Генри повернулся к Нове и украдкой показал большой палец. Проводимые Гектором уроки кошачьей музыки внушали всем ученикам ужас. Нова предпочла бы весь день слушать, как скрипят мелом на доске, чем терпеть час так называемых кошачьих опер.

Пока она размышляла о том, что кошачья музыка – единственное, что ей не нравится в школе в башне Горацио, директор написал на доске расписание уроков. Естественно, утро начиналось с любимого предмета Горацио: истории королевских кошек.

3

– Кто назовёт имя нынешней кошачьей королевы Англии? – спросил Горацио, вытаскивая Рика за шкирку из приоткрытого выдвижного ящика стола, в котором лежало печенье с тунцом Гектора.

Рука Новы взлетела вверх, но Генри уже выкрикнул ответ:

– Королева Куинн XXI с Пикадилли!

Рия пролистала толстый том, который дал ей Горацио, подняла его и указала на иллюстрацию благородной белой кошки с глазами, обведёнными чёрными линиями.

– Вот какая она! – воскликнула Рия. – На фото плохо видно, но говорят, что у неё один глаз голубой, а другой карий.

Нова умирала от желания рассказать Рии и остальным, что она знала королеву Куинн лично. Более того, несколько недель назад она и Генри спасли трон, если не жизнь, этой кошачьей правительницы, когда её похитила жадная до власти Пенелопа. Но ей нельзя было об этом говорить, потому что они пообещали Куинн этого не делать. Горацио, в частности, ни при каких обстоятельствах не должен был узнать об их спасательной операции, поскольку и сам держался в стороне от дел королевских кошек, и хотел, чтобы его ученики в них не лезли.

– Чудесно! – Горацио похвалил Рию, удерживая своими широкими ладонями Рика, которому не терпелось вернуться в ящик для печенья. Котёнок изо всех сил упирался крошечными лапками в пальцы Горацио, стараясь вырваться из его крепкой хватки.

– А как зовут кошачьего короля Шотландии? – спросил учитель.

Саид нерешительно поднял руку.

– Насколько я помню, Фергус Финстер или что-то в этом духе.

– Почти угадал, – подтвердил Горацио. – Его зовут Фергус Финниган. Его второе имя – ирландское: говорят, там родился его отец. Не так ли, Густав?

Густав молча кивнул. Нова увидела, что его ладонь на коленях сжалась в кулак.

– Некоторое время назад маленькое королевство Уэльс решило отменить кошачью монархию. Теперь там правит кошка-президент по имени Элла Уэллс. Говорят, она – бывшая цирковая кошка, и ей уже двадцать три года. Для кошек это весьма почтенный возраст. Таким образом, у нас остаётся всего одно королевство…

Горацио пролистал толстый фолиант, всё ещё лежавший на столе Рии. Он не сразу нашёл то, что искал. Наконец, он поднял книгу и показал всем фотографию оранжевого кота, больше похожего на тигра, чем на кошку.

Нова не могла оторвать глаз от фотографии: так притягивал её пронзительный взгляд кошачьих глаз. Они отсвечивали ярко-жёлтым. Над глазами виднелись две толстые чёрные полоски, удивительно напоминающие человеческие брови. Морда кошки была бело-коричневой с тёмными пятнами и длинными белыми усами.

Хотя корону на его голове украшали одни из самых значимых драгоценностей, которыми обладал кошачий мир, она отходила на второй план по сравнению с великолепной внешностью самого кота.

Горацио стоял так близко к парте Новы, что, если бы она закрыла глаза, узнала бы его по запаху его любимого чая, который он всегда пил с молоком. Он повернулся к Густаву.

– И это, несомненно…

Густав по-прежнему ничего не говорил, но выражение его лица стало приветливее. Нове даже показалось, что он улыбается. Густав открыл рот, но закончить предложение учителя не успел.

– Конечно же, это Каллахан Семнадцатый, король Малларанни, правитель всех кошек острова Ирландия, неизменный победитель кошачьих игр на реке Шаннон по метанию рыбы в течение последних восьми лет и автор пяти томов превосходной кошачьей поэзии, которую с восторгом читают во всех королевствах. В Ирландии мы стремимся к тому, чтобы на троне сидел талантливый правитель. Это не то, что просто унаследовать трон.

