Чудесные куклы барышни-попаданки (страница 24)
– Потому что совсем недавно ты была любимой папиной дочкой, а после – богатой наследницей, жила спокойно в собственном доме, не знала горя и нужды. И о дочери забыла, из-за болезни, – сказал Влад. – А теперь вынуждена довериться… незнакомому мужчине. – Он хмыкнул. – И зависимое положение тебе не нравится. Я понимаю, Марьяша, поверь.
И снова мне нечего добавить. Влад разложил по полочкам все, что меня тревожило.
– Все будет хорошо, – добавил он. – Но врать не буду, не сразу. Единственное, что могу пообещать… это быть рядом и помогать.
«Так не бывает, – подумала я. – Таких мужчин не бывает. И это тоже… шаблонное мышление. Вот он… сидит рядом… и…»
– Может, поднимешься? – предложила я.
– Я же сказал, уже поздно. Ложись отдыхать.
– Останешься… на ночь? – продолжала настаивать я.
Влад изумленно приподнял бровь.
– Ты же… муж, – пояснила я.
А как еще я могла его отблагодарить?
– Нет. – По лицу Влада пробежала тень. – Так… не будет.
Кровь прилила к щекам, а сердце чаще забилось в груди. И не столько от стыда, сколько от страха! Я повела себя, как Марианна. Барышня Марьяна никогда… никогда…
Влад накрыл мою кисть ладонью, слегка сжал пальцы.
– Марьяша, сосредоточься на конкурсе, – сказал он. – Об остальном я позабочусь. И запомни, я делаю это не ради благодарности. Не ради того, чтобы лечь с тобой в постель. Я тебя люблю.
Он оглушил меня этим признанием. Влад уже говорил о чувствах, но…
Он меня любит! И говорит об этом так спокойно, обыденно, как о давно решенном, не подвергающимся сомнению факте.
«Я тебя люблю. Поэтому буду рядом. Помогу. И ничего не потребую взамен».
Так не бывает!
Или…
Возможно ли, что Лада одобрила наш союз не из-за приворота? А что, если она точно знала… что это мой мужчина? Даже не так. Она точно знала, что мы – половинки одного целого. Потому что…
«Мне страшно признаваться в этом даже себе, но… Влад, ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Не знаю, любовь это или благодарность… Я обязательно разберусь в своих чувствах. Дай мне время».
Этого я вслух, конечно же, не произнесла. И никак не ответила на признание Влада. Впрочем, он ничего и не ждал. Вышел из ведомобиля, открыл мне дверь, подал руку и проводил до двери подъезда.
– Приятных снов, Марьяша.
– И тебе…
Я взбежала по ступеням так быстро, словно за мной гнались.
Лидия Алексеевна времени даром не теряла. Подозреваю, что она вовсе не ложилась спать, потому что многое успела сделать к моему приходу. А ведь мы договорились встретиться в восемь утра. Меня пригласили к завтраку.
– Я отвела вам правое крыло на втором этаже, – сообщила Лидия Алексеевна, усадив меня за стол. – Там несколько комнат. Спальня, кабинет, гостиная. И мастерская для твоих кукол.
– А детская? – спросила я, с тоской уставившись в тарелку с гречневой кашей.
Гречку я не любила. Особенно в таком виде – с молоком.
– Детская внизу. Дети ведут себя беспокойно.
Я с негодованием уставилась на свекровь.
– Детский плач может мешать спокойному сну, – добавила Лидия Алексеевна.
И уставилась на меня, не мигая.
– Если вы беспокоитесь, что ребенок помешает Владу, я буду спать в детской, – сказала я.
– А где ты хотела бы устроить детскую? – поинтересовалась Лидия Алексеевна.
– Рядом со спальней. Если свободных комнат там больше нет, то мастерская не нужна.
– Как скажешь, – подозрительно легко согласилась она.
Первую ложку молочного гречневого супа я проглотила с трудом. Вторая намертво застряла во рту.
– Если не любишь, зачем ешь? – спокойно спросила Лидия Алексеевна. – Выплюнь.
Она взяла со стола серебряный колокольчик, позвонила и приказала вошедшему слуге унести тарелку с кашей. Я заставила себя проглотить то, что держала во рту.
– Марьяша, есть что-то еще, что ты не ешь?
