Удар по подводным кабелям, даже если не принимать во внимание его катастрофические последствия, стал знаковым событием – прямым посягательством на святая святых, критическую инфраструктуру Запада. А согласно военной доктрине США, подобная дерзость равносильна объявлению войны и требует соразмерного, жесткого ответа. И не ответить в данной ситуации США не могли – в противном случае их критическая инфраструктура по всему миру будет под угрозой. Западные лидеры, захлебываясь в волне показного, «праведного» гнева, клялись наказать виновников диверсии, чего бы это ни стоило, вплоть до развязывания ядерного апокалипсиса. И это не было пустой угрозой. Данные технической и агентурной разведки неумолимо свидетельствовали: в странах Запада разворачивались лихорадочные приготовления к войне. Появились признаки подготовки к выходу в море авианосных групп и приведения в повышенную готовность сил стратегической бомбардировочной авиации, а также рассредоточения войск и штабов. На ударную авиацию загружали ядерное оружие, меняли коды в подразделениях стратегических сил, а носители оружия массового поражения выдвигались в районы патрулирования.

Самым главным вопросом стало – когда ожидать начала событий? Новый мир Востока развивался экономически быстрее – Запад проигрывал цивилизационную гонку. А последние судорожные действия США и их союзников не оставляли сомнений: у них осталось два пути – бесславная капитуляция или отчаянная попытка развязать глобальную войну, пока еще теплится надежда на победу и пока еще есть силы. Слишком велик соблазн, не вступая в долгую борьбу, остаться «царем горы». Это как заплатить киллеру – и конкурента нет.

***

Егор Петелин с юношества вел дневник, куда записывал впечатления.

27 апреля.

Черт! Черт! Черт! – никогда в это не верил, но это произошло!

Вчера дневник не писал – шутка ли – ядерная война! Не до этого! Короче, пишу сразу за два дня. Обстановка – полный пипец! Второй день сидим без света, воды и интернета. Благо плита у нас газовая и недалеко от нас, в частном секторе, колодцы и воды набрать можно. Так хоть и умыться, попить и еду приготовить… пока газ не закончился!

И еще… Слава богу, хотя так и неправильно говорить, что мама на больничном – ведь ее смена погибла – она ведь на ГРЭС работает. Работала… У меня приятель детства: Али Арипов – мы с детства дружим – он в нашем подъезде живет. Только мы на третьем этаже, а он на пятом. Так вот, он в пожарной части служит. Они ездили в сторону ГРЭС на разведку, так даже приблизиться не смогли – на полпути, в пяти километрах пришлось остановиться – такая радиация. Короче ни станции ГРЭС (государственная районная электростанция), ни поселка вокруг нее больше нет, и никто не уцелел. А там на всякий случай тысяч десять проживало, да еще станционная смена… Царствие им Небесное. Сволочи пиндосы (уничижительное наименование граждан США)! Но и мы влепили им по полной! Похоже наша «мертвая рука» сыграла свою роль! По крайней мере иностранные радиостанции молчат. Один треск в эфире! Впрочем, и российские тоже.

Слава богу хоть в одном: под утро лил холодный дождь, да еще и ветер северный, так что городу заражение не грозило. Юго-западные окраины – там частный сектор, сильно пострадал. Кое-где крыши посносило и двери повыбивало, где и пожары полыхают до сих пор. По крайней мере у входа в больницу весь день стояла колонна «скорых». Кого осколками посекло, кого приложило об стены, но больше всего с ожогами глаз разной степени. Так что еще повезло, что наш дом на окраине, в 16-м квартале, с противоположной стороны от ГРЭС.

Маме, как услышала про ГРЭС, стало плохо. Слезы, сопли… Жалко ее… Папа незаметно испарился из дома, появился минут через пятнадцать с бутылкой– маме стресс снимать. Откуда взял коньяка, неизвестно. Ведь магазины так и не открыли. Короче мы маму напоили и уложили спать.

Утром видел дымы на горизонте. Где столица областная, да и лесов там много. Похоже по ней или по городам-спутникам ударили, гады.

После обеда вместе с отцом отправились скупать продовольствие, желательно консервы и продукты длительного хранения. Он считал, что власти не могут закрыть все магазины. Наличка то у него была. Папа что-то такое подозревал, готовился, вот и поснимал все с карточки.