Кот, который это произнёс, медленно и задумчиво прошёлся по классу. Его произношение было кристально чистым, и у него был приятный певучий акцент, как у жителей Ирландии. Нова оглянулась и увидела, что её одноклассники сидят, разинув рты.

Не только голос, но и внешность у кота была уникальная. Обладатель невероятно длинной бежевой шерсти, он выглядел стройным и подвижным, в отличие от других длинношерстных кошек, которых знала Нова. По всей спине и вдоль хвоста у него шла яркая тёмно-коричневая полоса, которая словно делила его тело пополам.

Горацио тоже был впечатлен, но он знал этого кота и широко улыбался.

– Сэр Кормак! – радостно воскликнул он. – Вот здорово! А я-то думал, что мне только завтра удастся представить тебя детям. Разве ты не собирался отдохнуть сегодня с дороги?

Сэр Кормак кивнул Горацио и принялся осматривать класс. Класс был небольшим, но Нова заметила, что за летние каникулы Горацио успел его украсить. В комнате появились новые картины: простые белые квадраты с яркими цветными отпечатками лап. На уроках в прошлом учебном году Нова узнала, что этот стиль кошачьей живописи называется лапо-штампованием.

Но больше всего ей нравились яркие шерстяные нити и плетёные из лыка косы разной длины, свисавшие со стен и потолка, как разноцветные лианы. Нова знала, что Горацио развесил их специально для Руби и Рика, но часто видела, как с ними увлечённо играли и другие кошки.

– Надеюсь, наша башня тебя не разочаровала, – с беспокойством произнёс Горацио. – Это не университет, и мы всего лишь небольшая группа фелидиксов…

– Вовсе нет! – воскликнул сэр Кормак и мягко запрыгнул на парту Генри. – Не скромничай, Горацио. Все мы знаем, что важно не количество учащихся, а то, насколько они талантливы.

Генри слегка отпрянул, когда сэр Кормак подобрался к нему так близко, что его длинные усы коснулись его губ. Оказываясь в центре внимания, Генри становился застенчивым.

– Судя по описанию, ты – Генри Морган, – заявил сэр Кормак.

Генри неуверенно кивнул.

– Тогда ты, несомненно, скажешь мне, дорогой Генри, откуда я только что приехал. Пожалуйста, не обращай внимания на крабовый запах. Крабы – моя любимая еда, я просто не в силах перед ними устоять.

Генри в нерешительности повернулся к Нове, а сэр Кормак насмешливо прищурил глаза.

Нова не понимала, почему Генри так отчаянно на неё смотрит. Что хотел сказать ей её друг? Очевидно, сэр Кормак решил проверить превосходное обоняние Генри. Все коты в башне и за её пределами знали и восхищались его даром. Генри много раз доказывал свои способности и никогда не ошибался. Ему ничего не стоило ответить на этот кошачий вопрос. Но он, видимо, не хотел.

– Ну? – настаивал сэр Кормак.

– Генри, давай! – подбодрил Генри Горацио, который тоже не понимал, что происходит. – Не стесняйся. Продемонстрируй свой талант.

Генри нервно сглотнул и тихо произнёс:

– Ты спал на кухне, на верхней полке за коллекцией чайников Горацио времён королевы Виктории. На завтрак ты съел немного корнуэльской ветчины, которую Горацио прячет в глубине кладовой. Потом ты был на улице под кустами роз и…

– Довольно, мой мальчик! – воскликнул сэр Кормак. – Это уже личное!

Нова ухмыльнулась. Кошачий туалет располагался возле кустов роз. Упоминать об этом было более чем грубо, и она знала это не только по урокам кошачьего этикета с мисс Мелонией Бридж. Неудивительно, что сэр Кормак прервал допрос.

– Горацио, надеюсь, ты простишь меня за ветчину, – мягко произнёс сэр Кормак и опять повернулся к Генри. – Твой талант и правда исключительный. Браво! – Хотя кот хвалил Генри, в его голосе слышались холод и недоверие.

Зато Горацио от всей души радовался успеху Генри.

