По слухам, нынешний император, мой отец Сун Циньвэнь и генерал Лу Лян дружили с детства, причем двух последних связывала особенно крепкая дружба – все вокруг только диву давались. Усадьба генерала находилась прямо напротив нашей. Каждый день двое мужчин вместе отправлялись на утреннюю аудиенцию к императору, а вечером, завершив дела, вместе возвращались домой. Их домочадцы в свободное время ходили друг к другу в гости. В общем, я знала дорогу в дом генерала так же хорошо, как путь в свою спальню, и в провожатых не нуждалась.

Цуйби озадаченно нахмурилась:

– Господин министр сказал, что сегодня должен пойти вместе с вами…

Старики, посвятившие жизнь политике, вечно выдумывают всякую чушь. Я скривила губы и беспомощно пробубнила:

– Ладно-ладно, иду.

Когда я вернулась домой, отец сидел на почетном месте в переднем зале. Оглядев меня с ног до головы, он тяжело и устало вздохнул:

– Что ж, пусть растет дикаркой.

Я одернула платье, не понимая, что не так с моим внешним видом. Моя нынешняя одежда была гораздо приличнее той, что я носила в храме Лунного Старца. С чего вдруг отец придирается?

По пути к дому генерала отец начал рассказывать мне давнюю историю. По его словам, когда я находилась в утробе матери, жена генерала тоже ожидала ребенка. Две семьи горячо поклялись: если дети родятся одного пола, то будут почитать друг друга как братья или сестры; если же разного – то поженятся. Увы, никто не ожидал, что жена генерала по неосторожности упадет, потеряет ребенка и больше никогда не сможет зачать…

Я прервала трогательное повествование отца:

– Ничего подобного. На днях я видела жену генерала, у нее уже очень большой живот.

Внезапно у меня зародилось дурное предчувствие. Отец с глубокой нежностью посмотрел на меня и кивнул:

– Да, сегодня жена генерала родила сына. Ты сможешь увидеть своего будущего мужа, Юньсян.

Я подняла голову, увидела в свете солнца улыбку отца и с глазами, полными слез, серьезно спросила:

– Ты когда-нибудь видел альпаку? ^[19]

Отец растерялся. Я понурила голову, схватилась за сердце и прошептала:

– Знаешь, каково это – когда десять тысяч альпак со свистом проносятся мимо? ^[20] Нет… тебе не понять.

Вытерев слезы, я уставилась на отца пустым и безжизненным взглядом дохлой рыбы:

– Ладно, веди меня к нему.

Когда мы вошли в дом генерала, слуги почтительно нам поклонились. Их приветственные слова заглушили мое мрачное замечание:

– …Паршивец, который пожаловал слишком поздно.

Радостная весть о рождении генеральского сына разлетелась очень быстро. Едва мы с отцом уселись в главном зале, как в дом потянулась вереница крупных и мелких столичных чиновников с подарками. Пока отец обменивался любезностями со своими сослуживцами, я незаметно выбежала на задний двор. В доме генерала меня все знали и поэтому не остановили. Притворяясь наивным ребенком, я добралась до женской половины дома и с порога услышала слабый смех жены генерала:

– А-Лян ^[21], сын очень похож на тебя.

Грубый голос генерала звучал нежно и кротко, словно журчание ручейка, поэтому я с трудом расслышала его слова:

– Нет, он похож на тебя.

Я не позволила стражам доложить о моем появлении, тихо скользнула внутрь, притаилась у входа в опочивальню и высунула голову, заглядывая в комнату. Рядом с женой генерала лежал туго спеленатый сверток. Неприкрытым оставалось только лицо. Из-за двери я видела сморщенный носик и глазки в окружении складок кожи. По моему глубокому убеждению, супруги ошибались. Очевидно же, что их малец напоминает баоцзы ^[22]. В лучшем случае – пельмешек. Как тут разобрать, на кого он похож, а на кого – нет?

Будто почувствовав мое присутствие, генерал повернул голову и посмотрел на меня. Затем он прищурился и с улыбкой сказал, ущипнув малыша за щечку:

– Успех у женщин тебе обеспечен, парень. Еще глаз не открыл, а невеста уже у дверей дожидается. Ну-ка, давай на нее посмотрим!

После этих слов прятаться дальше было неловко, поэтому я без стеснения вошла в опочивальню и поприветствовала хозяев:

– Здравствуйте, генерал. Здравствуйте, госпожа.

