Князь, прищурившись, смотрел в глаза посланника богачей из Руссы оценивающим и пристальным взглядом, а тот, словно завороженный, не мог отвести глаз. И, вдруг, Боричу стало страшно от тяжелого взгляда князя-колдуна. Невольно родилась зловещая догадка: колдун задумал нечто злое, запретное. Сердце, сжалось, пропустило удар. Судорожно сглотнул. Много чего рассказывали о князе Олеге. И о том, что прозревал он грядущее и мог обратиться в зверя дикого или легкокрылую птицу-сокола. И что в бою мог заворожить, задурить врага. Байки? Ну кто его знает… Но однажды отравить хотели князя, но не стал он пить травленный мед.

«Аспид (змей –древнерусское) ты искуситель! Но, пожалуй, прав…» – подумал князь и отвел взгляд от напряженного лица посланца. По праву потомка рода, столетиями правящего русами и, одновременно, одного из верховных волхвов Свентовита, князю было доступно многое. И разом без паузы, без раздумий – его дух заглянул в Правь (мир светлых богов древних славян). Лицо вещего князя приобрело задумчивое выражение.

Внезапный ветерок мягкой лапкой коснулся лица Борича. А ветерок ли это в доме у колдуна? Это сквозняк? А может… На краткий миг, на периферии зрения, мелькнула в углу нечеткая тень. Ощущение чужого, голодного взгляда пронзило, а затем донеслось тяжелое, прерывистое дыхание. Шишига? Или, быть может, мара? (злые духи славян) рука дернулась к оберегу на шее, но на полпути остановилась.

Стремительно повернулся. Никого… Показалось или …?

Громкий треск пронзил тишину. Липкая рука ужаса сжала сердце. Старец градской резко обернулся на звук, устремив лихорадочный взгляд на очаг. Уголек! Чур тебя! Чур! Вытер вспотевший лоб рукавом. Во дворе снова залаяли псы, их заполошный вой звучал так, словно они оплакивали что-то.

Олег поднял глаза к потолку, его губы беззвучно шевелились. На расстоянии вытянутой руки новгородец видел лицо князя, на котором недоумение и растерянность сменились еще большим недоумением.

– Странное предрекают боги… – негромко произнес князь. На лице промелькнула растерянность и сменилась задумчивостью, – Коли не заступишь путь тем, кто пришел из-за края мира, все получится. Странно…

– Так как, светлый князь, – после некоторого молчания спросил старец градской, – пойдешь в поход на Киев?

– Коль дадите серебра для войска доброго, – князь помедлил, словно решаясь, затем произнес, будто бросаясь в воду, – пойду. Но ведомо ли тебе, старец градской, сколько стоит нанять одного воина, вооружить и содержать его?

«Согласен», – ласково улыбнулся старец градской. – «Поторгуемся, значит!» Он бросил короткий взгляд на князя. Олег, заметив его, едва заметно наклонил голову. Ликование захлестнуло его. Объединенная славянская земля, где правит зависимый от них князь Олег! Какие возможности! Пращуры бы позавидовали!

Ликование накрыло Борича с головой. Объединенная славянская земля где правит зависимый от него князь Олег! Такие возможности! Да даже пращуры позавидуют!

«Не этому татю хитромудрому… быть соперником мне, потомку королей Руяна!» – высокомерно вздернул подбородок князь.

Правящие «русские» роды отличались глубокой древностью и гордились этим – их генеалогия простиралась в глубь веков не на одну сотню лет. Оттон Бамбергский, немецкий миссионер, при попытке крестить русов столкнулся с упорным нежеланием внимать Христову слову. Тем не менее русы охотно беседовали «о своем древнем происхождении». А в саге о Тидреке Бернском отмечается высокомерие «русских». Так, «русский конунг» Озантрикс отвечал самому Аттиле, когда тот попросил руку его дочери: «Нам кажется удивительным, что конунг Аттила так смел, что дерзает просить руки нашей дочери, ибо он взял с боя наше царство, от этого он возгордился. А отец его Озид был незначительным конунгом, и род его не так знатен, как были руские люди, наши родичи».

