На протяжении нескольких лет близким соратником РЭХ оставался Джон Парсонс, эксцентричный гений-самоучка, пионер американского ракетостроения, основатель компании «Aerojet» и Лаборатории реактивного движения. С начала 1940-х Парсонс был своим человеком в лос-анджелесском литературном обществе Mañana, где первую скрипку играл Хайнлайн, публиковал фантастику в журналах Джона Кэмпбелла, дружил с писателями и художниками. Ну а параллельно – изучал оккультные науки под патронажем британского мага Алистера Кроули, занимал высокий пост в лос-анджелесском отделении церкви Телемы (позднее переименованном в ложу «Агапэ»), практиковал черную магию и организовывал ритуальные оргии. Широкий круг интересов – хотя далеко не уникальный среди соратников Хайнлайна.

После Второй мировой войны к ложе Парсонса примкнул другой друг РЭХ, Рон Хаббард, известный тогда преимущественно как автор научной фантастики и душа любой компании. Хаббард довольно быстро продвинулся в оккультной иерархии, очаровал адептов, не оставил без внимания ни одну из последовательниц Телемы (в секте практиковали открытые отношения) – однако неизбежное противостояние с Парсонсом закончилось драматично. Эта детективная история с запутанными интригами, хитрыми аферами, роковой женщиной, обманутым возлюбленным, украденными миллионами (ну или десятками тысяч) долларов и похищенными яхтами заслуживает даже не отдельной статьи, а авантюрного романа. В 1969 году, когда скандал вокруг церкви Телемы наконец выплыл наружу и получил широкую огласку на страницах журнала «The Sunday Times», последователи Хаббарда ответили развернутым пресс-релизом, из которого следовало, что Рон внедрился в церковь Телемы по заданию военно-морского флота, дабы развалить изнутри эту подрывную организацию, практиковавшую черную магию. Кто же, по версии хаббардистов, курировал опасную сверхсекретную операцию? Правильно: не кто иной, как лейтенант ВМС США в отставке и преуспевающий писатель-фантаст Роберт Энсон Хайнлайн.

Близкая дружба Хайнлайна с Хаббардом в 1930–1940-х ни для кого не составляла секрета. В фэндоме широко ходила байка, будто знаменитая «Дианетика» была написана на спор: Рон уверял Боба, что сможет заработать больше денег, основав новую религию, чем литературными трудами. Если такой спор действительно имел место, то Хаббард, безусловно, победил – причем с разгромным счетом. Но вряд ли это сильно расстроило Хайнлайна. РЭХ искренне восхищался своим другом и восторгался его подвигами на фронте – неизвестно, подлинными или мнимыми. В письмах Хайнлайн упоминает, что у его второй жены Леслин был роман с Роном – и Боб абсолютно не возражал против такого адюльтера. С другой стороны, сама Леслин писала о романтических отношениях между двумя мужчинами – Уильям Паттерсон, самый авторитетный биограф Хайнлайна, не исключает такую возможность, но считает крайне маловероятной: по его мнению, для этого оба писателя слишком любили женщин.

Зато совершенно точно известно, что РЭХ стал одним из немногих доверенных друзей, читавших «Дианетику» в рукописи, еще до публикации в журнале «Astounding Science Fiction». Хайнлайн счел теорию Хаббарда «интригующей», но от публичных комментариев дальновидно воздержался.

Иными словами, у марсианского чудотворца Майка Валлентайна Смита из романа «Чужак в чужом краю», не то мессии, не то мошенника, хватало реальных прототипов – причем в самом ближайшем окружении РЭХ.