 Короче, взяли мы по две сумки – мечты оккупанта и, вышли из дома. На подъездной двери, посреди вздувшийся и облупившейся коричневой краски, белел бумажный лист с распечатанным на принтере объявлением. И это удивило. Неужели где-то в городе есть электричество? Похоже, что так!

«Уважаемые жильцы! В связи с чрезвычайной ситуацией с 13.00 двадцать седьмого апреля организована охрана важнейших городских объектов; на окраинах установлены вооруженные блокпосты и ограничивается вход и выход из города. Просим до исхода двадцать восьмого апреля получить в ЖЭКе по адресу: ул. Ленина 25 продовольственные талоны на семью. Для получения талонов иметь с собой паспорт. Внимание! По распоряжению администрации города продажа продовольствия без талонов осуществляться не будет!

Объявляется сбор добровольцев для разборки завалов в районе Южный и Мясокомбинат. Просьба соблюдать спокойствие и ждать дальнейших сообщений.

Администрация города»

Рядом второе:

Внимание! Несмотря на то, что уровень радиации в городе повысился незначительно, просим вас соблюдать правила радиационной безопасности и личной гигиены:

– при нахождении на открытой местности не раздевайтесь, не садитесь на землю, не курите;

– перед входом в помещение обувь вымойте водой или оботрите мокрой тряпкой, верхнюю одежду вытряхните и почистите влажной щеткой;

– строго соблюдайте правила личной гигиены;

– во всех помещениях, предназначенных для пребывания людей, ежедневно проводите влажную уборку, желательно с применением моющих средств;

– принимайте пищу только в закрытых помещениях, тщательно мойте руки с мылом перед едой и полощите рот 0,5% -м раствором питьевой соды;

– воду употребляйте только из проверенных источников, а продукты питания – приобретенные через торговую сеть;

– исключите купание в открытых водоемах до проверки степени их радиоактивного загрязнения;

– в ближайшие дни ежедневно принимайте по одной таблетке йодистого калия (0,125 г.) давайте детям до двух лет ? часть таблетки или делайте йодную «сеточку».

МБУ управление ГОЧС

Папа как прочитал, так и помрачнел. Видать вспомнил что-то плохое. Из времен своей молодости и заставил меня сбегать домой – принести две кепки.

Сумрачно и порядком холодно, словно и не майские праздники на носу. По небу стремительно мчались плотные и антрацитовые, словно грозовые, тучи. Так-то обычно у нас небо безоблачное. Редко-редко видишь тучи. Город всего в сотне километров от Уральского хребта и облака, налетев на горы, резво подпрыгивали и солнечных дней у нас не меньше, чем в Крыму! Отец как увидел небо, еще больше помрачнел, но, когда я спросил, чего это он, отшутился. Странно!

Направились мы на Ленина – там самые большие магазины. Улицы пустынны – ни людей, ни машин, зато дважды натыкались на полицейские патрули с автоматами. Однако… По серьезному взялись за город! А магазины все закрыты. Только около «Пятерочки» замерла пара грузовиков, а у открытой входной двери привалился к стене полицейский. В магазин он не пустил. Еще и наорал, гад! Дескать продовольствие, горючка и еще куча всего, прежде всего консервы и продукты длительного хранения изымают под расписку в городские запасы и отвозят на склады. И заправки все закрыли. Вот и пришлось уходить ни с чем.

Когда мы отошли, папа вполголоса выругался, но сказал, что черт с ними. Он и так дофига набрал про запас и гараж забит ящиками с припасами. Короче, вернулись не солоно хлебавши. Вообще он человек основательный: квартира, машина, гараж и садовый участок с домиком. Словом, все как положено. Благо, повезло и, всю жизнь, кроме военного училища, прослужил в городе.

Мы подходили к дому, когда услышал нарастающий рев мотора, из-за поворота выскочила блестящая коробка внедорожника «Range Rover», с ревом проскочила мимо. За тонированным стеклом мелькнуло безразличное лицо.

Папа снова выругался. Оказалось, это машина заместителя мэра – Александра Кузнецова, а возмутило отца то, что на улице ни единой машины. А этот катается! Видимо закрытие заправок его не касалось. Хозяин жизни и города, черт побери!

