Клэри кивнула, хотя не представляла, как доживет до завтрашнего утра. Она знала, что чем быстрее увидит Магнуса, тем лучше, но сейчас чувствовала себя выжатой досуха, словно истекла кровью там, на библиотечном полу.

Изабель придвинулась к Саймону.

– Значит, вечер у нас свободен. Хочешь в «У Таки»? Закажем тебе крови.

Саймон обеспокоенно глянул на Клэри.

– Ты пойдешь?

– Нет, все в порядке. Возьму такси, поеду в Уильямсбург. Нужно побыть с мамой. Ей и так плохо из-за Себастьяна, а тут еще и это…

Изабель тряхнула головой, ее черные волосы взметнулись на ветру.

– Только не рассказывай ей. Люк в Совете, он не сможет от них скрыть, а ты не станешь просить маму утаивать от него.

– Знаю. – Клэри заметила, как взволнованно смотрят на нее друзья. Когда все успело поменяться? Она никогда ничего не скрывала от Джослин – никаких серьезных вещей, по крайней мере, – а теперь собирается вернуться домой и молчать при маме и Люке о таком. А поговорить может только с Алеком, Изабель и Магнусом – людьми, о которых полгода назад понятия не имела! Удивительно, как быстро твой мир может сойти с орбиты и вывернуться наизнанку.

Что ж, по крайней мере, у нее оставался Саймон. Вечный Саймон, который всегда рядом. Она поцеловала его в щеку, помахала остальным и ушла, чувствуя на себе их обеспокоенные взгляды. Мертвые листья хрустели под ее кроссовками, будто кости.

Алек соврал. Это не Магнус был занят сегодня, а он.

Он знал, что совершает ошибку, но не мог остановиться: его словно подсадили на наркотик, он хотел узнать больше… и вот теперь бредет под землей с магическим огоньком в руке и думает, какого черта тут забыл.

Пахло ржавчиной, водой, металлом и разложением, как на любой станции нью-йоркского метро, но, в отличие от остальных станций, на этой царила жутковатая тишина. Стены и платформа были чистые, не считая желтых пятен от воды. Со сводчатых потолков кое-где свешивались люстры, арки были выложены зелеными плитками. «СИТИ-ХОЛЛ» – гласила табличка с названием.

Станция «Сити-холл» закрылась в 1945‐м, но город все равно поддерживал ее в порядке. Поезд номер шесть иногда проезжал ее, чтобы сделать разворот, но никогда не останавливался. Чтобы сюда попасть, Алек доехал до Сити-холл-парка, пробрался в люк, заросший кизилом, и спрыгнул с такой высоты, что любой человек ноги бы себе переломал. Теперь он ждал с колотящимся сердцем, глубоко вдыхая пыльный воздух.

Сюда приглашало его письмо, переданное вампирским слугой тогда, в подъезде. Сперва Алек был уверен, что не придет. Но и выбросить приглашение не смог: скомкал, сунул в карман и весь день, даже в Центральном парке, думал о нем, чувствовал, что оно там.

С Магнусом было то же самое. Все равно что шевелить больной зуб: знаешь, что будет хуже, но не можешь остановиться. И ведь Магнус ничего плохого не сделал. Он не виноват, что прожил сотни лет и любил кого-то. Но одна мысль об этом разъедала разум Алека. Сегодня он узнал о Магнусе больше… Но появились новые вопросы. И это мучило; ему нужно было что-то сделать: пойти куда-то, поговорить с кем-нибудь…

И вот он здесь. И Камилла тоже, наверняка. Алек медленно пошел вдоль платформы. Сквозь стеклянную крышу пробивался свет, четыре ряда плиток разбегались от нее как паучьи лапы. Зачарованная лестница в конце платформы вела во тьму: простые обыватели увидели бы только бетонную стену, но он ясно различал проход. Тихо поднялся по ступеням…

…и обнаружил себя в мрачном зале с низким потолком. Через аметистовое окно наверху пробивалось немного света, в темном углу стоял элегантный бархатный диван с изогнутой позолоченной спинкой. А на диване расположилась Камилла.

Она осталась такой же красивой, как Алек ее запомнил. Хотя в прошлую их встречу выглядела не лучшим образом: грязная, привязанная к трубе на стройке. Теперь же на ней был чистейший черный костюм и красные туфли на высоких каблуках, а волосы падали на плечи идеальными локонами. На коленях у Камиллы лежала книга: La Place de l’Étoile Патрика Модиано^[7]. Французского Алека хватило, чтобы перевести название: «Площадь Звезды».