Замысел «Чужака» родился в 1948 году, во время мозгового штурма, в результате которого появились роман для подростков «Красная планета» («Red Planet: A Colonial Boy On Mars») и повесть о лунной колонии сверхлюдей «Бездна» («Gulf»). Еще тогда Хайнлайн решил объединить образы космического Маугли и Супермена-интеллектуала – однако долгое время история не клеилась, и писателю понадобилось почти полтора десятилетия, чтобы довести ее до ума. «Чужак в чужой стране» (он же «Человек с Марса по имени Смит», он же «Еретик» в черновых версиях) был закончен 21 марта 1960-го, но опубликован только год спустя – а в 1962-м принес автору премию «Хьюго», третью в карьере Роберта Хайнлайна.

«Чужак» стал еще одним романом, проломившим стену «фантастического гетто». Во второй половине шестидесятых книга приобрела культовый статус среди хиппи – именно об этом говорит автор статьи о секте Мэнсона в журнале «Time». Не то чтобы Хайнлайн возражал против статуса гуру и учителя жизни, ему это скорее льстило, но успех романа именно у «детей цветов» стал для писателя сюрпризом. По его словам, он писал «сатиру на секс и религию» – жанр, предельно далекий от проповеди. Правда, к концу шестидесятых Хайнлайн подпустил пафоса и добавил, что книга входит в условную трилогию «о свободе и самопожертвовании», о готовности отдать жизнь ради ближних своих – вместе с романами «Звездный десант» и «Луна жестко стелет».

И, резюмировал классик, тот, кто полюбил только одну из трех этих вещей, демонстративно игнорируя остальные, на самом деле ни в одной из них ни черта не понял.

Хайнлайн – человек не на своем месте

Политические увлечения РЭХ и его интерес к сверхчувственному вполне органично сосуществуют в его биографии рядом с выдающимися достижениями на поле научной фантастики. Однако самого писателя мало утешали жанровые премии и восторги экзальтированных поклонников. Много лет Роберта Хайнлайна не оставляло ощущение, что он делает что-то не то, недостаточно важное и ценное для общества, занимает не свое место. Литература всегда казалась ему вынужденной заменой настоящему делу. «Я не могу интересоваться писательской деятельностью, которая, на мой взгляд, не является общественно полезной, – цитирует письмо классика Уильям Паттерсон-мл. – Продолжая заниматься спекулятивной^[5] (или “научной”) фантастикой, которую я писал раньше, но предприняв хитрость, я могу удовлетворить свой зуд проповедовать и пропагандировать, охватить большую аудиторию и немного заработать»^[6].

На протяжении всей жизни для РЭХ очень важным было ощущение высшего знания, дающее высшую правоту: «О, я все понял, во всем разобрался, пускай же свет истины прольется и на моих читателей!» При этом он нередко вдохновенно городил откровенную чушь. Например, азартно доказывал в статьях 1960-х, что население хрущевской Москвы гораздо меньше, чем заявлял Госкомстат СССР, – ведь не могут же люди жить настолько скученно и бедно!

Убежденность и талант помогли ему завоевать репутацию выдающегося писателя – но не реализовать мечты. Хайнлайн отчаянно хотел служить во флоте, а не доживать свои годы на пенсию по инвалидности. Лично определять политику США, а не оставаться на подхвате у сенатора-социалиста. Сражаться на фронте Второй мировой, а не просиживать штаны в глубоком тылу. Развивать ракетную индустрию, а не писать романы для мальчиков.

Однако жизнь не оставила ему иных вариантов – в итоге вся его нерастраченная энергия, все нереализованные амбиции нашли выход на страницах книг: «Я должен был стать проповедником. Если бы мне удалось сохранить пуританскую веру Библейского пояса, в которой я был воспитан, я бы так и поступил. Как бы то ни было, я неловкое и плохо приспособленное животное, проповедник без церкви, ветряная мельница – личность, которую вы знаете!»^[7]

Большая трагедия для Роберта Хайнлайна – но огромная удача для литературы XX века.