– Обоняние у тебя лучше, чем у любой кошки, – улыбнулся он, указал на свой стол, и сэр Кормак принял приглашение.

Когда бежевый кот сел перед ними, гордо поднял голову и взглянул на учеников, Горацио объявил:

– Позвольте представить вам сэра Кормака. Он прибыл с Густавом из Ирландии. Так что в этом учебном году у нас не только приглашённый ученик, но и приглашённый учитель. Сэр Кормак известен во всех королевствах. Он – признанный знаток кошачьих мифов и легенд. Он впервые будет преподавать в школе для фелидиксов, и вы не представляете, как я этому рад!

Дети захлопали в ладоши. Рия аплодировала громче всех и восторженно наклонилась вперёд, чтобы лучше рассмотреть сэра Кормака. Наконец Густав тоже дал волю чувствам: он громко хлопал и на этот раз действительно улыбался.

И только Генри по-прежнему вёл себя странно. Он повернулся к Нове, взволнованно посмотрел на неё и слегка покачал головой. Она заметила, что его руки не касаются друг друга, и он только делает вид, что хлопает.

4

– Наверное, Горацио взял его к себе в кабинет. Или сэр Кормак там навестил его, как мы иногда делаем, – сказала Нова. Она не понимала, почему Генри не терпелось поговорить с ней наедине.

Обеденный перерыв начался немного раньше. На каникулах в этот час Нова и Генри ещё гуляли вдоль Темзы. Сейчас, в первый учебный день, им полагалось сидеть на кухне с кошками и одноклассниками, но после занятий Генри прошептал Нове на ухо только два слова: Лунный свет.

Они попросили у Горацио разрешения ещё раз покинуть на перемене башню. Горацио даже слушать их не стал и просто кивнул. Он был настолько поглощён беседой с сэром Кормаком о легенде о кошке на Вечерней звезде, что даже не замечал, как Рик и Руби играют его шнурками. Нова и Генри поспешно ускользнули, довольные тем, что не пришлось отвечать ни на какие вопросы.

«Лунный свет» был заброшенным плавучим домом на Темзе. Перед летними каникулами он служил временным убежищем для телохранителей королевы Куинн – полуночных кошек. Нова и Генри приходили туда, когда им нужно было обсудить то, о чём им не хотелось говорить в башне. Они сидели в тени, на той стороне лодки, что выходила на реку: так они оставались укрытыми от взглядов многочисленных прохожих. Мягкие волны бились о борт корабля, и несколько чаек качались на Темзе. Нова вдохнула свежий сентябрьский воздух, который уже пах осенью.

– Он был там один, – упрямо сказал Генри. – Тогда, когда Горацио и все мы уже давно сидели в классе. Понюхав сэра Кормака, я тут же представил себе кабинет Горацио: лавандовые подушки, пчелиный воск, книжная пыль и эти отвратительные фиолетовые чернила, которыми он иногда пишет. Понятия не имею, какой у них состав и где он их берёт.

* * *

Все те места, которые я перечислил, сэр Кормак посетил раньше, до того.

Нова кивнула. Она верила Генри. Если он что-то чуял, то в этом можно было не сомневаться. Тем не менее она считала его беспокойство по поводу сэра Кормака, их нового приглашённого учителя, преувеличенным.

– В кабинете Горацио всегда сидят какие-то кошки, – сказала она, глядя на проплывающий мимо «Лунного света» прогулочный катер. Несколько пассажиров радостно помахали им рукой.

– Но только в присутствии Горацио, – возразил Генри. – Вот почему он всегда закрывает дверь, а не оставляет её приоткрытой, как другие двери в башне. Сэр Кормак каким-то образом её открыл и обнюхал весь кабинет. От него даже пахло пылью от засохших лепестков роз в углу за полкой и паутиной.

Нова пожала плечами.

– Кошки такие любопытные, – заметила она. – В любом случае, сэр Кормак нравится мне куда больше, чем этот Густав. Он такой странный! Пора бы тебе сказать ему, чтобы он освободил твоё место. – Она покосилась на Генри, чей задумчивый взгляд терялся где-то между противоположным берегом и Тауэрским мостом.

Однако Генри продолжал стоять на своём: