– Ну ладно тогда, раз я все это начал, – произнес хрипло, – то сам и сделаю собственный маленький шаг, который гигантский скачок для человечества.

Рюкзак тяжело лег на плечи, ремень ружья повис на шее и, набрав в легкие побольше воздуха, решительно шагнул в квадрат портала. Замер на расстоянии вытянутой руки, по колено в густой траве. Где он в этот момент? Кто его знает…

Обернулся. Бледное лицо вдруг расцвело бесшабашной, мальчишеской улыбкой, той самой, которую так ненавидела Ольга. Его захлестывала беспечная, разухабистая радость первооткрывателя, смешанная с наплевательским презрением к возможным последствиям: «А гори все синим пламенем!» Призывно махнул рукой:

– Айда за мной, мужики!

Александр и Степан Иванович, с карабином «Байкал» на плече и миниатюрным квадрокоптером, в рюкзаке за спиной, настороженно осматриваясь по сторонам, неспешно двинулись вниз, к реке, где вероятность встретить людей наибольшая, или кто там здесь обитает… Звериная тропа, натоптанная веками, вилась меж сосен, словно пьяная лента, то взмывая вверх, то камнем падая вниз. На каждом шагу коварные корни, словно узловатые пальцы, цеплялись за ноги, превращая путь в подобие лестницы с причудливо разбросанными ступенями.

Егор, поправил врученный отцом охотничий нож, на поясе и, застыл перед входом в портал со стороны чужого мира. Его миссия охранять! Он, дитя асфальтовых джунглей, ощущал себя чужаком в этом первобытном мире. Безлюдный, дремучий лес, так непохожий на знакомые уральские рощи, давил своей архаичной мощью, пробуждая в душе смутный, первобытный страх.

Оля устроилась в раскладном кресле – договорились, что разведчики вернуться не позже чем через три часа, вытянула ноги и только теперь поняла, как устала. Так устала, что не оставалось сил ни на одно движение. Усталость от вороха проблем, возникших после начала войны, от безысходности коммунальной хаоса и, тщательно скрываемого от самой себя страха за семью.

В мире за порталом день истекал к исходу. Солнце наполовину скрылось за лесом; густые черные тени поползли по земле и пришлось зажечь керосиновую лампу – Александр играя роль «хомяка» припас и лампы и керосин, а разведчики все не появлялись. Время от времени Оля, тщательно скрывая волнение, перебрасывалась ничего не значащими фразами с старавшимся оставаться на виду старшим сыном.

Минуты тянулись мучительно медленно. Не выдержала, вскочила и принялась вышагивать по длинному и узкому гаражу, словно птица-секретарь в тесной клетке провинциального зоопарка.

Наконец Егор вскочил на ноги и крикнул во весь голос:

– Идут! – мать всплеснула руками, а Егор, побежал, не слушая вопросы и скрылся из виду. Спустя пару минут она увидела в проеме портала разведчиков в сопровождении Егора. На усталых лицах довольные улыбки и сердце женщины затрепетало от радости, словно у маленькой девочки, получившей в подарок долгожданную куклу с пышными бантами. Глаза ее горели гордостью за своих мужчин:

– Ну наконец-то! – в голосе слышался упрек, – Я уже вся извелась, чего только не надумала себе! Что там у вас случилось? Давай говори, где пропадали столько времени?

– Да что с нами будет, – отмахнулся Александр и вслед за приятелем перебрался в гараж, на ходу поправляя на плече верную «Сайгу», – я…

Но его перебила подскочившая к мужу Оля.

– Ну рассказывай же, рассказывай, что там? – она свела ладони в молитвенном жесте, – Ну, где вы были? Это Земля? А люди тут есть? – зачастила она.

– Стоп, стоп! – Александр выставил ладони вперед, пытаясь остановить бурный поток словесный поток и отступил на шаг. – Ну не здесь же! Нашли кое-что… Степан, выпить хочешь? – он повернулся к приятелю и хитро сощурился.

– Неа… – категорично вытянул ладони вперед Степан Иванович, на обычно угрюмом лице родилась слабая улыбка.

– А будешь? – деланно-серьезно произнес Петелин и еще больше сощурился, игнорируя укоризненный взгляд жены и плотно сжатые губы.

– Да! – бывший штурман провел широкой ладонью по голове, словно смахивая невидимую пыль.

– Тогда алга (вперед по-татарски) к нам!

Оля недовольно поджала губы, но промолчала и, вслед за «заговорщиками», вышла из гаража, в раскрасневшиеся лица швырнуло пригоршни сухого, колючего снега. Ветер свистел по-разбойничьи, вздымая с земли вихри белой пыли, гнал пеленой между бетонных стен. Откуда-то издали – гулкое воронье карканье. В низком, словно зимой, небе: багровый полумесяц луны, будто только что в муках исторгнутый из небесного лона. Странно – подумала она. Май, а на улице снег. Вспомнила объяснения мужа и вздрогнула, бросила короткий, испытывающий взгляд на Александра и поняла – он думает о том же. О ядерной зиме…

Собрались на квартире Петелиных. Тепло – выбитые окна закрыли несколькими слоями полиэтиленовой пленки. Трепещущий свет керосиновой лампы на кухонном столе выхватывал из полумрака лица троих мужчин и женщины, да тарелочку с нарезанным сыром. Ради такого случая обожавшая сыр до безумия Оля выставила из мужниных запасов будущий дефицит. Углы комнаты прятались в полумраке. Все дышало обманчивым уютом, словно и не было никакой войны. Третьей мировой, ядерной.

– Рассказывайте! – женщина подперла подбородок ладонями.

И они рассказали. Александр с Степаном оглядываясь по сторонам и, не выпуская из рук оружия, спустились к реке, где затаились в прибрежных кустах. Запустили дрон в небо. На экране планшета, куда передавалась информация с воздушного разведчика, увидели в нескольких километрах выше по течению зеленеющие посевы, окруженную тыном из заостренных бревен деревеньку в полтора десятка хаотично разбросанных крытых камышом изб, между домами сновали вполне земного вида люди: мужчины, женщины, играющие дети. Затем дрон полетел дальше на север к истокам реки. Примерно в двадцати километрах они обнаружили большое поселение на холме – сотни домов, окруженные настоящим рвом, земляным валом и частоколом на вершине – по-видимому город аборигенов.

Пока мужчины, перебивая и дополняя друг друга, увлеченно делились пережитым, глаза младшего Петелина и Ольги расширялись все больше и больше. Невероятно! Все происходящее звучало как захватывающий сюжет фантастического романа о попаданцах в иные миры.

– А потом, – продолжил Александр с некоторым самодовольствием в голосе, – незаметно подкрались к пастушку-оборванцу, который гнал стадо коров, я так понимаю в деревне и, распевал песню. Язык, безусловно, славянский, но до жути архаичный. Отличается от современного русского, примерно, как современный польский –по крайней мере свистящих звуков полно. Но простые фразы разобрать удалось. Так что мы на Земле… вот только в параллельном мире, в прошлом, будущем? Неизвестно.

Он хитро ухмыльнулся.

– Вечером убедились, что небо вполне земное, а когда взошла полярная звезда, определили широту… он помедлил и женщина, не выдержав пытку любопытством, откинулась на стуле. Прищурилась угрожающе:

– Ну? Говори, Петелин, что за манера тянуть кота за все подробности! – Оля уперла руки в бедра. Она родилась в маленьком башкирском городке в совершенно обычной семье, не отличавшейся достатком и, если ее разозлить, выражений не выбирала.

– Широта примерно 55 градусов, – поспешил выпалить Петелин, выставляя перед собой в защитном жесте ладонь. А кому нужны проблемы на ровном месте?

– Ну и что она означает, эта твоя широта? – возмутилась Оля.

– Если мы в Северном полушарии и судя по растительности мы там, – Степан неопределенно кивнул в сторону, – это Русь, а судя по архитектуре и всему прочему… век от восьмого до двенадцатого. И мы можем туда переселиться.

Ольга заглянула мужу в глаза и только тут он, увидев, как изменилось выражение ее лица, взгляд, начал догадываться, что происходит с ней. Депрессия, которая давила ее все эти страшные дни после начала войны, бесследно исчезла.