27.06.2022

Гарри Гаррисон: Человек, который писал Pulp и издавал Бёрджеса

12 марта 2020 года исполнилось 95 лет со дня рождения американского писателя и художника Гарри Гаррисона, автора циклов «Стальная Крыса», «Мир Смерти», «Билл – герой галактики», «Эдем», «Молот и крест» (в соавторстве с Томом Шиппи) и многих других книг. С момента выхода романа «Неукротимая планета» в журнале «Вокруг света» в 1972 году Гаррисон стал для советских читателей одним из главных символов американской фантастики. На излете перестройки его романы заполнили все кооперативные лотки – читатели постарше могут вспомнить эти бесконечные томики в чудовищных китчевых обложках. Однако биография писателя не исчерпывается сочинением «крутых приключений» – стоит вспомнить и о некоторых не самых известных ее эпизодах.

«Не служил – не мужик»

Парадоксально, но автор брутальных фантастических боевиков Гарри Гаррисон терпеть не мог военную службу и все, что с ней связано. Отнюдь не пацифист, к армии он относился как к громоздкому, тупому, бездушному и по большей части бессмысленному бюрократическому механизму. Самое наглядное выражение эти чувства нашли в его романе «Билл – герой галактики» («Bill, the Galactic Hero», 1965), созданном, как вспоминал писатель, отчасти под влиянием «Бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека. Сам автор избегал обсуждения этой темы, но многие восприняли абсурдистскую черную комедию Гаррисона как пародию на «Звездный десант» («Starship Troopers», 1959) Роберта Хайнлайна. По крайней мере, в журнале «Galaxy» фрагмент романа публиковался под красноречивым названием «The Starsloggers» (в русском переводе «Звездорубы») – и Хайнлайн уловил очевидное созвучие заголовков.

Антипатия возникла не на пустом месте: в этой книге автор не столько безосновательно клевещет на доблестную американскую армию, сколько переосмысливает свой собственный жизненный опыт. С 1943 по 1946 год Гарри Гаррисон проходил службу в ВВС США – сначала в должности техника, потом в военной полиции, где конвоировал чернокожих арестантов (и, по воспоминаниям, неплохо проводил в их компании время). Причем служил, видимо, вполне браво: в отставку он отправился в звании старшего сержанта. Его взгляд на армию – это взгляд изнутри, причем не с точки зрения офицера (как у того же Хайнлайна) или привилегированного гражданского специалиста (как у Айзека Азимова), а обычного, ничем не примечательного солдата, потенциального «пушечного мяса». И то, что увидел Гаррисон, ему совсем не понравилось – начиная с учебки, где будущему писателю пришлось трижды пройти курс молодого бойца просто потому, что приказ о зачислении в действующие части запаздывал, и заканчивая беспросветной скукой в рядах военной полиции.

Бесценный опыт, приобретенный за три года, он исчерпывающе суммировал на страницах автобиографии «Гаррисон! Гаррисон!»: «Да, мы, призванные в юные годы, повзрослели и возмужали, но этот процесс проходил в суровых армейских условиях. Чему мы там научились? Косить от службы, сквернословить, пьянствовать и вожделеть близости с противоположным полом»^[8].

Истории в картинках

Тот, кто интересовался биографией Гаррисона, наверняка в курсе, что его творческая карьера началась с комиксов. После демобилизации будущий писатель прошел обучение на курсах художников-иллюстраторов, а потом несколько лет зарабатывал на жизнь, рисуя обложки и стрипы^[9] – в основном для малооплачиваемого хоррора, вестернов и клишированных любовно-романтических историй. В середине 1950-х, когда рынок рухнул после принятия Кодекса комиксов^[10], Гаррисон без сожаления переключился на исповедальные статьи^[11] для палп-журналов, «крутые приключения» и научную фантастику.

Однако распрощаться с индустрией раз и навсегда не получилось: безденежье и возросшие траты после рождения первого, а затем и второго ребенка заставили его вернуться к комиксам уже в роли сценариста. С 1958 по 1964 год обремененный семьей автор «Стальной Крысы» продолжал сочинять сюжеты и диалоги для ежедневных выпусков одного из самых популярных американских НФ-комиксов той эпохи – «Флеш Гордон».