Она взглянула на Алека без удивления, словно давно его ждала.

– Привет, Камилла, – поздоровался он.

Камилла медленно моргнула.

– Александр Лайтвуд… Я узнала твои шаги. – Она подперла подбородок рукой, и на лице появилась мечтательная улыбка. Ни теплая, ни холодная – будто пыль. – Полагаю, Магнус мне ничего не передал.

Алек не ответил.

– Ну конечно нет. Что это я… Он ведь даже не знает, где ты.

– Как ты поняла, что я приду?

– Ты Лайтвуд. Вы никогда не сдаетесь. Я не сомневалась, что после нашего разговора той ночью ты не перестанешь думать о моих словах. И послала сообщение, чтобы немного освежить твою память.

– Я и так помню, что ты мне обещала. Или ты врала?

– Тогда я бы что угодно сказала, лишь бы освободиться. Но нет, я не лгала. – Она подалась вперед, ее темные глаза блеснули. – Ты нефилим, принадлежащий к Конклаву и Совету, а за мою голову назначена награда, ведь я убила стольких Сумеречных охотников. Но ты пришел не для того, чтобы меня схватить. Тебе нужны ответы.

– Я хочу знать, где Джейс.

– Где Джейс… – протянула она. – Вообще-то, у меня нет ответа. Видишь ли, его забрал сын Лилит, а у меня нет причин хранить ей верность. Ее больше нет. Знаю, меня ищут, хотят вытащить из меня все, что мне известно. Говорю тебе сразу: я не знаю ничего. Иначе, конечно, рассказала бы тебе, где твой друг. Зачем мне злить нефилимов еще сильнее? – Она провела рукой по густым светлым волосам. – Но признай, Александр, ты ведь не за этим здесь.

Алек задышал тяжелее. Он представлял этот момент, лежа ночью без сна рядом с Магнусом, слушая его дыхание, считая свои вдохи и выдохи. Каждый вдох приближал его к смерти. Каждая ночь – к концу всего.

– Ты сказала, что знаешь, как сделать меня бессмертным. Как мы с Магнусом можем остаться вместе навсегда.

– Правда? Интересно…

– Говори. Сейчас же.

– Обязательно. – Она отложила книгу. – Но у всего есть своя цена.

– Я не буду платить, – отрезал Алек. – Я освободил тебя. Теперь рассказывай все что знаешь, или сдам Конклаву. Пусть прикуют тебя к крыше Института и подождут рассвета.

Ее взгляд остановился, сделался тяжелым.

– Тебе меня не запугать.

– Просто дай мне то, что я хочу.

Камилла встала, разгладила жакет.

– Приди и возьми, Сумеречный охотник.

Все раздражение, отчаяние и страх последних недель вырвались на свободу. Алек бросился к Камилле, и она не осталась в долгу: кинулась на него, обнажив длинные клыки.

Он едва успел выхватить меч: скорость и сила у вампиров были необыкновенные, все равно что биться с торнадо. Он отпрыгнул, перекатился и пнул упавшую лестницу в ее сторону. Камилла замешкалась, и этого ему хватило, чтобы поднять кинжал и прошептать: «Нуриэль».

Ангельский клинок вспыхнул как звезда, и вампирша отступила на мгновение, но потом снова бросилась вперед. Удар ее длинных когтей оцарапал плечо и шею – Алек почувствовал, как потекла теплая кровь. Развернувшись, он ударил Камиллу и промахнулся – она стрелой взмыла в воздух, ехидно рассмеялась.

Алек рванул к лестнице, ведущей на платформу. Камилла полетела за ним. Не успела она напасть сверху, как он прыгнул, оттолкнулся от стены и взвился в воздух. Они встретились на полпути: вампирша вскрикнула, пытаясь снова впиться когтями, но Алек крепко сжал ее руку и не выпустил, даже когда они упали на пол и воздух вышибло из легких. Он знал: если удерживать ее на земле, можно победить, и мысленно поблагодарил Джейса за то, что заставлял его тренировать такие вот прыжки и отскоки до тех пор, пока он не научился их исполнять на любой поверхности, зависая в воздухе на пару секунд.

