое бесплодие? Лика, ну какое? – взвыла Машка, как делала это всегда, когда заходила речь про детей. – У тебя и яйцеклетки зреют, и овуляция есть, просто мужик не тот. Я тебе давно говорила, что есть у медиков такое мнение, что иногда пара просто не подходит друг другу. А твоему Данилову выгодно твердить, что ты бесплодная. Конечно! Жалкая, слабая и подавленная женщина никому не нужна. Он тебя маринует рядом, на цепь посадил… Урод! Вот урод!

– Мань, это всё лирика, понимаешь? А факт в том, что за десять лет мы не смогли зачать.

– Так, ты его выгнала?

– Выгнала, конечно. А чего мне ждать, когда он приведёт свою брюхатую шалаву, поселит в гостевой комнате и прикажет готовить ей витаминные коктейли? – я закатила глаза, чтобы не выронить ни одной слезинки. – Нет.

– Ну и правильно!

– Так ты представляешь, у него же всё распланировано! Я должна осесть дома, растить его наследников, а мой ресторан идёт на продажу!

– Чегооо? – Машка вскочила и начала гонять по кухне, как заведенная белка. – Он совсем на солнце перегрелся?

– Маш, ты понимаешь, что я ЕË знаю! Понимаешь? Он так и сказал, что я буду довольна выбранной кандидатурой. Спортсменка, комсомолка и, очевидно, красавица. Другую он в матери наследников и не рассматривал.

– Так, подруга, – Машка задрала рубашку шелковой пижамы, оголяя идеальный живот с проработанным прессом. – Не знаю, какое пузо должно быть у этой суки, но ты же не думаешь, что это я?

– Ну дура ты, что ли?