Генерал кивнул и обратился к жене:

– Девочке не терпелось увидеть нас. Наверное, ее отец и остальные гости уже заждались. Отдыхай, а я выйду к гостям.

Госпожа слабо кивнула, а мужчина, проходя мимо, бесцеремонно потрепал меня по голове.

– Иди. Погляди на моего сына и твоего будущего мужа.

Сказав это, он широким шагом направился к двери.

Я тоже не стала церемониться, подбежала к кровати и улеглась на краю, чтобы посмотреть, как выглядит Чу Кун в своем первом перевоплощении. Морщинистый комочек был на редкость уродлив. Я покосилась на жену генерала, не смея прикасаться к ребенку без ее разрешения.

– Можно потрогать его, госпожа? – смиренно спросила я, хлопая глазами.

– Конечно.

Я протянула указательный палец и ткнула малыша в щечку – поразительно мягкую. Трудно было представить, что свирепый злыдень в красных одеждах, хлеставший меня по заднице, переродился в такого малютку. Я удивленно распахнула глаза: вот что значит перерождение. Все начинается заново. Прошлая жизнь исчезает, оставляя после себя чистоту, которая внушает благоговейный трепет.

Заметив сжатый кулачок малыша, я с любопытством ткнула пальцем и в него. Неожиданно для меня младенец раскрыл ладошку, ухватился за мой палец и потянул к ротику. Я застыла в изумлении. Мягкая маленькая ручка, казалось, согрела мне сердце. Малютка был просто невероятным.

– Ты ему нравишься, Юньсян. – Жена генерала ласково погладила сына по щечке и тихо спросила: – А он тебе нравится?

Мое сердце дрогнуло. Если бы я призналась, что мечтаю унизить паршивца, меня поразила бы молния. Поэтому я покорно кивнула:

– Да!

В этот миг малыш засунул мой палец себе в рот и начал нежно его посасывать. У меня защемило сердце, и я застыла в оцепенении.

– Очень нравится… – пробормотала я, словно зачарованная.

Мягкое прикосновение малыша дарило больше неги, чем теплый ветерок от веера Небесной Ткачихи.

– Как хорошо! Отныне вы сможете держаться вместе всю жизнь до глубокой старости, – медленно произнесла жена генерала. – Не беда, что ты старше его на несколько лет. Сейчас ты защищаешь его, а когда он вырастет – будет защищать тебя.

Ее тихий голос растворялся в воздухе. Слово «муж», прозвучавшее в голове, вернуло меня к действительности. Оглушительный хохот небесного стража Ли, покидавшего Небесный чертог, отразился от стен раскатистым эхом. Я невольно поежилась, словно от холода, и потрясла головой, отчетливо осознавая, что сюжет о несчастной женушке, которая бегает за собственным мужем, скоро начнет воплощаться в жизнь. А я, идиотка, позволила врагу очаровать себя внешним видом! Полный провал и настоящий позор…

Я не помню, как вернулась в тот день домой, сбитая с толку. Помню только, как после ужина отец погладил меня по голове и сказал:

– Постарайся поладить с Хайкуном, Юньсян.

Он говорил так, будто уже передал меня в чужие руки.

– Хайкун – это кто? – растерянно спросила я.

– Сын дядюшки Лу. Ты сегодня видела его. Он ведь тебе понравился?

Я ошеломленно кивнула:

– Понравился. Дядюшка Лу выбрал хорошее имя. Оно звучит очень… воинственно. Достойное имя для выдающегося генерала.

Ведь правда же Лу Хайкун звучит величаво?

С того дня колесо судьбы завертелось. Ночью, когда я очнулась от кошмарного сна, мне привиделся небесный страж Ли, склонившийся над письменным столом. Зловеще ухмыляясь, он возбужденно водил кистью, расписывая мою судьбу. Мне показалось, что я – кусок мяса, насаженный на бамбуковую шпажку. Писчая кисть небесного военачальника, смоченная в соевом соусе, водила по моему обнаженному телу, покрывая его мазками…

Я натянула на голову одеяло и плотно укуталась, пытаясь вытеснить из сознания отвратительную картину. Только когда мне стало нечем дышать, я сбросила одеяло и резко села.