Попытался ударить ангельским клинком, но Камилла легко отбила все атаки, настолько быстрая, что движений даже не было видно. Пытаясь откатиться, она изо всех сил пнула его каблуками по ногам, и шпильки вошли в плоть, как стилеты. Алек поморщился, выругался, и в ответ вампирша вылила на него целый ушат отборной брани, касавшейся его общения с Магнусом, ее сексуальной жизни с Магнусом… и она наверняка бы еще кого-нибудь вспомнила, не выкатись они на середину комнаты, прямо под солнечный поток, бивший с потолка. Алек крепко прижал ее руку к полу, как раз под лучом.

Камилла закричала, ее кожа пошла огромными белыми волдырями. Переплетя их пальцы, Алек дернул руку обратно в тень. Вампирша зашипела, показывая зубы, за что тут же получила локтем в челюсть. Кровь – ярко-алая, ярче человеческой – потекла из рассеченного уголка губ.

– Достаточно? – прорычал Алек. – Или еще хочешь?

Он снова потащил ее заживающую, порозовевшую руку к свету.

– Нет! – выдохнула Камилла, закашлялась, дрожа. Все ее тело били спазмы… Он не сразу понял, что она смеется, смеется над ним, булькая кровью. – О, маленький нефилим! Наконец-то я почувствовала себя живой! Прекрасный бой… Я должна тебя отблагодарить!

– Отблагодаришь, ответив на мой вопрос, – тяжело дыша, проговорил Алек. – Или я тебя сожгу. Мне надоели твои игры.

Ее губы растянулись в улыбке. Ранка уже зажила, но кровь на лице никуда не исчезла.

– Нет способа сделать тебя бессмертным. Нужна либо черная магия, либо обращение в вампира, но ты отверг оба варианта.

– Ты же сказала… ты же сказала, что мы сможем быть вместе… Что есть способ…

– О, способ есть. – В ее глазах заискрился смех. – Ты не сможешь стать бессмертным, маленький нефилим, по крайней мере, на своих условиях. Но ты можешь отнять бессмертие у Магнуса.

Клэри сидела в своей спальне в доме Люка, сжав ручку и положив на стол лист бумаги. Солнце садилось, поэтому она зажгла настольную лампу и направила на начатую руну.

Образ руны пришел ей в метро по дороге домой, пока она смотрела невидящим взглядом в окно. Придумалось нечто совершенно новое, и она бежала от самой станции, чтобы мысль не ушла. Буркнула что-то маме, закрылась в комнате, схватила ручку.

В дверь постучали. Клэри быстро сунула рисунок под чистый лист и впустила маму.

– Знаю, знаю. – Та подняла руку, заслоняясь от ее протестов. – Но Люк приготовил ужин, а тебе нужно есть.

Клэри глянула на нее скептически.

– Тебе, вообще-то, тоже.

И мать, и дочь от стресса потеряли аппетит, Джослин выглядела исхудавшей. Ей бы сейчас готовиться к медовому месяцу, паковать чемоданы для какого-нибудь далекого красивого курорта. А вместо этого свадьбу отложили на неопределенное время, и Клэри слышала через стену, как мама плачет по ночам. Этот плач был ей знаком: в нем смешивались гнев и вина. Он значил: «Это все я, я виновата».

– Я поем, если ты поешь. – Джослин через силу улыбнулась. – Люк сварил пасту.

Клэри развернулась на стуле, загораживая ей рисунок.

– Мам, – начала она. – Я хотела тебя спросить…

– О чем?

Клэри прикусила ручку: плохая привычка, которую она заработала, начав рисовать.

– Когда я была с Джейсом в Безмолвном городе, Братья сказали мне, что есть особая церемония для Сумеречных охотников, когда те рождаются. Чтобы защитить их. Ее проводят Железные сестры и Безмолвные братья. Я подумала…

– Была ли у тебя такая церемония?

Клэри кивнула.

Мама выдохнула, провела рукой по волосам.

– Была, – сказала она. – Магнус помог все устроить. В ней участвовал Безмолвный брат, поклявшийся держать все в тайне, а вместо Сестры – колдунья. Я сомневалась, стоит ли вообще ее устраивать. Даже думать не хотела, что тебе могут угрожать сверхъестественные силы после того, как я так надежно тебя спрятала. Но Магнус убедил меня, что так надо, и он оказался прав.

Клэри взглянула на нее с любопытством.

– А что это была за колдунья?

– Джослин! – позвал с кухни Люк. – Вода выкипает!

Джослин быстро поцеловала Клэри в макушку.