Пока жду сообщение от Капрала, присаживаюсь на ближайшую скамейку. Бездумно листаю книжные каналы, делаю репост нового анонса, стараюсь вернуть себе трезвость ума. Руслан отправляет мне адрес и сообщает, что скоро освободится, но мне все равно придется его подождать.

Я смотрю по карте, где находится центр, строю маршрут. Потом нахожу в интернете фотографии и изучаю здание из красного кирпича с большими окнами, которое ничем не выдает свое назначение. А уже на остановке, когда нужный автобус поворачивает на перекрестке и ползет в мою сторону, я вдруг срываюсь с места, перебегаю дорогу и еду в противоположном направлении.

Дания: Извини, все-таки дурацкая была идея.

Дания: Лучше не буду тебе мешать, встретимся завтра перед школой.

Руслан: Как скажешь, птичка.

Сообщение, вроде бы, не передает эмоциональную окраску, но мне все равно кажется, что я снова его обидела. Сдвигаю рукав свитшота наверх и щелкаю себя резинкой по запястью до ощущения сильного жжения. Делаю это с остервенением. Пусть будет больно, пусть. И через пару минут наконец могу сделать полноценный вдох, потому что на грудную клетку больше не давит невыносимая тяжесть.

Глава 8

Дания

Я все-таки доезжаю до почты и, отстояв огромную очередь, забираю посылку. Надеюсь, что все доехало целенькое, но проверять буду уже дома. Сунув коробку в рюкзак, я иду в свою любимую кофейню. Там всего три столика, но мне нравится кофе и милая девушка за стойкой, так что я часто прихожу туда с книгой.

Но, когда дергаю дверь, она оказывается заперта. Проверяю время на телефоне. Еще ведь должны работать. Упираюсь в стекло ребрами ладоней и максимально приблизившись, чтобы не бликовало, рассматриваю темное помещение. Там никого, и, хоть кофемашина стоит на своем месте, витрина с десертами абсолютно пуста, и я не вижу стаканчиков и бутылок с сиропом. Закрылись.

Разочарованно вздыхаю. Отличное завершение дня!

Внезапно хочется разрыдаться. Полна коробочка.

Прикрыв глаза, я говорю себе: «Спокойно. Возьми себя в руки, Даня. Никто не умер, в этом мире еще есть кофе и милые бариста».

И я снова открываю карту, на этот раз, чтобы найти ближайшую кофейню. Ближайшую работающую кофейню. Она оказывается совсем рядом, но я там раньше не бывала, с почты мне удобнее было идти именно в эту сторону.

Ну, что ж, вдруг это мое новое любимое место? Буду приходить с книгой туда.

Открываю дверь под мелодичный звон колокольчика. Помещение залито приглушенным теплым светом, а на стенах висят гирлянды из огоньков. За стойкой стоит мужчина каких-то внушительных размеров. Косая сажень в плечах и борода, как у викинга. Мда. Это не милая девочка. Но он приветливо мне улыбается и говорит:

– Добрый вечер.

– Добрый, – отвечаю неуверенно.

Скольжу взглядом по плакатам в минималистичных рамках, которые украшают стойку. На одном из них нарисованная девочка окунает голову в кружку с кофе, и я фыркаю.

А потом слышу за спиной перезвон колокольчика и знакомый сиплый голос:

– Это последний, Коль. Не только сегодня, а в моей жизни. Они не могут выгружаться в подсобку?!

Сердце почему-то срывается на беспорядочный ритм, и я резко оборачиваюсь. В дверях стоит Рус, держит в руках ящик с пачками молока. На нем темно-зеленый фартук, такой же, как на мужчине за стойкой. Он что, работает тут?

Капралов хмыкает и говорит:

– Ну привет, птичка. Соскучилась?

– Русик? – спрашивает бородач за стойкой удивленно и вместе с тем как-то предупреждающе.

Капралов закатывает глаза, молча толкает плечом какую-то боковую дверь, видимо, в подсобку. Возвращается уже без молока и говорит:

– Коль, это моя девушка.

Подходит и, отводя волосы в сторону, кладет ладонь мне на шею, коротко сжимает. Я в этих знаках не нуждаюсь, и так все поняла. Поэтому улыбаюсь, прислоняюсь к боку Руса и руками обвиваю его талию.

Произношу максимально вежливо:

– Дания. Очень приятно.

