Развод без правил. Я – твоё наказание (страница 9)
– Это я так, для справки. Чтобы не было у нас с тобой никаких недомолвок. Я к твоему Данилову и срать бы не примостилась под атомной бомбёжкой, – Маня зашипела, выдала залп отборного мата, а потом скатилась на пол и заскулила, роняя огромные слезы. Она крепко обхватила мои ноги, уперлась лицом в коленки и просто плакала, поглаживая меня ладонью.
Вот только у меня не было слез. Не было, и всё!
Позывы, жжение, боль, но только не слезы.
Я будто запретила себе слабость.
Может быть, потом, когда все это закончится, но не сейчас.
– Но и это не всё. Давиду сделали предложение, от которого он не смог отказаться. А если честно, то мне кажется, он и не хотел. Он баллотируется в думу. Это первая ступень его политической карьеры. И, очевидно, я – замечательная кандидатура для его супруги. И он не собирается отказываться от преступной идеи создать крепкую ячейку общества. Ночью он закрыл мне доступ ко всем обменникам, где хранились наши документы. Свои я оттуда удалила, его – скачала на жесткий диск. А через час он меня ждёт в офисе, чтобы принять текущие дела…
– Не смей! Лика, не смей ехать! Пусть забирает свой комбинат и сам ишачит там. Он же за десять лет не сделал того, что сотворила ты за семь месяцев. Лика, ты не представляешь, какой шухер ты навела среди среднего и крупного бизнеса. На тусовках только про тебя и говорят. Багиров давал вчера интервью, так журналист не смог не спросить про Лику Мазур, а он знаешь что?
– Что?
– Он сказал, что за такую женщину не грех и революцию устроить, – Машка вдруг рассмеялась и потянулась к телефону, очевидно, планируя продемонстрировать этот бред.
– Маш, Багиров – сука продажная. И верить его словам нельзя!
– Лика, это тебе твой Данилов внушил, а в тусовке о нем отзываются как о порядочном человеке, – Машка смахнула слёзы, поняв, что я не присоединюсь к истерике, и вернулась в кресло. – Ты вспомни, когда ты пришла к нему договариваться, ведь Багиров слово дал, что не тронет твой комбинат.
– Да, – я вынуждена была признать, что доля правды в словах подруги есть.
Как только Давид скрылся, на комбинат посыпались все проверки мира. Я устала отбиваться, даже ночевала в кабинете, чтобы успевать готовиться к новому сражению.
А через неделю вылетела в Москву и без записи вошла в его приёмную. И ведь Багиров принял меня, не прогнал, выслушал, принял извинения и даже пожал руку, закрепив перемирие.
Он дважды подчеркнул, что мир будет сохраняться до тех пор, пока Данилов бегает, и пока я нахожусь у руля. Грубо говоря, настоящие рыцари с бабами не дерутся.
В тот момент соображала я туго, а теперь кажется, что Данилов именно поэтому и смотался. Знал, что Багиров не упадёт до низости, не будет мстить жене врага.
«Мне не нужен ваш мясокомбинат, Анжелика Юрьевна. И мне все равно на убытки, которые я понёс из-за сорванного тендера. Оно все вернётся, юристы оспаривают процедуру, потому что были выявлены факты махинаций и нечестной конкуренции. Я просто ненавижу, когда каждая шавка мнит о себе больше, чем есть на самом деле…»
– Маша, у меня к тебе просьба…
– Для тебя всё что угодно, Лика!
– Поздравляю, ты стала владельцем ресторана «Сезоны», – выдохнула я, наконец-то выдав то, для чего выдернула подругу утром.
– Лик, твой Данилов урод, но ты же не думаешь, что он начнёт возню с разделом? Если он собирается в политику, то вряд ли захочет выносить сор из избы.
– Маш, а я не собираюсь ждать, когда он нападёт. Свою подлую душонку он уже продемонстрировал во всей красе, пора действовать на опережение!
– Лика, мне уже страшно, – Машка звонко икнула, но при этом послушно поднялась и отправилась одеваться.
Глава 9
– Лика, нужно сначала поговорить с адвокатом, понимаешь? – Машка все никак не унималась, пытаясь остановить меня.
Но мной двигало странное чувство. Оно закручивалось внутри меня тугой спиралью, напоминая, что сейчас всё играет против меня. Если у Данилова было время, чтобы подготовиться и обдумать стратегию, то мне приходится действовать быстро.
Да, такие телодвижения зачастую несут риски и убытки, но зато я могу попытаться сохранить свои честь и достоинство.
И вообще, меня не покидало ощущение грядущей войны. Предчувствие было таким явным, ярким, навязчивым, что по коже бегали мурашки предвкушения.
Уж слишком много совпадений, внезапно проявившихся старых знакомых, ну и плюсом эта агрессия Данилова, будто уже все решено, продумано и принято к действию. Вот только я лишняя в этом механизме.
– Маш, тебе нужен кофе, иначе ты заразишь меня своей истерикой. Вот скажи, какова вероятность найти хорошего адвоката при условии, что губернатор пообещал моему мужу тёплое место? Им проще запугать меня, сломать или вообще…
Я замолчала, не найдя внутри сил высказать свои опасения вслух. Но подруга все поняла и притихла, продолжая листать свою телефонную книжку.
– Стой… А если позвонить Багирову? Ну кто ещё так же заинтересован в том, чтобы победить Данилова, если не он?
– Я думала об этом, но пока не завершу дела, выходить на него опасно, – свернула в сторону проспекта, где находилось центральное отделение моего банка. – Я должна вывести ресторан из-под удара.
– Мы куда? – Машка растерялась и стала застегивать пальто, пряча розовый шелк пижамы.
– Ты откроешь на своё имя ячейку, на меня выпишешь доверенность. Мне нужно спрятать все оригиналы документов в безопасное место, – я не говорила, а с жаром сумасшедшего шептала, чуть ли не впечатавшись нос к носу в подругу.
Машка дёрнулась, но спорить не решилась… Покорно вошла в банк, игнорируя удивленные взгляды.
А удивляться было чему.
Я, в строгом брючном костюме, на ногах замшевые ботильоны красного цвета, и Машка… В длинном пальто, серых уггах и дулей волос на голове.
Охрана не то что с опаской встретила нас у входа, они сопроводили в кабинет персонального менеджера, ожидая подвоха в любой момент.
И успокоилась я, лишь когда непростая процедура была завершена. Весь портфель убран в ячейку, закрыт замком и биометрическими отпечатками.
– Хочешь кофе?
– Лика, мне нужно домой, – Маша впервые за утро рассмеялась. – Ты вообще видишь, в чём я? Ладно, банк, черт с ним… Но в ресторан в таком виде ты меня не затащишь.
– Спасибо тебе, подруга. Я даже не знаю, что бы я без тебя делала.
– Лика, ты у меня такая крепышечка, что и без меня нашла бы способ скрутить твоего Данилова в бараний корень. Я соберусь и прибегу, – Машка смачно поцеловала меня, обняла и выпорхнула из машины, скрываясь за воротами своего жилого комплекса.
Жила подруга почти напротив моего ресторана, поэтому через несколько минут я уже парковалась у заднего входа.
– Здравия желаю, – отсалютовал Степан Петрович, запирая ворота служебной территории. – Рад видеть.
– Доброе утро. Ну? Разведка молчит?
– Тишина, Анжелика Юрьевна. Только Миша чернее тучи, видимо, получил вчера, да?
– Получил, Петрович…
Я машинально поприветствовала кухню, уже вовсю готовящую завтраки, заглянула в комнату официантов, проверила график на сегодня и со спокойной душой отправилась в свой кабинет.
– Илья Викторович, добрый день, – я заперла дверь, чтобы никто не потревожил меня. – Как вы? Как жена?
– Спасибо, Лика, всё прекрасно. Собираем урожай яблок, приезжай на шарлотку. Марина изумительно её готовит! С корицей, мускатным орехом и терпким изюмом из Армении…
Илья Викторович Мальцев был не только лучшим другом моего отца, но и сослуживцем, коллегой, товарищем. Мой папа был судьёй, а погиб накануне своего повышения. Мы должны были переезжать в Москву, где ему пророчили громкую карьеру.
Но всё решила авария на междугородней трассе…
Я редко прибегала к услугам Ильи Викторовича, в основном с ним по рабочим вопросам советовался Давид. Отношения между ними были более чем дружеские, Данилов рос без отца, а у Ильи Викторовича не было сына, поэтому и сложился этот опасный для меня тандем.
И мне нужно было понять – могу я на него рассчитывать или нет.
Помощь председателя суда мне сейчас ой как кстати.
– Илья Викторович, я редко тревожу вас своими проблемами, – я села и закрыла глаза, пытаясь подобрать нужные слова.
– Лика, что случилось? – от легкости в голосе не осталось и следа, Мальцев откашлялся, и послышался хлопок двери, словно он ушел в другую комнату. – Рассказывай, девочка.
– Я знаю, как вы относитесь к Давиду, но боюсь, что наступил момент, когда вам придётся выбирать. Либо вы встанете на мою сторону, и мы продолжим разговор, либо мы попрощаемся, но продолжим поддерживать дружеские отношения.
Знала, что звучит это скорее как ультиматум. Старик явно не готов, что дочь его друга с самого утра приставит нож к его горлу, но реалии современного мира таковы, что даже в своем доме ты не можешь быть спокоен.