– Думаю, это уже ваше дело, – как-то странно и уклончиво ответила Вася. – Сегодня ты нормально поешь, выпьешь тоников, посидишь, а завтра начнем полноценно вставать. Ну и там уже как пойдет. Силовую установку для физкультуры принесут вечером. Я рада, что ты все еще с нами, Лиа… Твое исследование и теории – просто революция в науке нашего мира. Магия – это энергия и силовое поле, насыщенное особенными частицами. Слабые и средние маги управляют мелгачастицами – типа добрыми и покладистыми, а вот мощные и Архимаги способны руководить мутиццами, которые, по своей сути, вредные и ужасно опасные… Отсюда всякое страшное оружие, всякие их эти «порчи», «проклятья»… Мутиццы – и все… Все процессы колдовства, применения чар объясняются научно. Это же потрясающе! Ты – давно живая легенда!

– Спасибо, – усмехнулась я. – Просто я – физик до мозга костей, и ни в какую магию изначально не верила.

– Хих… А я верила, – хихикнула Вася. – Я-то работала пиарщиком до попадания. Но здорово, что все это научно. Сложно работать и доверять тому, что нельзя объяснить, пощупать и оценить в цифрах, пусть даже не точно… Как-то спокойней, что все теперь так. Есть численные значения, есть показатели. Можно даже приблизительно рассчитать, например, на сколько операций меня хватит… Можно примерно оценить потенциал пациента в плане регенерации…

– Ага… Спокойней… Только не древним эльфам, которые вначале стеной стояли против моих исследований и анализа.

– Ну да, зато теперь преподают в твоем институте.

– Хих… Это уж да-а-а… Остроухие умеют быть гибкими не только в плане физической пластики…

– Так всегда, дорогая. Вначале все новое и передовое воспринимают в штыки. К тому же, мне кажется, эльфам было приятно думать, что они – особенные, колдуны, чародеи. А тут неожиданно выясняется, что у них просто силовое поле определенного типа, и большая концентрация нужных частиц с возможностью их восстановления и круговорота с природой… Это все же не так волшебно, как типа чары… особенное волшебство… Не так пугает и не вызывает подобного уважения…

– Возможно. Зато мы можем лучше восстанавливать их резерв.

– Мне не рассказывай. Я очень рада. У меня иногда не хватало резерва для лечения пациентов. А теперь стало лучше и более предсказуемо. Точно знаю – сколько могу выполнить манипуляций, когда передать больного другому врачу… Это очень здорово!

– Значит, я найду этого Элендара на станции?

– Да. Он там то в лабораторно-медицинском исследовательском центре, куда и я временами наведываюсь, а то дежурит по ночам на реакторах. Но обычно больше, как подсобный рабочий, скажем так – мастер на все руки.

– Э-э-э… Вася…

Я потупилась. Вопрос рвался с языка сам собой, но высказать казалось просто немыслимым. Я так и застыла. Заведующая клиникой вздохнула и усмехнулась:

– Если тебе интересно, наведывался ли Даркот сюда и спрашивал ли о тебе… то да. Почти каждый день.

– И сегодня он приходил? – я чуть встрепенулась.

– Был утром. А сейчас около четырех часов дня… Уверена, что и завтра придет. Пустить? Я пока не решалась. Хотя он прямо рвался, твердил, что хочет хотя бы поговорить, позвать тебя. Мы же знаем, что люди в коме реагируют на зов близких…

– Близких… – я чуть сжалась.

– Оба твоих сына тоже тут почти поселились. Вначале, когда ты была между жизнью и смертью в капсуле, они с Даркотом дежурили в клинике едва ли не круглосуточно. Дроу уходил только на смену, а твои сыновья – поспать, отдохнуть… Все грозились сдать ауру…

– Но вы отказались, как я полагаю?

– Еще бы! Это ведь только в случае переливания крови и пересадки органов хорошо, когда сродство максимальное. В случае с аурой все с точностью до наоборот. А у хаэльримов энергетика вообще специфическая…

– Получается, Элендар даже не спал?

– Хаэльримам, даже, если они и проходят стадию воскрешения, которое еще вовсе не гарантировано, легче бодрствовать несколько суток.

– Но тут-то получается неделя или чуть дольше?

– Да, думаю дней десять, не меньше… Еще надо ведь учитывать его дежурство на ЭЭС.