Помимо этого, династия руских правителей острова опиралась на развитый религиозный культ. В городе Аркона находилось общеславянское святилище Святовита (Свентовита) – верховного бога, имевшего полную власть над землей и людьми. Из всех славянских земель в знак особого уважения присылали в Аркону пожертвования. Сами руяне передавали в сокровищницу Святовита треть добычи, захваченной в разбойничьих набегах и военных походах. Авторитет Арконского святилища был настолько велик, что туда посылали дары даже датские короли, причем продолжали придерживаться этой традиции еще некоторое время после крещения Дании.

Оба эти обстоятельства – сильно развитая структура верховной власти и обладание могущественным божеством, ставили островных русов в положение господствующей и почитаемой касты, они стали по выражению одного арабского писателя «славянами славян». А многочисленность русов и экономическое процветание острова закрепляли их могущество.

***

Поваренная соль – предмет первой необходимости, физиологически необходимая человеку добавка, регулирующая обмен веществ и другие процессы в организме. И запас ее нуждается в ежедневном пополнении. Но необходимость в соли этим не исчерпывается. Соль – важное средство консервирования. Сегодня она – всего лишь незамысловатая приправа к еде, стоит копейки и продается в любом продовольственном магазине. Но так было не всегда. Кто из нас задумывается о том, что содержимое его солонки в былые времена было ценнее золота, а доведись остаться без доступа к соли – недолго распрощаться и с жизнью? Солеварение и торговля солью в древности и в средние века были чрезвычайно прибыльным делом. Соль служила «нефтью и газом» древности, и контролировавшие промыслы и торговлю солью, были могущественными людьми – настоящими олигархами древности.

В средние века в некоторых странах даже налоги платили солью. Бывало, что из-за этого минерала велись кровопролитные войны, вспыхивали народные бунты и восстания. Например, в историю России вошел «соляной бунт» в Москве в 1641 году. А в Китае, – как писал итальянский путешественник XII века Марко Поло, – «рассол кипятится в небольших котлах. Через час соль принимала вид теста, и из него делали нечто в форме пирожков… После того, как на «пирожки» накладывали императорскую печать, чтобы они уподобились настоящим металлическим монетам, их зажаривали на горячих черепицах»

В средневековой Руси «солоние пути» шли из Киева к заветным местам добычи соли в землях Галицко-Волынского княжества и Северного Крыма, хотя из последнего приходило совсем немного. Но крупнейшие в Восточной Европе соледобытчики располагались в Старой Руссе – одном из древнейших городов России, расположившемся в месте впадения реки Порусья в реку Полисть рядом с озером Ильмень, в 99 километрах от Великого Новгорода. С незапамятных времен местное население вываривало лучшую в Европе соль, чистую и белую, слава о ней гремела по всему континенту, достигая и западных земель, и южных славянских княжеств.

Еще в XVI веке Старая Русса вносила в казну торговых пошлин больше златоглавой Москвы, Новгорода и купеческого Смоленска. XV-XVI столетия стали эпохой небывалого расцвета старорусских промыслов – на каждую тысячу пятьсот дворов приходилось более пятисот дымящихся варниц. Но город отличался не только большим количеством варниц, но и широко разветвленной системой рассолоснабжения. Путешественник Герберштейн в своих записках сообщает, что Русса «имеет соляный источник, который граждане запирают в широкий бассейн наподобие озера, откуда каждый для себя проводит воду в свой дом каналами и вываривает из нее соль». Каждый двор в Руссе был в то же время и варничным местом. Продажа соли, обмен ее на пушнину, воск и другие товары, организация торговых караванов дерзко прокладывающих путь на Каспий, Черное море, в Византию, на Балтику и в далекую Западную Европу, невиданно обогатили Старую Руссу и превратило ее купцов и солеваров в могущественную касту, от которой на Древней Руси зависело многое. Весьма и весьма многое…

***

Если бы мир внезапно отрезали от сети Интернет, всеобщий экономический хаос стал бы неминуем – мрачно предрекали эксперты.