Нет! Если я покорюсь судьбе, мой запас хитрых трюков и коварных замыслов пропадет впустую. Тьфу! В Небесном царстве я жила припеваючи за чужой счет, а теперь просто смирюсь? Нет уж, я буду бороться!

Грызя палец, я мрачно размышляла о будущем. Есть ли способ избавиться от паршивца Чу Куна раз и навсегда?.. Внезапно меня осенило. Небесный страж Ли расписал наши судьбы в семи перевоплощениях и обрек на любовные страдания. А что, если один из нас преждевременно умрет и переродится раньше? Когда второму придет срок умирать и перерождаться, время будет упущено, и наши пути разойдутся. И в последующих жизнях мы просто не встретимся!

Осознав это, я так разволновалась, что подбежала к бронзовому зеркалу и крепко расцеловала свое отражение. Я – дочь министра и могу жить беззаботно в свое удовольствие. Разумеется, раз уж мне улыбнулась удача, я не покончу с собой. Поэтому…

Я пристально посмотрела на свое пухлое угрюмое личико в зеркале и зловеще расхохоталась:

– Дорогой Лу Хайкун, ради нашего счастья в следующих жизнях не мог бы ты умереть?

Несколько дней я тщательно обдумывала план действий, а потом поспешила в дом генерала. Так вышло, что в детской никого не оказалось. Это был идеальный шанс нанести удар.

Лу Хайкун тихо лежал в колыбели. По сравнению с тем, каким я его видела прежде, он похорошел. Его кожа стала белой и нежной, а ресницы – густыми и длинными. Не вытерпев, я склонилась над люлькой и потыкала пальцем в пухлые детские губы. Я не ожидала, что младенец проснется от прикосновения.

Он захлопал своими огромными, невообразимо прекрасными глазами и выразительно уставился на меня. Мое сердце затрепетало, и я снова ощутила постыдный приступ умиления.

– А, – бессмысленно пискнул он и потянулся слюнявой ручонкой к моей косичке, свисавшей над колыбелью.

– Ай!

Младенец дернул меня за косу с такой силой, что у меня заболела кожа на голове. Этот мерзкий жест сразу напомнил мне о злобном небожителе в красных одеждах из прошлой жизни.

Подавив умиление, я схватила младенца за шейку. Она была такой нежной и хрупкой, что мне показалось: стоит слегка надавить – и она сломается. Все-таки в колыбели лежал не тот здоровяк, которого я знала раньше…

Глядя в невинные глаза младенца, я опять смягчилась. Малыш ведь даже не догадывался, что я хотела его задушить. Он отпустил косу, снова вцепился в мой палец, сунул его себе в рот, как будто это доставляло ему наибольшее удовольствие, и радостно засучил ножками. Мне захотелось затопать ногами в ответ. Не будь таким милым, сукин ты сын! Как мне убить тебя?!

Пока я медлила в нерешительности, дверь распахнулась и в комнату вошла кормилица в сопровождении служанок.

– Ай-я-яй, почему дочка министра здесь?

– Я… – Кашлянув, я невозмутимо пояснила: – Я пришла проведать своего будущего мужа.

Все вокруг многозначительно заулыбались, а кормилица вдруг заявила, смутив окружающих:

– Мы как раз собирались купать маленького господина. Может быть, госпожа Сун хочет остаться и посмотреть?

– Нет-нет, я, пожалуй…

Стоило мне убрать руку, как Лу Хайкун скрипуче захныкал. Я в изумлении посмотрела на него. Через мгновение он разрыдался в голос, из его глаз и носа ручьями хлынули слезы и сопли. Малыш выглядел таким несчастным, что на него было больно смотреть.

Меня это ошарашило. В Небесном царстве никто не плакал так душераздирающе у меня на виду. Не раздумывая, я снова сунула палец в рот малышу. Как только он обхватил губами мой палец, то сразу успокоился и зачмокал со счастливым выражением на лице.

Я молчала, а кормилица с улыбкой сказала:

– Хорошо-то как! Маленький господин не желает расставаться с госпожой Сун.

Я уставилась на глупых людей пустым взглядом дохлой рыбы.

Затем я стала невольной свидетельницей того, как Лу Хайкуна раздели догола и выкупали. Зрелище вовсе не выглядело красивым и трогательным. Оно скорее напоминало мытье свиной шкуры: белый, мягкий комок мяли и терли, радуясь неизвестно чему.