Бывшие. Без срока давности (страница 5)
Что это – отголоски прежней влюбленности?
– Как это случилось? Что вообще произошло?
Настя вздохнула:
– Врачи рекомендуют задержаться в больнице, но я больше не могу бездельничать.
– Тот хахаль?
– Если найду главную, предупрежу о более ранней выписке, – ответила она, сведя брови к переносице.
– У тебя…
– Сотрясение. Но это мелочи. Присядь. Если не боишься запачкать пальто, конечно же, – добавила она с легкой усмешкой и скользнула в сторону.
Садиться я не стал.
Не потому что запачкаться боялся. Просто не мог бы усидеть на месте, пошел следом за Настей, услышал обрывок разговора.
– Голубева, куда спешите-то? – поинтересовался врач.
– Мне уже гораздо лучше, поверьте. Плюс я не могу просто так прохлаждаться без дела, когда дочка лежит в больнице.
– А с ней что?
– В аварии пострадала. Урод какой-то сбил на пешеходном переходе, недалеко от сада.
– Ааа… Читала о происшествии. Так это твоя, что ли? Слышала, сочувствую, – сердобольно заохала тетка-врач. – В общем, как врач, я тебя предостерегаю о последствиях твоего решения выписаться раньше времени. Но как мать, понимаю, – кивнула. – Ты мне, главное, расписку напиши, согласие, постельное сдай и можешь быть свободна.
– Спасибо!
Кажется, без моего прямого вмешательства обошлось.
Я стоял и наблюдал, как Настя расписывалась, где надо. слушала рекомендации, кивала.
– Нагрузка минимальная, шов не мочи, пусть заживет хорошенько. Будет сильное недомогание или голова кружиться сильнее, не затягивай, вызывай скорую. Через неделю придешь снимать швы в хирургию…
– Да. Спасибо. Знаю. Вот, кажется, все подписала, проверьте.
Настя протянула бумаги врачу, она пролистала их, проверяя подписи.
– Так, что.. Этого нашли? – поинтересовалась она. – Того, кто дочку сбил?
– Если бы, – вздохнула я. – Менты, наверное, отметили дело, как очередной висяк и забыли. Не думаю, что удастся найти виновного. Мама говорит, машина была крутая, но для нее любая иномарка – уже крутая. Все быстро случилось, ничего толком не запомнила.
– Ясно, печально, конечно. Дай бой, этот нехристь будет наказан. Все, Голубева, можешь сдавать белье, и больше не попадай к нам!
Я невольно отметил дружелюбный, теплый тон их беседы и испытал небольшую завистливую тоску. Вспомнил, как сам грелся с Настей, в ней… Она обладала удивительным умением создавать вокруг себя приятную атмосферу, притягивать людей. Вот и меня как-то притянуло.
В прошлом.
Теперь у нее – моя дочь, о которой я узнал совсем недавно, но уже весь объят желанием, как пламенем, узнать, какая она, моя дочь?
Какая по характеру? А что любит? Как росла?
Я так-то сам бездетный, даже с племянниками не особо близок, но все эти разговоры от семейных и тех, что с детьми, припомнил, гадая, сколько из этого довелось пережить Насте.
– Всего хорошего.
При выходе Настя едва не столкнулась со мной, немного удивленно приподняла брови.
– Ты здесь сидел все время?
– Да.
Я вытащил пачку сигарет, покрутил ее между пальцами, курить хотелось с неимоверной силой. Но в больнице курить нельзя.
– И что там с виновником аварии? А ты? Тоже пострадала там же?
– Нет. Со мной другое, досадная случайность.
Мне показалось, что она не договаривала…
Но главное сейчас – это понять, что с дочерью и как ей помочь.
Глава 9
Она
– К дочери?
Дементьев буквально горел, из его нутра вырывалось желание увидеть дочку немедленно. Я и боялась, и где-то в глубине души хотела этого. Стоило признать, что я иногда мечтала… Да, мечтала, что у нас будет полная семья. Мои мечты не отменяли обиды и горечи, въевшейся мне в душу до черноты. Но все же иногда, на грани яви и сна я позволяла себе мечтать: вот он приедет, узнает о дочери, удивится, изумится, обрадуется…
Как глупо!
Сейчас Дементьев стоял прямо передо мной и горел желанием увидеть дочь, но я вдруг взбунтовалась. Мне хотелось прямо противоположного – спрятать ее так, чтобы он не нашел! Потому что не заслужил… Столько много всего пропустил, а сейчас подавай ему дочь.
В этом бунте было намешано всего-всего, и такой глупой, чисто бабской ревнивой обиды: что, если бы не…
Если бы кто-то не сообщил Дементьеву о дочери, то что?
Он бы так и не поинтересовался мной.
О боже, Настя, очнись… Он тобой и не интересовался.
Даже не спросил ничего о самочувствии.
Так неприятно, во рту разлился кислый вкус с горечью, словно я надкусила цедру лайма и усердно грызла ее вопреки.
Противно. Неприятно.
Надо запомнить этот вкус, чтобы больше не мечталось, даже нечаянно.
Поэтому я проигнорировала слезы, они внезапно подкатили к горлу и встали там комком. Благо, у меня была при себе спортивная бутылка с водой. Слезы – тоже вода, но сейчас я усердно проталкивала их внутрь вместе с крохотными глотками жидкости.
Как только обрела возможность говорить без першения в голосе, заявила.
– Для начала условия обсудим, Богдан. Потом к дочери.
Его темные брови вверх взлетели стремительно, взгляд, напротив, потемнел. Дементьев коснулся моего локтя, протискиваясь в коридоре, полном людей.