Хмурый – солнце так и не показалось из-за покрова плотных, угольных туч, день незаметно растворился в надвигающейся ночи. Егор разделся, лег на диван жалобно звякнувший пружинами под крупным телом. Прикрыл глаза, полежал на спине, глубоко и размеренно дыша, потом понял, что заснуть не сможет. Да и не хочет. Необходимо собрать воедино разрозненные чувства и мысли. Все, что обрушилось на него сегодня: портал, восставшая из пепла времен Древняя Русь, – было слишком чуждым, выходящим за грань привычного. Горькая усмешка тронула губы. А разве их мир – мир Постапокалипсиса, можно назвать привычным? Да он про такое только в фантастике читал! Так как поступить? Броситься в омут нового, невинного мира и, возможно, навсегда изменить ход истории человечества? Или с негодованием отвергнуть шанс? И что тогда? Зная отца, Егор понимал, что тот не свернет с выбранного пути. Остаться одному, вдали от самых близких людей? Резко распахнул глаза. Оглянулся, вздрогнул – но тут же сообразил, что это он мысленно, а не в голос, вскрикнул: «Нет!».

Его захлестнула тоска по прошлому, по временам, когда война еще не оставила на жизни неизгладимый отпечаток. Когда можно было беззлобно подшучивать над отцовской фобией ядерной войны. Не от страха, а скорее, от инстинктивного желания защитить разум от непосильной ноши. Это как сдирать присохшие бинты с кровоточащих ран.

Он снова закрыл глаза и закусил губу – вроде отпустило. Так проходит внезапный сердечный спазм, вроде бесследно, но неприятный, леденящий холодок остался, как зловещее напоминание.

Что ж, с родными – до конца. Взялся спасать мир – действуй. Воистину, не зря говорят: боишься – не делай, делаешь – не бойся.

Дневник Егора Петелина

6 мая

Сегодня иду я такой и, на перекрестке Советской с Пионерской вижу на столбе объявление. И опять отпечатанное на принтере! Хотя, чему я удивляюсь, в администрации свет есть и их же требование экономить горючее к ним не относиться! Еще раз убеждаюсь, что жлобы они долбанные!

Ну ладно, я не об этом. Короче сумели связаться по рации «Связьинформа» с такими же связистами. Короче, города миллионники практически уничтожены. Кто-то там, конечно уцелел. В убежищах, на окраинах, но жить в городах невозможно. Ну и мелочи, как наш город, но где есть что-то серьезное, как наша ГРЭС, досталось. Нам просто повезло, что станция в десяти километрах от города и, ветер отнес радиацию в Казахстан. А так в Центральной России все загажено. Только север более-менее чистый. Ну и самое главное для нас. У нас-то лесостепная зона, не так много чему гореть, а север области, в смысле леса, горит весь. Отец как прочитал, так и мрачный стал, как тот сыч. Я потом услышал случайно разговор с мамой. Короче, он считает, что теперь ядерная зима почти неизбежна.

Вот такие дела… Полная ж…

Глава 3

Спустя два дня, смеркалось, гаражный кооператив на окраине.

Сжигая в алом пламени горизонт, день догорал, словно оплывающая прозрачными восковыми слезами свеча. Под вечер, простив неразумных людей, слегка сплющенный багровый диск солнца впервые за две недели робко выглянул из-за туч и повис между низкими, свинцовыми облаками и зубчатым частоколом пятиэтажек. Ряды окон на них тревожно и многозначительно отсвечивали багровым закатным солнцем. Пронизывающий ветер, злой и колкий, гнал по грязным улицам мусор и полусгнившие остатки прошлогодних листьев – температура едва больше нуля, но он не был неприятен, даже бодрил Александра Петелина. В нем проснулось какое-то атавистическое чувство радости от секущего покрасневшее лицо хлесткого ветра. Его мать – из донских казаков, которые отважно вели струги сквозь черноморские штормы и ветер. Пронизывающий ветер продирал их до костей, а губы ловили соленый вкус брызг. Генетика?..

Пятеро мужчин остановились перед гаражом Петелина. Замок на двери заботливо прикрывала от воды и непогоды наполовину порезанная пластиковая бутылка.