Когда горничная пришла забирать грязную посуду, я попросил её, чтобы меня завтра разбудили часов в шесть утра.

В той жизни просыпался безо всякого будильника, но я ещё до конца не привык к этому телу и не знал, что от него ждать.

Например, ближе к ночи заныла правая нога, и я даже знал почему.

Совсем ещё юный Лестрейд удрал от пьяницы отца и забитой матери в армию, чтобы поступить на службу во 2-й Йоркширский пехотный полк. В 1871 году участвовал в подавлении мятежа в Западной Индии (полк был расквартирован возле Агры), там дослужился до первого офицерского звания – энсина (что-то вроде прапорщика в русской армии).

И где-то под Агрой в наш строй прилетела картечь. Досталось не одному мне, правда, к счастью, обошлось без «двухсотых», но всё равно – раненых хватало. Мне зацепило ногу.

Полковой коновал, когда доставал осколки, умудрился задеть нерв. Как результат, перед сменой погоды правая нога теперь ныла, иногда я даже прихрамывал.

В прошлой жизни у меня уже был подобный опыт. Когда рядом взорвался немецкий снаряд, в меня впились куча осколков. Парочку из них так и не удалось извлечь, и я постоянно «звенел», когда проходил «рамку» в аэропорту.

Ничего страшного, дело житейское.

Освоился тогда, освоюсь и теперь. Разогревающие мази, самомассаж, упражнения… Алгоритм, выработанный годами.

Успокоив ногу, я отключился…

– А-а! Господи, помогите мне! Помогите, пожалуйста!

Истошный женский крик поднял меня из постели.

Сначала я не понял и решил, что мне это приснилось, но тут раздался очередной вопль о помощи.

– Ради всякого святого… Только не бейте! А-а-а!

Я, как был, в длинной ночной сорочке, разве что обул неудобные домашние тапочки, выскочил в коридор.

Тут было темно, но глаза успели приспособиться, и я уже ориентировался в пространстве.

Крики раздавались из номера по соседству.

Недолго думая, я налёг на входную дверь плечом. Напрягаться не пришлось, хлипкий замок отвалился и упал куда-то на пол, я оказался внутри.

Комната походила на мою как две капли воды. Такая же кровать, только балдахин был поднят, стол, кресло…

Взывавшая о помощи женщина лежала на кровати. Я не видел её лица, потому что его заслонила широкая спина обнажённого мужчины. Он нависал над несчастной, его рука поднялась в воздух, чтобы нанести очередной удар.

– Прекрати! Прекрати немедленно! – заорал я и, не дожидаясь реакции с его стороны, бросился на мужчину.

Он был крупным, явно и выше меня ростом и весил больше, но фактор внезапности сыграл свою роль.

Мне удалось перехватить занесённую над женщиной руку, затем я сдёрнул мужчину на пол и, уложив мордой в холодный пол, применил болевой приём.

– Сволочь! Отпусти! Отпусти! – забился в истерике мужчина.

Я усилил захват, и только тогда он умерил свой пыл.

– Лежи, гад, а не то я сломаю тебе руку!

Я повернулся в сторону несчастной.

Это была даже не девушка – девочка лет пятнадцати-шестнадцати.

Свет газового рожка над кроватью позволил мне хорошо разглядеть её лицо – припухшее от слёз и побоев.

Сердце ёкнуло.

Я, конечно, понимал, что, несмотря на возраст, это молоденькая проститутка, и мужик, которого я сорвал с неё, далеко не первый её клиент. Но у всего есть пределы!

– Ты как? – спросил я.

Но вместо девушки снова заговорил мужчина:

– Ничего с ней не будет! Да и кто ты такой, чтобы лезть не в своё дело?! Я заплатил за неё и могу делать всё, что захочется!

– Отлично! Сейчас эта девушка заплатит мне пенс, и я переломаю тебе не только руки, но и ноги! – прорычал я.

– Идиот, ты ещё пожалеешь!

– Не думаю!

Я вознамерился подкрепить слово делом и приготовился подарить ему возможность сгибать руку одновременно в нескольких местах, но тут в проёме появилась мадам Беркли, а за её спиной стояло ещё трое-четверо возбуждённых и тяжело дышащих мужчин самого зверского вида.

– Мистер Лестрейд, – крикнула она. – Отпустите его!

– Уверены?

– Уверена! Пожалуйста, сделайте, что вас просят. Вы сунули ваш нос куда не надо.

– Я отпущу его при одном условии.

– Каком?

– Этот козёл уберётся отсюда и больше пальцем не тронет…

Я перевёл взгляд на девочку.

– Как тебя зовут?

– Молли, мистер, – испуганно пролепетала она.

– В общем, он уйдёт и больше даже пальцем не тронет Молли… Я достаточно ясно выражаюсь?

– Более чем! Будет по-вашему.

– Отлично.

Я разжал объятия.

– Можешь валить отсюда…

Лежавший на полу здоровяк… а когда он распрямился, то едва не задел головой потолок, быстро вскочил на ноги и было кинулся на меня.

– Я убью тебя!

– Чарли, стоп! – заорала хозяйка. – Иди домой… Этой ночью ищи развлечения в другом месте.

К моему удивлению, спорить Чарли не стал, он беспрекословно развернулся и выскочил из комнаты в коридор, едва не разбросав помощников мадам Беркли, как кегли в кегельбане.

– Вы тоже можете идти к себе, мистер Лестрейд, – добавила мадам Беркли. – Как видите, Молли больше ничего не угрожает.

– Сначала узнаем у самой девочки. Молли, как ты себя чувствуешь? Может, вызвать врача?

– Мистер, спасибо вам, но я в порядке, – пролепетала малолетняя проститутка.

– Я позабочусь о ней, – сказала мадам Беркли, но я проигнорировал её.

– Может, мне на всякий случай остаться с тобой?

– Не надо… Мадам Беркли сказала, что Чарли больше не вернётся…

– И ты ей веришь?

Я взвесил все обстоятельства и принял решение:

– Хорошо… Я иду спать…

– Спокойной ночи… Вас разбудят в шесть утра, как вы и просили, – заверила хозяйка постоялого двора.

Дальнейшая ночь прошла без приключений, хотя после стычки с Чарли я ещё долго ворочался и не мог заснуть.

Утром меня подняли стуком в дверь.

– Шесть утра, мистер…

– Благодарю вас… Уже встаю, – откликнулся я.

Совершив все положенные утренние процедуры и облачившись в новый костюм, спустился на первый этаж, где меня по идее ждал завтрак. Надеюсь, он будет не хуже ужина.

– Мадам Беркли! – поприветствовал я хозяйку и осёкся.

Рядом с ней стоял дородный констебль. Его пышные усы грозно топорщились, а взгляд обещал кучу неприятностей.

– Лестрейд? – спросил он.

– Он самый…

Сначала я подумал, что это Скотланд-Ярд позаботился о своём будущем сотруднике и специально прислал за мной полисмена, чтобы тот помог новичку не заплутать в лабиринтах туманного Лондона.

Но, как показало ближайшее будущее, я был скоропалителен в своих предположениях.

Да, констебль явился за мной, но совсем по другому поводу.

Глава 4

– Мне сказали, ты этой ночью распустил руки и избил человека! – тоном, не вызывающим возражений, заявил констебль.

– И так и не так… – пустился в философию я, ещё не зная, какую линию поведения выбрать.

– Что это значит?! – удивлённо выпучил глаза полицейский.

По сравнению со мной он был как великан, превосходил ростом на целую голову. Вот только умной эту голову, похоже, не назовёшь.

Эдакий держиморда «ландонского» розлива. Физически развитый, сильный, но тупой…

– Мне действительно пришлось пустить в ход кулаки, но я бы не стал называть эту особь мужского пола человеком, – деликатно пояснил я.

Мадам Беркли не смогла сдержать улыбку, но она тут же исчезла, когда полицейский посмотрел на неё.

– Теперь выходит, вы ещё и оскорбляете жертву, – почему-то мои слова сильно его разозлили.

– Разве? Я просто называю вещи своими именами. Судите сами: в стенах этого дома он избивал женщину. Даже не женщину – ребёнка! Как, по-вашему, я должен был поступить?! – попробовал вразумить констебля я.

Меньше всего мне хотелось оказаться в эпицентре скандала. К тому же я спешил на службу. Начать работу на новом месте с опоздания – не самый лучший способ заявить о себе и своих деловых качествах.

– Для начала не совать нос не в своё дело! – посоветовал полицейский.

На одной стороне воротника его мундира была вышита буква, обозначающая номер дивизиона – но он так держал голову, что я не мог её разглядеть. Зато на второй половине воротника отчётливо виднелся его трёхзначный номер – сто одиннадцать.

Память настоящего Лестрейда подсказала, что по полицейским меркам – это круто, номер козырной. Вроде как у автовладельцев моего времени.

Повязки дежурного на рукаве у констебля не было, тем не менее он прискакал сюда с утра пораньше… Явно что-то личное.

– Удивительно, но несколько часов назад я слышал эту же фразу… Буквально слово в слово… – покачал головой я.

– Ты слишком много болтаешь!

Я сделал удивлённое лицо.

– Разве это запрещено?

– На этой улице я решаю, что запрещено, а что нет! – рявкнул он.

Констебль пригляделся ко мне внимательнее.

– Ты рыжий!

– Неужели?! – притворно изумился я.

– Рыжий-рыжий!

– Ну, раз вы так сказали – признаю. Да, я рыжий! Это преступление?

– На моей улице – да. Ты ведь ирландец?! – насупился констебль. – Я нюхом чую ваш поганый народец!

– Что вы, констебль?! Чистокровный англичанин! Готов поклясться на Библии! – Я прижал руку к сердцу и упёр взгляд в небеса, вернее, в давно не белённый потолок, весь в сырых разводах.

– Значит, твоя мамаша или бабка спуталась с ирландцем! – безапелляционно заявил он. – Вашу проклятую масть ни с чем не спутаешь! Ты выглядишь, как типичный дублинский забулдыга! Я вас таких мно-ого перевидал!

– Хм… А вы почему-то напоминаете мне моего отца… Одно лицо… Скажите, а вашей матери не доводилось бывать в Лидсе, скажем, за девять месяцев до вашего рождения?

Лицо констебля стало таким красным, что я подумал – ещё немного и от него может будет прикуривать.

– Откуда ты такой взялся? Умник… – К его чести, кидаться на меня с кулаками он не стал, и я снизошёл до правды.

– Из психушки…

– Что?! – Констебль едва не выпрыгнул из мундира и огромных стоптанных башмаков. – Ты издеваешься! Да я тебя…

– Богом клянусь. У меня и справка есть.

Какое счастье, что я прихватил её с собой, когда спустился сюда.

– Пожалуйста. Вы ведь умеете читать?

Констебль выхватил справку из моих рук, впился взглядом и не выпустил, пока не дочитал.

– Это многое объясняет, – хохотнул он. – Мистер Лестрейд, мне кажется… Да нет же – я просто уверен: вам нечего делать на постоялом дворе моей хорошей знакомой – мадам Беркли.

– Удивительно, но я придерживаюсь точно такого же мнения! – восхитился его проницательностью я. – Вы на редкость здраво мыслите, господин констебль!

– Видишь, как всё здорово складывается, – снова осклабился Сто Одиннадцатый. – В таком случае выметайся отсюда. Чтоб твоей ноги больше здесь не было…

– Я бы рад, но у меня заплачено за две недели… Пусть вернут мои деньги, и ноги моей здесь больше не будет!

Полицейский снова побагровел. Такими темпами я ведь и в могилу его сведу.

– Твои деньги останутся у мадам Беркли! Это послужит тебе хорошим уроком… Вечером я приду сюда ещё раз и проверю. Если увижу тебя, отведу в участок и повешу на тебя все преступления, которые найду!

Он развернулся и пошагал к выходу тяжёлой поступью сильного и уверенного в себе альфа-самца…

Ну-ну… Как говорится, ещё не вечер.

– Мне очень жаль, мистер… – заговорила мадам Беркли.

– Не надо оправдываться… Я всё слышал. Давайте сделаем так. Я отлучусь по делам, а когда вернусь – посмотрим… Вдруг господин констебль передумает?

– Вряд ли… Это констебль Кризи. Он упрямый как осёл…

– Пожалуй, с ослом его роднит не только упрямство… И всё-таки, пожалуйста, дайте мне второй шанс. В любом случае в каталажку потащат только меня, – улыбнулся я.

– Вы здорово рискуете, мистер! Кризи слов на ветер не пускает…