– Ого. А теперь?

– Сыновья приходят каждый день. Один – утром, другой вечером. Думаю, и сегодня – не исключение. Младший появится. Про дроу сказала…

– Тогда почему ты не спрашиваешь…

– Пустить ли их?

– Да.

– Было бы странно, учитывая, как хорошо я знаю вашу семью… Разумеется, я в курсе, что твоих парней следует пропустить.

– Слушай… А вот, получается. Ну… Гриша утром мог встретить Элендара?

Ну не могла я называть дроу Даркотом, язык не поворачивался.

Вася прищурилась:

– Что ты хочешь узнать? Пересекались ли они? Да. Общались ли? Разумеется. Я сразу рассказала твоим парням, кто героически спас их маму. Так что все трое мужчин не только знакомы, но и вполне себе хорошо и плотно общаются. Правда, Даркот нелюдим. Плюс это его увечье…

– Так стало лучше, и он выглядит вроде неплохо?

– Да, но ощущение, что Даркот все равно стесняется своей внешности. В Топях он – герой, авторитет, старший. Его слушаются, ему подчиняются… А тут…

– Ясно. В общем, пусти, пожалуйста, вначале Гришу, а затем Элендара.

– Как скажешь. А теперь давай-ка я тебя покормлю нормальной едой, не все же через капельницу питаться…

– Было бы неплохо!

Я ощутила посасывание в желудке и вдруг меня торкнуло.

– Вася? А зеркало тут есть?

– В ванной. Сама же знаешь.

– Дойти после еды поможешь?

– Конечно, – Вася коротко рассмеялась. – Женщина всегда женщина. Но это хорошо, что задумываешься о подобном. Значит, уже совсем идешь на поправку.

Умела она сгладить неловкость. Мне в моменте стало аж стыдно, что собираюсь прихорашиваться для дроу, которого в лицо даже не помню. Но… женская натура все равно требовала. И Вася меня так поняла, что все смущение сняло, как рукой.

Да! Я женщина! И такой останусь!

Спустя пятнадцать минут я уплетала чуть сладковатое пюре из молодой картошки с нежной котлеткой из индейки.

Ммм… никогда не думала, что это так вкусно, морковный салат – просто блаженство, а черешня – чудо, как хороша…

Глава 4

До начала вечерних посещений я успела переодеться в светло-синее платье, заплести каштаново-рыжие волосы в косу и несколько раз покрутиться у зеркала.

Ну да… круги под глазами, губы чуть синюшные, и кожа местами пошла светлыми пятнами. Там должны были остаться ожоги, но аурный коктейль, в котором я пребывала неделю после катастрофы на станции, сделал свое дело.

Высокие скулы, большие янтарные глаза – лисьи, как еще говорили, пышная грудь, тонкая талия, длинные ноги и округлые бедра.

Я и на Земле была хороша, а в этом мире стала еще лучше… Объективно. Мужики заглядывались, но у меня для романов как-то не было ни времени, ни желания…

До сих пор…

Ладно…

Я того дроу вообще не помню.

Первым ко мне прибежал Гриша. Обнял, замер и какое-то время молчал. Я гладила сына по спине, по светлым вихрам – оба моих мальчика пошли в мужа, который остался в другом измерении. К сожалению, мы больше не встретимся.

Я какое-то время грустила, но затем решила, что следует жить дальше.

Наконец, Гриша поднялся и осторожно присел ко мне на кровать.

Зеленые глаза сверкают, на симпатичном лице облегчение вперемешку с сумятицей.

Я не видела его пару месяцев.

Возмужал. Стал плечистей.

Я улыбнулась.

– Ну ты чего? Все хорошо.

– Мама. Я тебя умоляю. Больше так не рискуй, – высказался сын.

– Послушай, – я погладила его по руке. – Тебе двадцать три, ты совсем у меня взрослый. Должен понимать, что у меня банально не было выхода.

– Да уж, Себастьян сказал также. Но… мама… У меня сердце остановилось, когда нам сообщили… Когда… сказали… что ты… ты…

Гриша сглотнул и замолк.

Я снова погладила его по руке. И мой мальчик опять прижался всем телом.

Мы немного так посидели, а затем он снова устроился рядом.

Я присела на кровати поудобней.

– Что там на реакторах? Все хорошо?