Бородач смотрит недоверчиво. Хмурится, от чего его густые брови дергаются навстречу друг другу. Говорит отстраненно:

– Николай.

А сам изучает меня внимательно, даже придирчиво. Лицо, одежда, мои руки на теле его племянника. Абсолютно все подвергается критическому осмотру. Я продолжаю растягивать губы в улыбке, но на самом деле немного робею, поэтому неосознанно жмусь ближе к Руслану. Какой же он горячий, даже через одежду чувствую тепло его кожи.

Николай, кажется, одновременно изумлен и доволен тем, что видит.

Капралов, обнажив стройный ряд зубов, цокает языком:

– Можно не так откровенно разглядывать мою девушку?

Я чувствую, что краснею. Ни за что ему не признаюсь, что слышать это приятно. Как он зовет меня… своей. Хотя, конечно, я понимаю, какую цель Рус преследует.

– Русик, – качает головой его дядя, – фигню не неси. Дания, хочешь кофе?

Отвечаю весело:

– Давайте.

Коля кивает и делает шаг в сторону кофемашины, уточняет:

– Латте?

– Да, пожалуйста.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Руслана. Он мой взгляд ловит, мы зависаем на какие-то доли секунды. Есть ощущение, что я уже немного лучше знаю Капрала, поэтому совсем не удивляюсь тому, что в следующее мгновение он наклоняется и прижимается к моим губам. Кажется, впервые во время нашего короткого поцелуя я прикрываю веки. И вдруг оказывается, что это помогает отловить собственные эмоции.

Мне приятно.

Не сдержавшись, я делаю несмелое ответное движение, ловлю его губы. Рус отстраняется в ту же секунду. Смотрит ошарашенно.

– Сироп? Корицу? – спрашивает Коля.

Я моргаю, поворачиваюсь к нему и слабо улыбаюсь:

– Нет, спасибо.

Отпускаю Руслана и иду к стойке. Выглядит логично, потому что я вроде как хочу забрать свой кофе, но, по правде говоря, я просто сильно смущена. Надо снова попросить его больше не целовать меня. Слишком противоречивый процесс.

Но, даже просто думая об этом, я ощущаю, как грудная клетка каменеет. А это значит, что я вру сама себе.

Торопливо обхватываю горячий стаканчик ладонями и отпиваю кофе. Говорю:

– Вкусно! Спасибо. Вообще-то тут рядом была моя любимая кофейня, но она закрылась.

– «Снегири»? – уточняет Коля со смешком. – Классное место, но боюсь, что мы поучаствовали в том, чтобы у них ничего не вышло.

– Почему?

Он кивает в сторону столика, давая понять, чтобы мы переместились туда. Я устраиваюсь на небольшом деревянном стульчике, пока Николай скрывается за стеной и выходит через дверь подсобки.

Рус садится рядом и закидывает руку на спинку моего стула. Под столом наши колени соприкасаются, и я этот контакт как-то по-особенному ощущаю. Как будто все мои мысли оказываются именно там, в моей правой коленке, которую печет от горячего Руслана.

Поэтому, когда Коля спрашивает меня о чем-то, я не сразу понимаю смысл вопроса.

Смутившись, переспрашиваю:

– Что? Извините, отвлеклась.

– Вы вместе учитесь?

– Да, в одном классе.

– Ты с первого класса в этой школе? Как тебе?

Я снова думаю о том, что мое колено касается ноги Капралова. Слишком волнительно.

– М-м-м, – тяну неопределенно, чтобы собраться с мыслями, – да. С первого. Это неплохая школа, просто смотря с чем вы сравниваете. Есть лучше, есть хуже.

Николай приглаживает бороду:

– Я для Русика хотел выбрать что-то достойное, но чтобы было рядом.

– У нас есть хорошие учителя… а есть не очень. Наверное, как везде. Думаю, вы не прогадали.

Капрал выразительно хмыкает, но молчит, смотрит в сторону. Позволяет нам общаться. Мне становится немного обидно. Чувствую себя цирковой обезьянкой. И внезапно думаю – а вдруг он ощущает себя так же? Я ведь тоже требую в школе от него определенной роли.

– После школы будешь куда-то поступать? – снова спрашивает Коля, вцепляясь в мое лицо серьезным взглядом.

Выдохнув, я решаю просто не думать о лишнем. Мне нужно ему понравиться, и я могу это сделать. Играть для этого необязательно, я вижу, что Коля и так удивлен нашей парой. И я вдруг чувствую обиду за Руса в этот момент.