– Какие условия, Настя?! Я отец!
Он сказал это чуть громче, чем следовало, и в коридоре на него обернулась женщина лет тридцати пяти, скользнула заинтересованно, с какой-то завистью даже, и с удивлением на меня посмотрела, мол, что такая бледная замухрышка делает рядом с Ним.
Я с трудом подавила вздох раздаражения: одно и то же! Ну, правда… Столько лет ушло, но ничего не изменилось в этом плане – Дементьев, как был лакомым кусочком для девушек и женщин всех возрастов, так им и остался. Только теперь диапазон поклонниц расширился. Черт побери, а! Ведь сорок с небольшим хвостиком – просто шикарный возраст для мужчины, на него может запасть и юная двадцатилетка, и девушка лет тридцати, и, тем более, женщины постарше!
И мне терпеть его присутствие рядом с собой?! Как долго!
– Не кричи, пожалуйста, – поморщилась я, дотронувшись до виска.
Мы покинули больницу, и я прислонилась бедром к высоким перилам, беря передышку. Забег со второго этажа, через несколько длинных коридоров и просторный холл буквально выпил мои силы.
Перед глазами начали сгущаться сумерки, пальцы ослабли, выпуская ручку сумки.
– Я всего лишь… – напористо начал говорить Богдан, шедший впереди.
Потом он обернулся и изменился в лице.
– ***! Настя…
Его руки подхватили меня, удерживая. Щека коснулась мягкой ткани его строгого костюма, надетого под пальто. Всего на миг в легкие проник аромат его горячего, сильного тепла. Уловила запах мужчины под слоем люксового парфюма и еще чего-то – запаха салона, отеля, ароматизатора для воздуха, дымный след сигарет…
Пряный, мускусный аромат, с солью пота – явно не успел переодеться, помчался в больницу сразу же, как приехал.
Иногда даже секунды в объятиях бывшего возлюбленного хватает, чтобы память вскрылась, как швы, которые разошлись, и оттуда хлынули картинки, тщательно укрываемые в прошлом.
Наша первая встреча. Его уверенный поцелуй.
Мое отрицание.
Его напор.
Притяжение, которому сложно противостоять.
Первая близость – такая сладкая, острая, щемящая…
Ослепительные надежды, яркие мечты. Проклятые, они мне все сердце изъели…
– Отпусти, – прошептала едва слышно, дыша через рот, чтобы больше не вдыхать дурман притяжения.
– Куда, бл… – снова ругнулся. – Упадешь, мать-героиня.
– Сам виноват! Тебе же не терпится с дочерью увидеться!
– А ты?! Я пришел, ты уже рассказывала всем, что из больницы выпишешься! – не менее напористо ответил он. – Скажешь, что я не прав? Насть…
В его голосе завибрировали сильные, глубокие интонации.
Богдан приподнял мое лицо, обхватив длинными, цепкими пальцами за подбородок.
Я осторожно, крадучись по его лицу взглядом, словно воришка, быстро посмотрела в его глаза и быстро отдернула взгляд.
Заметила в его глазах слишком многое.
Пожалуй, больше нафантазировала.
Да, просто вообразила себе, будто он посмотрел на меня с прежним пылом и желанием, будто сорвал одежду и отлюбил…
Всюду.
Мгновения растянулись.
Между ударами его сердца расстояние стало слишком большим…
Или меня просто оглушило, я плохо слышала, варясь в непрошеных нахлынувших чувствах.
– Можешь отпустить, мне просто на миг стало плохо. Уже лучше.
– Уверена?
– Да! – ответила гордо и довольно громко!
Я уверенно оттолкнула Богдана ладонью в грудь и даже наклонилась за сумкой. Впрочем, стоило мне сделать резкое движение вниз, как кровь прилила к голове.
Дурнота снова накатила, я едва на колени перед Дементьевым не рухнула. То-то я бы потешила его эго! Провинциальная девчонка снова упала на колени, как когда-то раньше, чтобы…
– Вот упрямая женщина!
Богдан вырвал сумку из моих рук и крепко прижал меня к своему боку.
– С этого момента ты тоже под моим присмотром.
– Я – тоже?
– Разумеется. Думаю, тебе нужно отдохнуть еще немного. Дочери нужна веселая, ресурсная мама. Только так ты сможешь радостно и безболезненно рассказать ей обо мне…
Богдан уверенно вел меня к машине, нес сумку.
– Ты же говорила ей о папе, верно?
– Да, конечно.
Вот и его машина, внедорожник премиум класса. Скорее всего, напрокат взял, но явно самый дорогой и престижный.
Дементьев помог мне усесться внутрь салона, забрался рядом на заднее сиденье и поинтересовался:
– И что ты ей говорила? Что папа в командировке на Дальнем Севере? Или моряк кругосветного плавания?
– Нет, что ты. Я против того, чтобы врать детям. Я просто говорила, что ты умер.
Богдан поперхнулся и натужно, громко закашлялся. Потом он вытер платком рот и посмотрел на меня с возмущением.
– Что?!
Я отвернулась, не в силах вынести его взгляд.
Он и правда умер.
Для меня – точно умер несколько лет назад…
Глава 10
Она
– Для начала перекусим. Кажется, здесь где-то неподалеку был ресторан «Граф».
– Давно не «Граф», здание выкупил другой собственник, сделал реконструкцию здания, теперь там ресторан «Резидент», – сообщила я.
Скромно умолчала, что ценник там реально конский, но Дементьев состоятельный мужчина. Всегда был состоятельным. Я думаю, что теперь его кошелек точно без особых потерь может пережить один обед на двоих в «Резиденте».