– Ну аварийный еще так и не запустили. Ждем тебя. Остальные сейчас в норме.

– А причину нестабильности установили?

– Нет. Вроде бы смена делала все штатно и на момент, когда они заступили, реактор работал нормально. Казалось бы, ничего не предвещало…

– Надо срочно выяснить, что случилось.

– Да, уже создана целая комиссия. Как только поправишься, тоже туда войдешь.

– Хорошо. Ну, а как вы вообще?

– Способности освоили, с эльфами ужились. Ты же сама все знаешь не хуже меня. Регулярно созваниваемся по видеофону.

– Я не об этом. Как настроение? Как личная жизнь?

– Себ нашел себе девушку-дроу. А я пока в поиске.

– Хорошо. Надеюсь, что он меня познакомит со своей пассией.

– Конечно. Как только поправишься. Она работает с ним на станции.

– Из нового выпуска Академии Научных Суперспособностей?

– Да. Оттуда.

– Хорошо. Значит, она не только красивая, но и умная. Это мне нравится.

…Мы еще поболтали, и я совершенно забыла о том, что Элендар тоже ждет со мной встречи.

Сын, все-таки… Мои ребята – самые дорогие, самые важные мужчины в моей жизни.

Наконец, Гриша засобирался.

– Мне на смену. Утром придет Себ. Удачи тебе. Я очень люблю тебя, мама…

И ушел.

А следом в палату заглянул… Я вдруг вполне отчетливо вспомнила этого дроу. Надо признаться, у меня очень хорошая зрительная память, особенно на лица, особенно – на такие. И тут дело даже не в шрамах.

Он был по-своему очень красив.

Такой скуластый, с чуть вытянутым лицом и чувственными губами. Шрам на щеке его вовсе не портил, а скорее придавал мужественности, брутальности…

Дроу застыл возле двери, словно не мог решиться приблизиться.

– Элендар? Верно? – уточнила я.

Он кивнул:

– В прошлой жизни меня так звали. Сейчас чаще именуют Даркот.

– Можно я буду звать вас Элендар?

Не знаю, что случилось, однако волнение прокатилось по телу странной волной и стало тепло, почти горячо.

– Зовите, как хотите, моя госпожа.

– Входите…

Он сразу сделал несколько широких шагов и вдруг присел на колени возле моей кровати.

Я аж опешила от подобного жеста не то уважения, не то преклонения.

– Большое вам спасибо, – сказала тихо. – Если бы не вы…

– Не стоит благодарности, – он посмотрел так, что у меня ком в горле застрял, сразу же отвел взгляд, вздохнул и быстро добавил: – Я сделал то, что считал своим долгом и то, к чему вело меня сердце.

– Вы ведь могли погибнуть, – выдавила я.

– Ерунда, Топи меня не отпустят. Я старый хаэльрим, один из первых Стражей, – отмахнулся он.

– Но сейчас вы ведь не в Топях и проходите лечение для оживления. Вы на пути к превращению и вполне могли умереть.

– Ну и что? – он снова так на меня посмотрел, что мне стало немного не по себе. – Мог. И что дальше? Разве это имеет значение?

Я приподнялась и села более вертикально.

– Конечно имеет! Вы так рисковали!

– Если бы вы погибли… – дроу осекся. Я ждала продолжения, но Элендар молчал и только лишь сглатывал. Так напрягся, что вены на шее вздулись буграми… Потом сказал: – В общем, я сделал так, потому что иначе просто не мог…

У меня неожиданно закончились слова, хотя я даже лекции читала в Академии и никогда на отсутствие аргументов не жаловалась. Наоборот – я всегда находила, что возразить студентам-оппонентам на самые каверзные подковырки. Нам же регулярно приходилось доказывать, как важно не считать магию чудом, а понимать, что это – такой же физический процесс, как горение или, например, падение с высоты… Видеть причины, закономерности, особенности…

Элендар тоже молчал. Смотрел неотрывно и чуть улыбался.

Тишина окутала нас плотным коконом, как будто между нами что-то происходило.

То, о чем не должен никто знать и то, о чем не всегда говорят вслух.

Мы смотрели друг на друга и чудилось, что нас связывает нечто куда большее, куда более мощное и волшебное, нежели совместное предотвращение катастрофы на ЭЭС.

У меня даже пальцы немного покалывало и сердце вдруг пропустило удар.