В середине апреля 203_ года зловещее предсказание сбылось. Почти одновременно (в течение трех суток) оборвались ключевые линии оптоволоконной связи в Индийском океане и Трансатлантические коммуникации. Эти подводные кабели, словно гигантские нервы планеты, несли основной поток цифровой информации, связывая в единое целое Европу, Азию и Северную Америку. И на их восстановление, как пессимистично заявляли эксперты, потребуются долгие два месяца. Первой и главной версией стало – это диверсия и осмотр повреждений превратил эту версию в непреложный факт.

Последствия диверсии стали для США и континентальной Европы крупнейшей со времен Второй мировой войны экономической катастрофой.

Банки Запада физически отрезало от глобальной финансовой системы и триллионы долларов одномоментно оказались недоступны экономикам Европы и США – спутниковый сегмент не смог заменить собой линии оптоволоконной связи, считавшиеся более надежными. Международные финансовые транзакции замерли в параличе, глобальные сырьевые биржи металлов, нефти, газа в Чикаго и Нью-Йорке, Лондоне, Сингапуре, Дубае, Токио и Шанхае –приостановили торги. Международная торговля рухнула, словно карточный домик, а энергетические проблемы нависли над большинством стран мира.

Страны Запада еще могли передавать друг другу критическую информацию по узким каналам спутникового интернета, а вот для коммерческих компаний трафика не хватало. Дело не только в заоблачной стоимости спутниковой связи, но и в неумолимых законах физики. Чем больше пользователей пытается воспользоваться спутниковой связью, тем стремительнее падает скорость передачи данных, требуя запуска все новых и новых космических спутников связи. Но даже безграничный космос имеет пределы, особенно если речь идет о низких орбитах, необходимых для высокой скорости передачи данных. Места катастрофически не хватает, а по расчетам экспертов, даже группировка из 12 тысяч спутников способна обеспечить более-менее сносную скорость лишь для 14 миллионов абонентов. Поэтому подводным интернет-кабелям по сути нет альтернативы, по ним передается порядка 95% всего интернет-трафика.

В Европе и Северной Америке наступил цифровой коллапс: платежные системы и банкоматы перестали работать. Зависящие от интернета предприятия остановили работу. Розничные магазины и сети отрезало от поставщиков, что ограничило доступ населения к продуктам питания и товарам первой необходимости. Электронная коммерция застыла в параличе, многократно усиливая хаос в логистических цепочках и усугубляя дефицит товаров первой необходимости.

Расследование диверсии велось западными экспертами – китайцев с индийцами, да и весь остальной мир отстранили от расследования. Создавалось гнетущее впечатление, будто Запад был не столько заинтересован в поимке истинных виновников, сколько в создании удобной политической ширмы. Не дожидаясь хоть каких-то результатов, Запад попеременно указывал то на Россию, как на извечного врага, то на Китай, как на восходящую угрозу, то на неких исламских экстремистов.

В Лондоне, в Вашингтоне, Нью-Йорке и Берлине шли стихийные демонстрации; по улицам двигались миллионные толпы, требуя найти и жестоко покарать виновников диверсии. Площади западных городов превратились в бушующее море народного гнева, где не было места ни сомнениям, ни колебаниям – лишь всепоглощающая жажда возмездия.

Пламя паники в топку общественного мнения щедро подбрасывали средства массовой информации. «Российские диверсанты уничтожили Интернет!» – кричал передовицей Mirror. «Диверсия – это война, и Запад обязан ответить!» – эхом отзывалась Telegraph. А влиятельное британское издание The Times безапелляционно заявило, что именно русские виновны в смертельном ударе по Западу. В репортажах не было и тени сомнения, ни намека на альтернативную точку зрения. Все преподносилось как неоспоримая истина: Запад пал жертвой коварного, безжалостного врага.