– Вареный лук, – призналась я, смущаясь. – И тушеная капуста. И… печенка. А еще… молочный кисель.
Лидия Алексеевна понимающе кивнула.
– Здесь тебе этого не подадут.
Вместо каши передо мной появились золотистые сырники. И плошки – со сметаной, с ягодами, с вареньем.
После завтрака Лидия Алексеевна повела меня осматривать комнаты. Вот тогда я и подумала, что ночью она не спала, а гоняла слуг, потому что комнаты сияли чистотой и пахли свежестью. В гардеробную успели перенести мою одежду, а остальные вещи разложить в спальне и гостиной. Я привела с собой Таню, и кое-что она переставляла по-своему.
А в комнате, что находилась рядом со спальней, вовсю делали ремонт – клеили новые обои, красили оконные рамы.
– Тебе нравится цвет? – спросила Лидия Алексеевна. – А рисунок? Прости, что решила без тебя, но времени мало.
Я, не отрываясь, смотрела на стену, что уже успели оклеить обоями. Нежные розовые и золотистые цвета с добавлением светлой зелени. Детский рисунок – цветы и бабочки. А ведь Лидия Алексеевна не отдавала никаких распоряжений насчет расположения детской с тех пор, как мы сели завтракать. Значит, проверяла…
– Все прекрасно, – заверила я ее. – Я доверяю вашему вкусу.
– Займемся платьями. Я успела на них взглянуть…
Лидия Алексеевна увлекла меня в гардеробную комнату.
Что ж, скучно не будет. И это хорошо. Я устала бояться и переживать. Пора двигаться дальше.
Глава тридцать шестая, в которой Владислава ослепляют чужие прелести
Влад
Предложение Марьяны провести вместе ночь неприятно царапнуло по самолюбию. И вообще, ее поведение… не радовало.
Нервное потрясение? Безусловно. Девушка многое пережила. Даже память потеряла после родов и безвременной кончины батюшки. И все же…
Если бы Марьяна чувствовала к Владу хоть что-то кроме благодарности, она и вела бы себя иначе. И наверняка не стала бы предлагать себя… в знак расположения.
Или он многого хочет?
– Поухаживай за ней по-человечески, – посоветовал Добрыня. – Барышни внимание любят. Такое… простое. Конфеты, цветы, прогулки.
Влад не жаловался, Добрыня сам догадался, отчего тот печален. Все же давно они друг друга знают, с самого детства.
– Думаешь, поможет? – вяло поинтересовался Влад.
– Не попробуешь – не узнаешь.
И то верно. Влад и не надеялся подружить Марьяну с матушкой, а получилось. И тут сдаваться рано. Надо пригласить Марьяну на свидание. Романтическое. Она согласится из чувства благодарности, а дальше…
Дальше будь, что будет.
– Ты придумал, как ребенка красть будем? – спросил Влад.
– Тю… Тихо. И незаметно. Что я придумаю, если местности не знаю? Опять же, навряд ли детей охраняют. Отвод глаз, артефакт невидимости. А после – в мешок. И тикать, пока не отобрали.
Примерно так Влад себе все и представлял. А интересовался исключительно для поддержания разговора. Они с Добрыней скучали в приемной, где проходила регистрация участниц. Сегодня барышни шли кучнее, но веселья это не добавляло. Распорядитель конкурса с подчиненными хорошо справлялись со своими обязанностями. Влад даже отошел на полчасика, к батюшке, но опять его не застал.
– Да во время конкурса вся семья старается держаться подальше от палат, – пояснил ему один из секретарей. – Суета. Великий Князь по области путешествует. Может, передать что изволите?
– Не стоит, – сказал Влад. – Нам бы лично увидеться, когда это будет возможно.
Делается ли хоть что-то по делу Марьяны? Скорее всего, да. Все же черное ведовство и против Влада применялось. Но почему тихо? Никого не задержали… по горячим следам?
– Тю! – воскликнул Добрыня, когда узнал, зачем Влад ищет отца. – У меня бы спросил.
– А ты откуда знаешь? Тебе докладывают, что ли? – огрызнулся Влад.
– Ты забыл, где я теперь работаю? Между прочим, мы каждый день сводки по происшествиям получаем. Все, что касается княжеской семьи. И если идет какое-то внутреннее расследование – тоже.
Влад не стал пенять Добрыне, мол, ты не говорил. Знал, что услышит в ответ.