Какое-то время мы ведем светскую беседу. Отвечаю на вопросы, улыбаюсь, рассказываю о планах на обучение.

Потом в кофейню заходят две девушки, и Николай говорит:

– Русик, сделаешь?

Тяжело вздохнув, Капралов все же молча поднимается и идет за стойку. Я провожаю взглядом его широкие плечи и возвращаюсь к лицу его дяди.

– Он тебе нравится? – вдруг бьет в лоб вопросом Коля.

– Рус? – переспрашиваю зачем-то, чуть смутившись. – Конечно. Иначе бы мы не встречались.

– Вы очень разные.

Молчу, ощутив внезапное раздражение. Я и сама это знаю, но ему-то что с того? Приходится напомнить себе, что мне нужно понравиться этому бородачу.

Поэтому начинаю медленно, стараясь подбирать слова:

– Мне это не мешает. Руслан очень хороший. Кажется, лучше, чем вы думаете. Он мне сильно помог.

– Он тебе нравится, потому что помогает?

– Нет, – хмурюсь и прямо смотрю на Николая, – он мне нравится, потому что так случается.

Он хмыкает в бороду и говорит:

– Я понял.

– Вы против?

– Что? Нет, конечно. – Коля бросает взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Капралов занят посетителями. – Я знаю, что Русик хороший пацан, просто я за него переживаю.

Улыбаюсь, склонив голову набок:

– Разве я похожа на человека, который может его обидеть?

– Возможно, ты удивишься… когда узнаешь, как легко его обидеть. Но нет, я не об этом. Скорее, просто хочу, чтобы рядом с Русом были правильные люди. А правильная девушка – это вообще предел моих мечтаний для него.

Чувствую, как теплеют щеки. Но уже не от смущения, а от жгучего стыда. Я – ужасная. Николай, конечно, своеобразный, но он действительно переживает за Капрала и хочет для него лучшего. А что он получает? Девочку-изгоя, которая просто юзает его в своих интересах.

– Я… – произношу охрипшим голосом и отвожу взгляд, – я постараюсь о нем заботиться. Вам не стоит переживать.

Говорю то, что от меня хотят услышать. И, признаться честно, чувствую себя хуже с каждым словом. Все заслуживают искреннего отношения. Тепла, симпатии, заботы. И совершенно неважно, сколько человек прочитал книг, как он разговаривает и какую одежду носит. Всем нужно, чтобы их любили. А этому волчонку – особенно.

-– -. .. / -. .– … / .–. – .-. – .–

Когда моего плеча касается широкая горячая ладонь, я вздрагиваю. Смотрю на Руса и слабо улыбаюсь.

Говорю:

– Я домой поеду.

Он кивает и устремляет вопросительный взгляд на дядю:

– Коль? Могу проводить?

Николай внимательно наблюдает за тем, как Капрал подцепляет прядь моих волос и растирает ее между большим и указательным пальцем.

Кивает и кидает коротко:

– Окей.

А потом, когда я прощаюсь с ним и останавливаюсь около выхода, Коля подзывает Руса и что-то тихо ему говорит. Они перекидываются парой фраз, Капралов, кажется, злится, но в итоге соглашается.

Скинув фартук в подсобке, толкает дверь, открывая ее передо мной.

Поначалу идем молча. На улице уже темно и ощутимо прохладно, поэтому я обнимаю сама себя за плечи.

– Замерзла?

– Не думала, что вечером уже так холодно.

Рус начинает расстегивать худи, но я вскидываюсь:

– Не надо!

– Почему?

– Тогда ты замерзнешь.

– Мне обычно всегда жарко.

Отвечаю со смешком:

– Я заметила. Ты очень горячий.

– Надеюсь, это ты о том, что я нереально сексуальный.

Замолкаю и отворачиваюсь. Совсем не против в этот момент, чтобы Капралов подумал, что я страшно оскорблена. Потому что на самом деле он меня волнует. И его сиплые низкие нотки в голосе, и то, что он говорит. Иногда слишком прямо, иногда шокирующе просто. У него есть какое-то особенное пацанское обаяние.

Но все же я слишком хорошо понимаю, что мы друг другу не подходим.

– Ты пошел меня провожать, чтобы уйти с работы? – спрашиваю.

– Я прошел провожать, чтобы проводить, – хмыкает он.