Пока Влад возился с Марьяной, Добрыня вступил с умертвиями в бой. Меч света, по семейным преданиям – подарок Перуна, он всегда носил с собой, под отводящим глаза заклинанием. И сейчас Добрыня рубил мечом умертвий, пользуясь их неповоротливостью. В лучах восходящего солнца волосы и борода Добрыни отливали огнем, и он весь казался охваченным пламенем. Меч, врезаясь в уродливую плоть умертвий, ярко светился.

Добрыне помощь Влада определенно не требовалась, и он осмотрелся. Куда-то исчезла маленькая домаха, и если верить Марьяне, то предать ее по собственной воле Луша не могла. Значит, ее подчинил себе ведун. И умертвия действуют сами по себе. Где-то неподалеку находится тот, кто ими управляет. И хорошо, если он один.

Кусты затрещали, и на берег выскочил волколак. Спокойствия поубавилось. Если не сказать, что оно улетучилось вовсе.

«А вот и ведун…» – мелькнуло в голове. Рука сама потянулась к пистолету.

Если бы в этих местах обитал дикий волколак, об этом давно стало бы известно. Поэтому сомнений не было, это ведун обернулся волколаком. Тот самый, черный, что призвал из Нави умертвий. Тот, кому так необходима Марьяна. Или, что вернее, камень из ее браслета.

Волколак, в отличие от умертвий, существо прыткое. А еще умное и изворотливое, так как ведун сохраняет разум в волчьем обличье. Сильное. И трудноубиваемое.

Добрыня тоже заметил волколака, но оставить умертвий не мог. Он рубил их не мелкие кусочки, и кусочки эти продолжали нападать, пытаясь свалить Добрыню с ног.

А волколак прыгнул на Влада, широко разинув пасть. Пахнуло смрадом и болотом. Если бы у Влада была одна пуля, она не спасла бы его от острых клыков. Но Влад выпустил в волколака все восемь, что находились в барабане пистолета. Все попали в цель. И волколак дернулся в воздухе, его скрутило, и он рухнул наземь. От пронзительного воя заложило уши. И почти сразу зверь превратился в человека.

Голый, обросший шерстью мужчина лежал в неестественной позе, уставившись в небо стеклянным взглядом. Из развороченного живота текла черная кровь, чернота же расползалась по мертвому телу.

«Яра поблагодарить надо, – подумалось Владу. – В ножки поклониться, до земли. Если б не его разработка…»

Добрыня управился с умертвиями, едва ведун умер. Видимо, оборвалась связь, управляющая существами из Нави. Но ничего не закончилось. На берегу появились нявки или, как их чаще называли, мертвушки. И, как назло, все дети – девчушки лет пяти-семи, хорошенькие, с распущенными волосами, в белых длинных рубашонках.

– Дяденька, забери нас! Дяденька, спаси! – заголосили они, заплакали, обращаясь и к Добрыне, и к Владу.

И ручонки тянули, цеплялись за одежду.

К такому жизнь Влада не готовила. Собственно, он не сомневался, что с нечистью никогда не столкнется, хотя бы потому, что в места ее обитания соваться не планирует. Артефакторика – вот чем он хотел заниматься!

Виды нечисти и способы защиты Влад, безусловно, изучал. Это было обязательным предметом. И, заранее настроившись, что придется обороняться, они с Добрыней смогли одолеть умертвий и волколака. Но как убивать детей?!

Умом Влад понимал, что мертвушки, хоть и дети, но уже умершие. Однако знал, что умерли они не своей смертью, и уже от этого их жаль. Осознание того, что рядом находится капище, где приносят человеческие жертвы Чернобогу, и скиты, где живут сироты, вызвало ярость. И хотелось убивать. Но, опять же, не этих девочек!

Мертвушки же, воспользовавшись замешательством мужчин, уже вовсю щекотали их, продолжая жалобно плакать и просить о помощи.

– Эй! А чего от у меня есть! – раздался знакомый голосок.

На одном из камней опять стояла домаха, держа высоко над головой обычный гребень.

– Дай! Дай! Дай! – заверещали мертвушки и бросились к домахе.

Она же, размахнувшись, бросила гребень в сторону реки.

– Чего застыл?! – прикрикнула домаха, обращаясь к Владу. – Марьяну бери и беги, пока не защекотали насмерть.

– Где ее дочь? – спросил Влад.

Он сообразил, что домаха – та самая. Луша.

– Где была, знаю. Где сейчас, не скажу, – ответила Луша.

Мертвушки, вопя, катались клубком по берегу реки, отбирая друг у друга гребень.

– Ромашка, Марьяну неси к ведомобилю, – сказал Влад. – Я с Лушей за ребенком пойду.

– Ишь какой! – топнула ногой Луша. – Командир!

– Теряем время, – напомнил он. – Мы за ребенком пришли, без него не уйдем.

– Ведьма нявок науськала, сама побежала ребенка прятать, – проворчала Луша. – Не успеем. Ты лучше жену спасай, дурень.

– С ней ничего страшного не произошло, – сказал Добрыня, склонившись над Марьяной. – Спит. И еще часа два проспит, пожалуй.

Влад кивнул. Это он сразу понял, потому за Марьяну не переживал.

– Веди, – велел он Луше. – О жене и волнуюсь, ей дочь нужна.

– Ну, пойдем, коли не шутишь, – вздохнула домаха. – Ты, богатырь! – Она ткнула пальцем в сторону Добрыни. – Если нявки следом увяжутся, брось им что-нибудь из одежды барышни. Платок можно. Или тряпку какую.

– Я тебя не оставлю, – мотнул головой Добрыня, обращаясь к Владу. – С ней пойдем.

Марьяну он пристроил на плече.

– Ромашка, не дури, – взмолился Влад. – Я не беспомощный ребенок. Ведун мертв, ведьма сбежала…

Из лесу выскользнули тени. Три… нет, пять. Влад напрягся, а Добрыня воскликнул с облегчением:

– Наконец-то!

Личная гвардия Великого Князя. Они же опричники, старшие товарищи Добрыни. Тени и есть – незримые, бесшумные.

Влад лишь вздохнул, смерив Добрыню нехорошим взглядом.

– А что? – пробурчал тот. – У меня выбор был? Еще скажи, что не пригодилось. Ты, Владушка, не сам по себе, а великокняжий сын, ближнего круга. Понимать должен.

– Да иди ты, – отмахнулся Влад. – Еще учить меня будет.

Марьяну оставили на попечение одного из подошедших на помощь. Двое других разогнали мертвушек и занялись убитым ведуном. Еще двое отправились вместе с Владом и Добрыней за ребенком. Луша, сидя на плече Влада, показывала дорогу.

Глава сорок седьмая, в которой Владислав упускает ведьму

Влад

Накрыло внезапно. Ноги вдруг стали ватными, окружающий мир – расплывчатым, а голос домахи – едва слышным, хотя бубнила она прямо в ухо.

Влад остановился и схватился за ближайший ствол дерева, чтобы не упасть.

– Ты чего это удумал?! – донесся голос домахи сквозь звон в ушах.

– Влад? – Добрыня подскочил, подставил плечо.

– Откат.

Незнакомый бас отчего-то заставил Влада вздрогнуть. И ведь знал он, что это один из опричников. Так чего испугался?

К губам поднесли флягу.

– Глотни.

Влад отрицательно качнул головой.

– Нельзя. Я недавно… приличную дозу… бодрящего…

Слова и те давались с трудом. И даже дышать было тяжело, будто на грудь опустили тяжелый камень.

– Не бодрящее это. Пей, вреда не будет.

– Да выпей, Влад, – вмешался Добрыня. – Мы и так опаздываем.

Стало нестерпимо стыдно – за собственную слабость, никчемность и упрямство.

– Муж! – Домаха больно дернула Влада за ухо. – Василису спасать будем или ты передумал?

Почти одновременно Влад сделал глоток, и жидкость из фляги обожгла горло. Боль огненным шаром протатилась по всему телу и ударила в темечко.

– Это что?! – выдохнул Влад, вытаращив глаза.

– Спирт, – спокойно ответил опричник. – Попустило? Вот и ладно. Бежим дальше?

В голове прояснилось. Влад даже вспомнил имена опричников, что пошли с ними: Еремей и Илья. И сила вновь потекла по жилам, согревая приятным теплом.

– Ты ж не боевой ведун, – пояснил Добрыня уже на бегу. – По неопытности и я валялся, когда выкладывался полностью. А тут еще нечисть. Любой другой прилег бы еще на берегу.

– Дыхание береги, – посоветовал Влад. – Утешать потом будешь.

Едва выбрались из лесу, домаха велела остановиться.

– Дом, где дети живут, там. – Она показала направление. – Но туда мы уже не успели. Ведьма забрала Василису. Она в бега налегке не подастся. У нее в доме тайник есть, где золото припрятано. И вроде бы схрон есть, на другой стороне озера.

– Вроде бы? – спросил Илья.

– Где тайник, я знаю. А про схрон случайно услышала, – пояснила домаха. – Тайник ближе, но в доме. Схрон дальше, потому безопаснее. Куда вести?

– Разделиться надо, – решил Еремей.

– Кого ты ведьмой называешь? – поинтересовался Влад.

Нехорошее предчувствие появилось еще там, рядом с поминальным кругом.

– Так ту, что нявок подняла, – насмешливо ответила домаха.

– Это понятно. Их было двое? Ведун-оборотень и ведьма?

– Да.

– И ведьма – это…

– Тетка Марьянина, – вздохнула домаха. – Сам не догадался?

Еремей и Илья переглянулись.

– Добрыня, Владислав, к дому, – велел Еремей, как старший. – Мы с Ильей к схрону. У нас быстрее получится. Ты… – Он ткнул пальцем в Лушу. – Дорогу к схрону покажи.

– Там берег изгиб делает, на нем дуб стоит, молнией расколотый. Где-то там, точнее не знаю.

– Найдем, – кивнул Еремей.

Похоже, он решил, что ведьма отправится к дальнему тайнику. Иначе их с Добрыней не оставили бы одних.

Значит, матушка Марфа. Жрица, что служит Макоше? Скорее уж, Морене.

А ведь многое сходится! И наследство это треклятое. И сарай, где Влад обнаружил Марьяну. И эта «случайная» встреча на берегу озера. И ребенок…

Ладно, с наследством все понятно. Но зачем черной жрице ребенок? Хотя… Страшно даже мысленно это произносить, но зачем – понятно. Достаточно нявок-мертвушек вспомнить. Почему именно этот ребенок? Неужели из-за его отца? Шантаж исключать нельзя. Или все же дело в чем-то ином? Отчего о ребенке беспокоится богиня Лада?

Об этом Влад размышлял, пока они огородами подбирались к дому Марьяниной тетки. Добрыня держал над ними завесу невидимости, но если жрица – черная ведьма, то простое ведовство их не убережет. Одна надежда, что занята она сейчас сборами.

Осторожность не спасла их от ловушки. Добрыня шел впереди, он и не заметил волосяную нить, опутывающую дом. Она вспыхнула и осыпалась пеплом. И предупредила ту, что поставила ее от непрошенных гостей.

В доме раздался плач ребенка.

– На рожон не лезь, сам разберусь, – буркнул Добрыня.

И угодил в другую ловушку. Земля разверзлась под его ногами, и он рухнул в яму. А на крыльце появилась ведьма, в дорожной одежде. За плечами – вещевой мешок. На руках – маленькая девочка в длинной рубашке, с белокурыми кудряшками. Вернее, девочку ведьма прижимала к себе одной рукой, а в другой держала кривой нож, острие которого упиралось в грудь ребенка.

– Дай уйти, и я ее не трону, – крикнула ведьма.

Разумом Влад понимал, что девочка нужна ей живой, но рисковать не мог. Волосы ведьмы растрепались, взгляд горел безумием. От сумасшедшей можно ожидать чего угодно.

Добрыня пытался выбраться из ямы, но земля осыпалась, не позволяла ему найти точку опоры. И казалось, засасывала Добрыню.

– Тебе нигде не спрятаться, – сказал Влад. – Отдай ребенка, и я позволю тебе уйти. Клянусь.

Он старался говорить спокойно, не выказывая страха. Получалось ли? Неизвестно. Внутри словно звенела натянутая струна. И хотелось шарахнуть по ведьме чем-нибудь смертельным. И броситься на помощь Добрыне. И вообще! Но Влад понимал, что единственный шанс – это переговоры.

– Так я тебе и поверила! – нервно рассмеялась ведьма. – Отойди назад. Дальше. Еще дальше!

Влад подчинился, но медленно. И шаги делал маленькие. Что же придумать… что…

Выхватить девочку из рук ведьмы. Но как?! Ближе ему не подобраться. Разве что… ветром? Отступая, он незаметно шевелил пальцами, уплотняя воздух, формируя из него нечто, походящее на кнут. Девочке не будет больно. Но если он промахнется… если силы ветра не хватит, чтобы вырвать ее из рук ведьмы…

Как и когда исчезла домаха, Влад не заметил. Зато краем глаза увидел черную кошку, крадущуюся по крыше крыльца. А верхом на кошке…

Влад моргнул и запретил себе смотреть на кошку. Ведьма может проследить его взгляд. Но что может кошка?