– Бумаги о неразглашении подписывал? – напомнил Влад. – Толку мне с твоих знаний.
– Подписывал, конечно. Но есть там интересный пункт…
Добрыня загадочно замолчал. Дать ему пинка Влад не успел. В приемную вплыла барышня… ослепительной красоты. Буквально.
Во-первых, волосы. Огненно-рыжие, в завитушках. Перехваченные лентой – изумрудной, расшитой золотом. Огромной, пушистой, сияющей копной они лежали на спине, спускаясь до талии.
Во-вторых, платье. Влад засомневался, не змеиная ли это кожа. Оно обтягивало стан барышни, как перчатка. Однако двигалась барышня свободно. И цвет – тот же изумруд с золотом.
К слову, и стан барышни… ослеплял. Уже в переносном смысле. Высокая грудь, осиная талия, круглая… кхм…
Влад поймал себя на том, что пялиться на барышню, как голодный – на еду. А Добрыня и вовсе пальцы растопырил, пытаясь осознать размер ее груди.
Барышню сопровождала девушка, одетая гораздо скромнее. Влад принял бы ее за служанку, но на конкурс личных горничных не допускали. Исключение – толмачи, для иностранок. Из чего он сделал вывод, что барышня прибыла из другого государства.
– Слюни подбери, – посоветовал Влад Добрыне.
– Ты б себя видел! – парировал то. – И о жене, небось, забыл.
Влад лишь повел плечом. Тем более, на ответ на осталось времени. Служащий за стойкой отчаянно жестикулировал, определенно взывая о помощи.
– Проблемы? – спросил Влад, подойдя ближе.
Огненная барышня стала говорить, и он узнал англицкий язык. И даже понял, что барышня не желает расставаться с собакой. Англицкий Влад изучал в школе, но давно не практиковал. И все же рискнул обойтись без помощи толмача. Он представился и спросил, знает ли барышня, что по правилам конкурса нельзя привозить с собой домашних питомцев.
– О, вы знаете язык! – обрадовалась барышня. – Фрея О’Ши.
Она протянула Владу руку, тыльной стороной вверх, но он ограничился рукопожатием.
Фрея была ослепительно красива… во всех смыслах. Белокожая, с зелеными, как изумруды, глазами, обрамленными пышными ресницами, с тонкими чертами лица и чуть припухшими губами, она могла составить конкуренцию даже Марьяне. А Влад искренне считал свою жену красавицей.
– Я знаю правила, – продолжала Фрея. – Но в любом правиле могут быть исключения, не правда ли? Мой пес сильно ко мне привязан.
– Полагаю, у многих девушек есть домашние любимцы, что сильно к ним привязаны, – возразил Влад.
– Вы не понимаете. Это особенная связь. Он – моя тень. Телохранитель. Мы связаны магически, и не можем надолго расставаться. Без меня он сойдет с ума, понимаете? И умрет.
На всякий случай Влад попросил девушку-толмача перевести, что сказала Фрея, но расхождений в понимании не нашел. И прецедентов не припомнил.
– Мы можем сделать исключение для барышни Фреи? – спросил Влад у подошедшего к ним Афанасия Ивановича.
– Вы этого песика видели? – хмыкнул тот. – Советую полюбоваться. Он ждет хозяйку за дверью.
Получается, на территорию княжеских палат пса пропустили?
Вежливо улыбнувшись Фрее, Влад не преминул воспользоваться советом Афанасия Ивановича. В коридоре смирно сидел… зверь. Огромный, серый и лохматый. Не менее аршина в холке.
В звере Влад признал волкодава.
– Мы могли бы сделать исключение для маленького песика, – сказал он Фрее. – Но ваш… огромен.
– Зато он послушный. – Фрея очаровательно надула губки. – И ласковый, как котенок. Он никого не тронет. А маленькие собаки шумные и злые!
Влад взглянул на Афанасия Ивановича. Тот развел руками.
– Вопрос нужно решать с Владимиром? – спросил Влад.
– С начальником службы безопасности. Я уже послал за ним.
Как ни странно, но Фрее разрешили поселить Балора, так звали волкодава, в своей комнате.
– Иначе невозможно, – пояснил начальник службы безопасности. – Пес запечатлен на хозяйке. Странно, что ее пропустили на конкурс, но теперь иначе нельзя.