Мы вернулись, а тут и мама поднялась с постели. Ей было гораздо лучше.

28 апреля.

Утром по улице проехала водовозка и смыла все… Молодцы!

Пообщался с Али. Утром отправляли в областной центр разведку. Совместную. Пожарные и санэпидстанция. На полпути из-за высокого уровня радиации пришлось остановиться и отправить дрона. Подняли его на высоту почти два километра. Короче там, на севере, полный пипец. Областной «миллионик» горит. Горят и окраины, и центр вплоть до площади Ленина. Словом, постояли, постояли и вернулись обратно. Нет областной столицы, а если кто и уцелел, то единицы.

А возвращаться к себе в часть… В родной 14 гвардейский истребительный полк… А куда возвращаться? Иллюзий у меня нет– полк приоритетная цель для ядерного удара и его уже нет. Никого нет, ни друзей, ни приятелей, ни с трудом налаженной жизни. Да и не доберешься туда– железная дорога не работает, а аэропорты разрушены. Не пешком же идти в Халино под Курск через радиоактивные пепелища разрушенных городов?

PS. Больше всего напрягает даже не отсутствие воды из крана и электричества а отсутствие интернета. У Алексея аж ломка из-за этого. Мне то попроще – привык в бурсе (курсантский сленг –военно-учебное заведение) обходиться без него.

Глава 2

Прошло несколько дней. КПП на окраине города.

– Неа… Не могу и не буду! Вы, – произнес стажер полиции Алексей звенящим голосом. Взгляд, полный смятения, метнулся к наставнику, – Петр Андреевич, давайте поступайте как знаете, но стрелять по безоружным людям не буду! Не за что не буду!

Щелкнул предохранителем. Мелко дрожащие руки поставили старый, с до металлического блеска вытертой ствольной коробкой, АК-74 на щербатый бетонный блок. Сверху донеслось пронзительное и зловещее карканье, он невольно вздрогнул и поднял глаза вверх. На фоне обложенного зловещими, свинцово-угольными тучами неба вороненая, в черной синеве оперенья птица, поджав ноги, в беззвучном полете лениво махала крыльями. И, самое удивительное: через несколько дней майские праздники, погода и не думала улучшаться. Скорее среднесуточная температура понизилась.

– Что? – полицейский мрачноватого вида, лет сорока с капитанскими погонами, рябым лицом и резким, упрямым подбородком, словно высеченным из камня, процедил сквозь зубы, – Здрасте, обосрамшись! Совсем оху…? Приказ – в город никого не пропускать! При нарушении применять оружие на поражение!

Алексей упрямо покачал головой, худое, нервное лицо стало потерянным и несчастным. Наставник смотрел на него таким тяжелым взглядом, что ему, вдруг, стало страшно.

– Вы давайте, что хотите делайте, Петр Андреевич, но стрелять в безоружных не стану.

– Да пойми ты, чудак-человек… эти, – капитан кивнул в сторону мокрой от ночного дождя шоссе федеральной трассы. Мимо полуразрушенного забора из бетонных плит – ограды брошенного завода, расплескивая лужи, приближалось несколько оборванных человек с изможденными, землисто-серыми лицами. Люди тащили тачки и коляски с «добром» и чем-то неуловимым напоминали зомби из американских фильмов-страшилок, – Эти пришли из разрушенного города. Что по дороге подхватили, какую болезнь помимо лучевой, неизвестно. Что, хочешь эпидемию пустить в город? А? Хочешь, чтобы твои родные заразились? Вот вчера чумные прорывались в город. Такого же хочешь, а?

Алексей отрицательно мотнул головой и отвел потемневший взгляд. Кадык болезненно дернулся, сглатывая едкую, словно кислота, слюну.

Капитан окончательно потерял терпение. Багровое, обрюзгшее лицо еще больше раскраснелось, глаза метали молнии.

– Ах ты, молокосос! – произнес зло и взвинченно. Выхватил из кобуры пистолет, дуло нацелилось в бледное лицо Алексея, – Да по законам военного времени… без суда и следствия! А ну, живо поднял автомат!

– Никак нет, я…

«Бах!» – оглушительно прогремел выстрел со стороны пригородов, и Алексей пригнулся, не договорив.